Шоковая терапия: идеи и реалии 20 лет спустя…

1. Конференция в Университете Корвинус

В январе 2012 г. исполняется 20 лет со дня начала практической реализации радикальных рыночных реформ в России. Эта годовщина пришлась на заметное оживление общественно-политической жизни в стране, что парадоксальным образом отодвинуло ее на второй план, в тень текущих бурных событий. Между тем те проблемы  и противоречия, которые начали покачивать российское общество в году 2012, имеют глубинную и неразрывную связь с теми решениями, которые начали приводиться в исполнение два десятилетия назад (хотя в истории вообще существуют большие непрерывные цепи взаимосвязей и взаимозависимостей).

В ноябре 2011 г. известный Университет Корвинуса в Будапеште (бывший Экономический университет им. Карла Маркса) совместно с НИУ ВШЭ провели двухдневную международную конференцию «Экономическая и политическая трансформация – 20 лет спустя», посвященную вопросам развития бывших социалистических экономик. Автору этих строк довелось участвовать в ней.

Современный конференц-зал собрал исследователей из ряда стран Восточной Европы и бывшего СССР, аспирантов и студентов. Основные доклады на пленарном заседании конференции были представлены двумя грандами – всемирно известным венгерским экономистом, почетным профессором Гарвардского университета (США), академиком Яношем Корнаи и одним из крупнейших российских экономистов, научным руководителем НИУ ВШЭ и бывшим министром экономики РФ  Евгением Ясиным.

Но что при этом интересно – практически все внимание было сосредоточено на текущих проблемах региона и отчасти перспективах развития. Глобальный экономический кризис существенно повлиял и на проблемы, и на перспективы (хотя тогда еще и не было финансовых потрясений в самой Венгрии, которые пришлись на начало уже 2012 г.). При этом не было уделено сколь-нибудь серьезного внимания итогам минувших двух десятилетий, сопоставлению ожиданий и планов тогда и достигнутых результатов сегодня.

Конечно, были и исключения. Профессор Е.Ясин, подвергший в своем докладе основательному анализу возможные сценарии будущего долгосрочного развития российской экономики на фоне общемировых тенденций, упомянул о двух развилках нашей новейшей истории: империя <–> национальное государство, разрешившейся в ходе преобразований М.Горбачева, и плановая экономика <–> рыночная экономика, разрешившейся в решениях Б.Ельцина–Е.Гайдара (см.: Ясин Е. Сценарии развития России на долгосрочную перспективу. М.: Фонд Либеральная миссия, http://www.liberal.ru/articles/cat/5355). В ходе последовавшего за пленарным заседанием круглого стола расширенный круг докладчиков должен был определённым образом высказаться о достигнутых результатах преобразований. И вот слово получила представитель Киевского университета, которая в своем выступлении остановилась на конкретных международных исследованиях тех ценностей, которые люди в странах региона придерживались тогда и сейчас (экономические и политические свободы, власть закона и т.д.), и их оценке достижимости этих ценностей. Интересное дело – сама система ценностей осталась практически неизменной, но вот оптимизма в отношении реформ заметно поубавилось…  А ведь действительно, какая была эйфория на рубеже 80–90-х гг.!

А память меня переносила на двадцать лет назад, в другое научное собрание, посвященное тогда только начавшимся в России реформам. Присутствовал я там тогда еще в качестве новоиспеченного аспиранта, только поступившего в аспирантуру после окончания экономического факультета МГУ. И когда в Будапеште дали слово всем участникам круглого стола, я посчитал необходимым вкратце высказать те соображения, которые формировались и шлифовались в минувшие два десятилетия. В данной статье хотелось бы развернуть высказанные там соображения.

2. О пышных пирогах, авансах и долгах

Рыночная эйфория действительно овладела значительной частью общества к концу периода перестройки в СССР, которая была инициирована М.Горбачевым и рядом его соратников в руководстве КПСС в 1985 г. Длительная, весьма массированная пропагандистская компания в средствах массовой информации сформировала ожидания своеобразного «рыночного чуда» в наших условиях. Публикация в 1987 г. получивших широкий резонанс статей Н.Шмелева и Л.Пияшевой (под псевдонимом Л.Попковой) разом раздвинула поле экономических дискуссий на страницах широкой прессы за пределы уже набивших оскомину баталий товарников и анти-товарников в политической экономии, теологического поиска целевой функции в теории оптимального функционирования социалистической экономики и непрерывного поиска самого лучшего показателя итогов хозяйственной деятельности в конкретной экономике. В открытой общественной полемике были ребром поставлен ряд узловых вопросов – невосприимчивость советской экономики к НТП (который всегда надо было «внедрять» в эту систему), несоответствие производства запросам потребителей и затухающие темпы экономической динамики.

Но вот ответы, которые давались на серьезные вопросы, часто были не столь серьезными. Ставший очевидным для широких слоев населения (а продвинутые слои населения это знали всегда) в условиях ослабления железного занавеса факт того, что «у них пироги пышнее», вдруг трансформировался в прямолинейный вывод, что надо быстро начать печь пироги точно так, как они. Но сколько веков они учились выпекать свои пироги, сколько времени они выстраивали свою пекарню, сколько поколений пекарей развивали и совершенствовали это мастерство? Какие средства они в нее вложили за все время ее создания? И по каким писаным и неписаным правилам эта пекарня функционирует? И почему это при преобладании в мире стран с рыночной экономикой действительно пышные пироги выпекались лишь в пекарнях очень немногих стран, а во многих странах вообще физически не хватало еды? Такие вопросы даже не задавались. Надо решить поставленную Н.Хрущёвым еще на рубеже 50–60 х гг. задачу догнать  и перегнать! Но раз не получается при социализме, то надо это сделать при капитализме. И при этом сравнивали мы себя всегда только с США – не больше  и не меньше.

Значительное влияние на формирование идеологического фона оказали экономические идеи, принятые в 80-е годы правительствами Великобритании и США. Надо сказать, что эти идеи повлияли на целое поколение отечественных экономистов и периодически всплывают в современных дискуссиях в России. На Западе эти идеи и лежащие в их основе теоретические концепции именно сейчас подвергаются предельно жесткой критике, а практики экономической политики ломают голову над проблемами государственных долгов и дефицитов бюджетов, глобальных дисбалансов, которые проявились и обострились в условиях глобального экономического кризиса, но корни которых уходят именно в те годы, когда под браваду о планах «звёздных войн» и «крестовых походов» администрация США развернула массированные заимствования на частных финансовых рынках, и впервые образовались дотоле невиданные для мирного времени дефициты федерального бюджета и текущего счета платежного баланса США. Экономика США на новом этапе НТП много лучше выдерживала новый виток гонки вооружений, но далеко не полностью за счет внутренних ресурсов этой страны.

Между тем в СССР экономические реформы Горбачева приводили лишь к ухудшению социально-экономической ситуации. Непродуманные и скоропалительные решения – пусть порой принимаемые  из благих побуждений  модернизации машиностроения, борьбы с пьянством, экологии и т.д. – приводили в расстройство государственные финансы, вызывали открытую инфляцию, углубление товарных дефицитов, а в период 1985-1991 гг. привели к двукратному росту внешнего государственного долга страны. Распад же Советского Союза привел к полному хаосу и неразберихе в экономике (как  и во всех других сферах жизни).

3. Гайдар шагает впереди!

Итак, я мысленно перенесся на двадцать лет назад… В начале 1992 г. как новый аспирант кафедры политико-экономических проблем современного капитализма экономического факультета МГУ, образованной в годы горбачевской перестройки совместно с ИМЭМО РАН в рамках первых попыток модернизации университетского экономического образования в нашей стране, я присутствовал на заседании Ученого совета ИМЭМО. На заседании рассматривались первые реформаторские шаги российского правительства и уже начавшие проявляться первые результаты начавшихся преобразований в форме невиданного уличного базара (который для некоторых реформаторов стал источником гордости!), удивительных ценников, невыплат зарплат, но и разом открывшихся огромных возможностей для частной инициативы. Ряд сотрудников ИМЭМО уже переходили на работу во властные структуры и доводили до сведения коллег планы своей работы. Советский Союз только что прекратил свое существование, получивший практически неограниченную власть в России первый «всенародно избранный» президент Борис Ельцин приступил в обстановке хаоса и неразберихи к радикальным рыночным реформам. Уже забыв про обещание лечь на рельсы, чтобы не допустить повышения цен, он заявил осенью 1991 г. на Съезде народных депутатов, что хуже всем будет примерно полгода, затем – стабилизация обстановки и постепенное повышение жизненного уровня россиян.

Намерения российского правительства тогда уже стали ясны. Они основывались на использовании схемы так называемой ортодоксальной макроэкономической стабилизации, основанной на использовании инструментов монетарной и фискальной политики при максимальной опоре на рыночные механизмы регулирования хозяйственных процессов. Сам по себе данный подход не является ни ложным, ни истинным – все зависит от обстоятельств места и времени. А обстоятельства эти в разных странах на различных этапах социально-экономического развития очень различны.

В ИМЭМО, как в любом крупном научно-исследовательском центре, всегда присутствовали различные позиции по вопросам социально-экономических реформ, но в целом там преобладали сторонники либеральных взглядов. На этом фоне диссидентской выглядела позиция моего научного руководителя, одного из крупнейших российских специалистов по зарубежной экономике и международной статистике, ныне покойного профессора Сергея Михайловича Никитина. Как всегда в кратком и хорошо структурированном выступлении (что далеко не всегда свойственно было отечественным экономистам тогда и свойственно не всем сейчас) С.М.Никитин привел выдержку из своей статьи, опубликованной в широкой прессе за несколько месяцев до этого, где утверждалось, что реализация идей шоковой терапии в России приведет к высокой инфляции (возможно в форме гиперинфляции), лавине неплатежей, окончательному расстройству государственных финансов при дисфункции налоговой и бюджетной систем. И после этого он задал вопрос: «Ну и что здесь неправильного?».

Дискуссия в целом тогда носила достаточно острый характер. Но, завершая ее, тогдашний директор ИМЭМО, академик В.Мартынов дипломатично заметил, что правительство действительно не имеет четкой программы и есть смысл поработать для содействия в этом. Однако новая ситуация в российской науке уже не очень располагала к спокойной экспертной работе в ведущих государственных научных центрах, да и правительство не особо прислушивалось к российскому экспертному сообществу, сделав ставку на группы иностранных консультантов, стандартные рекомендации экспертов международных финансовых организаций, и выбор тех из этих идей, которые лучше соответствовали конкретным политическим и экономическим интересам российской элиты.

Поставленный волей Бориса Ельцина во главе финансово-экономического блока правительства Егор Гайдар вместе с группой единомышленников отнюдь не обещал легкой жизни и безболезненного характера реформ. Он демонстрировал уверенность в правильности выбранного пути, который опирался на определенный мировой опыт и, как тогда представлялось, солидные теоретические основания. Но при этом он говорил, что не имеет значения, что говорят о наших начинаниях сейчас, важно, что люди скажут лет через пятнадцать…

4. Так 500 дней или опять 70 лет?

Данная статья не ставит задачу анализа хода российских экономических реформ – по этой теме имеется обширная литература в нашей стране и за рубежом. Нашей целью является попытаться понять, каков сегодня итог того выбора модели социально-экономического реформирования, который был сделан отнюдь не демократическим и не рациональным путем двадцать лет тому назад.

Да, сегодня уже прошло двадцать лет. И говорят люди о сегодняшней российской социально-экономической системе очень разное, как и должно быть в плюралистическом обществе. Только в этом разном гораздо больше тревоги и озабоченности, чем удовлетворения и оптимизма. В рамках панельной дискуссии в Университете Корвинус профессор Ясин еще раз подчеркнул, что процесс реформирования очень сложен, но продемонстрировал определенный оптимизм, сказав, что через пятьдесят лет (после прошедших двадцати) и у нас все будет хорошо! А ведь в 1990 г. он примкнул к группе разработчиков программы Шаталина–Явлинского, которые вообще готовили предложения по проведению институциональных преобразований за 500 дней и вели яростный спор с правительством Рыжкова–Абалкина…

В только что опубликованной статье «Россия сосредотачивается…» премьер-министр В.Путин заявил, что российская экономика в основном восстановилась после кризиса, а по ряду показателей превзошла советскую экономику на пике ее развития. Некоторые сходные тезисы высказаны в опубликованном в 2011 г. совместном исследовании НИУ ВШЭ и журнала «Эксперт». О чем здесь идет речь?

Во-первых, к настоящему времени удалось существенно превзойти самый высокий советский уровень текущего личного потребления (примерно на 45%). Российский потребитель живет в мире широкого потребительского выбора товаров и услуг, которого во времена СССР он не имел в принципе.

Во-вторых, в стране сформировалась социальная прослойка (по разным оценкам, 25–30%), которую по принятым в мире стандартам можно отнести к среднему классу.

В-третьих, по общим объемам экономики Российская Федерация уже превзошла времена СССР, таким образом, преодолев последствия очень глубокого и затяжного трансформационного спада 90-х годов. И это правда. Но не вся.

Российская экономика стала значительно менее диверсифицированной, в ее структуре доминируют отрасли первичного сектора. Рыночные механизмы действительно лучше координируют текущий спрос на потребительские товары и услуги и их текущее предложение, но источником товарного предложения и указанного выше роста текущего личного потребления преимущественно стал импорт. Все – особенно популярные в годы перестройки – разговоры о конверсии военного производства и использовании технологического потенциала в гражданском производстве так в основном и остались разговорами, значительная часть промышленности была просто утрачена. Не произошло и рывка в области сельского хозяйства.

Россия все менее способна не только генерировать нововведения а-ля Шумпетер, но даже поддерживать унаследованные от СССР высокие технологии (об этом сурово напомнила череда катастроф в космонавтике и авиации в последний год). Международный мониторинг уровня научных исследований (в частности, обзоры Thomson Scientific) показывает стабильное и теперь уже достаточно быстрое падение роли нашей страны в мировой науке, прежде всего, в области естественных и технических наук. Российские ученые и высококлассные специалисты все менее могут найти применение в своей стране, но порой с успехом находят применение за рубежом, где удостаиваются даже высших научных наград (вплоть до Нобелевских премий).

Жизнь показала, что формирование общественных институтов зрелой рыночной экономики является сложным и длительным процессом. Любая система обладает определенной внутренней целостностью и логикой функционирования. Наивные представления о том, что быстрый демонтаж социалистической системы позволит быстро сформироваться капиталистическим рыночным институтам, себя не оправдали. В реальности переходная и далеко не упорядоченная институциональная система современной России очень существенно отличается от стран со зрелой рыночной экономикой, прежде всего, в отношениях личности, общества и государства – и для преодоления этих различий опять нужно время. Бесконечное реформирование, во многом просто волюнтаристское в полном соответствии с российской традицией, превратилось в постоянную норму жизни, которая отнюдь не тождественна органическому (или, в терминах Маркса, естественно-историческому развитию). Нынешние же эксперименты с ЖКХ вообще напоминают попытку применить колхозную практику к жилищному сектору.

А эти развитые страны не стоят на месте и продолжают свое развитие…