Убийство посла как нападение на страну. Что значит для России дерзкое преступление в Турции?

Месть за Алеппо

Вечером в понедельник, 19 декабря, президент Владимир Путин собирался провести досуг в Малом театре, где давали «Горе от ума» Александра Грибоедова. Но пришли трагические известия из Турции: российского посла Андрея Карлова, открывавшего выставку «Россия глазами путешественника: от Калининграда до Камчатки», почти в упор расстрелял террорист. Как выяснилось позже, 22-летний Мевлют Мерт Алтынташ попал в Галерею современного искусства в Анкаре, предъявив полицейское удостоверение, которое разрешало ему носить с собой табельное оружие. Когда он стоял за спиной у российского дипломата, спокойно, скромно, но с любовью рассказывавшего о своей родине, как вспоминал фотограф Associated Press, его приняли за телохранителя. И даже когда он выхватил пистолет, некоторые подумали, что перед ними постановка, некий перфоманс.

Эффект смерти в прямом эфире усилил ощущение жуткости всего происходящего. Карлов получил несколько пуль в спину и еще несколько уже лежа на полу – всего одиннадцать. Карьерный дипломат, служивший в Северной Корее, он возглавлял российскую дипломатическую миссию в Турции с 2013 года и последний год, после сбитого турецкими ВВС Су-24, когда президент Путин пообещал, что турки одними помидорами не отделаются, прикладывал большие усилия для восстановления отношений двух стран. Над его телом убийца на ломанном арабском прокричал: «Не забывайте про Алеппо, не забывайте про Сирию!» и пообещал отмщение за смерти сирийских детей. В истории России Карлов стал четвертым послом, которого в непростых политических обстоятельствах лишили жизни и возникшая параллель с судьбой Грибоедова, которого в 1829 году растерзала толпа религиозных фанатиков в Тегеране, лишь подчеркнула сложность ситуации, сложившейся на Ближнем Востоке.

Россия вступила в чужую для себя войну – гражданскую войну в Сирии – совершенно неожиданно, осенью 2015 года. Защищая идею суверенитета и недопустимости «гуманитарных» интервенций Запада, Москва выступила на стороне президента Сирии Башара Асада – «тирана», уничтожавшего собственный народ бочковыми бомбами, которому предоставила поддержку с воздуха. За год с небольшим страна уже заплатила за свои амбиции крайне высокую цену. Среди особенно болезненных потерь: сбитый пассажирский лайнер над Синайским полуостровом в Египте, подбитый на границе с Турцией бомбардировщик Су-24, десятки убитых российских военных, а теперь и действующий посол, фигура, которая сохраняет неприкосновенность даже во время военного конфликта.

Цена правоты

Однако Россия воюет не с другим государством, а с терроризмом, как это не раз официально подчеркивалось, поэтому бой идет без правил. Декларировалась и главная цель российской кампании – уничтожение запрещенного в России «Исламского государства». Тем не менее, против ИГИЛ российские Военно-космические силы провели всего несколько операций, сконцентрировавшись на бомбежке сирийской оппозиции и взятии северной столицы страны Алеппо. Сосредоточение сил на основной цели было столь сильным, что боевики ИГИЛ беспрепятственно преодолели 200 км по дороге в пустыне и почти без единого выстрела отбили Пальмиру, освобождение которой было особой гордостью российской пропаганды.

При этом Совет безопасности ООН неоднократно выражал протест против того, что Москва целенаправленно уничтожает противников Асада, которые претендуют на то, чтобы вступить с ним в диалог и сформировать правительство переходного периода. Россия же отвечала, что они террористы, такие же, как ИГИЛ. Впрочем, отличить террористов от умеренной оппозиции было подчас весьма трудно – интересы региональных игроков и финансовые потоки переплетались и завязывались в гордиевы узлы. Спор продолжался бы бесконечно, если сочувствующий сирийским оппозиционерам не застрелил бы российского посла и Совбез ООН не признал произошедшее терактом, а его исполнителя – террористом. Круг замкнулся и, кажется, восторжествовала предельно простая логика: оппозиционеры, чтобы не усложнять и не разбираться в оттенках черного, и есть террористы. Собственно, что и требовалось доказать России.

Гибель Грибоедова персидский правитель искупил алмазом «Шах», который украшал трон Великих Моголов, но сегодня смерть посла в Турции не требует особых даров, она становится ценой правоты, которую Россия соглашается платить. Более того, она делает легитимным взятие Алеппо, откуда удалось выкурить боевиков. Но что оно значит для двусторонних отношений России и Турции?

Образ врага

Учитывая то, что Москва обрела моральное преимущество вследствие трагедии, обострения потенциального конфликта между Москвой и Анкарой изначально ожидать не стоило. Опасения на этот счет были беспочвенны еще и потому, что убийство Карлова совершалось не ради повода для развязывания войны, а как следствие уже идущей в Сирии бойни, причем, скорее всего, как прямая реакция на поражение оппозиции в Алеппо. Но это уточнение не снимает ряд вопросов: из какой среды произошел террорист, какие мотивы им двигали и как случившееся оказалось в принципе возможным?

Летом 2016 года в Турции провалилась попытка военного переворота, но какое-то время жизнь турецкого лидера Реджепа Эрдогана висела буквально на волоске. После подавления путча турецкие власти приступили к масштабным чисткам в государственных органах, силовых структурах, образовательной системе и в СМИ. «Зачищали» сторонников проповедника Фетхуллаха Гюлена, который якобы поставил цель для своих сторонников внедриться в государственную власть. С этого времени любое «преступление против народа Турции» Анкара объясняет происками Гюлена. Не удивительно, что и расстрел российского посла «повесили» на опального священнослужителя, проживающего в Филадельфии, США.

Из удобного объяснения, если его докрутить, может вытекать чуть ли не то, что США через Гюлена и его людей решили ударить по российско-турецкому союзу и попыткам решить сирийскую проблему. Но в действительности нужно признать, что внутренние процессы после путча в Турции плохо себе представляет не только Москва, но и, похоже, Анкара. Террорист, служивший полицейским, замахивался на Россию, но бил так же и по своей стране: в ней не то что небезопасно (десятки терактов в год), но и нельзя полностью исключать реванша противников Эрдогана. Однако турецкий спецназ ликвидировал преступника на месте и, был ли он связан с Гюленом или эта версия – еще одно проявление навязчивой фобии Эрдогана, остается гадать.

Если принять тот факт, что Россия и Турция последний год лепили по форме друг друга образ врага и нагнетали атмосферу ненависти, а потом внезапно замирились на самом высоком уровне, но не потушили разгорающиеся разногласия по Сирии, то убийцу российского посла, в порядке рассуждения, можно отнести к жертвам пропаганды. Но в таком случае любопытно еще одно совпадение – теракт был совершен накануне переговоров министров иностранных дел России, Турции и Ирана в Москве, на которых они должны были обсудить политическое урегулирование ситуации в Сирии. Сорвать процесс – вот видимая цель жестокой акции.

Иллюзия победы

Но ради тактического выигрыша стороны идут на компромисс: убийство Карлова не сорвало встречу министров, напротив, подстегнуло Россию и Турцию с новыми силами обсуждать перемирие. При этом очевидно, что Москва, после того как провалилась попытка собрать коалицию западных стран против ИГИЛ и забыть про Украину, рассматривает страну в качестве военного плацдарма на Ближнем Востоке, а Анкара претендует на влияние в Сирийском Курдистане. Таким образом, раздел Сирии на сферы влияния неизбежен. Но возможно ли объединение против террористов и окончательная победа?

Как показал разгром путчистов в Турции, победа России в Сирии, о которой российская пропаганда будет трубить по всем каналам, не приведет к умиротворению страны и снятию террористических угроз. Напротив, загнанные в подполье, изолированные идеологические борцы будут готовить теракты и очередные покушения. Тем более, у них всегда найдется материальная подпитка со стороны других стран, включая Саудовскую Аравию, которая недовольна союзом России и Турции.

Поэтому на Московской декларации об урегулировании сирийского кризиса, которую анонсировал министр обороны России Сергей Шойгу, ничего не закончится. Все только начинается, и убийство Карлова – уже не первая ласточка будущих несчастий. В совершенно определенном смысле каждый россиянин теперь становится потенциальным Карловым на Ближнем Востоке. Вопрос только в том, когда Москва согласится, что жертв достаточно и посчитает необходимым выйти из затянувшегося военного конфликта. Хотя один раз она из него уже вышла, но почему-то осталась брать Алеппо.