Ненужные инновации

Стало известно, что Россия приступит к разработке морских нефтяных месторождений. Компания «Роснефть» заключила договор с итальянской группой Eni, согласно которому последняя получит 33,3% акций в совместных российско-итальянских предприятиях. Разработки будут вестись в Баренцевом и Черном морях. В счет своей доли итальянская группа займется разведкой и предоставит своих специалистов. Проект оценивается в $100 млрд. и рассчитан сроком на 10 лет. Предполагаемые объемы запасов месторождений тоже колоссальные – это 36 млрд. баррелей нефти. Владимир Путин назвал указанные зоны «дорогими» и отметил скачок на российском рынке итальянской Eni, уже добывающей газ на Ямале. При этом глава компании Eni Паоло Скарони подчеркнул, что сделка состоялась благодаря изменению российского налогового законодательства в отношении иностранных компаний.

Из этой новости понятно, что Россия по-прежнему остается безусловным лидером нефтедобычи, а «Роснефть» – крупнейшим мировым поставщиком, не упускающим из вида актуальность модернизации и последние тенденции рынка. Но всего этого нельзя сказать о тени, которую с 80-х гг. отбрасывал нефтедобывающий сектор Советского Союза. В случае ядерной войны СССР не смог бы перерабатывать нефть, поэтому учеными велся активный поиск альтернативных источников энергии и переработки. Научные и конструкторские журналы того времени предлагали великое множество разнообразных изобретений. Буквально в начале апреля об этом советском периоде напомнила сделка «РОСНАНО» с компанией НПО «Базальт» из томского инкубатора, по прямой линии наследующей всплеску конструкторской мысли предзакатного десятилетия СССР. Сотрудники НПО, решая экологическую проблему утилизации отходов, изобрели установку АИСТ-200, что расшифровывается как «Альтернативный источник синтезированного топлива». В результате своей деятельности они получили машину, производящую из мусора топливо, которое соответствует стандарту Евро-4 и по себестоимости обходится всего в 4 копейки за литр.

Перерабатывающая установка потребляет углеродосодержащие отходы: окурки, пепел, бумагу, опилки и прочие твердо-бытовые отходы. При окислении под воздействием углерода и водорода синтезируются молекулы бензина и синтетический газ. Мощность одной установки позволяет вырабатывать до 200 литров в час. Работая исключительно на вторсырье, она решает проблему утилизации отходов и способна давать свет, тепло и воду. На данный момент к разработке присматриваются западные инвесторы, готовые купить технологию и применять ее у себя. В России же реализовать революционное открытие довольно сложно. Главная загвоздка в стране, провозгласившей модернизацию и инновационный курс развития, – неповоротливое, неудобное и неадекватное законодательство. В нем, например, нет понятия «синтетическое моторное топливо», а без него дешевое топливо невозможно продавать на рынке энергопродуктов. Получается, что неэффективное и устаревшее законодательство автоматически закрывает потенциальные рынки энергоемких и экологических продуктов, разрабатываемых в инкубаторах и технопарках. А может наоборот – защищает один старый и обширный.

Это поднимает куда более глобальный вопрос. Выходит, что любая инновационная деятельность в стране сегодня грозит застопориться на нормативно-технической базе и регламентах для инновационных продуктов. Другими словами, несмотря на политический курс, в стране отсутствуют механизмы легализации инновационной продукции. Индивидуальные усилия по продвижению своего товара на рынок упираются в количество времени, которое инновационное предприятие может потратить на лоббирование, пока его изобретение не обретет конкурентов и не встанет в один ряд с иностранными разработками. Западных инвесторов интересует сама технология, и они готовы за нее платить, чтобы потом в том числе прийти и на российский рынок. Государство же никак не поддерживает передовые разработки. И если финансирование – не его прямая обязанность, то «модернизация» законодательства под создание и внедрение инноваций должно быть его прерогативой. Но нет даже временного упрощенного регламента для рыночного существования инновационных изобретений и товаров. А значит, нет ни инновационных рынков, ни модернизации.

Советский Союза на 30 лет опережал остальной мир в области разработок альтернативных источников энергии. Учитывая инкубационный период для инноваций, мы до сих пор пользуемся открытиями того времени. Вместо того, чтобы способствовать расширению рынков дешевых энергоресурсов и приветствовать инновации, Россия предпочитает старую проверенную отрасль углеводородов, сильно привязанную к мировой конъюнктуре энергопотребления. От открытия новых месторождений нефть может только подешеветь, но и ее обилие не уменьшит энергоемкость экономики, а наоборот, только увеличит ее. С другой стороны, проверенные источники энергии отвечают за стабильность.

И все-таки, государство помимо громадных инвестиций в нефтегазовую отрасль должно на законодательном уровне помогать делать первые шаги инновационным предприятиям, подгоняя законодательную базу под возможные открытия. Для этого оно должно научиться оценивать радикально новые технологии, у которых еще нет аналогов и обеспечивать их соответствующей документацией. Подобную функцию начинает выполнять «РОСНАНО» и время покажет, насколько успешно оно с ней справится. Но это сложная задача стоит не только перед государством, как говорит коммерческий директор ООО НПО «Базальт» Владимир Силенков, инвестору тоже трудно просчитывать те рынки, которых еще нет в природе. Поэтому государство и инвестор находятся в совершенно равных условиях. Правда, возможно так же и то, что Россия попала в нефтяную ловушку и не готова на системном уровне что-либо кардинально менять. В любом случае это было бы неплохое объяснение ничтожного процента инновационных продуктов в стране.