Малороссия вместо Новороссии. Зачем ополченцы Донбасса создают новое государство

«Преемница» Украины

Пока группы политтехнологов ищут образ будущего для президентской кампании Владимира Путина, ополченцы в Донецке тоже задумались о своей будущности. Донецкая и Луганская народные республики, непризнанные международным сообществом, возникли на востоке Украины в мае 2014 года. Тогда же они встали под флагами «государства Новороссия», которое должно было включить в свой состав девять областей Украины.

После революции достоинства в Киеве протесты прокатились по крупным, преимущественно русскоязычным городам – от Одессы до Харькова. Сепаратисты использовали недовольство части украинских граждан, представляя его как выражение поддержки нового образования и готовности бороться с киевской «хунтой».

Но мифическая Новороссия просуществовала недолго – в мае следующего, 2015 года концепцию признали противоречащей появившимся в феврале минским соглашениям. Военного реконструктора Игоря Гиркина (Стрелкова), собиравшего русских националистов и поборников имперской идеологии в Донбассе, к тому времени сместили, а в руководстве сепаратистских республик оставили не визионеров-идеалистов, но бойцов-практиков, задача которых сводилась к удержанию занятых позиций до окончания политического торга России и Запада по Украине.

С этого момента ДНР и ЛНР измельчали до «отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины» и не могли даже объединиться друг с другом из-за противоречия такого действия генеральным договоренностям Москвы, Киева, Берлина и Парижа.

Новороссия представляла собой «гибридную войну» против украинской государственности с довольно ясной целью – разделение нынешней Украины. Но Москва не стала добиваться полной военной победы над Киевом и развязывать крупномасштабный конфликт главным образом в силу угрозы эскалации западных санкций и политико-экономических рисков, связанных с удержанием большой территории под своим контролем. Однако немаловажно и то, что поддержка сепаратистов в украинских регионах резко снизилась.

Именно поэтому на место Новороссии пришли минские соглашения и урегулирование проблемы в нормандском формате – из военного решения вопроса начали искать дипломатический выход. Но неудавшаяся попытка раздробить и расчленить Украину – Новороссия была преобразована в дамоклов меч, – если не будут исполняться минские соглашения, сепаратисты «потеряют терпение» и пойдут войной «на Киев».

В течение двух лет о Новороссии вспоминали как о не сбывшемся кошмаре. Но 18 июля 2017 года глава ДНР Александр Захарченко заявил о «переучреждении того государства, которое ранее называлось Украина» и создании Малороссии – федеративного государства, в которое после референдума и принятия конституции войдут 19 областей современной Украины со столицей в Донецке. После политической декларации, которую зачитал Захарченко, заместитель председателя совета министров ДНР Александр Тимофеев представил конституционный акт.

Но ни в ЛНР, ни Москве идею не разделили.

Повышение ставок

От идеи, озвученной Захарченко, сразу же открестились в Луганске, отметив, что республика не была представлена официальными делегатами на съезде в Донецке. Появился и вопрос, насколько подобная инициатива соответствует минским соглашениям, ведь еще в январе 2017 года глава ДНР особо подчеркивал, что он и глава ЛНР Игорь Плотницкий «подписанты» соглашений и любое изменение границ непризнанных республик будет означать изменение минского формата. Теперь же министр доходов и сборов ДНР Александр Тимофеев неубедительно заверяет – это и есть выполнение прежних договоренностей. Как бы то ни было на самом деле, Москва всегда придерживается юридической правды – не духа, но буквы закона, и возникновение нового субъекта права рушит карточный домик минских договоренностей, предоставляя Киеву повод выйти из непродуктивного формата.

Поэтому источники в Кремле постарались убедить общественность, что никто и ничего не согласовывал с куратором Донбасса Владиславом Сурковым, а пресс-секретарь президента в очередной раз напомнил, что Москва строго придерживается «Минска». Более изощренную трактовку новости дал полномочный представитель России в Контактной группе по урегулированию ситуации на Украине Борис Грызлов. Он посчитал учреждение Малороссии актом «информационной войны», но исключительно в качестве ответа на «провокационные заявления киевских политиков». «Никаких правоустанавливающих последствий данное заявление не имеет», – заверил Грызлов, думающий о букве закона.

Тем не менее, на примере неожиданного поворота ситуации Москва может еще настойчивее утверждать, что не контролирует сепаратистов. И когда примкнувший к ополченцам писатель Захар Прилепин говорит, что Малороссия для таких, как он, – является мечтой, он напоминает о позабытой мечте Москвы. То, что идея не директивно пришла из Москвы, вполне вероятно, но то, что Москва оказалась сильно недовольна – большое преувеличение.

Во-первых, для успешного торга с Западом в обстоятельствах, когда дипломатическое урегулирование буксует, а Киев открыто не выполняет взятые на себя обязательства, Кремлю необходимо поднять ставки, но сохранить позицию мнимой непричастности и невмешательства в конфликт.

Во-вторых, ставки требуется поднять ввиду последних действий «партнеров». С этой точки зрения Малороссия в сегодняшнем виде выглядит как ответ Москвы сразу на несколько не очень приятных ходов. Прежде всего, следует упомянуть законопроект Киева по реинтеграции Донбасса, в котором Россия прямо называется агрессором, а сам документ претендует на поддержку западных политиков и плавную подмену собой минских соглашений. Затем нужно вспомнить о позиции нового президента Франции Эммануэля Макрона, который дает последний шанс «Минску» и призывает обсудить базовые условия для его реализации. И, наконец, назначение Курта Волкера, дипломата, который придерживается антироссийской линии, спецпредставителем президента США по Украине тоже можно рассматривать в качестве фактора раздражения и беспокойства Кремля.

На этом фоне Малороссия возникает как синдром неурегулированного конфликта, который пытаются заговорить, декларируя приверженность минским соглашениям – документу, закрепляющему статус-кво, но не обеспечивающему прогресс. Новость о создании новой государственности будоражит еще и потому, что это явная попытка выхода из режима консервации – ополченцы, очевидно, не согласны с кремлевским курсом на замораживание Донбасса, у многих из них, в конце концов, действительно есть мечта. Теперь это мечта о самостоятельности, хотя прежде было желание войти в состав РФ, но в Кремле дали понять – крымский сценарий в их случае не пройдет.

Между тем нельзя сказать, что мысли о переучреждении Украины чужды президенту Владимиру Путину. На последней «Прямой линии» он много говорил о своем куме Викторе Медведчуке, человеке из администрации Кучмы. По словам Путина, он истинный патриот Украины и настоящий украинский националист, с которым российский лидер не всегда согласен, но принимает его точку зрения, поскольку тот не рвет отношения с Россией и видит общее будущее для двух стран в некоем союзе метрополии и вассала. Пространным экскурсом в историю Украины Путин дал понять, что он рассчитывает на приход Медведчука к власти в результате парламентских и президентских выборов, которые пройдут на Украине в 2019 году.

Однако в другом сценарии – Малороссия становится возвращением к изначальному плану расшатывания государственных устоев Украины, тому, что замышлялось, пока Донбасс не был «слит» на «дипломатическом треке». Но Украинское государство сегодня намного сильнее и монолитнее, нежели было три года назад. И мечты об идеальной «преемнице» Украины без кардинального пересмотра позиции Москвы могут так и остаться мечтами.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.