Диктатор – партнер номер один. Зачем «Роснефть» выдала 6 млрд долларов Венесуэле?

От президента к диктатору

Буквально за один месяц президент Венесуэлы Николас Мадуро, преемник автора «социализма XXI века» Уго Чавеса, превратился в диктатора и изгоя. Системный тупик, в который зашла латиноамериканская страна при его правлении, стал комбинацией политического и экономического кризисов. По данным МВФ, с 2013 года ВВП Венесуэлы сократился на 35% и уменьшится в этом году еще на 12%. Годовая инфляция стабильно составляет трехзначные величины (сейчас 720%), а в слудеющем году может вырасти до 2000%. Доллар на черном рынке стоит больше 10 тыс. боливаров. В ситуации финансового коллапса правительство было вынуждено ввести распределение товаров по карточкам, а 1,9 млн человек покинули 30-миллионную страну.

Экономика государства, более 90% экспорта которого приходится на нефть и нефтепродукты, сильно пострадала из-за снижения мировых цен на углеводороды и усилила политическую оппозицию. В декабре 2015 года противники власти Мадуро заняли 65% мест в национальном парламенте и начали требовать досрочных выборов президента. Мадуро и его сторонники, в том числе среди силовиков, отказались признавать формальное поражение и на фоне разгоревшихся уличных протестов в Каракасе, ведущих к жертвам среди протестантов, выступили с идеей создания Учредительного собрания (Конституционной ассамблеи).

Новый законодательный орган, укомплектованный 545 членами правящей партии, потребовался власти, чтобы заменить собой оппозиционный парламент, а также запустить пересмотр Конституции страны. Корректура Основного закона по задумке должна позволить передвинуть очередные выборы президента, намеченные на октябрь 2018 года и существенно расширить его полномочия.

По официальным данным, в плебисците по вопросу создания Учредительного собрания приняли участие 41,5% имеющих право голоса граждан. Однако независимые наблюдатели и оппозиционеры настаивают, что проголосовали не более 12%, костяк которых составили госслужащие и социальные работники. Таким образом, Учредительное собрание, заявленное как средство для тушения пожара, еще сильнее разожгло противостояние на улицах Каракаса.

На попытку сохранения личной власти и подрыв демократических основ государства жестко отреагировали США. Под санкции попал ряд венесуэльских чиновников, причастных к учреждению нового органа, а также сам Мадуро, которого в Минюсте США назвали «диктатором». Президент Дональд Трамп повторил это обвинение. По его словам, в Венесуэле прошли «поддельные выборы», которые «представляют собой очень серьезный удар по демократии в нашем полушарии».

Конституционную ассамблею не признали даже ближайшие соседи Венесуэлы – страны Латинской Америки, некогда присматривавшиеся к ее социально-экономической модели. Одна Россия выразила сожаление, что венесуэльская оппозиция ведет себя неправильно и призвала «проявить сдержанность и отказаться от своих деструктивных планов».

Но Мадуро, естественно, санкции не признал и, более того, наградил всех попавших под ограничительные меры США копиями сабли основателя республики Симона Боливара. Точно такой же он однажды махал перед главой «Роснефти» Игорем Сечиным. Поэтому новость о том, что российская госкомпания с 2014 года прокредитивала Венесуэлу на 6 млрд долларов, в то время как боливарианский социализм почти подвел ее к дефолту, а политическая элита – к гражданской войне, не стала большой неожиданностью. Как до этого на Украине и в Сирии Москва оказалась против народа и заодно с узурпаторами власти. Но почему?

Рука руку моет

С одной стороны, Россия в очередной раз выступает в защиту идеи суверенитета, носителем которого в понимании Москвы является не народ, но законно избранная власть. Политологи неоднократно усматривали в таком подходе страх электоральной автократии за свою собственную судьбу. Поэтому, по аналогии с коммунистическим интернационалом, который поддерживал СССР, современная Россия выступает в поддержку авторитарных или даже диктаторских режимов. Одновременно с этим Москва включается в надуманное противостояние гегемонии США (один из смыслов существования Венесуэлы по Чавесу) и развивает антиамериканизм в своей внешней политике.

С другой стороны, интересы Москвы не столько идеологические, сколько прагматические. Латинская Америка считается эксклюзивным направлением главы «Роснефти» Игоря Сечина, а Венесуэла – его «зарубежным партнером номер один». По поручению президента Путина от лица нефтяной компании он даже дарил венесуэльскому народу памятник Уго Чавесу и неизменно подчеркивал «дружбу навек». Объяснялось это тем, что страна обладает крупнейшими в мире запасами нефти – 17,6% мировых, или 300 млрд баррелей (тогда как у России – чуть больше 100 млрд), а государственная нефтяная компания Petroleos de Venezuela S.A. (PDVSA) – второй по величине иностранный партнер «Роснефти».

Однако российская компания увеличивала кредитование партнера в тот момент, когда прочие партнеры поспешили на выход, а вероятность дефолта Венесуэлы возрасла до максимума: рейтинговые агентства Moody’s и S&P присвоили облигациям страны «мусорный» преддефолтный рейтинг. При этом впечатляет соотношение суммы предоставленных кредитов (6 млрд долларов) и собственной долговой нагрузки российской компании (34 млрд долларов). Также чересчур оптимистично выглядят сроки погашения, истекающие в 2019 году. При этом общий долг Венесуэлы составляет более 80 мдрд долларов, а выплаты в ближайшие годы – около 5 млрд. Аналитики убеждены, что при предоставлении кредитов экономические соображения не брались в расчет. Тем более, PDVSA неоднократно не выполняла обязательства, и сегодня ускоренными темпами расплачивается поставками, чтобы не простаивал перерабатывающий завод «Роснефти» в Индии.

Также представляется важным, что детали контрактов общественности не сообщаются, хотя сделки проходят между двумя государственными компаниями – российской и венесуэльской. Это наводит на мысль не столько о политическом решении одного режима подставить плечо другому, сколько об общности интересов в этих договорах. И Россия, отстаивая тем самым некую абстрактную идею суверенитета, собственными руками создает проблему недалекого будущего. Текущее венесуэльское правительство, дискредитировавшее себя в глазах мировой общественности, плавно приближается к краху – в стране уже зафиксирована неудачная попытка военного переворота. А поскольку в Каракасе демократическая передача власти невозможна и Мадурно мирно уходить не собирается, очевидно, что Венесуэлу ждет ожесточенное противостояние.

Однако уже следующее правительство, которое придет на смену «кровавому режиму», будет исключительно прозападным и развернется от Москвы на 180 градусов, как это сделал Киев после свержения Виктора Януковича. О дальновидности Кремля можно судить хотя бы потому, что Путин обещал Януковичу за месяц до революции 15 млрд долларов кредита. Так что Россия в лице «Роснефти» легко может потерять 6 млрд, а саму компанию, вполне вероятно, выставят из страны, экспроприировав ее вложения в добычу и совместные проекты. Это произойдет с высокой степенью вероятности, если власть Мадуро падет. Но и до этого существуют риски, кроме просрочек и невыплат. Как стало известно, Трамп может ввести эмбарго на поставки легкой нефти в Венесуэлу и тогда «Роснефти» в убыток себе придется пригонять на другой континент свое топливо, чтобы получить в танкерах от PDSVA законтрактованный товар (тяжелую нефть иначе не перевезти).

И все же будет большим преувеличением считать, что положение Мадуро особо беспокоит Москву, и она в помощь другу выдает через «Роснефть» многомиллиардные кредиты стране. Стоит напомнить, что PDVSA – дойная корова венесуэльских властей. Вокруг компании развелось множество коррупционных схем, да и расчетные счета у нее находятся за рубежом. Она ведет дела с фирмами-прокладками, через которые чиновники получают откаты и обогащаются. Возможно, и российские коллеги выдают кредиты за существенное вознаграждение, прекрасно понимая, что возвращены они не будут, а режим скоро падет. Пока же он еще дышит – рука руку моет.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.