Украина, Сирия, далее везде. Зачем России легализация частных армий

Не наемники, а добровольцы

То, что в России существуют частные военные компании (ЧВК) – не секрет как минимум со времен начала вооруженного конфликта в Донбассе и участия российских сил в сирийской гражданской войне. В обеих горячих точках представители власти предпочитали называть наемников «добровольцами», и отчасти это соответствовало действительности – на национал-патриотической волне в Донецк отправлялись бывшие военные и поклонники реконструкций героических сражений Великой отечественной.

При этом Кремль неоднократно подчеркивал, что свято чтит букву закона, однако приверженцем духа юридических документов назвать его можно было не всегда. Несмотря на то, что вербовка и подготовка наемников в России запрещены законодательством, как и участие в вооруженных конфликтах (УК РФ, ст. 359, ч. 3, от трех до семи лет лишения свободы), в стране практически не преследовались вернувшиеся из Донбасса «добровольцы». Также оказалось возможным открытие ЧВК Вагнера или «группы Вагнера» – о чем СМИ выяснили в 2015 году.

Власти, казалось, не скрывали тесного сотрудничества с засветившейся структурой – в декабре 2016 года глава ЧВК, чей позывной стал ее названием, прибыл в Кремль на официальный прием по случаю Дня героев Отечества. Тогда же огласку получила информация о причислении Дмитрия Уткина к кавалерам ордена Мужества. Вот только за какие заслуги – осталось неизвестно. Пресс-секретарь президента затруднился с ответом.

В отличие от десятков западных ЧВК, выполняющих главным образом функции охраны и обучения регулярных армий, российские наемники принимали непосредственное участие в тактических боевых действиях и организовывали диверсии. Фактически они воспринимались государством как контрактники, но без должного статуса. Именно поэтому в Сирии ЧВК Вагнера понесла большие потери в личном составе – до 92 убитых (по альтернативным подсчетам, более 250).

В октябре 2017 года в плен к террористам ИГИЛ в Сирии попали двое бойцов ЧВК «Вагнера» – Роман Заболотный и Григорий Цуркану. Москва не могла официально признать их военнопленным и, по словам родственников, данные о поисках «солдат удачи» засекретили. Возникла коллизия: ЧВК в России работают, а законодательства, регулирующего их деятельность, – нет. Пребывая в «серой зоне», наемники получают от 80 до 250 тыс. руб. в месяц, но не имеют никаких социальных и трудовых гарантий, а также не могут рассчитывать на страховку или защиту государства.

Тему правового регулирования частных армий поднял глава МИДа Сергей Лавров: чтобы защищать наемников, по его словам, необходимо легализовать их работу. Если бы это было сделано ранее, Заболотного и Цуркану можно было наделить статусом военнопленных и применить для их защиты нормы международного права. Поскольку Россия в очередной раз закончила военную операцию в Сирии, но продолжает воевать, в том числе на земле, возникла потребность узаконить ЧВК.

О подготовке законопроекта объявил депутат Госдумы от «Справедливой России» Михаил Емельянов. И хотя немедленных возражений из основных политических центров не последовало, об успехе его инициативы говорить преждевременно. Не он первый и, возможно, не последний, кто возьмется писать закон о ЧВК – два предыдущих законопроекта постигла разная судьба, но с одинаковым концом. Один отклонили в 2012 году – причем, после однозначной поддержки Владимира Путина, другой так и не внесли на рассмотрение парламента в 2014 году – сказался фактор Украины. Что же каждый раз останавливает власти?

Без лишнего внимания

После 2014 года особо отчетливо прослеживается склонность государства к спецоперациям. Если в 2012 году обсуждение ЧВК было скорее откликом на мировую практику и возможную последующую эволюцию вооруженных сил, то в 2014 году зампред комитета по обороне, а ныне сенатор Франц Клинцевич точно предвидел, что частные армии будут крайне востребованы в настоящем и ближайшем будущем. Но свой уже написанный законопроект он не донес до законодателей, поскольку в Кремле не хотели в острой фазе украинского конфликта привлекать лишнее внимание к неформальным формированиям.

Оставаясь в глубокой тени, наемники позволили Москве, с одной стороны, решать тактические задачи на поле боя, а с другой – настаивать на нейтралитете государства и отказываться быть стороной конфликта. На самом же деле Москве это не удалось: в Донбассе международное сообщество не признало Кремль непричастным. Вследствие этого против России были введены секторальные экономические санкции.

Однако в Сирии акценты сместились. Так как непатриотические войны, грязная работа, защита режимов, утративших свою легитимность – прямой удел наемников, Кремль с помощью ЧВК снизил градус социального недовольства вмешательством в чужую гражданскую войну. Если российское общество в большинстве своем отторгало идею военного присутствия в Сирии, где есть объекты христианского наследия, то, что говорить о Ливии или Судане, где были замечены «солдаты удачи» из России.

Власти, должно быть, прекрасно понимали, что поддержки у интервенции в богом забытые и раздираемые внутренними противоречиями уголки Земли быть не может в принципе – зачем русским солдатам погибать за потерпевшего фиаско автократа или диктатора-каннибала? Реальных национальных интересов за подобными акциями зачастую не стоит, а есть лишь желание раздуть свою международную значимость и поиграть в геополитические шахматы. Тем не менее, и в таком положении есть черта: государство обязано защищать своих граждан и оказывать им поддержку в трудной ситуации за рубежом. Для этого и нужен соответствующий закон.

Проблема в том, что для власти в аббревиатуре ЧВК ключевая буква «Ч» – частные. Монополия на насилие, как известно, прерогатива государства, соответственно, против легализации частных армий в первую очередь выступают силовые ведомства: армии вольнонаемных солдат, оказавшись попросту эффективнее, могут представлять не только угрозу для их епархии, приносящей доход, но и для государства, поскольку обученный человек с оружием – не гражданин, которого можно вразумить дубинкой на митинге.

ЧВК пытаются уличить в том, что их главная цель – получение прибыли, а вовсе не служение национальным интересам страны. Поэтому их на уровне разговоров предлагается подчинить Минобороны и запретить наниматься на службу к «неприятелям» России. Однако, судя по примеру ЧВК Вагнера, такого рода поводы для беспокойства представляются надуманными – частные армии, скорее всего, окажутся в руках самой власти как крупнейшего заказчика и будут работать по ее указке.

Но лучше ли текущее положение, когда негосударственные армии существуют на полулегальной основе и превращаются в городские легенды? Пока власть их контролирует и подчиняет себе, переживать ей не о чем. Хотя сторонники законодательного закрепления и настаивают, что он предотвратит формирование конкурентов силовиков на территории России и поможет избежать столкновения с российскими противниками на поле боя в каком-нибудь Судане.

Возможно, это так, но есть один важный нюанс: в 2008 году ряд стран (17, в том числе США, Великобритания, Германии, Франция, Китай и Украина) ратифицировал «Документ Монтрё», в котором представителям ЧВК в числе прочего запрещается заниматься подрывной деятельностью на территории других государств. Такое ограничение для выведенных из тени частных армий изменит точку зрения на украинский прецедент и его дальнейшие перспективы. Возможно, по причине неоднозначности в Кремле, по словам пресс-секретаря президента, пока позиции нет. Лучше, действительно, когда нет лишнего внимания, а военные в форме просто «вежливые люди».

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.