Взрыв на «Северной». Почему версия о природной аномалии удобнее человеческого фактора?

За последние десять лет в России случилось два крупных инцидента на угольных шахтах. В 2007 году в Кемеровской области взрыв метана на «Ульяновской» шахте унес жизни 110 человек. Как показало расследование, произошло это потому, что рабочие согласились по поручению руководства вывести защитное оборудование из строя. В 2010 году авария на шахте «Распадская», так же находящейся в Кемеровской области, привела к гибели 91 человека. Следствие снова пришло к тому, что был нарушен режим эксплуатации. Власти уделяли большое внимание событию: президент Дмитрий Медведев проводил видеоконференции со спасателями, а премьер-министр Владимир Путин лично посетил место трагедии.

О случившемся 25 февраля на шахте «Северная» президенту Путину докладывают, как заверяет его пресс-секретарь, но сам он предпочитает отмалчиваться. Известно, что по его поручению создана специальная комиссия во главе с вице-премьером Аркадием Дворковичем, которая и должна дать ответы на все волнующие вопросы. Но уже первый вывод звучит как окончательный: взрыв произошел из-за скачкообразного выброса метана, поэтому предотвратить его было невозможно. Это могло стать следствием горного удара, то есть разрушения части природного массива, который прилегает к выработке и сопровождается выбросом полезных ископаемых, о чем первоначально и сообщило МЧС по Республике Коми.

Горняки, напротив, с начала февраля фиксировали повышение содержания метана в воздухе. Дочь погибшего электрослесаря на шахте Вячеслава Трясухо опубликовала фото датчика, которое сделал ее отец. Он зафиксировал уровень в 2,55%, тогда как предельно допустимым считает 2% метана в воздухе, а критичным – 5%, непроизвольный же взрыв допускается при 9%. В компании «Воркутауголь», которой принадлежит шахта «Северная», не смогли ни подтвердить, ни опровергнуть предоставленные данные (не видно опознавательные знаки прибора), но не стали оспаривать подлинность снимка. В Ростехнадзоре, который по-хорошему должен был выставить «Воркутауглю» штраф за превышение нормы метана на выработке, и Следственном комитете не стали глубоко копать. К этому времени они единодушно пришли к заключению о «горногеологическом событии», повлекшем смерть 36 человек.

Одним из аргументов в пользу скачкообразного повышения метана в воздухе стало отсутствие данных о его плавном возрастании, которые должны были фиксировать датчики. Но, по признанию представителей шахтерского сообщества, практика «затыкания» датчиков является вполне распространенной и даже рядовой: их накрывают телогрейками, закапывают или прячут. Глава ОАО «Северсталь» Алексей Мордашов, в компанию которого входит «Воркутауголь», опровергал эту информацию: «Датчики встроены так, что ими трудно манипулировать, их нельзя закрыть, сигнал сразу же уходит на центральный пульт, их нельзя перенести, они опломбированы».

Однако, если дело не в природной аномалии и разрушении горной породы, то каким образом метан скапливался в шахте? Глава Независимого профсоюза горняков России Александр Сергеев предположил, что «Воркутауголь» экономила на бурении скважин для дегазации, что увеличивало прибыль шахты. Так, вместо десяти скважин делали одну-две, хотя после «Распадской» обязанность производить дегазацию закрепили законом. По свидетельствам родственников погибших горняков, загазованность шахты ощущалась за три недели до взрыва, а самих рабочих руководство компании просило закапывать датчики и игнорировало тревожные сигналы.

Но управление «Северной» отрицает, что нечто подобное имело место и категорически исключает человеческий фактор. Это вполне понятно, ведь ответственность в таком случае полностью ложится на них, а не на господина Мордашова и «Северсталь». Тем не менее, своеобразный сговор, когда менеджмент шахты под давлением собственников предлагает горнякам хорошо заработать, при этом серьезно рискуя, или выполнять все предписания, но за скромный заработок, довольно распространен. Принимая правила игры, шахтеры берут на себя неоправданный риск. В конечном счете, несоблюдение техники и правил безопасности на шахтах дорого обходится всем: горняки платят за это жизнями и увечьями, компании – крупными финансовыми потерями и подрывом репутации.

Семьи 36 погибших горняков могут рассчитывать на получение компенсаций от государства, а вот каждый месяц простоя «Северной» будет обходиться «Северстали» в 2,5-3,3 млн долларов, тогда как восстановление шахты оценивается еще в 50 млн и может затянуться от шести до двенадцати месяцев. «Это самая большая шахта объединения, она давала четверть самого ценного жирного угля, который здесь добывается, и восстановление ее работы для нас – это крайне важный вопрос», – признался Мордашов. Чтобы быстрее ликвидировать последствия аварии, необходимо в срочном порядке вытеснить из аварийного участка кислород с помощью жидкого азота.

Возможно, этим объясняется то, что уже на четвертый день спасательной операции глава МЧС России Владимир Пучков заявил, что оставшиеся в шахте горянки погибли. Сразу после этого начались работы по восстановлению ценного актива. Комментируя ситуацию, владелец «Северстали» Мордашов заверил, что компания тратит большие средства на совершенствование технических систем, однако признал: «Те практики, которые мы раньше использовали, видимо, недостаточны и неправильны для того, чтобы обеспечить эту самую стабильную работу».

Удивительным образом в оценке с ним разошелся руководитель Ростехнадзора Алексей Алешин, который, по идее, должен занимать более критичную позицию как глава независимого ведомства. «Здесь были применены наиболее эффективные способы борьбы с газовыми выбросами, самый эффективный сегодня способ борьбы с этими явлениями», – сделал он комплимент «Северстали».

Но своеобразное отношение властей к трагедии на шахте «Северная» проявилось еще раньше. И если менеджмент шахты находился в сговоре по принуждению с шахтерами, добровольно затыкавшими датчики ради премий, то на государственном уровне вырисовывается некое подобие заговора руководства различных ведомств и крупного капитала. Стоило временно исполняющему обязанности губернатора Коми Сергею Гапликову потребовать «максимально открытое» расследование, как его тут же осадил представитель Следственного комитета России Владимир Маркин. Он указал на «пустые» заявления Гапликова и порекомендовал ему «до подобных трагедий предъявлять требования и контролировать работу своих подчиненных структур в исполнительной власти, которые отвечают за безопасность при выполнении работ на таких объектах».

В результате дошло до комичного заголовка: «В Коми извинились перед СКР за требование расследовать аварию на шахте». Действительно, что расследовать, если первое предположение МЧС о «какой-то аномалии» в выработанных породах уже стало официальной версией случившегося и ответственности, по-видимому, никто не понесет. «Трагедия не только тяжелая, но и сложная для понимания причин», – доложил Владимиру Путину глава Ростехнадзора Алексей Алешин. В нежелании разбираться с причинами и делать организационные выводы снова прослеживается стратегия российской власти – спустить все на тормозах. Но, как и уровень метана в шахте, количество замолчанных, заглушенных и замороженных событий, которых в последнее время было предостаточно, рано или поздно достигнет аномального значения.