Против следственного произвола. О чем говорит новое «дело врачей» и реакция на них власти и общества

Как это было

Напомним кратко суть дела. В июле 2013 года в клинику, где работала тогда Елена Мисюрина, обратился пациент с целым букетом тяжелейших заболеваний, включая онкологию. Для уточнения диагноза и определения тактики дальнейшего лечения, врач сделала забор костного мозга, после чего пациент отправился домой. А через несколько дней умер в стационаре клиники «Медси». По версии следствия, причиной смерти стала ошибка врача при проведении выполненной ей процедуры, хотя Мисюрина утверждает, что этого не могло быть, и причина смерти была другой.

Вопросы возникают

Тут следует прервать наше повествование и задаться рядом вопросов. Что делал покойник в стационаре «Медси», какой курс лечения он там проходил, и не могло ли именно это привести к летальному исходу?

Следствие эти вопросы не рассматривало. В результате в СМИ появляются различные версии происшедшего. Так «Новая газета» писала, что обвинение строилось на показаниях патологоанатома Мартыновича, работавшего в клинике, в которой в итоге и умер пациент Мисюриной. «Это он рассказал, что Мисюрина якобы не туда ввела иглу при биопсии, что привело к фатальным последствиям. То есть сотрудник клиники, в которой оперировался умерший пациент, утверждал, что не операция, не тяжелый онкологический процесс могли спровоцировать стремительную гибель, а исключительно процедура, сделанная несколькими днями ранее в другом лечебном учреждении».

Обратите внимание на фразу – где «оперировался умерший пациент». Так была ли операция, если да, то, как она завершилась? По некоторым данным была – банальный аппендицит. Было ли у пациента внутреннее кровотечение, вызванное процедурой биопсии? Врачи-гематологи считают, что если и было, то его можно было легко остановить перевязкой сосудов. Для высококвалифицированных медиков «Медси» это легче легкого. Была перевязка сделана или нет? Непонятно. Далее гематологи утверждают, что пациент умер по причине обвального нарушения свертываемости крови (так называемый ДВС-синдром, который лечится единственным способом — вливанием свежезамороженной плазмы). Так это или не так? А если так, то, что вызвало это кровотечение – ошибка при проведении биопсии или последствия перенесенной операции?

Или вот интернет-издание «Meduza» со ссылкой на материалы дела сообщает, что «в обеих экспертизах, сделанных в 2014 и 2015 годах, говорится, что смерть пациента связана с биопсией. При этом в разных экспертизах по-разному указано место, куда была введена игла».

Что здесь странно. Пациент умер в июле 2013 года. Как говорилось ранее, его смерть по заключению патологоанатома «Медси», произошла из-за ошибки Мисюриной. Казалось бы, назначай экспертизу, пока тело не «остыло». Ан нет. Все откладывается на 2014 и 2015 годы. Это что? Эксгумацию два раза проводили? Или покойник все это время в морге лежал? И почему уголовное дело было возбуждено только в январе 2015 года, а не сразу после смерти больного?

На последний вопрос ответ, кажется, есть. Дело в том, что примерно в это время председатель Следственного Комитета России Александр Бастрыкин обратился к своим подчиненным с требованием обратить особое внимание на врачебные ошибки. По сведения РБК, с 2015 года так называемые ятрогенные преступления (связанные с ухудшением состояния больных после лечения) отдельно учитываются в статистических карточках ведомства наряду с другими особо контролируемыми преступлениями, например коррупционными или террористической направленности.

Врачебные ошибки

Дело это очень тонкое. Ну, ладно, например, случай в Петербурге, когда там, в июне 2017 года, акушерка и медсестра роддома после проведения кесарева сечения оставили в животе пациентки хирургическую простыню. С этим все ясно. А если после курса лечения пациенту становится все хуже, и он умирает. Это что? Врачебная ошибка или организм смертельно больного человека просто не выдержал и не смог больше бороться с заболеванием?

Сколько ежегодно возбуждается и расследуется дел против врачей, точно неизвестно. Однако Бастрыкин сообщил, что в 2016 году только за первые полгода было возбуждено 419 уголовных дел о преступлениях, связанных с врачебными ошибками или ненадлежащим оказанием медпомощи. Нерадивых медиков надо наказывать. Но, с другой стороны, о чем будут думать эти самые медики? О том, как оказать помощь пациенту, или о том, как не попасть в случае чего «под раздачу»? Ведь мы прекрасно понимаем, что бывают экстренные случаи, когда врачи сознательно идут на риск, пытаясь спасти жизнь больного. Иногда получается, иногда – нет. И каждый врач теперь десять раз подумает, что делать. Рисковать или написать какое-нибудь заключение, чтобы «ни один комар носа не подточил». Есть же принцип Гиппократа – «не навреди». Вот, подумает он, я и не навредил.

Продолжение дела Мисюриной

Уголовное дело в отношении Мисюриной было возбуждено в январе 2015 года по части 1 ст. 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности), а позднее переквалифицировано на часть 2 ст. 238 (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности и повлекших по неосторожности причинению тяжкого вреда здоровью либо смерть человека). В итоге Черемушкинский суд 22 января этого года приговорил Мисюрину к двум годам лишения свободы, хотя обвинение запрашивало условный срок. И здесь надо кое-что пояснить.

Еще в 2016 году Генеральная прокуратура обратила внимание на чрезмерное рвение следователей и судей при рассмотрении дел врачей, что следует из официального письма, подписанного заместителем генпрокурора Владимиром Малиновским 16 июня 2016 года.

Там, в частности говорится, что «нередко постановления о возбуждении уголовного дела выносятся при отсутствии в материалах сведений о причинно-следственной связи между действиями врачей и дальнейшим состоянием пациента». И далее в письме обращается внимание на то, что чаще всего действия врачей необоснованно квалифицируются по ч. 2 ст. 238 УК РФ (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности и повлекших по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью либо смерть человека). Нередко это связано с волокитой расследования, приводящей к истечению сроков давности по ч. 2 ст. 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности) Похоже, что именно такой случай имел место в деле Мисюриной. Ведь в материалах следствия не доказано, что при проведении биопсии Мисюрина оказывала услуги «не отвечающие требованиям безопасности».

Реакция на приговор

Еще на заседании суда гематолог Андрей Воробьев, академик РАН, заявил, что действия Мисюриной не могли повлечь смерть пациента. Но суд его показания оставил без внимания, обвинив академика в возможной предвзятости. На основании того, что Воробьев и Мисюрина были знакомы.

Приговор Мисюриной вынесли 22 января. Сразу после этого началась акция в поддержку Мисюриной в соцсетях. 25 января о ее поддержке заявили главврачи ряда московских больниц. 26 января сопредседатель предвыборного штаба Владимира Путина, президент Национального общества детских гематологов и онкологов Александр Румянцев рассказал о подготовке кассации на приговор суда. На 29 января петицию в поддержку Мисюриной, требующую от властей вмешаться в ситуацию, подписали в интернете почти 62 тысячи человек.

И власти вмешались. Тогда же 29 января мэр Москвы Сергей Собянин написал в Twitter, что «крайне озабочен делом врача». В тот же день депутат Госдумы, единоросс Владимир Гутенев направил генпрокурору России Юрию Чайке обращение с просьбой проанализировать приговор врачу Елене Мисюриной и рассмотреть возможность апелляции или кассации. На конференции врачей, состоявшейся тогда же, заместитель мэра Москвы Леонид Печатников не исключил, что имела место не врачебная, а судебная ошибка.

Позиция врачей понятна. Вынесенный приговор, проведенное расследование и сам ход судебного заседания показали полную незащищенность врачебного сообщества, которое и так недовольно реформой здравоохранения.

А вот чем вызвана такая резкая реакция властей? Мало ли в России выносят неправедных приговоров? Политологи объясняют это приближением президентских выборов, до которых осталось всего полтора месяца. Работа наших судов и следственных органов давно уже стала «притчей во языцах». И очередной скандал, тем более в Москве, сейчас никому не нужен. Ведь Владимир Путин хочет заручиться поддержкой не только электората Северного Кавказа и глухой провинции, но и мегаполисов. Да и мэру Собянину предстоят выборы уже в сентябре.

«В деле Мисюриной произошло столкновение двух корпоративных структур – судейско-следственной и врачебной», – пишет Газета.ru. И далее говорит о том, что это столкновение происходит на фоне общественного недовольства как первыми, так и вторыми. «В связи с чем возникает ключевой вопрос: можно ли запущенные болезни отечественно здравоохранения вылечить, вызвав к нему "докторов" из Следственного комитета?».

Что в итоге

Будем надеяться, что все завершиться благополучно. Кассационная жалоба на приговор в ближайшее время будет подана в Мосгорсуд. Мисюриной обещают лучших адвокатов. 31 января прокуратура вынесла апелляционное представление на приговор и просит вернуть уголовное дело прокурору. Причина – нарушения, допущенные в ходе следствия.

Хотя понятно, что даже несмотря на самый благоприятный исход этого дела, проблемы никуда не денутся. И это проблемы не столько следствия, сколько всей системы отечественного здравоохранения. И их решить сможет только государство. Если, конечно, захочет.