Афганский разлом

Еще лет десять назад между «Талибан», «Аль-Каидой» и ИГИЛ все было ровно. Даже переходы туда-сюда были в порядке вещей: ведь общее дело делаем, одного пророка почитаем. После нью-йоркского теракта Усама бен Ладен был спрятан талибами в горах Афганистана, недалеко от границы с Пакистаном. Приказ исходил лично от главы движения – муллы Омара, погибшего позже во время авиационного удара США. Один из инициаторов мирных переговоров кабульского правительства с «Талибаном», американский дипломат афганского происхождения Зальмай Халилзад не раз вспоминал о своей встрече с муллой Омаром накануне вторжения США в Афганистан. У топового талиба был выбор – выдать беглого Усаму или навлечь на себя месть со стороны США. Он выбрал последнее.

Все перевернулось после того, как Усама бен Ладен перебрался из Афганистана в Пакистан, где его в мае 2011 года и ликвидировал ударный американский спецназ. Соратники террориста номер 1 обвинили талибскую верхушку в том, что она якобы выдавила его в Пакистан. Эти обвинения были поддержаны и ИГИЛ. Если поначалу противоборствующие стороны воздерживались от боестолкновений, то после паузы в 2-3 года они начались и похоронили прежнюю идиллию. Претензии к талибам множились с каждым годом, особенно по мере того, как движение все больше становилось объектом влияния спецслужб Пакистана и США. Открытые контакты талибов с Вашингтоном в 2019-2021 гг. вбили непреодолимый клин между ними и прежними союзниками.

Еще одна линия афганского разлома – внутри самого движения «Талибан». После захвата власти в Кабуле оно вышло из многолетней тени, стало публичной политической силой или, скажем точнее, ее прообразом. На местном ТВ не осталось женщин-телеведущих, но сохранилась возможность критиковать власть предержащих. И сейчас это делают сами же талибы, демонстрируя временами отчаянное вольнодумство. Наглядный пример – талибский генерал Мобин, в жилетке цвета хаки и с высоким пуштунским тюрбаном на голове. Он резко критикует министров-талибов за непрофессионализм, армию и ее авангард – за грубое обращение с афганским населением, особенно в случаях протестных демонстраций. Можно слышать от генерала и такие заявления: не надо гнать людей в мечети, молитва – дело сугубо добровольное. Подобные взгляды не мешают ему входить в ближний круг муллы Барадара, второго человека в нынешнем афганском правительстве. «Брат» (так переводится слово «барадар») сам также достаточно «умерен», что уже не раз провоцировало жесткие конфликты с агрессивным военным крылом – «Сетью Хаккани».

Эта сеть против переговорного процесса с оппозиционными силами, включая Национальный фронт сопротивления (НФС) в Панджшере во главе с таджиком Ахмадом Масудом. Хотя очевидно, что передовые части талибской армии завязли в панджшерской долине, ушли в глухую оборону и каждый день несут большие потери. Плюс растущее противостояние с ИГИЛ и «Аль-Каидой» на юго-востоке страны, которое уже фактически вывело из-под контроля движения «Талибан» несколько провинций. С каждым днем обстановка в Афганистане становится все более турбулентной. В результате грядет полный экономический хаос, его признаки ощутимы даже в Кабуле. В провинциях свирепствует голод, гуманитарной помощи из-за рубежа нет. Непосильная война против всех истощит и подорвет движение «Талибан», вызовет небывалую гуманитарную катастрофу. И никакая поддержка из Пакистана тут не спасет. Пока еще для «умеренных» талибов остается шанс побороть агрессивный тренд внутри движения, потом замириться с НФС и создать инклюзивное правительство, которое получило бы реальную поддержку ключевых этносов. Иначе – неизбежный разлом страны. Царя горы в Афганистане нет.

Александр Трубин,

журналист-востоковед