Путин-миротворец. Зачем Россия предлагает разместить в Донбассе «голубые каски»

Охранники наблюдателей

Долгое время Владимир Путин не вел активной политики на украинском направлении, отодвинув конфликт в Донбассе на второй план и перепоручив поиск решений институту спецпредставителей и контактной группе в Минске. Однако 22 августа в рамках телефонной конференции «нормандской четверки» предложение украинского президента Петра Порошенко заставило его поспешно перехватывать инициативу и резко менять непреклонную позицию.

В преддверии сессии генеральной ассамблеи ООН Порошенко решил добиваться от Запада признания необходимости миротворческой миссии на юго-востоке Украины. Он проговорил готовность принять международный миротворческий контингент в телефонном общении лидеров Германии, Франции, России и Украины. В ответ на ожидаемую негативную реакцию Москвы, опасающейся интернационализации конфликта, он пообещал поднять вопрос во время своего выступления в ООН.

В это же время руководство МИД России, которое ранее упустило из рук украинскую повестку ввиду множащегося числа официальных и полуофициальных форматов, увидело в меняющейся ситуации возможность с аппаратной точки зрения усилить свое влияние. Глава МИД Сергей Лавров убедил Путина пройти «сквозь» и первыми «постучаться» с аналогичной идеей в ООН. Так он ловко оттеснил в сторону помощника президента Владислава Суркова, которому не удалось выйти на результат со спецпредставителем Госдепа США Куртом Волкером, и Бориса Грызлова, курирующего трехстороннюю контактную группу в Минске.

Неожиданно для западных партнеров Путин, который с момента подписания Минских соглашений в 2015 году наотрез отказывался обсуждать миротворцев в Донбассе, 5 сентября заявил, что военные под эгидой ООН «пойдут на пользу» охваченному огнем региону. В тот же день Россия направила секретарю Совета безопасности ООН свой вариант резолюции о размещении «голубых касок» на Украине.

Однако в российской интерпретации, за которую отвечал МИД, концепция сильно изменилась: вместо масштабной операции по демилитаризации сепаратистских образований Донбасса силами международного контингента и установления контроля над украинско-российской границей Москва выступила за размещение миротворцев на линии соприкосновения Киева и самопровозглашенных республик Донецка и Луганска. При этом мандат военных в российском проекте ограничивается охраной наблюдательной миссии ОБСЕ, которая не имеет доступа ко многим территориям, неподконтрольным Киеву.

Из Киева немедленно полетели обвинения в том, что Москва хочет «забетонировать» разграничительную черту между Украиной с одной стороны и ДНР и ЛНР – с другой. К тому времени секретарь Совбеза ООН получил второй вариант резолюции – на этот раз украинский. В нем предлагалось ввести полноценный миротворческий корпус, причем без участия российских военных, предоставить его участникам тяжелое вооружение и распространить миссию до российской границы, чтобы пресечь со стороны России «военторг» и прочую «гуманитарную помощь», а также препятствовать поставкам оружия и перекидыванию военных специалистов.

На это министр Лавров 8 сентября заметил, что допуск миротворцев к границе будет противоречить Минским соглашениям. И, несмотря на то, что глава ДНР Александр Захарченко успел одобрить инициативу Путину, Грызлов, в свою очередь, попытался напомнить, что контингент ООН может появиться на Украине только после признания Киевом особого статуса Донбасса. Когда, казалось бы, российская дипломатия снова забуксовала, на помощь Путину пришла колеблющаяся ранее Меркель.

Метод компромиссов и уступок

Западные страны изначально не хотели отвергать первый за долгое время шаг вперед в урегулировании тлеющего конфликта. Тем более что сделал его Путин. И Германия, и Франция, и США с начала года настаивали на обеспечении безопасности для реализации политической части Минских соглашений. Сгладить противоречия по миротворцам решила Германия, лидер которой изначально относилась к самой идее с большим сомнением.

В символическую дату солидарности России с Западом, 11 сентября, канцлер ФРГ Ангела Меркель провела телефонные переговоры с Путиным и предложила ему компромисс – военный контингент под эгидой ООН будет охранять миссию ОБСЕ, но сможет делать это по всей территории конфликта вплоть до российской границы. Путин «прислушался» к госпоже Меркель и сразу одобрил ее план, снова поставив в неудобное положение Киев.

Отдельно стоит отметить, почему Путин охотно принял дипломатическую «помощь» Меркель. Очевидно, в Кремле уже признали ее грядущую победу на выборах в Германии и отдают себе отчет в том, что в ближайшие годы именно она и президент Франции Эммануэль Макрон будут определять внешнюю политику Евросоюза. Таким образом, вариант Меркель поддержала «нормандская тройка» и Киеву, по сути, выбора не оставили.

По большому счету, расширение мандата «голубых касок» до полного охвата Донбасса в таком виде вряд ли изменит ситуацию «на земле» – никакого разоружения не последует. Однако Путин получает политические бонусы и сближается с Западом на основе конструктивного диалога. В то же время подчеркивание связки «Меркель – Путин» подается в качестве консолидированной позиции России с Западом.

Неочевидная уступка Москвы позволяет усилить нажим на Киев из европейских столиц. Путин обыгрывает Киев на его же собственном поле: он создает предпосылки для обеспечения безопасности и прекращения огня в Донбассе. Дело остается за Киевом, который должен тоже к этому стремиться и не манкировать политическими обязательствами. Таким образом, Кремль уступает Западу, который предлагает компромисс, и теперь уже Киев должен уступать – прекратить артобстрелы, отвести вооружения, через трехстороннюю группу запросить совместно с ДНР и ЛНР помощь миротворцев, определив формат и состав международных вооруженных сил.

Тем не менее, вряд ли Киев согласится вести прямой диалог с ДНР и ЛНР – он не признает их субъектность и видит в них проявлении «российской агрессии». Для Запада они тоже сепаратисты, а с сепаратистами, как с террористами – разговоры не ведут. Однако миротворцы могут появиться лишь с согласия воюющих сторон. Если Москва не считает себя стороной конфликта, а Киев не признает таковой ДНР и ЛНР, то возникает дилемма, кто выступит заявителем для ООН от Донбасса. К тому же, украинские военные и ополченцы продолжают обмениваться артиллерийскими обстрелами, а перед вводом миротворцев ООН необходимо добиться реальной остановки огня. Москва в этом пункте снова попробует принудить Киев к прямым переговорам с ополченцами.

Как видно, главная задача Кремля – не демилитаризация и ослабление военного потенциала самопровозглашенных республик, а выполнение благодаря такому маневру первоначальных пунктов минских соглашений, чтобы у Киева не было аргументов и дальше затягивать выполнение политической части «дорожной карты». И, конечно, у президента Украины Петра Порошенко теперь остается гораздо меньше эффектных обвинений в адрес России, которые он собирался озвучить 20 сентября на сессии Генассамблеи ООН. Настал его черед маневрировать в конструктивном русле.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.