«Внезапная проверка боеготовности». С кем и зачем готовится воевать Россия

Еще недавно была железная уверенность, что армия может пребывать лишь в двух состояниях: она либо воюет, либо готовится к войне. Совершенно определенно, вооруженные силы России, начиная со стратегических учений «Запад-2013», последовательно отрабатывают отражение потенциального удара по всем значимым направлениям – «Восток-2014», «Центр-2015» и, наконец, «Кавказ-2016». Но подобная практика была введена до кризиса на Украине в 2014 году и теперь выглядит совершенно иначе.

Настораживает хотя бы то, что растет число наград «За боевые отличия»: по подсчетам международной экспертно-журналистской группы Bellingcat, с ноября 2014 по февраль 2016 года 4338 российских военнослужащих получили соответствующие медали. Эксперты Bellingcat связали «медальный зачет» с конфликтом на Украине, где, как считают на Западе, Россия ведет «гибридную войну» – поддерживает сепаратистов на востоке. Но в российском военном ведомстве опровергли версию «обвинения»: оказывается, медали сегодня получают не за участие в боевых заданиях, а за сами учения, ставшие виртуальной войной.

При этом плановые мероприятия Минобороны, информация о которых не носит секретный характер и становится доступной за год, дополняются внезапными проверками боеготовности, тоже весьма масштабными. Впервые в современной истории к ним стали привлекать и гражданские учреждения: в 2015 году подключили Минздрав, Минсельхоз, Минпромторг, Федеральное медико-биологическое агентство, Росрыболовство и Росрезерв, а в августе 2016-го – Центробанк, Минфин и Минсвязи. Очевидно, от ведомств хотят видеть, как они наладят материальное обеспечение войск, случись война.

Таким образом, проверки и учения приобретают двойное толкование. С одной стороны, в контексте международной ситуации. Так, например, на попытку диверсии в Крыму, в которой Россия обвинила Украину, Москва ответила тем, что провела крупнейшую проверку боеготовности за полтора года. Решение было воспринято, в первую очередь, как политический жест. Президент Владимир Путин отказался разговаривать с украинским коллегой Петром Порошенко (перестал публично называть его «Петр Алексеевич») и, по сути, свернул переговорный формат «нормандской четверки» (Россия, Франция, Германия и Украина) по урегулированию кризиса в Донбассе.

С другой стороны, привлечение Банка России к внеплановой мобилизации стало настоящей новостью, которая еще раз подняла вопрос для внутренней аудитории: а не приучают ли власти российское общество к мысли о неизбежности войны? Для привыкших к телевизионной картинке военной операции в Сирии, обладающей известной степенью изолированности, вопрос, безусловно, лишен какой-либо проблематики. Но, тем не менее, он существенен: финансово-экономические ведомства, которые должны работать над программами преодоления кризиса в экономике и проведением насущных преобразований (не говоря уже – реформ) для повышения благосостояния россиян вместо этого призываются «обустраивать окопы».

Даже в Минобороны признали, что ничего подобного никогда не проводилось и это первая такого рода практика. Но «довольствование войск» – очень важный момент боеспособности армии. И тогда как российским банкирам в страшном сне видится отключение страны от системы SWIFT, позволяющей обмениваться финансовой информацией, местные отделения Центробанка по указке Минобороны отрабатывают в полевых условиях механизм обеспечения оборота средств на тот случай, если, к примеру, банковские карты солдат перестанут работать.

Карточки могут превратиться в бесполезный пластик в двух одинаково возможных ситуациях: если российские военные окажутся на территории противника или если враг выведет из строя инфраструктуру на территории России. Но с кем Москва готовится воевать на юго-востоке, где проходят учения и проверки? Существуют два варианта, глубоко «задвинутые» в сознание россиян за последние два года: НАТО или Украина.

Здесь важно обозначить и то, что Минобороны главным образом отрабатывает маневры, направленные на то, как выступить против ударных группировок противника и удержать территорию – например тот же Крым. Поэтому сценарии возможной войны в качестве места действия все еще предполагают Крым и Донбасс.

Однако если для Минобороны подъем по тревоге и учения – это часть деятельности (как, по-видимому, и награждение медалями), то для прочих ведомств, особенно финансовых, «стресс-тесты» не представляются рутиной, скорее требованием силовиков, которые нынче в фаворе. Для Кремля же крупное развертывание армии в нескольких направлениях (Южный, Центральный и Западный округа, Северный флот, главное командование ВКС) и отработка маневров по отражению вражеской агрессии является доказательство того, что страна восстановила полную боеготовность и дальше будет непреклонна в вопросах, которые, в Москве считают, непосредственно касаются ее безопасности. В первую очередь, это вопросы о зонах влияния на постсоветском пространстве.

Так складывается образ «осажденной крепости», которым часто описывают Кремль на Западе, а заодно и всю Россию, мобилизованную на отпор внешним угрозам: «фашистам» и диверсантам на Украине, исламским радикалам в Сирии, собственным террористам на Северном Кавказе и, конечно же, санкциям и тлетворному влиянию Запада. На фоне военных учений страна в очередной раз «встает с колен», причем делает это на кирзовых сапогах. По замыслу властей, на этом и должно держаться ощущение «великой державы» у россиян и их высокий рейтинг поддержки.

Но милитаризация России за ее пределами выглядит угрожающе и вызывает беспокойство не меньшее, чем ядерные испытания в Северной Корее. Несмотря на преимущественно оборонительный характер учений, западные страны продлевают экономические санкции против России, увеличивают военные расходы и укрепляют НАТО. Более того, от очередных новостей с полей и импровизированных театров военных действий кризис на Украине загоняется в тупик, а для российской экономики просчитываются новые риски – в целом ожидания ухудшаются. Между тем символическое противостояние Западу не стыкуется с желанием Москвы наладить с этим же самым Западом партнерские отношения. В Пентагоне военные учения России склонны рассматривать как маскировку для развертывания сил на Украине, но в Минобороны уже даже не стараются переубедить коллег.

Милитаризация страны идет рука об руку с падением доходов россиян, а соответственно, и уровня жизни. Если в Минобороны отобьются от идеи Минфина урезать расходы на оборону на 6%, то на «довольствование войск» будет работать все большая часть экономики. Хотя России и не грозит выбирать в ближайшем будущем между маслом и пушками, перспектива ничего хорошего не предвещает.

Отныне и гражданские ведомства, включая Центробанк, должны располагать собственным планом на случай войны и быть готовы встать со следующим тревожным звонком. Пока же военные стратеги увлечены «гибридными» акциями и маленькой победоносной войной на Ближнем Востоке. Однако, нельзя забывать, что нигде опыта успешного разрешения конфликта за последние 25 лет у России нет. Поскольку успех в этом отношении – всегда компромисс, который не совместим с ощущением великой державы, а без него появляется комплекс неполноценности.