ФСБ против Следственного комитета. Как вор в законе привел к кадровым чисткам

Услуга на миллион долларов

В декабре 2015 года Андрей Кочуйков, он же Итальянец, и Эдуард Романов устроили перестрелку у московского кафе Elements, в которой погибло два человека. Так бывший сотрудник КГБ заступился за хозяйку заведения, возмутившись тому, что связанные с криминальным авторитетом Шакро Молодым (Захарий Калашов) люди требовали у нее восемь миллионов рублей. Происшествие послужило поводом для уголовного преследования бойцов Молодого, звезда которого в воровском мире взошла в 2013 года, когда на московской улице был убит Дед Хасан (Аслан Усоян).

Дальше, по версии «Росбалта», гендиректор одного из столичных ЧОПов Дмитрий Звонцев, раньше работавший в правоохранительных органах, а сегодня предоставляющий охрану Молодому, воспользовался старыми связями. Он договорился с высокопоставленными сотрудниками Следственного комитета в Москве об освобождении приближенных криминального авторитета – Итальянца и члена его бригады Романова. С кем же удалось быстро найти общий язык? Как утверждают в ФСБ, ни много ни мало с первым заместителем начальника Главного следственного управления Следственного комитета России (ГСУ СКР) по Москве Денисом Никандровым.

Никандров якобы пообещал замять дело и прекратить уголовное преследование криминальных элементов за миллион долларов (его адвокат позднее называл сумму 500 тыс.). Впоследствии появлялась информация о его задержании при получении взятки. Если это так, то вскрылась стоимость услуг следователя, который вел второе «дело ЮКОСа» о хищении 350 тонн нефти у нефтедобывающих компаний и дело о подпольных казино в Подмосковье. То, что на его счету столь громкие политические процессы, говорит об особом положении в ведомстве и близости к его руководству. Как минимум, он обладает большим объемом ценных сведений.

Никандров свою часть сделки, по-видимому, выполнил: начальник Главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СКР Михаил Максименко, состоявший в свое время в личной охране Бастрыкина, как считает следствие, дал указание не продлевать арест Итальянцу. Но не успел «правая рука» Молодого выйти из «Матросской тишины», как ФСБ и МВД его снова туда упекли. Один суд, выполняя поручение СК, отпускает, другой, уже по указанию ФСБ, продлевает арест – классический пример перетягивания каната. Собственно, до задержания Никандрова, Максименко и его заместителя Александра Ламонова, а также еще четырех человек, чьи имена не называются, остается ровно месяц.

Войны силовиков

И вот в середине июля карта Шакро Молодого разыгрывается управлением «М» службы экономической безопасности ФСБ, которое занимается контрразведкой и сопровождает работу СК и МВД. В управлении недавно поменялось руководство (его возглавил Сергей Королев), крепких и наработанных связей с СК у новых сотрудников пока еще не сложилось. Работа СЭБ ФСБ проходила за кадром: громкие посадки, как, например, в случае губернатора Кировской области Никиты Белых, приписывались заслугам СК. Хотя за оперативную часть отвечала СЭБ, об этом широкой публике сообщалось в последнюю очередь. Но сотрудники службы, словно в качестве медийного реванша, не подкачали и при операции против высокопоставленных «коллег» в смежном ведомстве.

Главе СК ранее уже доводилось принимать самое непосредственное участие в соперничестве силовых структур, в том числе в собственной борьбе за полномочия с Генпрокуратурой. По признаниям экс-руководителя ГСУ СКП РФ Дмитрия Довгия, считавшегося наиболее близким к Бастрыкину человеком, он по поручению начальника возбудил уголовное дело в отношении генерала ФСКН Александра Бульбова – заложника в разборках между ФСКН и ФСБ, происходивших в 2007 году. ФСБ обвиняла его в крышевании криминальных группировок, взятках и незаконной прослушке. Довгий, каждый вечер заглядывавший в кабинет к Бастрыкину для сверки часов, выполнил «секретное» указание. ФСКН Черкесова тогда проиграла, и он, воспев «чекистский крюк», ушел со сцены.

Но и Довгий попал в переплет, когда в 2009 году на фоне противостояния СК и Генпрокуратуры его обвинили в получении взятки и приговорили к десяти годам лишения свободы (вышел досрочно в 2015). После этого Бастрыкин в течение двух лет зачищал в своем ведомстве ставленников ФСБ и Генпрокуратуры, чтобы обрести полную независимость от других силовых крыльев. Окончательно преодолеть «родовую травму» – отпочкование следствия от прокуратуры – Бастрыкин решил в 2011 году, атаковав Генпрокуратуру «игорным делом», в котором фигурировали ее сотрудники, организовавшие подпольные казино в Подмосковье. Главный прокурор страны Юрий Чайка, хоть и лишился надзора за следствием, но личные позиции не утратил и в 2016 году снова был переназначен на должность, несмотря на преклонный возраст.

С тех пор Бастрыкин ничего не сделал, чтобы его ведомство не смогли обвинить в коррупции и кумовстве, как это делается сегодня. Новые люди в СЭБ, а также в Управлении собственной безопасности ФСБ, увидели уязвимые места СК, в частности слабую структуру и управленческую вертикаль, и воспользовались случаем показать, каким влиянием они обладают и с кем теперь ведомству необходимо считаться. По сути, это удар по независимости: если раньше ФСБ стремилась влиять на кадровую политику СК, а Бастрыкин этому сопротивлялся, то теперь под контролем будет буквально каждый шаг. Ведомство довольно сильно дискредитировало себя попыткой за миллион долларов освободить из-под ареста криминальных авторитетов, а посадка генералов СК еще больше подорвала его авторитет в глазах других силовиков.

«Стыдно и горько»

Как же это воспринял Бастрыкин? Скорее всего, болезненно, но раз надо значит надо: по информации «Коммерсанта», он лично завел дела на коррупционеров (хотя в любом случае, нужно было получить его санкцию на возбуждение уголовного дела в отношении региональных руководителей ведомства). Но расследовать дело Генпрокуратура дала не СК, чтобы он собственными силами проводил чистку рядов, а ФСБ. Однако, как говорят высокопоставленные источники, задержания не состоялись бы, если с ситуацией не был знаком президент. Что же заставило президента дать ход арестам людей, назначение которых он лично утверждал? Связь генералов СК с вором в законе это компромат в папке, но очень сильный и, главное, беспроигрышный с точки зрения межведомственной борьбы. Если в терминологии экс-главы ФСКН Черкесова спецслужбы это «каста воинов», а бизнес – «каста торговцев», то на этот раз воины связались даже не с торговцами, где наблюдалось бы переплетение интересов и неочевидность доказательств, а с натуральными ворами.

Официальный представитель СК Владимир Маркин молчал сутки после арестов. Всегда словоохотливый и язвительный, на этот раз он не спешил дать свой комментарий. Потом, правда, пришлось. Он сказал о «тени», отбрасываемой на все ведомство, «самоочищении» и о том, что «стыдно и горько». Бастрыкин, активно продвигающий идею об объединении следствия в одном суперведомстве (с той же задумкой носится бывший глава ФСКН Виктор Иванов, который после расформирования службы ищет способ встроиться в вертикаль), теперь должен быть обеспокоен не расширением своих полномочий и влияния, а сохранением хотя бы того, что есть – в первую очередь, поста. ФСБ не только торпедировала его идею и поставила крест на расширении полномочий после 2018 года, когда Путин, вероятно, вступит на четвертый президентский срок, но и неформально подчинила себе СК.

В Кремле на происходящее смотрят как на «антикоррупционную работу» и «чистку внутренних рядов». Не без соответствующей морали пресс-секретарь президента Песков отмечает, что борьба с коррупцией касается не только чиновников, но и следственные органы. Для Путина это идеальная ситуация: пусть конкурируют, подсиживают друг друга и дискредитируют – таким образом, угроза широкого силового альянса его власти отсутствует, а он по-прежнему арбитр, соблюдающий баланс интересов. Однако последствия войны силовиков традиционно таковы, что проиграют все вовлеченные лица. Черкесов мог бы рассказать Бастрыкину, но тот и сам все понимает.