«Лондон, гудбай!» Какие проблемы вскрыл выход Великобритании из Евросоюза?

Историческое решение и неожиданный ответ на гамлетовский вопрос «быть или не быть» – 23 июня большинство жителей Великобритании проголосовали за выход из Евросоюза. Первым, по кому ударил неожиданный исход голосования (51,9% «за» при необычайно высокой явке 72%), оказался сам автор идеи референдума о членстве в ЕС – премьер-министр Дэвид Кэмерон. В ответ на победу евроскептиков, которых он намеревался устранить по результатам голосования, Кэмерон объявил, что обсуждать условия «развода» с ЕС он не будет, поскольку выступал против выхода из объединения, и уйдет в отставку с поста главы правительства.

Однако референдум показал нечто большее, чем несостоятельность политического расчета британского премьера. Во-первых, в Великобритании не умерла демократия и это, пожалуй, единственная хорошая новость, потому что общество в Соединенном Королевстве как никогда разделено на два лагеря и сильно поляризовано. Полученные в ходе опроса данные можно по-разному интерпретировать, но трудно отрицать, что он выявил рост национализма в Англии и стремление к европейской интеграции окраин. Большинство в самой Англии (53,4%), а также в Уэльсе (52,5%) проголосовало против будущего страны в Евросоюзе. Однако в Шотландии (38%) и Северной Ирландии (44,2%) жители преимущественно голосовали за то, чтобы остаться. Отчасти это можно объяснить наличием самоуправления у последних и отсутствие такового у Англии.

В больших городах у противников «особо пути» для Великобритании обнаружился перевес, тогда как в маленьких городках и сельской местности преобладали голоса в пользу Brexit. Именно во вторых потоки мигрантов обостряют проблемы здравоохранения и образования, а также налоговую политику – местным администрациям не хватает средств на поддержание социальной инфраструктуры. И здесь наибольшую популярность имеет Партия независимости Соединенного Королевства, объединившая евроскептиков и ксенофобов.

Таким образом, средний класс, крупный бизнес и молодежь разошлись во мнении о пути развития страны с рабочими, мелкими предпринимателями и пенсионерами. Выяснилось, что пролетариату XXI века нет дела до единого европейского рынка в 500 млн человек и безразличны успехи Лондона как международного финансового центра, который, скорее всего, утратит этот статус в пользу Франкфурта после выхода из ЕС. Но главное, что голосов у рабочего класса больше, чем у армии банкиров, финансистов и юристов, помогающих клиентам с континента отмывать деньги, уходить от налогов и всячески оптимизировать их по английскому праву. В конце концов, победила не капиталистическая элита, связанная с политиками, а рабочие и просты граждане, недовольные собственными перспективами. И, если они считают, что глобализация и региональная интеграция вредят интересам Великобритании, то их оппонентам остается только уважать принципы демократии.

Во-вторых, сегодня в политической борьбе побеждают не факты, цифры и убедительные аргументы, а эмоции, страхи и предубеждения, которые умело используются политиками-популистами, к примеру, кандидатом в президенты США Дональдом Трампом, призывавшим Великобританию покинуть Евросоюз. Показательно, что Минфин Великобритании разработал три сценария развития событий, в случае победы противников ЕС. И в каждом из них специально прописывалось, сколько потеряет каждая семья в отдельности.

При «норвежском» варианте – страна сотрудничает с Европейской экономической зоной, сохраняет общий рынок капитала и трудовых ресурсов, следует стандартам ЕС, но не принимает участия в политических решениях – за 15 лет Великобритания потеряет 3,8% ВВП, а убыток отдельно взятой семьи составит до 2,2 тыс. фунтов стерлингов в год. «Канадская» модель взаимоотношений с ЕС лишит страну 6,2% ВВП до 2030 года, при этом семьи недосчитаются 4,3 тыс. фунтов стерлингов в год. Если же Великобритания будет торговать с Европой в рамках ВТО, то потери и вовсе достигнут 7,5% ВВП и 5,2 тыс. фунтов стерлингов для бюджета семьи в год.

Подсчеты персонального финансового ущерба, как показали итоги плебисцита, не помогли переубедить тех, кто является носителем мифа о не избираемой наднациональной бюрократии, засевшей в Брюсселе, которая отобрала контроль у Великобритании во внутренних вопросах и называет свои правила регулирования. Эти люди винят в своем трудном положении брюссельскую бюрократию, общую миграционную политику, ограниченность местных властей, а также высокие отчислениями страны в бюджет ЕС. Ровно то же самое наблюдается и в других странах Евросоюза – Франции, Испании и даже Германии, где более 40% населения считают правильным провести референдум, аналогичный британскому. За общими тенденциями и нарастанием скепсиса по поводу проекта европейской интеграции отчетливо проглядывается политический кризис Западной Европы.

В-третьих, Brexit, в основе которого лежит изоляционизм и тяга к концентрации на собственных проблемах, раскалывает не столько Евросоюз, сколько Великобританию. Националисты в Северной Ирландии уже говорят, что в случае выхода из ЕС, британское правительство лишится полномочий представлять интересы жителей региона. Еще в 2014 году население Шотландии голосовало за сохранение региона в Соединенном Королевстве, но теперь, когда 62% шотландцев против выхода из ЕС, а Англия «за», повторный референдум о независимости напрашивается сам собой. Как и при распаде Советского Союза, метрополия хочет уйти из ЕС, а окраины – остаться. И эта параллель многих пугает.

В-четвертых, демарш Великобритании – первой страны, которая покинет ЕС вопреки сложившемуся образу притягательного объединения, куда все, наоборот, стремятся – может быть воспринят как торжество национальных интересов над наднациональными структурами. С одной стороны, надо констатировать, что единства, общей европейской нации в рамках экономической интеграции в Европе так и не сложилось. Евросоюз не превратился в монолит, подобный США, где в определенной степени независимые штаты сплачивает американская нация. Вместе с экономической интеграцией европейских стран росло и политическое недовольство Брюсселем, которое разобщает.

В то же время Великобритания всегда требовала уступок от ЕС, а зачастую играла только по своим правилам. У многих других участников Союза возникал вопрос: почему они не могут иметь те же преференции, что и Лондон? Поэтому уход строптивого члена из-за стола переговоров даст шанс остальным 27 странам добиться большей сплоченности, если, конечно, роль Великобритании не возьмет на себя Франция или кто-либо другой. По крайней мере, лидеры ЕС будут изо всех сил стараться укрепить Союз, но очевидно, что без институциональных реформ ему в ближайшем будущем не обойтись. Более того, Великобритания нанесла удар по идее «большой Европы» и странам-учредительницам ЕС придется заново вернуться к вопросу интеграции, особенно правил, на которых она строится.

Наконец, надо признать, что геополитическая карта не сработала. Устрашение Россией и Путиным не заставило подданных Королевства отказаться от своих взглядов и мнения о том, что для страны будет лучше. Тем не менее, политики по обе стороны океана продолжают «геополитический треп». Так, глава комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков назвал результаты референдума «личным провалом Барака Обамы», а бывший посол США в России Майкл Макфол – «гигантской победой Путина». За разговорами о внешней политике и амбициях на международной арене речь о Великобритании не идет вовсе, как и не обсуждается то, что принципы глобального либерального капитализма входят во все большее противоречие с отдельными регионами и странами. Как бы то ни было, Великобритания была членом Евросоюза с 1975 года и теперь у нее есть два года, чтобы формально оформить свой выход. Ни Великобритания, ни Евросоюз, ни мир прежними уже не будут.