Жандарм Европы. Как Россия стала пугалом, а Путин – фактором внутренней политики Великобритании

Фактор президента Путина

Сам того не желая, президент России Владимир Путин оказался втянут во внутренние дела Великобритании. Перед референдумом о членстве страны в ЕС многие британские политики, включая премьер-министра Дэвида Кэмерона, недвусмысленно давали понять: они знают, как российский лидер ответил бы на вопрос, который будет задан гражданам страны 23 июня – «Должно ли Соединенное Королевство остаться или покинуть Европейский союз?». Два противоборствующих блока – лагерь «остаться» и лагерь «уйти» – разделили общество примерно поровну и с энергией христиан-миссионеров обрабатывали своих сторонников, не скрывая презрения к противникам, которых они, похоже, не считают правильным переубеждать и перетягивать на свою сторону. «Для нас новым элементом является использование российского фактора или фактора президента Путина в теме Brexit», – признавался пресс-секретарь российского лидера Дмитрий Песков.

В пропагандистской агитации противники ухода из общего европейского дома активно эксплуатировали образ Путина и фактор «российской агрессии». На уровне министра иностранных дел Россия была названа единственной страной, которая желает выхода Великобритании из ЕС, а изображение хозяина Кремля в полном одиночестве сопровождалось надписью: «Мировые лидеры, поддерживающие Brexit». К геополитическим аргументам части британской элиты пришлось прибегнуть потому, что за более чем сорок лет пребывания в Евросоюзе прочие полезные доводы стали самоочевидными: преимущества свободной торговли с континентом, привлечение европейских капиталов в Лондон, беспрепятственное передвижение людей и товаров и т.д. Поэтому арсенал средств пополнили катастрофические сценарии последствий для британской экономики и угроза безопасности с Востока.

И это не шутка: если недовольные миграционным кризисом и наднациональным правительством в Брюсселе граждане Великобритании проголосуют за то, чтобы уйти из ЕС, победу присудят российскому президенту, попутно и в очередной раз демонизировав его. Ведь Лондон всегда считался ярым и последовательным сторонником энергетической независимости Европы от России и санкций в отношении Москвы, которые он призывал продлить с тем же пылом, что и страны Балтии с Польшей (выступающие, к слову говоря, наглядными достижениями ЕС по установлению либеральной демократии в Восточной Европе). С точки зрения приверженцев европейской интеграции из Кремля на происходящее должны были смотреть с одной мыслью: «Англичанка снова гадит!». На основании этого Путину и приписали замшелый, но действенный подход – «разделяй и властвуй».

Смысл подобной интерпретации сводится к тому, что Россия стремится разбить Европу на «удельные княжества» и карликовые страны, избавиться от санкций, поставить отдельные государства в зависимость от себя и указывать целому континенту направление. Противники Великобритании вне границ Евросоюза в этой связи заговорили о «цепной реакции» и «эффекте домино», которые непременно вызовет Brexit, что прямой дорогой приведет к краху и распаду Союза. Так европейское общественное мнение подводят к тому, что злые помыслы недругов сбудутся. Американский миллиардер и, пожалуй, самый известный валютный спекулянт в мире Джордж Сорос сравнил текущее положение в Европе с 1991 годом: тогда из состава СССР вышли прибалтийские республики. Прецедент спровоцировал парад суверенитетов и привел к самороспуску Советского Союза. Но теперь, говорит Сорос, Евросоюз похож на СССР накануне краха, а Brexit – это кнопка детонации.

Нелестное сравнение хорошо работает как пропагандистский прием, но совершенно не соответствует реалиям: идея объединенной Европы стоит на либеральных принципах и ценностях, которые должны обеспечить глубокую экономическую и политическую интеграцию, тогда как СССР основывался на имперском подходе первой половины XX века – силовом захвате и удержании территорий с насаждением государственной идеологии.

Общие потери и безопасность

К еще большему разочарованию противников Brexit за время подготовки референдума российские власти не дали ни одного повода, который можно было бы трактовать удобным образом и писать на демотиваторах в интернете и на митингах. Наоборот, экономический блок правительства приготовился к косвенному удару по отечественной экономике, если Великобритания все же проголосует за отделение от ЕС. Причинно-следственные связи очевидны: цены на нефть упадут, стоимость российских компаний снизится, а, по словам Германа Грефа, экономика потеряет 1% ВВП.

Таким образом, по размеру глаз у страха Россия примкнула к еврооптимистам в Великобритании. Они утверждают, что к 2020 году развод с ЕС лишит страну от 3 до 9,5% ВВП, экспорт сократится на 10-15%, фунт стерлингов девальвируется на 15% – больше, чем в «черную среду» 16 сентября 1992 года, которая принесла Соросу миллиарды. Вместе с тем основной фондовый индекс FTSE обвалится на 15%. Наконец, существенно обесценится и лондонская недвижимость, что, конечно, заставляет нервничать российских чиновников и крупных предпринимателей, вложивших в нее состояния. Евроскептики ничего убедительного в ответ на число потерь не приводят, предпочитая раздувать миф о никем не избираемой бюрократии в Брюсселе и необходимости поставить заслон неконтролируемой миграции.

При этом в лагере «остаться» ссылаются на данные ОЭСР о том, что мигранты (типичный образ – польский сантехник) обеспечили до 40% экономического роста Великобритании за последние несколько лет. Но скептиков это не убеждает, они не считают проблемой даже то, что 60% британского экспорта приходится на страны Евросоюза и, если Brexit состоится, пошлины вырастут в среднем на 3%. Перенаправим наши товары на другие рынки с более выгодными условиями, говорят они. Зато страна не будет нести бремя по финансированию ЕС, где Великобритания обеспечивает 5,8% расходов Союза. И хотя ВВП Евросоюза без Англии уменьшится на 15%, а оставшимся 27 государствам придется либо сокращать общие расходы, либо увеличивать взносы, континентальная Европа в долгосрочной перспективе может выиграть.

Однако в России вряд ли будут рады атмосфере неопределенности и панике на рынках, которые почти неизбежно повлечет за собой Brexit. Обсуждение дальнейших отношений и нового торгового договора может затянуться, поскольку процедура выхода из ЕС юридически не прописана, и отвлечет силы от решения украинской проблемы. Хаос, сумятица и неразбериха, в свою очередь, станут еще одним аргументом в пользу того, что для прочих участников Евросоюз – безальтернативный проект развития. Евроскептики в Испании и Франции, где в частности Россия кредитовала правоконсерватиную партию «Национальный фронт», на этом фоне потеряют шансы на ближайших выборах. Но если структурных перемен ЕС не избежать и объединение должно двигаться к большой открытости, демократии, усмирить «регулятивную булимию» и смягчить «патетичный и авторитарный катехизис», чтобы создать «еще более тесный союз», то Москва, безусловно, предпочла бы реформы в ЕС без внешних пертурбаций.

В подтверждение этому Путин продемонстрировал примирительную риторику на прошедшем Петербургском экономическом форуме. США – единственная сверхдержава, а Евросоюз – крупнейший торговый партнер России, с которым Москва хочет восстановить прежний лоск отношений, сказал он. При этом Путин счел «неприличным» приписывать Россию к внутренним проблемам других стран и «делать из России какое-то пугало».

«Это дело народа Великобритании», – сказал он о предстоящем голосовании. Единственное, чем на самом деле задается российское руководство: кого и зачем решил шантажировать Лондон, назначив референдум? И это вполне в духе кремлевских теорий заговора. Интересно и другое: если против Brexit агитируют голосовать в том числе ради сдерживания России, то получается, что Россия собственной угрозой сдерживает в прежних границах не для всех комфортный ЕС. И это тот случай, когда образ агрессивного соседа играет России на руку, поскольку Москве нужна стабильная Европа, чтобы продолжать торговать, сохранять спокойствие на мировых рынках, но важнее этого – обеспечить безопасность и стабильность у своих границ.