Царь, султан и свита. Почему конфликт России и Турции – это надолго

Преданный союзник

До протягивания «оливковой ветви» дело пока не дошло и вряд ли дойдет, но Турция занялась поиском «общего пути», который, как надеются в Анкаре, позволит наладить отношения с Россией. 24 ноября прошлого года в небе над сирийской провинцией Латакия вспыхнул российский бомбардировщик Су-24, выполнявший боевое задание в рамках военной операции ВКС России в Сирии. Как позже выяснилось, истребители ВВС Турции подбили его за нарушение воздушной границы и сделали это по приказу премьер-министра Ахмета Давутоглу. Потеря бомбардировщика и одного из пилотов, расстрелянного с земли в нарушение международных соглашений, положили конец почти 25 годам российско-турецкого сотрудничества. Оно закончилось санкциями Москвы против турецких товаров. Владимир Путин назвал случившееся ударом «ножом в спину», а турецкие власти – «пособниками террористов».

С уходом умеренного и независимого главы правительства Давутоглу, напрямую ассоциировавшегося с печальным инцидентом, и приходом старого соратника президента Турции Реджепа Эрдогана, главы Партии справедливости и развития Бинали Йылдырыма (который призван изменить конституцию страны в пользу суперпрезидентской формы правления, чтобы де-юре закрепить де-факто существующее положение) из Анкары начали поступать недвусмысленные сигналы. Понимать их следовало буквально: турецкое руководство готово покончить с конфронтацией из-за «глупой ошибки» пилота. Глава МИД Мевлют Чавушоглу в ответ на слова Путина о том, что в России хотят того же самого, предложил Москве учредить рабочую группу – формальную или неформальную, которая найдет приемлемый для обеих стран вариант нормализации отношений. Но запрос умеренной части турецкой элиты на дипломатическое примирение встретил стену из прежних требований: официальные извинения, компенсация ущерба и наказание виновных.

Отметая дипломатический компромисс, Россия в образе преданного и обиженного союзника стоит на принципиальной позиции, предполагающей, что первый шаг сделает Эрдоган, но турецкий лидер, пробующий воду на уровне правительственной дипломатии, не спешит на поклон к Путину и делает вид, что не понимает, чего тот от него хочет. Впрочем, сбитый Су-24 – лишь один из эпизодов скрытого конфликта двух государств, который ни в коем случае не будет исчерпан ни приношением извинений, ни компенсациями, ни наказанием виновных. Тем более, турецкие власти уже успели наградить пилота истребителя, сбившего российский самолет, а боевика организации «Серые волки» Альпарслана Челика, обвиненного в расстреле пилота Олега Пешкова, сначала арестовали, но довольно быстро отпустили – суд нашел доказательства его вины недостаточными.

Война на заднем дворе

Собственно, ситуация с Су-24 была следствием вмешательства России в сирийскую гражданскую войну на стороне правящего президента Башара Асада. По всей видимости, кремлевские стратеги ожидали, что Анкара займет строгий нейтралитет, и не станет чинить российским военным препятствия. Однако с турецкой точки зрения Москва, вернувшаяся на Ближний Восток с ракетами и самолетами, решила снова поделить мир на зоны влияния на пару с США. Бомбежки в соседней стране, фактически заднем дворе Турции, где окопались противники турецкого государства – курдские повстанцы, и без оглядки на Анкару – естественно, это задевало национальные интересы и угрожало безопасности страны. Было бы наивно со стороны Москвы не понимать деликатность сирийского вопроса для турок, ведь наиболее близкая аналогия Сирии для Турции это Украина для России.

Турецкие власти в сдержанной форме выражали раздражение российскими действиями, когда поднимали в воздух истребители и предупреждали о нарушении своего воздушного пространства. Но терпение Анкаре надолго не хватило – случилось то, что случилось. Тем не менее российское участие в сирийском конфликте было не первым неприятным сюрпризом для Турции. Ему предшествовало присоединение Крыма, которое потенциально может усилить позиции России в регионе (так, например, турки опасаются, что Россия в военном плане начнет преобладать в Черном и Средиземном морях). Наконец, уже после сбитого самолета российская сторона занялась распространением компромата на Эрдогана и членов его семьи, обвиняя турецкого лидера в том, что он связан с террористами и прикрывает контрабанду нефти.

Таким образом, когда Россия говорит о сбитом бомбардировщике, Турция подразумевает вторжение в ее сферу влияния и угрозу территориальной целостности страны, которая исходит от поддерживаемых Россией курдов (в частности, по заявлениям турецкой стороны, Москва поставляет Рабочей партии Курдистана ПЗРК – из зенитного комплекса «Игла» в мае был сбит турецкий самолет Ah-1W SuperCobra). В качестве ответа Анкара снабжает сирийских ополченцев китайскими ракетами FN-6, из которых они подбили несколько самолетов армии Асада. Если называть вещи своими именами, то Россия и Турция ведут опосредованную войну на сирийском поле боя, причем расстановка сил выполнена по старому шаблону, поскольку до 1990 года Советский Союз поддерживал РПК и на Турцию смотрел с недоверием. В результате турецкие власти обвиняют Кремль в поставках оружия курдским формированиям, что Россия, конечно же, не признает и, в свою очередь, утверждает, что Эрдоган стоит за террористическими группировками, которые нарушают режим перемирия в Сирии.

От симпатии к неприятию

На фоне глубоких противоречий и разного видения системы региональной безопасности поладить две страны не могут. Однако есть еще одна немаловажная причина, почему дипломатическое сближение и постепенное разрешение кризиса между двумя столицами не происходит. Путин и Эрдоган развеяли старое заблуждение о том, что два авторитарных лидера могут легко находить общий язык, прикрывать друг друга и договариваться, основываясь на сущностной общности. Как видно по Сирии, сильнее общих взглядов, ценностей и наклонностей оказывается геополитика.

Тем не менее, если попытаться ответить на вопрос, в чем заключалась особенность российско-турецких отношений, то определяющим в них будет взаимная симпатия и дружеская нотка в общении двух людей. Так же, как от крепости рукопожатия Путина с Эрдоганом зависели государственные отношения России и Турции, сегодня зависят отношения России и Китая, лидера которого – Си Цзиньпина – российский президент считает другом, и только после их личных встреч многочисленные совместные проекты, буксующие годами, имеют свойство продвигаться. Слабость дружбы лидеров и построенных на ее основе межгосударственных сношений заключается в том, что у них нет ни идеологического базиса, ни институциональной основы, ни концепции долгосрочного развития  (не считать же таковой разговоры о необходимости нарастить товарооборот).

Именно поэтому пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков замечает, что выйти из кризиса невозможно при помощи рабочих групп, о которых говорят в турецком правительстве. В то же время, как бы Эрдоган ни хотел добиться разрядки с Москвой, опираясь на поддержку националистов внутри страны, он не может позволить себе широкий жест – извиниться перед Путиным. И все же к перезагрузке отношений Эрдогана подталкивают как экономические, так и политические факторы. Во-первых, турецкий экспорт в Россию за первые четыре месяца 2016 года упал на 60%, а «Газпром» занял более жесткую позицию по тарифам на главный для Турции российский экспортный продукт. Во-вторых, из-за миграционного кризиса и нежелания Эрдогана идти на уступки Евросоюзу для упрощения визового режима, а также связанного с этими вопросами откровенным шантажом международный имидж турецкого лидера стремительно ухудшается. Условно говоря, в основных европейских столицах спрашивают себя: кто бросает больший вызов – российский или турецкий лидер? И тот и другой своей политикой расшатывают сложившуюся в Европе систему взглядов и ценностей.

Остановившись в одном шаге от того, чтобы провалить диалог по визовому режиму с Брюсселем, и переживая период охлаждения с США, поскольку Вашингтон финансирует курдское ополчение в Сирии, Эрдоган смотрит в сторону Москвы, но не находит там понимания. Очевидно, что все стратегическое партнерство России и Турции сводилось к энергетической сфере и выстраивалось в то время, когда Россия мнила себя «энергетической сверхдержавой». Сейчас же для Москвы важнее добиваться стратегического партнерства с Западом, которое бы не оглядывалось на санкции или вовсе предполагало бы их скорейшее снятие.

Но чтобы консолидировать внутреннюю аудиторию, российской политической системе последние два года обязательно нужен видимый враг, который поступает исключительно подло. За полгода Турция в этом качестве уже состоялась: согласно опросу Левада-центра, 39% россиян сегодня враждебно настроены к Турции – это третье место после США и Украины. Такое настроение граждан не оставляет выбора: «враг» может быть только помилован. Но для начала он должен раскаяться. Поэтому потепления в отношениях России и Турции ждать не приходится.