Дело на миллиарды: в чем Евросоюз обвиняет «Газпром»?

Еврокомиссия предъявила «Газпрому» официальные претензии по его работе в Восточной Европе, но, по сути, – к его бизнес-модели, существовавшей десятилетия. Дело, готовившееся последние три года, претендует стать крупнейшим антимонопольным разбирательством Евросоюза, а сумма штрафа – рекордной. В 2013 году стороны были готовы договориться в досудебном порядке, но политическая дестабилизация на Украине и последующий конфликт между Россией и Западом поставили переговоры на паузу, увеличив риски жесткой конфронтации.

Расследование против «Газпрома» вел еврокомиссар по вопросам конкуренции Хоакин Альмуния, покинувший свой пост осенью 2014 года. Сменившая его датчанка Маргрет Вестагер, представительница оппозиционной Социально-либеральной партии Дании, показала себя более решительной: она уже объявила войну американской корпорации Google и подобрала подходящий момент для нанесения удара по «Газпрому». Российской газовой монополии дело грозит крупными штрафами: от 2 млрд долларов, по подсчетам аналитиков Sberbank CIB, до 3,8 млрд в расчетах экспертов «ВТБ Капитал» – в зависимости от количества стран, где рабочая практика «Газпрома» будет признана нарушающей законы ЕС.

Жалоба Литвы

Поводом для разбирательства стала жалоба правительства Литвы на «Газпром», которая была отправлена Еврокомиссии в 2011 году. Министр энергетики страны Арвидас Секмокас заявлял, что Литва платит самую высокую цену за российский газ среди государств Евросоюза. От Брюсселя требовалось провести расследование и выявить возможные злоупотребления российского концерна на европейском рынке.

В сентябре 2012 года Еврокомиссия организовала масштабный рейд, в ходе которого изъяла документы из офисов дочерних компаний и контрагентов «Газпрома» в десяти странах, в том числе в Литве, Латвии, Эстонии, Польше, Чехии, Словакии, Венгрии и Болгарии. Тогда же было официально объявлено о начале антимонопольного расследования.

Президент России Владимир Путин объяснял действия Брюсселя против «Газпрома» сложной экономической ситуацией. Страны Восточной Европы были приняты в Евросоюз и еврозону, несмотря на проблемы в их экономиках, заявил он (Литва на тот момент не входила в еврозону). В результате другие государства вынуждены фактически субсидировать новых членов ЕС.

«Теперь, видимо, кто-то в Еврокомиссии решил, что мы должны взять на себя часть нагрузки по этому субсидированию. То есть объединенная Европа хочет сохранить политическое влияние, и чтобы мы за это еще и немножко заплатили. Но это неконструктивный подход», – говорил Путин.

Разделяет и доминирует

Однако претензии Еврокомиссии касались не только ценообразования для отдельных стран, но затрагивали ключевые принципы работы «Газпрома» в Европе. После изучения документов в Брюсселе посчитали, что, во-первых, российская монополия, доминирующая в Восточной Европе, искусственно разделяет рынки европейских стран и тем самым препятствует свободному перемещению газа внутри Евросоюза. В контрактах с газовыми операторами монополия прописывает, что купленный газ не может быть перепродан третьей стороне.

Во время обострения ситуации на Украине этого пункта, по идее, должно было быть достаточно, чтобы остановить реверсивные поставки Киеву со стороны Словакии, Венгрии и Польши. На практике этого не произошло, несмотря на то, что российское руководство неоднократно называло реверс незаконным. Тем не менее, проблема гораздо шире: в соглашениях с потребителями «Газпром» закрепляет объем поставок, который регулируется правилом «бери или плати». Так монополия гарантирует себе выручку. Но при низком спросе в связи с отсутствием или слабым ростом экономики отдельной страны компании чаще всего вынуждены либо запасать газ в подземные хранилища, либо платить «Газпрому» штраф за недобор.

Если у европейских партнеров появится возможность перепродавать купленный у России газ третьей стороне, то они смогут избежать закупок впрок или штрафов. «Газпром» с этим не согласен, так как монополии нужны гарантированные объемы закупок по долгосрочным контрактам, чтобы, как это объясняют в компании, инвестировать полученные средства в разработку газовых месторождений и поддерживать газотранспортную инфраструктуру. Долгосрочные контракты в данном случае выступают основанием для получения финансирования от кредитных организаций.

Но есть еще одна проблема: в отсутствие альтернативных газопроводных сетей на практике реверс становится виртуальным и идет в ущерб транзиту. Покупатели жалуются на сокращение объема поставок, а ответственность за это несет «Газпром», который по контрактам владеет газом до сдачи его конечному потребителю.

Препятствие конкуренции и высокие цены

Вторая претензия Еврокомиссии сводилась к тому, что российская монополия препятствует диверсификации поставок в Центральную и Восточную Европу. Однако у этого обвинения было наиболее слабое основание, так как Литва, пожаловавшаяся на «Газпром» Брюсселю, в 2014 году взяла в лизинг на десять лет плавучий терминал для регазификации СПГ «Независимость» за 448 млн евро. Другие страны Восточной Европы обсуждают поставки газа из Азербайджана и Центральной Азии, а Турция, через которую пройдут маршруты доставки газа в Европу может столкнуться с конкуренцией газопроводов – «Турецкого потока» России и «Южного газового коридора».

Наконец, третья претензия звучала так: компания, «возможно, налагает несправедливые цены на своих клиентов через привязывание контрактных цен к ценам на нефть». В «Газпроме» считают, что никого не принуждали подписывать контракты. Более того, все страны были согласны платить указанную в них цену, а «Газпром» прежде всего коммерческая компания, которая думает о прибыли.

Но монополия дискредитировала ценообразование «политическими» скидками и уступками по контракту для стран, которые в свое время поддерживали проект «Южный поток», пока он не был отменен 1 декабря 2014 года. Теперь то же самое предлагается странам, которые войдут в проект «Турецкий поток». Другими словами, «Газпром» покупает выгодные экономически и политически соглашений, что не устраивает Брюссель, стремящийся к консолидации – как экономической, так и политической.

В феврале 2014 года «Газпром» ответил на все претензии Еврокомиссии. Хоакин Альмуния называл комментарии компании «хорошими», но только по двум из трех претензий. Как раз ценообразование стало камнем преткновения. Еврокомиссия «еще не получила того, что нужно», говорил Альмуния. Эксперты отмечали, что Брюссель мог столкнуться с проблемой доказательства, почему необходимо отменить связь цены на газ с ценой на нефть.

Дело в том, что сопряженное ценообразование действует с момента открытия месторождения Гронеген в Нидерландах. Модель постепенно стала меняться с отменой контроля государств над энергетическими рынками и доступностью поставок сжиженного природного газа. Тем не менее, в Европе нет единого ценообразования, а многие крупные потребители, например Италия, до сих пор сохраняют привязку цен на газ к стоимости нефти.

Поэтому многие эксперты сомневались, что у Брюсселя хватит законных прав изменить правила назначения цены «Газпромом» через суд. Недовольство же кроется в том, что в 2011-2013 годах цена нефти марки Brent была стабильно выше 100 долларов за баррель. Следовательно, и цены на газ пребывали на рекордно высоком уровне, из-за чего многие потребители несли убытки. Поэтому особое внимание уделялось спотовым площадкам, где небольшие объемы продавались по рыночным ценам. В качестве уступки потребителям «Газпром» согласился продавать часть своего газа на спотовом рынке.

Еврокомиссару пришлось отказаться от претензии в этом вопросе, но внимание было переключено на другой аспект. В концепции Энергетического союза, над которым сегодня работают в Брюсселе, цена для европейских потребителей должна быть средней. Речь идет, прежде всего, о том, чтобы «Газпром» снизил цену на газ для стран Восточной Европы, к примеру, до уровня развитого и конкурентного рынка Германии.

Глава монополии Алексей Миллер недавно объяснял, что цена зависит от энергетического балансы страны и диверсификации поставщиков, а также каналов получения ресурсов. Таким образом, в странах с большим объемом потребления и присутствием на рынке нескольких компаний-поставщиков конкуренция выше и как следствие цены значительно ниже, чем в странах, где у «Газпрома» фактически монопольное положение при небольшом объеме поставок. В своем комментарии Миллер, по сути, выступил в защиту монопольного положения компании в Восточной Европе.

Обвинение и наказание

Западные СМИ объясняли нерешительность Еврокомиссии, так и не предъявившей формальные обвинения «Газпрому» в прошлом году, опасениями по поводу зимнего периода и возможных ответных санкций России, которые могут распространиться на поставки газа. В феврале 2015 года занявшая пост Альмуния Маргрет Вестагер говорила о намерении продолжить расследование. Комментируя слухи о предъявлении претензий, Вестагер сказала Bloomberg TV, что дело никак не связано с действиями России на Украине, и она не боится политических последствий, так как не видит в разбирательстве политической подоплеки.

Однако анонимные источники поделились информацией о готовящихся претензиях с Financial Times и Wall Street Journal 20 апреля, накануне анонсированного подписания меморандума между Россией и Грецией о строительстве «Турецкого потока», который в итоге не был подписан, но, по словам греческого министра энергетики, может быть заключен «в ближайшие недели». В случае подписания документа Россия готова выделить до 5 млрд евро в качестве кредита греческому правительству, писал немецкий журнал Spiegel.

В результате расследования Еврокомиссия посчитала, что «Газпром» все-таки нарушает антимонопольные правила Евросоюза, в частности разделяя газовые рынки Центральной и Восточной Европы. Это дает компании возможность «взимать несправедливые цены» на отдельных европейских рынках. В дополнении к этому Брюссель подозревает «Газпром» в незаконном увязывании поставок газа с выполнением закупщиками «несвязных обязательств», которые относятся к газотранспортной инфраструктуре. Под этим подразумевается политическая поддержка газопроводных «потоков».

Вестагер напомнила, что у российской монополии есть 12 недель для предоставления ответа на претензии. «На этой стадии все пути открыты. Мы хотели бы, чтобы "Газпром" ответил», – отметила еврокомиссар. При этом Еврокомиссия не может принимать решений, не выслушав все стороны конфликта. Однако высоки шансы на урегулирование конфликта в досудебном порядке и без выплаты штрафа: за всю историю антимонопольных расследований ЕС по газовым вопросам компании были оштрафованы только один раз – в случае с Ruhrgas и GDF на 550 млн евро каждая.

В свою очередь штраф может составлять до 10% годового оборота компании или дочерней организации. Обвинения Еврокомиссии касаются деятельности «Газпрома» в восьми странах – Болгарии, Чехии, Эстонии, Венгрии, Латвии, Литве, Польше и Словакии. Следовательно, сумма штрафа, скорее всего, составит 2 млрд долларов. Однако у «Газпрома» в распоряжении есть около пяти лет для выполнения требований Еврокомиссии. Монополия может пойти на компромисс или подать апелляцию в Европейский суд правосудия. Тогда доводы Еврокомиссии будут рассматриваться третьей стороной и, возможно, они не покажутся столь убедительными.

В «Газпроме» уже назвали претензии Брюсселя необоснованными, хотя за день до предъявления претензии вели переговоры с представителями Еврокомиссии. Компания напоминает, что «заявление о возражениях» Еврокомиссии не означает автоматического перехода монополии из статуса «подозреваемой» в «обвиняемые» в связи с нарушением антимонопольного законодательства ЕС. В свою очередь Еврокомиссия использует расследование для того, чтобы сделать следующий шаг к единому газовому рынку и утвердить на нем либеральные принципы торговли, даже если они противоречат экономическим аргументам.