Почему эмбарго на импорт продовольствия не поможет отечественным производителям

Анна Кокорева, аналитик Альпари: Год эмбарго на западные продукты питания не большой срок для того, чтобы восстановить сельскохозяйственную и пищевую промышленность страны. Однако свои позитивные плоды от запрета непременно будут. Многое зависит от самих производителей. Высокая скорость переориентации на освободившиеся продуктовые ниши на рынке и своевременное увеличение производства позволят нарастить прибыль, которую можно инвестировать в дальнейшее развитие. Если отечественные производители за этот год улучшат качество и при этом сохранят приемлемые цены, то спрос на российские товары будет высокий, а после отмены эмбарго западным производителям некуда будет возвращаться, так как рынок будет потерян, их место будет занято. Более того, если правительство придет к выводу, что запрет на западные продукты пошел на пользу отечественной пищевой промышленности, то эмбарго могут и продлить.

Говорить о том, что эмбарго в целом спровоцирует новую волну экономического роста не приходится, так как доля сельского хозяйства в ВВП страны не превышает 4%. Однако позитивный эффект должен быть. Страны ТС также получили хорошую возможность увеличить объемы поставок продукции собственного производства на российский рынок, осуществлять реэкспорт им никто не позволит. Что касается преимущества, то, например, белорусские товары более конкурентоспособны на нашем рынке, потому как по качеству не отличаются от отечественных, но при этом являются более натуральными, а стоят дешевле.

Максим Клягин, аналитик УК «Финам Менеджмент»: На мой взгляд, речь идет, в первую очередь, о вынужденном создании дополнительных инструментов влияния на внешнеторговых партнеров в условиях сохраняющегося геополитического кризиса и обостряющихся политических и экономических противоречий. Поэтому в данном случае формирование стимулов для роста внутреннего производства – определенно второстепенная задача.

Учитывая длинные циклы аграрно-промышленного комплекса, рост ставок и дефицит ликвидности, формирующие сложности для привлечения инвестиций (явно необходимых для расширения производства), а также неопределенность сроков эмбарго (судя по всему, в любой момент «правила игры», учитывая быстро меняющийся внешний фон, могут быть пересмотрены) все-таки не стоит рассчитывать на быстрое внутреннее замещение. Кроме того, по ряду категорий замещение скорее объективно невозможно даже в среднесрочной перспективе, так как подразумевает слишком большие капитальные затраты и длительные сроки реализации, либо вообще неэффективно, учитывая специализацию.

Вместе с тем, если ориентироваться на среднесрочные перспективы, политика эффективного протекционизма, конечно, может создавать более благоприятные условия для расширения внутреннего производства сельскохозяйственной продукции. Выпадающие объемы импорта оцениваются как минимум несколько десятков миллиардов долларов. В горизонте нескольких лет при сохранении устойчивых ограничений и других благоприятных условиях значительную часть поставок вполне могут заместить российские игроки.

Выходом же в моменте будет преимущественно расширение и изменение логистики закупок продовольствия, частичное изменение ассортимента. В краткосрочной перспективе внутренние производители могут заменить лишь относительно небольшую часть выпадающих объемов.

Основными бенефициарами в такой ситуации будут выступать все-таки внешнеторговые партнеры из стран Таможенного Союза и СНГ, стран Ближнего Востока, Латинской Америки и Азиатско-Тихоокеанского региона. В том числе, конечно, у Белоруссии возникает значительный потенциал для расширения рынка сбыта своей продукции в России, но скорее не за счет реэкспорта, что, очевидно, было бы неблагоприятно для российской экономики, а за счет экспорта продукции внутреннего производства. В ряде сегментов, попадающих под ограничение, у Белоруссии, несомненно, очень сильные возможности.

Дмитрий Журавлев, директор Института региональных проблем РФ: Для полного импортозамещения года, конечно, не хватит. Но срок запрета это не срок прекращения усилий по замене импортных товаров на отечественные. Через год мы можем оценить результаты эмбарго и либо продлить его, либо перейти к другим формам защиты рынка (пошлинам) либо вернутся к широкомасштабному импорту. Год это не срок отказа от позиции, а срок подведения первых итогов. Определив годичный срок, мы даем Западу понять, что не разрываем, а приостанавливаем наши взаимоотношения. Но свобода выбора остается у нас.

Процессы импортозамещения и переориентации на поставщиков из других стран пойдут параллельно. Конечно, смена поставщиков дело более простое, чем масштабное импортозамещение. Поэтому есть опасность, что она станет главным процессом, а ипортозамещение вторичным. И если отдать все на откуп стихийного рынка, так и будет. Но здесь все зависит от воли власти: при внимании к развитию внутреннего производства и при адекватных усилиях можно избежать такой опасности и сосредоточиться именно на производстве.

Что касается белорусских производителей, то они в любом случае имеют преимущество перед российскими, так как в Белоруссии ниже уровень жизни, а значит ниже стоимость рабочей силы и, как следствие этого, себестоимость произведенных товаров. С другой стороны, у нас есть районы, где условия сельскохозяйственного производства гораздо лучше, чем в Белоруссии, и здесь преимущество у нас. Мы входили в Таможенный союз, понимая эти обстоятельства и соглашаясь платить «ренту» белорусам в одном секторе, получая такую же «ренту» в другом.

Само же продовольственное эмбарго, бесспорно, способно поддержать экономический рост. Но для новой модели эмбарго совершенно недостаточно. (Оно может стать благоприятным фактором, но не более того). Для новой модели нужна сама модель, которую необходимо сформулировать и усилия по ее реализации.

Роман Гринченко, аналитик Инвесткафе: Один год является слишком коротким сроком для импортозамещения, так как создание новых производственных мощностей является долгосрочным процессом и не может быть реализован в столь короткие сроки. Причем тут еще влияет тот фактор, что инвесторы не спешат вкладывать деньги в расширения объема выпускаемой продукции. Это связано с тем, что четких перспектив и уверенности в том, что запрет будет продлен, либо не будет снят раньше времени, нет. Исходя из этого инвестирование в наращивание промышленных мощностей сверх заложенных в инвестпрограмме планов является достаточно рискованным и не вызывает особого энтузиазма.

Запрет позитивно отразиться на финансовых показателях большинства производственных предприятиях, так как приведет к росту цен, что повысит конкурентоспособность отечественных товаров. Впрочем, вследствие вышеперечисленных проблем связанных с нежеланием инвесторов активно инвестировать в расширение производства, я не думаю, что можно ожидать значительного импортозамещения в краткосрочной перспективе. Наиболее вероятно, что пока в основном будет наблюдаться переориентация на импорт из стран, не попавших в санкционный список.

Я считаю, что белорусские производители действительно могут получить значительную выгоду от запрета, так как это позволит им приобретать сырье по более низким ценам. При этом рост стоимости товаров на российском рынке позволит компаниям соседнего государства увеличить валовую прибыль, что позитивно отразиться на финансовых результатах в целом. Впрочем, я не думаю, что преимущества белорусских компаний негативно отразиться на финансовых показателях отечественных производителей, так как они также ограничены производственными мощностями и не смогут значительно увеличить долю на отечественном рынке.

В целом в последнее время, я все более скептически отношусь к возможности резкого импортозамещения в случае РФ, даже в условиях изрядно ослабевшего в последнее время рубля и ограничений на импорт. Дело в том, что в связи с застопорившимися институциональными преобразованиями, ожидающимся повышением налоговой нагрузки на бизнес в форме налога с продаж и нестабильной геополитической ситуацией российские предприятия не смешат вкладываться в основной капитал. Кстати, судя по всему, это и стало одной из главных причин оттока капитала из РФ в последние кварталы. В принципе, бизнес можно понять: зачем инвестировать в расширение производственных мощностей, если инвестиции, скорее всего, никогда не окупятся? Проще вложиться, например, в валюту. Поэтому я жду лишь краткосрочного позитивного эффекта, пока предприятия не распродадут запасы со склада, а далее ситуация будет ухудшаться – будет расти инфляция и стагнировать ВВП.

Дмитрий Раннев, генеральный директор финансовой компании GKFX: На самом деле, пока что о тотальном импортозамещении речи не идет: Россия заключила соглашения о росте поставок продуктов питания из Аргентины, Чили, Бразилии, Китая, Турции. Не останутся в стороне и страны Таможенного союза. К примеру, Беларусь планирует заработать на поставках мясной и молочной продукции в РФ до конца года 2,1 млрд долларов. Понятно, что один только отказ от европейских продуктов не позволит в одночасье восстановить агропромышленный комплекс – для этого необходимы средства и время, много времени. При условии, что кредитование для среднего и малого бизнеса, в том числе и для фермеров, дорожает (только осенью стоимость кредитов для МСБ из-за роста ставок ЦБ и закрытия рынков иностранного капитала может вырасти на 1,5-2%), государстве придется искать средства, причем оперативно и в больших объемах. Опять же, для развития пищевой промышленности нужны технологии: оборудование, конечно, можно начать выпускать самостоятельно, но это только увеличит расходы и оттянет момент, когда произведенная на территории РФ продукция полностью заместит импорт, а можно закупать в ЕС, но пока речи об этом не идет. Опять же, учитывая, что решение о запрете импорта продуктов питания из ЕС было принято стремительно, не исключено, что в дальнейшем возникнут проблемы наподобие отсутствия мальков для искусственного разведения рыбы. В одночасье всех проблем не решить и России понадобится до 5 лет для того, чтобы развить аграрный сектор и пищевую промышленность настолько, чтобы отказаться от импорта. Предприниматели российские, тем не менее, все равно окажутся (уже оказались) в выигрыше.

Что касается вопроса переработки импортного сырья в Белоруссии для дальнейших поставок, то такой вероятности исключать нельзя. С точки зрения политики, это, конечно, может вызвать некоторое недопонимание, учитывая, что Белоруссия обязалась исполнять «обязательства по защите российского рынка при транзите через собственную территорию». С другой стороны, не совсем понятно, что считать транзитом, а что переработкой, например, частичной. К примеру, если европейский сыр поставляется в Белоруссии и там расфасовывается под местной маркой, считается ли это переработкой? На самом деле вопросов сейчас гораздо больше, чем ответов, но очевидно, если белорусские власти перейдут некую черту и превратят страну в перевалочный пункт для европейского импорта в Россию, то это не продет незамеченным со стороны России.