Эволюция общества и экономика. Вернется ли Россия к «разбитому корыту»?

Современный мир нестабилен. Все мы не живем, а выживаем, обреченно ожидая очередных кризисов и потрясений. А хочется просто хорошо жить. Реально ли это? Такие мысли и желания могут очень далеко завести в поиске причин выживания и путей к нормальной жизни. В итоге мы выйдем на неправильное общественное устройство, отсутствие научного понимания каким это устройство должно быть и круговую оборону защитников извращенного общественного образа жизни. Ситуация серьезная. Одного желания и энтузиазма мало. Надо четко знать, что на что менять, и как это сделать. Попробуем задуматься об этом.

Около двух столетий назад на рубеже XVIII и XIX веков уход общества с естественного пути развития усилился и стал более заметен с появлением регулярных кризисов «перепроизводства». Промышленная революция кроме резкого роста капиталистически организованного производства, привела к серьезным социальным сдвигам. Экономическая основа хозяйских полномочий переходила к буржуазии, а общественное устройство адекватным, капиталистическим не становилось. Многочисленные кризисы, войны и революции, свидетельствующие об удаленности от равновесного состояния, не вразумили общественность, правительства и научное сообщество.

Экономическая наука оказалась не способной придти к относительно единому пониманию происходящих процессов. Тем не менее, вполне конкретные и рациональные предложения были, только интерес к ним был и остается селективным. Учение Адама Смита о рациональной организации производства оказалось востребованным. До сих пор богатство народов напрямую зависит от применения его рекомендаций. А вот, несомненно, более актуальные и вполне реальные предложения Анри Сен-Симона по преобразованию общественного устройства, способные частично или полностью избавить человечество от кризисов войн и революций, было отвергнуто.

Анархисты (П.Ж.Прудон, М.Бакунин, П.Кропоткин) обогатили научные представления об общественном устройстве пониманием необходимости самоуправления и устранения государства, но у них путь ошибочный – революция, и нет опоры на совместные действия предпринимателей и наемных работников. Конечно, они предпочли бы эволюционный вариант социальных преобразований, если бы знали, как это реально можно сделать. Есть надежда, что мирные эволюционные варианты выхода на естественный путь развития будут найдены. Однако, проблема, связанная с избирательной восприимчивостью общества, со времен А.Сен-Симона остается основным препятствием для социальных преобразований.

Для экономической теории нужны принципиально новые подходы. Прежде всего, человек не просто разумный, а реальный – со всеми его недостатками, должен быть центром исследований. Исследования мотивации человеческого поведения способны вывести на понимание основного закона эволюции общества, пригодного для применения в любое время и в любом месте, позволяющего прогнозировать развитие общества через равновесные состояния шести формаций на сколь угодно далекую перспективу. Достоверность прогнозов – пока спорный вопрос, видимо, таковым и останется, но сам факт возможности прогнозирования трудно переоценить.

Результатом такого прогнозирования стало удивительно четкое представление о шести формациях и процессах, ведущих к последовательной и неизбежной их смене. Рабская и феодальная формации вопросов и эмоций пока не вызвали. Капитальная экономика оказалась совершенно неожиданно непривычной, сильно отличающейся от бытующего представления о капитализме. Прежде всего, это единственная формация, у которой одновременно два хозяина – предприниматель и наемный работник, к тому же это первая формация, во второй половине которой уже нет государства. Две последующие формации тоже очень четкие и однозначные получились похожими на смутные представления наших современников о социализме и коммунизме. Раньше я, как и любой нормальный человек, был абсолютно уверен, что коммунизм с его бесплатным трудом и распределением благ по потребностям не реален. Теперь я так не думаю. Более того, социализм и коммунизм представляются абсолютно неизбежными и далеко не лучшими в моральном плане заурядными формациями. В социализме и, особенно, в коммунизме идет сильнейшая деградация морали.

Шестая, общинная – удивительная формация, в ней отсутствует практически все, что только может отсутствовать, даже хозяина у нее нет. Она скоротечна и революционна, но в обратном, по отношению к нашим традиционным представлениям о революции, смысле. Огромная всеобъемлющая диктаторская власть быстро поднимается от потребителя к новому рабовладельцу. Так же быстро диктаторское положение потребителя опускается до рабского состояния. Происходят эти грандиозные по масштабам и революционные по характеру изменения спокойно, внешне незаметно и очень быстро, как все переходные процессы с сильной положительной обратной связью, типа разрушения финансовых пирамид.

Древние были уверены, что земля плоская и у нее есть край. Нечто похожее наблюдается и в нашей ситуации. Современные представления об общественном развитии заканчиваются где-то в окрестностях мифического коммунизма. Дальше или сплошная неопределенность, или вообще «конец истории», одним словом, – край. Данное направление исследования способно вывести на понимание бесконечности формационного развития, т.е. после коммунизма непременно будет общинная экономика, потом рабская, феодальная и т.д.

Эмбриональное развитие общества

Прямолинейное и медленное развитие общества до конца XVIII века с точки зрения данной эволюционной теории не является типичным и не может в полной мере служить исходным материалом для прогнозирования дальнейшего общественного развития. Не смотря на колорит рабства и крепостничества и кажущуюся чистоту рабовладельческого строя и феодализма, эти формации лишь частично могут служить образцами для аналогичных формаций следующих витков спиралей общественного развития. Россия сейчас движется по второму витку, снова от рабства в капитализм. Согласитесь, рабство в СССР и феодализм современной России это нечто совершенно другое. Основными признаками феодализма в России являются крепостное налогообложение, лишающее работников и предпринимателей экономической основы хозяйских полномочий, и представительная демократия, создающая видимость участия в управлении страной. Именно эта демократия лишает население организационной основы своих хозяйских полномочий. Существование налогообложения и представительной демократии в развитых странах серьезным доводом в пользу этих пережитков не является. По мнению эволюционной теории, это лишь признак несостоятельности капитализма.

Итак, из шести формаций (рабская, феодальная, капитальная, социальная, коммунальная и общинная), используемых данной теорией в своих исследованиях, в истории общественного развития мы пока находим только два не совсем аналогичных аналога. Капитализма, социализма и коммунизма нигде и никогда не было, нет, и не будет в обозримом будущем, если не принять мер по выходу на естественный путь развития. Поиском аналогов общинной экономики в первобытнообщинном строе заниматься, пожалуй, не стоит из-за их большого различия.

Очевидно, медленная эволюция общества на первоначальном, эмбриональном участке развития определялась относительно медленным техническим прогрессом. Видимо это послужило поводом для возникновения ошибочного представления о том, что именно технический прогресс является инициатором общественного развития (в смысле общественного устройства). Тем не менее, завершение длительного, медленного и прямолинейного эмбрионального этапа общественного развития связано с промышленной революцией, с переходом к капиталистическому производству и с первыми кризисами «перепроизводства». Ясно обозначилась быстро нарастающая проблема необходимости организации полного потребления. Ее решение представляется возможным только на естественном пути через капитализм, социализм, коммунизм и общинную экономику. Эволюционная теория называет такое движение «обратным» т.к. все экономические категории от капитализма до общинной экономики развиваются в обратном направлении.

Выход на естественный путь развития не состоялся. На протяжении более двух веков общество топчется на подступах к капитализму, подвергаясь жестоким испытаниям кризисами, войнами и революциями. Двигаться вперед, в капитализм есть возможность, но нет желания, не просматривается спрос на теоретические исследования в этом направлении. Более того, наметилось дальнейшее удаление от капитализма по противоестественному псевдо формационному пути мимо социализма и феодализма примерно на одинаковом от них удалении, далее мимо коммунизма в рабскую экономику. Глупый и опасный путь. Не так давно с некоторыми специфическими отклонениями из-за идеологических заблуждений его прошел СССР. Сомнительный пример для подражания. Однако именно в этом направлении наметилось постыдное для нашего интеллекта движение современного общества. Вероятно, так будут оценивать потомки нашу терпимость к государству, финансовому сектору, кризисам, войнам и революциям.

Тупик теории и практики

Серьезные теоретические и практические проблемы начались, как мы уже говорили, около 200 лет назад в связи с дополнительным удалением от естественного пути развития. Великая французская революция – признак весьма значительного ухода с естественного пути, судя по масштабам потрясений и количеству жертв, была серьезным поводом задуматься о путях преобразования общества.

В сложившихся тогда условиях быстрого роста капиталистического производства более чем актуальным было налаживание взаимодействия предпринимателей и наемных работников по защите своих прав от посягательств государства, рантье и финансистов на существенную часть прибылей и зарплат – экономическую основу их хозяйских полномочий. Только так, помогая друг другу, буржуазия и пролетариат, могли и должны были стать хозяевами капитальной экономики, обнулив претензии на хозяйские полномочия со стороны излишне сильного, безответственного государства и самозваного, беспринципного финансового сектора. Ситуация тогда благоприятствовала налаживанию взаимовыгодного делового сотрудничества претендентов на роль хозяев капитальной экономики. Не было открытой вражды между капиталистами и пролетариатом, не было пока еще и представительной демократии. Вот как оценивал ситуацию Бакунин в работе «Государственность и анархия».

«Был еще третий путь, открытый, правда, очень давно, именно еще римскими императорами, Августом и его преемниками, но после них давно затерянный и вновь открытый лишь в последнее время Наполеоном III и вполне очищенный и улучшенный учеником его, князем Бисмарком. Это путь государственного, военного и политического деспотизма, замаскированного и украшенного самыми широкими и вместе с тем самыми невинными народно-представительными формами.

Но в 1815 году этот путь был еще вполне неизвестен. Тогда никто и не подозревал истины, ставшей ныне известною даже самым глупым деспотам, что так называемые конституционные или народно-представительные формы не мешают государственному, военному, политическому и финансовому деспотизму, но, как бы узаконивая его и, давая ему ложный вид народного управления, могут значительно увеличить его внутреннюю крепость и силу.

Тогда этого не знали, да и не могли знать, потому что совершенный разрыв между эксплуатирующим классом и между эксплуатируемым пролетариатом далеко еще не был так ясен ни для буржуазии, ни для самого пролетариата, как в настоящее время. Тогда все правительства, да и сами буржуа, думали, что за буржуазиею стоит сам народ и что ей стоит только пошевелиться, дать знак, чтобы весь народ встал бы вместе с нею против правительства. Теперь совсем другое дело: буржуазия во всех странах Европы пуще всего боится социальной революции и знает, что против этой грозы ей нет другого убежища, как государство, и потому она всегда хочет и требует возможно сильного государства, или, говоря просто, военной диктатуры; а для того чтобы спасти свое тщеславие, а также и для того чтобы легче обмануть народные массы, она желает, чтобы эта диктатура была облечена в народно-представительные формы, которые бы ей позволили эксплуатировать народные массы во имя самого народа.

Но в 1815 году ни этого страха, ни этой ухищренной политики еще не существовало ни в одном из государств Европы. Напротив, буржуазия была везде искренно и наивно либеральна. Она еще верила, что, работая для себя, она работает для всех, и потому не боялась народа, не боялась возбуждать его против правительства, а вследствие чего и все правительства, опираясь, сколько было возможно, на дворянство, относились к буржуазии как к революционному классу, враждебно».

Благоприятная ситуация была упущена. Хозяев капитализма развели враждой далеко от сотрудничества. Представительной демократией они были лишены организационной основы хозяйских полномочий, а экономической основы их лишали налоги, проценты за кредиты и спекулятивные операции финансового сектора. Получается, что ошибались практически все, и интернациональное движение рабочих, постепенно настроенное против капиталистов, и демократы, желающие осчастливить трудящихся новым гнетом нового государства, и анархисты, зовущие к социальной революции против государства и эксплуатации, т.е. без опоры на взаимодействие капиталистов и рабочих. Не исключена и сознательная деятельность в этом направлении.  « Вы не думайте, что утверждения наши голословны: обратите внимание на подстроенные  нами успехи  дарвинизма, марксизма,  ницшетизма. Растлевающее значение для гоевских умов этих направлений нам-то, по крайней мере, должно быть очевидно». Это цитата из второго протокола «Сионских мудрецов». Очевидно, речь идет о распространении идеологии жестокой борьбы за выживание видов живых существ, непримиримой классовой вражды и индивидуализма, направленной на дестабилизацию общества. Эволюционная теория придерживается противоположных взглядов.

Капитализм не состоялся по причине отсутствия настоящих хозяев данной формации. Хозяйские полномочия перешли к государствам (подарок предыдущей феодальной формации) и к финансовому сектору (недоработка предыдущих хозяев экономик). У настоящих хозяев настоящих формаций есть все возможности избавится от кровососных услуг финансового сектора. Государство и финансовый сектор склонны к самосохранению и безудержному росту своего размера и влияния. По аналогии с онкологией и то, и другое ведет к заболеванию и гибели общества. Желательна ранняя диагностика, серьезное и полное лечение – возврат государства и финансового сектора под полный контроль хозяев экономик. Государство без государя, слуга без господина рабовладельца или феодала, это нонсенс. Предприниматели были вынуждены терпеть ярмо государства только из-за угрозы социальной революции, ориентированной на отмену частной собственности в производстве.

Уверенность, что государство может служить народу, свидетельствует о проблемах с образованием или здоровьем. Чтобы заставить государство нам служить и беспрекословно выполнять нашу волю без проявления даже малейших признаков самостоятельной инициативы, требуется возможность, умение и психологическая готовность, т.е. абсолютно развитое чувство полноправного хозяина экономики. У нас же смешанная психология раба, крепостного и наемного работника без претензий на полную эквивалентную зарплату, не урезанную налогами, процентами за кредиты, монопольными ценами и спекулятивными манипуляциями. Чувство хозяина нельзя получить иначе, чем достаточно продолжительным пребыванием в положение настоящего хозяина в процессе личного выполнения его не простых и ответственных обязанностей. Этот процесс наиболее активен в середине капитальной экономики.

Такое послушное государство, радикально урезанное в правах прямым дозированным финансированием на конкретные цели из прибылей и зарплат с жесточайшим контролем снизу, трудно назвать государством. Скорее, это наемный исполнительный орган, с ориентацией на рекомендательное планирование. Получается, что мы при всем желании не сможем получить себе в услужение государство: либо мы сами останемся слугами государства, либо оно трансформируется (далеко не по собственной инициативе), с обязательным прохождением нулевого значения своих институтов, в принципиально иной орган – службу рекомендательного планирования, характерную для социальной экономики.

И так, к нашему сожалению, образовалась формация-фантом, никуда не годная по главному признаку хозяина экономики (нет такого набора хозяев в правильных формациях), а по остальным категориям разбросанная по нескольким близким формациям, а, потому, далекая от равновесных состояний, явно нуждавшаяся в научном сопровождении на естественный путь развития.

Надо было четко определиться, куда и как двигаться, к ближайшему устойчивому состоянию, для дальнейшего естественного бесконфликтного развития. На вызов времени откликнулись утописты. Анри Сен-Симон частично соответствовал такой задаче по глубине и направлению своих разработок. Главной целью своей жизни он считал внедрение промышленной системы, предусматривающей, с согласия короля, преобразование власти феодалов, военных, рантье и т.д. в административное управление представителями промышленников хозяйственной жизнью страны. Преимущественно речь шла о Франции, с неизбежным распространением промышленной системы на все остальные страны силой примера. Предложения весьма разумные, направленные на приближение потенциальных настоящих хозяев к их реальным полномочиям, к сожалению, приняты не были. Шанс частичного вхождения в капитализм был упущен. С тех пор предприниматели и наемные работники от своих хозяйских полномочий только удалялись.

В своих исследованиях А. Сен-Симон многократно отмечал низкую политическую активность предпринимателей, их негативное отношение к революционным, насильственным преобразованиям общества, полагая, что возможность заниматься полезным производительным трудом вызывает стремление к спокойной мирной жизни. Следует отметить его легкомысленную беспечность по отношению к государству и финансовому сектору. Банкиров он включал в состав промышленников, более того, за ними он признавал объединяющую руководящую роль. По мнению эволюционной теории, удушающее общество разрастание метастаз государства и финансового сектора требует активного противодействия.

Некоторые затруднения А.Сен-Симон испытывал от упрощенного цельного восприятия категории свободы. Ему казалось несовместимым стремление к свободе с необходимостью объединения усилий в решении производственных и житейских проблем. «Пустая метафизическая идея свободы в таком виде, как она теперь распространена, в высшей степени стеснила бы влияние массы на личности, если бы мы ее по-прежнему положили в основу политического учения. С этой точки зрения она противоречила бы развитию цивилизации и мешала бы организации хорошо построенной системы, требующей тесной связи частей и зависимости их от целого». Это его слова из предисловия к работе «О промышленной системе». Данное затруднение представляется устранимым, если пользоваться категориями свободы внешней и свободы внутренней. Такое раздельное восприятие свободы является одним из основных принципов построения эволюционной теории общественного развития.

Любители погреть руки на классовой вражде и чужой беде сожалеют, что он мало обращал внимание на различие интересов предпринимателей и наемных работников, однако, сами они в этом вопросе далеки от убедительности. В предисловии к Капиталу Маркс пишет: «Общество, если даже оно напало на след естественного закона своего развития, ­­– а конечной целью моего сочинения является открытие экономического закона движения современного общества, – не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами. Но оно может сократить и смягчить муки родов».

Экономический закон развития общества на стадии капитализма должен раскрывать, как и почему, на основе экономических интересов, капитализм неизбежно превратится в социализм. С морально этической позиции, для рассуждений на эту тему, надо иметь, пусть даже ошибочное, но обязательно четкое представление о предмете исследования, в том числе о капитализме, социализме и коммунизме. В данном случае не было ясного представления об этих формациях и процессах, ведущих к их возникновению, развитию и смене.

Для обеспечения нормального функционирования капитализма абсолютно необходимо взаимовыгодное сотрудничество предпринимателей и наемных работников, протекание естественных процессов постепенного вытеснения государства, крепостного налогообложения и представительной демократии самоуправлением и самофинансированием, с заменой рынка системой потребления, селективно стимулирующей хозяев капитальной экономики к их добровольному и полному личному, производственному и общественному потреблению. Но даже если следовать примеру Маркса и не выходить за пределы ошибочного примитивного представления о капитализме, то и в этом случае пропаганда ожесточенной классовой борьбы представляется неуместной.

Получение максимально возможной прибыли является целью капитализма, и одновременно причиной его самоликвидации. Размер прибыли можно увеличить расширением производства путем вложения дополнительных капиталов и части полученной прибыли в свой бизнес. В условиях ограниченного сбыта это ведет к снижению нормы прибыли и относительному росту зарплат. Появляется необходимость софинасирования, а потом и полного финансирования нужд развития своего предприятия из зарплат. В итоге производство переходит в собственность бывших наемных работников. А это экономическая основа социализма. Нет смысла враждовать и отнимать собственность у капиталистов, лишая их организаторских возможностей, если зарплата неизбежно растет за счет прибыли. Важно еще раз отметить, что данное представление о ходе событий соответствует реально существующему извращенному общественному устройству. В правильном капитализме должны идти другие процессы, частично указанные в предыдущем абзаце.

Чем дальше общество уходит от равновесного состояния, тем больше надежд должно быть связано с наукой, пока почти нет признаков такой заинтересованности. Складывается впечатление, что сильных мира сего существующая ситуация в принципе устраивает. Подобно «сионским мудрецам» они более чем лояльно относятся к извращенному либерализму, представительной демократии и другим чудесам демагогии, в надежде на сохранение общественного устройства, максимально приспособленного к государственному гнету и финансовой эксплуатации. Действительно остается только удивляться, каким чудесным образом до сих пор удается доказывать, что полностью извращенное общественное устройство является разумным, справедливым и безальтернативным. На самом деле причина проста. Кто позволяет себя одурачить, тот остается всегда в дураках. В данном случае это касается всего общества и каждого из нас. Все мы вынуждены быть демагогами, доказывая самим фактом своего унизительного и покорного существования разумность неразумного образа жизни.

Современная экономическая наука, если судить по названиям работ Нобелевских лауреатов, вопросами изменения общественного устройства пока не интересуется. Только разумная организация полного потребления способна избавить общество от экономической основы потрясений. Этот, главный сейчас вопрос тоже фактически не разрабатывается. Вероятно потому, что поиски его решения неизбежно выводят на понимание необходимости смены общественного устройства, что противоречит интересам ныне правящих структур. Решение остальных второстепенных вопросов иногда способно отодвинуть неизбежные кризисы. В этом мы должны быть благодарны нашим экономистам.

В порядке пожелания успехов в обеспечении минимальной опасности на противоестественном пути в рабскую экономику эволюционная теория советует обратить внимание, что движение предстоит одновременно мимо социализма в том же направлении и мимо феодализма в обратном направлении. Эти формации похожи между собой. В них все категории развиваются идентично, только в противоположных направлениях. Например, государство в феодальной формации должно слабеть, а аналогичные ему службы рекомендательного планирования при социализме усиливаться. Это значит, что и в нашей чудо-формации роль государства и авторитарных форм правления должна возрастать. И для феодализма, и для социализма с приближением к их середине характерно максимальное разложение собственности на владение, распоряжение, управление и пользование. Обратите внимание на усиливающиеся сейчас желания и предпринимателей, и граждан жить в условиях аренды, а не личной собственности. Когда эта тенденция пойдет на убыль, и все менее разложенная собственность будет сосредотачиваться в руках государства, как в начале феодальной формации и как аналогичное сосредоточение собственности в руках планирующих служб в конце социализма, можно говорить о преодолении этапа, соответствующего серединам социализма и феодализма. Далее свои решения текущих проблем можно нивелировать по развитиям соответствующих категорий в коммунизме и рабской формации.

Широкое общественное признание свежих, правильных идей обычно отстает по времени от их появления, поэтому желательно чаще использовать свои личные интеллектуальные возможности. Невежество каждого из нас особенно заметно, когда мы в своих суждениях отождествляем страну и государство. Свое отношение к финансовому сектору, классовой вражде, крепостному налогообложению и представительной демократии честный и думающий человек вполне может сформировать самостоятельно. Разумность нашего бытия преимущественно гарантируется освобождением нашего же сознания из тьмы невежества, догм, предрассудков и заблуждений.

Кооперативное движение в условиях существующего общественного устройства испытывает те же трудности в своем развитии, что и весь сектор реальной экономики – лишение экономической и организационной основы хозяйских полномочий крепостным налогообложением и представительной демократией. В таких условиях серьезные перспективы развития кооперации могут быть связаны с умелым использованием сильнейшего инструмента преобразования общества – цивилизованной системы потребления. Данная теория считает, что организованный и управляемый спрос способен и должен оказывать монопольное по характеру весьма существенное воздействие на все процессы в обществе. Итогом, а если действовать в осознанном режиме, позволяющем избежать ошибок и скачков, то и целью такого движения станет выход на естественный путь развития.

Ощущение тупика теории и практики постоянно усиливается. В качестве иллюстрации можно сослаться на статью Френсиса Фукуямы «Будущее истории», опубликованной в журнале Foreign Affairs № 1, 2012 год. В последнем разделе, посвященном идеологии будущего он пишет:

«Представьте на мгновение неизвестного сочинителя, который, ютясь где-нибудь на чердаке, пытается сформулировать идеологию будущего, способную обеспечить реалистичный путь к миру со здоровым обществом среднего класса и прочной демократией. Какой была бы эта идеология?»

Далее он высказывает свое представление о характере новизны новой идеологии, не выходя за рамки существующего устройства общества, считая:

«Многие из этих идей уже частично высказывались, нашему автору остается только собрать их воедино».

Заканчивается статья интуитивным предчувствием:

«Альтернативная идея уже на поверхности и должна вот-вот появиться».

Для нас этот пример интересен типичным, или, во всяком случае, широко распространенным ожиданием появления новых идей скорее «на чердаке», чем в глубине фундаментальных представлений современной экономической науки. Данную эволюционную теорию тоже можно считать «чердачной» разработкой, далекой от современных догм и предрассудков, связанных с государством, представительной демократией, финансовым сектором и т.д. Кстати, первая статья «Диалектика экономики» из серии моих статей, посвященных эволюционной теории, появилась на этом сайте в феврале 2012 году.

Основной закон эволюции общества

Формы существования стадных животных, птиц, рыб и насекомых представляются нам неизменными, застывшими во времени. И только человеческое общество постоянно меняет свои формации. Почему? По каким законам? Чем и когда это кончится, т.е. есть ли конечная цель у такого развития? Попробуем разобраться в этих вопросах с позиции психологии человека.

Сознание является результатом деятельности нашей центральной нервной системы одновременно по многим направлениям (чувствам). Каждое чувство загадочным образом запрограммировано в соответствии с инстинктом самосохранения. Тем не менее, каждое чувство нам хорошо знакомо, и мы примерно знаем его поведение.

Наше сознание находится в спокойном состоянии, когда нет отклонений от естественного пути развития, полностью соответствующему типичному для данного общества в данное время и в данном месте рейтингу чувств и желаний. Любое отклонение от естественного пути возмущает сознание с целью возврата общества к нормальным параметрам развития.

Итак, любое изменение бытия меняет приоритеты чувств и желаний, т.е. влияет на направление и скорость развития сознания. А изменение сознания, через руководимые им наши действия, отражается на скорости и направлении развития бытия. То есть четко просматривается взаимосвязь в развитии бытия и сознания.

Здесь есть одна особенность. Формируются и подлежат решению преимущественно лишь первоочередные проблемы. В жизни таких примеров много, однако, наиболее яркое и красочное подтверждение взаимного развития бытия и сознания нам подарил А.С. Пушкин сюжетом «Сказки о рыбаке и рыбке». Четко показаны многократные выходы на очередные уровни бытия с последующим формированием соответствующего сознания. Заметно, что нужно время – «вот неделя, другая проходит» – для изменения сознания после очередного изменения бытия. В результате возникают новые цели. Причем, формируются и решаются только первоочередные задачи. А вот цикличность развития от корыта до корыта не выглядит закономерной и неизбежной. В отличие от сказки, общество вполне закономерно и неизбежно будет многократно возвращаться к своему «разбитому корыту» общинной и рабской экономик.

Чтобы понять, какие проблемы и задачи признаются первоочередными, а, следовательно, научиться предсказывать направление общественного развития, необходимо опять обратиться к психологии человека. Речь идет о противоречивом стремлении человека к свободе одновременно по двум противоположным направлениям – к свободе внешней и свободе внутренней. Любопытно, что человек ревностно и резко негативно относится к внешним попыткам ограничения своей внешней свободы, и в то же время готов добровольно частично или полностью ей пожертвовать, передав инициативу в надежные, полностью подконтрольные чужие руки, ради достижения внутренней свободы.

Человек стремится к материальному благополучию, к богатству с целью удовлетворения своих естественных личных потребностей, т.е. к личной экономической свободе, и к экономической основе расширения своей значимости, т.е. к власти или возможности проявлять платежеспособную инициативу. Все это, а также отсутствие внешних указаний, обязательных для исполнения, является составными элементами внешней свободы. Можно сказать, что человек в данном случае стремится к активной жизненной позиции, и что внешняя свобода – это возможность беспрепятственно в меру своих сил, материальных и интеллектуальных возможностей участвовать во всех общественных и личных делах. Помощниками ему в этом деле служат специфические чувства, главные из которых – жадность и эгоизм.

Человек не успокаивается, пока не будет достигнута и гарантированно обеспечена максимально возможная внешняя свобода. На пути развития общества это середина капитальной экономики. Здесь все интеллектуальные и материальные ресурсы человека задействованы в организации производства и потребления. Пропорционально размерам своих ресурсов он имеет возможность участвовать и фактически участвует в организации, финансировании из своей прибыли или зарплаты и контроле всех местных, региональных и центральных проектов с персональной материальной и моральной ответственностью за принятые решения.

Данное направление эволюции человека и общества неизбежно сопровождается центробежными тенденциями. Вспомните примеры из личной жизни, как вам хотелось освободиться от обстоятельств и людей, от которых были в зависимости. Проанализируйте распад СССР и стремление регионов к самостоятельности, трудность создания экономических союзов по инициативе сверху, где властные указания идут сверху вниз, оцените их неустойчивость. Здесь одна общая психологическая основа центробежных тенденций на почве отсутствия полной внешней свободы.

После достижения максимальной внешней свободы, возможно расширение только внутренней свободы – возможности не принимать личного участия в организации общественных и личных дел. Здесь помощниками выступают другие чувства, главные из которых – лень и прагматизм. При этом, движение человека, а, следовательно, и общества идет в противоположном направлении, т.к. расширение внутренней свободы возможно лишь за счет добровольного поэтапного отказа от внешней свободы. Если же внешней свободе ничто не угрожает, то развитие человека и общества идет до упора – достижения максимально возможной внутренней свободы.

На пути развития общества данное состояние характерно середине общинной экономики. Здесь человек, добровольно отказавшийся ранее от личного участия в организации производства (социальная экономика) и от организации общественного потребления (коммунальная экономика), делает последний шаг к достижению максимальной внутренней свободы добровольным отказом от участия в организации своего же личного потребления (общинная экономика). Эта максимально возможная пассивная жизненная позиция ведет к резкой утрате хозяйских полномочий, неизбежному попаданию в рабскую зависимость от общества, конкретно, от своих бывших покорных слуг – руководителей служб планирования производства и потребления.

Характерной особенностью данного направления развития является неизбежное и ярко выраженное присутствие центростремительной тенденции. Если вам удавалось когда-нибудь достичь почти полной личной независимости и одиночества, вспомните чувство тоски и стремление к общению и равноправному сотрудничеству. Ради этого вы готовы добровольно пожертвовать частью своего личного суверенитета. Обратите внимание на устойчивость добровольных организаций созданных по инициативе снизу, на их стремление к налаживанию деловых связей между собой, тягу к объединению, выходящему на все более и более высокие уровни. Психологическая причина у этих явлений тоже одна – стремление к внутренней свободе.

В общинной экономике происходит только перемещение власти снизу вверх. Этого оказывается достаточно для преобразования коммунизма в рабскую экономику. В обоих этих похожих по общественному устройству формациях у основной массы населения нулевая внешняя свобода при максимальной внутренней свободе. Далее история общественного развития повторяется без видимых причин для прекращения когда-либо этого движения.

Вероятно, в общинной экономике крепость семейных уз будет близка к нулю по той же причине – полной внутренней свободы. Общество предельно хорошо заботится обо всех членах потенциальной семьи, и нет возможности что-либо наследовать. Потребности и грудного ребенка, и престарелого инвалида, наряду с потребностями обычных граждан являются счастливейшей возможностью для планирующих организаций обоснованно активизировать свою деятельность в режиме подтверждения своей нужности. Полезность централизованных органов планирования признается, прежде всего, в разумной и рациональной раздаче квот на обоснованное применение бесплатного труда – главной потребности членов коммунистического общества.

В капитальной же экономике все категории имеют противоположное значение. Там есть, что наследовать, и заботиться о семье некому. Нет рабовладельца, феодала и государство исчезает к середине капитальной экономики. Предприниматели и наемные работники в личной жизни абсолютно независимы. Все надо делать полностью самому, как полноправному и ответственному хозяину, либо, в случае необходимости или целесообразности, совместно с такими же хозяевами – наемными работниками и предпринимателями. В таких условиях семья должна быть крепкой.

Любопытно, что семья развивается строго в противофазе к государству и его аналогу – службам рекомендательного планирования при социализме и жесткого централизованного планирования в коммунистическом обществе. Чем ближе капитализм, тем слабее государство и сильнее семья, с приближением к общинной экономике семья слабеет, а службы планирования укрепляются.

Если общество находится в равновесном состоянии, когда достигнутые уровни развития бытия и сознания соответствуют друг другу, и есть возможность беспрепятственно реализовывать свои первоочередные цели, то развитие идет максимально быстро, без торможения кризисными и революционными ситуациями. Исторические примеры показывают, что любые попытки ускорить события, любые скачки выводят общество из равновесия, тормозят развитие и могут привести к неожиданным противоположным результатам. Так вместо коммунизма в СССР была достигнута полноценная рабская экономика, а это более чем торможение – противоестественное движение назад в условиях явно выраженного насилия над личностью.

Интересным представляется мнение данной теории, что рабский, крепостной и наемный труд, полностью соответствующий текущему уровню развития сознания, не следует воспринимать как насилие над личностью, т.к. нет на каждом из этих этапов развития общества более рациональной организации труда. А любые насильственные попытки что-либо изменить неизбежно ведут к замедлению развития общества, наказывается кризисами, войнами и революциями.

Эти вполне определенные представления о характере и причинах движений дают нам возможность с позиции анализа психологических особенностей человека объяснять и предсказывать общественное развитие. Похоже, мы приближаемся к пониманию основного закона эволюции общества. Для этого, максимально кратко обобщим приведенные выше и некоторые дополнительные, возникающие в процессе применения данной теории, мысли и предположения.

1. Бытие и сознание взаимно развивают друг друга.

2. Целью является максимальная внешняя свобода, а после ее гарантированного полного достижения, внутренняя свобода.

3. Движение к внешней свободе сопровождается центробежными тенденциями, а к внутренней свободе – центростремительными.

4. Формируются и решаются преимущественно первоочередные проблемы.

5. Равновесное состояние общества возможно лишь при соответствии достигнутых уровней взаимного развития бытия и сознания.

6. Необходимо время для формирования и закрепления очередного уровня сознания после очередного изменения бытия.

7. Скорость развития максимальна в равновесном состоянии.

8. Развитие циклично с поочередной сменой участков взаимно противоположных направлений.

9. Каждый цикл состоит из шести формаций: рабской, феодальной, капитальной, социальной, коммунальной и общинной.

10. За любые шесть последовательных формаций все категории проходят полный цикл своего развития с возвращением в исходную точку.

11. Некоторые формации и категории в процессе развития трансформируются в свой аналог: власть в платежеспособную инициативу, государство в службу планирования, феодализм аналогичен социализму, коммунизм – рабской формации.

12. Ось симметрии развития каждой категории проходит через середины капитальной и общинной экономик.

13. Ось асимметрии развития категорий проходит через середины феодальной и социальной формаций. По мере удаления от этой оси категории увеличивают противоположность своих значений. Общинная и капитальная формации по всем показателям противоположны.

14. Противоестественное движение возможно только путем насилия над личностью.

15. Нет решающей зависимости эволюции общества от технического прогресса.

16. Семья развивается закономерно, как и любое другое сообщество.

17. Нет для данных закономерностей пространственных и временных ограничений.

Желательно, чтобы закон эволюции общества максимально отражал указанные пункты, но и не был слишком громоздким. Можно остановиться пока на таком относительно кратком и лаконичном варианте. Эволюция человека, а, следовательно, и любого сообщества определяется взаимным развитием бытия и сознания со скоростью, пропорциональной соответствию их достигнутых уровней, в направлении центробежного расширения внешней свободы, а после ее гарантированного полного достижения, в направлении центростремительного расширения внутренней свободы путем формирования и решения первоочередных задач.

Этот закон представляется полезным и удобным для применения при решении вопросов, связанных с развитием человека, любого сообщества и всего человечества без ограничений в пространстве и времени.

Важно отметить, что возможность предсказывать направление развития позволяет ориентироваться не только на статические ближайшие проблемы, а еще и на динамические перспективные интересы. Именно эта особенность может оказаться ключевой в вероятном переходе с нашего противоестественного на разумный естественный путь развития общества, т.к. сиюминутные интересы обычно ведут к конфронтации классов, а перспективные цели способствуют их сближению.

Мое представление о полезности и применимости эволюционной теории можно найти в моих предыдущих статьях на сайте «Капитала страны». Легко заметить, что взгляды постепенно уточнялись. Этот процесс продолжается. Живая теория, точнее, ее понимание, дальнейшее проникновение в суть происходящих процессов должно постоянно развиваться, в данном случае, вероятно, на протяжении существования этой и любой другой цивилизации, наделенной подобным набором чувств и желаний.

Надеюсь, мы частично выяснили, по каким причинам обществу не удалось выйти на естественный путь развития, почему сейчас мы тяжело, с кризисами, потрясениями и войнами движемся по противоестественному пути в рабскую экономику. Уровень нашего сознания ему соответствует, поэтому движение продолжается. Если уцелеем, то после рабства и феодализма у общества будет вторая, а у России третья попытка вхождения в капитализм. Если ума опять не хватит, придется снова повторять эти укороченные штрафные круги. Скорее всего, самоуничтожение нашей цивилизации наступит раньше.

Разумнее переходить на естественный путь мирно и постепенно через систему цивилизованного потребления. Самоорганизация хороша тем, что не требует вмешательства, а активное противодействие заинтересованных структур легче преодолевать организованно и целенаправленно, имея ясное сознание, свободное от предрассудков и заблуждений.