«Китай представляете себе, как развивается? Вот то же самое происходило тогда у нас»

– Какой вы видите национальную идею? Нужна ли она вообще? Возможна ли?

– Ничего не надо выдумывать, ничего изобретать – абсолютно. Надо вернуться к тому историческому корню, с которого мы были вышиблены в 17-м году и впоследствии советским строем.

 – То есть к монархии?

 – Нет, почему, я гораздо шире смотрю, все почему-то концентрируются на монархии, а я считаю, что это тоже совершенно пустая трата времени.

 – Что же тогда значит «исторический корень»?

 – Это та идеология, которая была заложена правительством Николая II – не монархическая, знаменитый лозунг «Православие, самодержавие, народность» тут не при чем – а экономическая, институциональная. Если бы она реализовалась, то Россия была бы Китаем – в первой половине XX века. Это абсолютно так.

 – В чем же заключалась тогда национальная идея и идеология до того, как она была разрушена в 1917 году?

 – Вы Китай представляете сейчас? Вот то же самое должно было быть у нас.

 – То есть, форма правления – республика?

  – Нет, почему, была бы конституционная монархия, ограниченная, как она и была с 1906 года по основным законам Российской империи, по первой Конституции. И, кстати, это заслуга Николая II, что эта конституция была принята. Мы даже не помним сегодня тех людей, которые ее разрабатывали, мы помним только кадетов и всю околокадетствующую публику, которые маргинальное развитие выбирали, а не ключевое.

 – То есть необходима свобода для предпринимательства…

 – Китай представляете себе, как развивается? Вот то же самое происходило тогда у нас. Они нас скопировали. Теперь мы должны копировать их.

 – Могут ли историки как-то участвовать в формировании национальной идеи?

 – Задача историков – показать, вытащить это все на свет божий. Потому что все это похоронено под множеством идейных наслоений. Мы не видим того, что там происходило, мы видим кучу каких-то монархистов, реакционеров, черносотенцев. На самом деле, это были самые передовые люди страны, которые понимали, как она будет модернизироваться. И мы это сейчас забыли. Для нас этого не существует.

 – Может, задача историков, освободить знание от идеологии?

 – А чем же мы еще занимаемся, этим мы и собираемся заниматься.