Предыдущая статья в «Капитале страны» на эту тему показала, что теория Маркса не пользуется в России популярностью: с ней практически никто не знаком. Тем не менее, Маркс остается классиком политической экономии. А значит – в какой-то мере и образцом для подражания. Какие теоретические выкладки Карла Маркса представляют наибольший интерес?
Карл Маркс в книге «К критике политической экономии» писал: «Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает как «огромное скопление товаров», а отдельный товар — как элементарная форма этого богатства. Наше исследование начинается поэтому анализом товара. Товар есть, прежде всего, внешний предмет, вещь, которая, благодаря её свойствам, удовлетворяет какие-либо человеческие потребности. Природа этих потребностей, — порождаются ли они, например, желудком или фантазией, — ничего не изменяет в деле. Дело также не в том, как именно удовлетворяет данная вещь человеческую потребность: непосредственно ли, как жизненное средство, т.е. как предмет потребления, или окольным путём, как средство производства».
Придуманный Марксом товар «рабочая сила» не соответствует этому определению. Рабочая сила, то есть трудоспособность человека, – это не какая-то определенная вещь или внешний предмет. Это – внутреннее свойство внешнего предмета – человеческий организм. Поэтому в рабовладельческие времена товаром считался сам человеческий организм, то есть раб.
«Каждую полезную вещь, как, например, железо, бумагу и т.д., можно рассматривать с двух точек зрения: со стороны качества и со стороны количества. Каждая такая вещь есть совокупность многих свойств, и поэтому может быть полезна различными своими сторонами. Открыть эти различные стороны, а, следовательно, и многообразные способы употребления вещей, есть дело исторического развития. То же самое следует сказать об отыскании общественных мер для количественной стороны полезных вещей».
Если в науке требуется проведение измерений, то они осуществляются с помощью общепризнанных метрических мер. В философии нет ничего, что можно было бы измерить, потому никаких мер в ней нет. В этой связи крайне странно выглядит ситуация, когда доктор философии К.Маркс вводит в экономическую науку «общественную меру количественной стороны полезных вещей». Создается впечатление, что метрические меры Маркса не устроили.
«Полезность вещи делает её потребительной стоимостью. Но эта полезность не висит в воздухе. Обусловленная свойствами товарного тела, она не существует вне этого последнего. Поэтому товарное тело, как, например, железо, пшеница, алмаз и т.п., само есть потребительная стоимость или благо».
Товарным телом может быть любая вещь, в отношении которой у человека возникает потребность. В сознании человека возникает ценность (стоимость) такой вещи. Такую вещь человек называет благом. Мерой полезности блага являются его физическое свойства – например, прочность железа, энергетическая ценность пшеницы, твёрдость и красота алмаза. Как правило, меры полезностей несопоставимы друг с другом. Это вынудило человечество создать условную меру стоимости – потребительную стоимость. Так как меры полезных свойств вещей несоизмеримы, условная мера потребительная стоимость не может иметь никакой метрической меры.
«Этот его характер не зависит от того, много или мало труда стоит человеку присвоение его потребительных свойств».
Тут Маркс ошибается. Природа создает свои богатства, и, соответственно, их стоимость, расходуя на этой энергию. Потенциальная энергия – это ее предмет труда, кинетическая энергия – орудие труда. Для приобретения природных богатств человек вынужден «расходовать» свой труд. Если ценность труда, необходимого для присвоения блага, больше, чем ценность этого блага, то присвоения не происходит. Условием, вызывающим у человека потребность в благе и намерение присвоить его, является превышение стоимости присваиваемого блага, над всеми расходами на его присвоение. Таким образом, характер товарного тела зависит от того, сколько труда он требует для его присвоения.
«При рассмотрении потребительных стоимостей всегда предполагается их количественная определённость, например, дюжина часов, аршин холста, тонна железа и т.п. Потребительные стоимости товаров составляют предмет особой дисциплины — товароведения (в буржуазном обществе господствует fictio juris [юридическая фикция], будто каждый человек, как покупатель товаров, обладает энциклопедическими познаниями в области товароведения). Потребительная стоимость осуществляется лишь в пользовании или потреблении. Потребительные стоимости образуют вещественное содержание богатства, какова бы ни была его общественная форма. При той форме общества, которая подлежит нашему рассмотрению, они являются в то же время вещественными носителями меновой стоимости. Меновая стоимость, прежде всего, представляется в виде количественного соотношения, в виде пропорции, в которой потребительные стоимости одного рода обмениваются на потребительные стоимости другого рода — соотношения, постоянно изменяющегося в зависимости от времени и места. Меновая стоимость кажется поэтому чем-то случайным и чисто относительным, а внутренняя, присущая самому товару меновая стоимость (valeur intrinseque) представляется каким-то contradictio jecto [противоречием в определении]. Рассмотрим дело ближе. Известный товар, например, один квартер пшеницы, обменивается на x сапожной ваксы, или на y шёлка, или на z золота и т.д., одним словом — на другие товары в самых различных пропорциях. Следовательно, пшеница имеет не одну единственную, а многие меновые стоимости. Но так как и x сапожной ваксы, и y шёлка, и z золота и т.д. составляют меновую стоимость квартера пшеницы, то x сапожной ваксы, y шёлка, z золота и т.д. должны быть меновыми стоимостями, способными замещать друг друга, или равновеликими. Отсюда следует, во-первых, что различные меновые стоимости одного и того же товара выражают нечто одинаковое и, во-вторых, что меновая стоимость вообще может быть лишь способом выражения, лишь «формой проявления» какого-то отличного от неё содержания. Возьмём, далее, два товара, например пшеницу и железо. Каково бы ни было их меновое отношение, его всегда можно выразить уравнением, в котором данное количество пшеницы приравнивается известному количеству железа, например: 1 квартер пшеницы = a центнерам железа. Что говорит нам это уравнение? Что в двух различных вещах — в 1 квартере пшеницы и в a центнерах железа — существует нечто общее равной величины. Следовательно, обе эти вещи равны чему-то третьему, которое само по себе не есть ни первая, ни вторая из них. Таким образом, каждая из них, поскольку она есть меновая стоимость, должна быть сводима к этому третьему».
Логика вроде бы верна: между двумя обмениваемыми благами должно быть что-то общее. Но достаточно ли этой логики? Если потребительная стоимость проявляется в потреблении, то меновая стоимость проявляется в обмене. В обмене всегда участвуют как минимум два действующих лица. А чаще всего – еще и посредник. Каждый из них в акте обмена преследует собственные цели: купить дешевле, продать дороже. При этом от желаний и действий участников обмена меновые стоимости благ изменяются – в отличие от потребительных стоимостей.
«Иллюстрируем это простым геометрическим примером. Для того, чтобы определять и сравнивать площади всех прямолинейных фигур, последние рассекают на треугольники. Самый треугольник сводят к выражению, совершенно отличному от его видимой фигуры, — к половине произведения основания на высоту. Точно так же и меновые стоимости товаров необходимо свести к чему-то общему для них, большие или меньшие количества чего они представляют. Этим общим не могут быть геометрические, физические, химические или какие-либо иные природные свойства товаров. Их телесные свойства принимаются во внимание вообще лишь постольку, поскольку от них зависит полезность товаров, т.е. поскольку они делают товары потребительными стоимостями».
Эта логика представляется весьма странной. Маркс утверждает, что «…этим общим не могут быть геометрические свойства товаров», но сам иллюстрирует свою теорию «геометрическим примером». Очевидно, что между площадью, имеющую метрическую меру, и меновой стоимостью нет ничего общего. Эти понятия тоже выглядят как «contradictio jecto» [противоречием в определении], что никак не касается того общего третьего, что лежит в основе меновой стоимости.
«Очевидно, с другой стороны, что меновое отношение товаров характеризуется как раз отвлечением от их потребительных стоимостей. В пределах менового отношения товаров каждая данная потребительная стоимость значит ровно столько же, как и всякая другая, если только она имеется в надлежащей пропорции. Или, как говорит старик Барбон: «Один сорт товаров так же хорош, как и другой, если равны их меновые стоимости. Между вещами, имеющими равные меновые стоимости, не существует никакой разницы, или различия».
Потребительная стоимость формирует потребность. Которая, в свою очередь, заставляет человека – в пределах своих возможностей – удовлетворить эту потребность. Эта потребность может быть удовлетворена обменом дорогой вещи на более дешёвую вещь, и наоборот. Равенство меновых стоимостей не гарантирует отсутствия различий между потребительными стоимостями благ.
«Как потребительные стоимости, товары различаются, прежде всего, качественно, но как меновые стоимости, они могут иметь лишь количественные различия, следовательно, не заключают в себе ни одного атома потребительной стоимости».
Трудность определения Марксом меновых стоимостей состояла как раз в том, что, в его понимании, потребительные стоимости не имеют меры даже для одного атома. Но каждый атом – это некоторое количество энергии в потенциальном состоянии. Именно энергия является тем «общим» для обмениваемых благ.
«Если отвлечься от потребительной стоимости товарных тел, то у них остаётся лишь одно свойство, а именно то, что они — продукты труда».
Труда кого или чего? Во времена Маркса котлованы для зданий копали вручную, а теперь это делают экскаваторы, заменяющие труд сотен людей. Как определить, чем тогда занимается экскаватор? Трудится? Работает? Процесс труда человека, как и процесс труда экскаватора, называется работой. Труд вообще – это расход энергии.
«Но теперь и самый продукт труда приобретает совершенно новый вид. В самом деле, раз мы отвлеклись от его потребительной стоимости, мы вместе с тем отвлеклись также от тех составных частей и форм его товарного тела, которые делают его потребительной стоимостью. Теперь это уже не стол, или дом, или пряжа, или какая-либо другая полезная вещь. Все чувственно воспринимаемые свойства погасли в нём. Равным образом теперь это уже не продукт труда столяра, или плотника, или прядильщика, или вообще какого-либо иного определённого производительного труда. Вместе с полезным характером продукта труда исчезает и полезный характер представленных в нём видов труда, исчезают, следовательно, различные конкретные формы этих видов труда; последние не различаются более между собой, а сводятся все к одинаковому человеческому труду, к абстрактно человеческому труду».
Непонятно, почему, отвлекаясь от потребительной стоимости, например, стола или дома, стол и дом становятся всего лишь трудом человека. Дерево, из которого сделан стол, создала природа без участия труда человека. Камень, из которого сложены стены дома, создала природа, а не человек. Почему же он становится абстрактным человеческим трудом? Получается, что природа, создавшая человека, не может создавать стоимость в других вещах, ею же созданных?
«Рассмотрим теперь, что же осталось от продуктов труда. От них ничего не осталось, кроме одинаковой для всех призрачной предметности, простого сгустка лишённого различий человеческого труда, т.е. затраты человеческой рабочей силы безотносительно к форме этой затраты. Все эти вещи представляют собой теперь лишь выражения того, что в их производстве затрачена человеческая рабочая сила, накоплен человеческий труд. Как кристаллы этой общей им всем общественной субстанции, они суть стоимости — товарные стоимости».
Рабочую силу Маркс объявляет не физической силой, а «общественной субстанцией». Но рабочая сила в производстве – это обычная физическая сила. И действовать она может, только расходуя энергию, которой обладает организм человека, участвующего в производстве в роли рабочей силы.
Процесс обмена не может гарантировать равенства меновых стоимостей обмениваемых товаров. Равенство меновых стоимостей не гарантирует равенства потребительных стоимостей этих товаров. Одинаковые меновые стоимости вполне могут иметь товары разного сорта. Одна и та же вещь в разных актах обмена может иметь разную меновую стоимость. Вес серебра и золота на сто фунтов стерлингов никогда не будет равен весу свинца на такую же сумму фунтов стерлингов. Свойства свинца никогда не достигнут полезности свойств серебра и золота. Мы нашли то общее третье, необходимое для сравнения потребительных стоимостей обмениваемых товаров. Этой субстанцией является не труд, а энергия, обеспечившая исполнение трудом работы, которая является результатом действия рабочей силы. Таким образом, потребительная стоимость имеет метрическую меру: ею является мера расходуемых энергий. Такая мера, естественно, не имеет практического применения. Но её теоретическая сущность даёт нам основание прийти к выводу, что стоимость веществ природы, которую мы стремимся присвоить, есть потенциальная энергия вещества. Стоимость этих веществ и есть та величина потенциальной энергии, которая заключена в них. Величина стоимости веществ природы образует их потребительную стоимость, которые мы из неё извлекаем, определяя наличие в них потребительной стоимости обнаружением в этих веществах полезных для нас свойств.
«В самом меновом отношении товаров их меновая стоимость явилась нам как нечто совершенно независимое от их потребительных стоимостей».
Это допущение работает только в том случае, когда мы рассматриваем стоимость как абстрактный труд. Но стоимость – это конкретный труд, причем обязательно человеческий. В противном случае останется только объявить меновую стоимость независимой от потребительной стоимости.
«Если мы действительно отвлечёмся от потребительной стоимости продуктов труда, то получим их стоимость, как она была только что определена. Таким образом, то общее, что выражается в меновом отношении, или меновой стоимости товаров, и есть их стоимость».
Если мы действительно отвлечёмся от потребительных стоимостей продуктов труда (подразумевая под трудом любой труд всех сил производства, а не только труд рабочих сил), то получим следующее определение стоимости: стоимость – это параллельная мера энергии, заключённой в благе или товаре. Это не противоречит марксовскому выводу: «Таким образом, то общее, что выражается в меновом отношении, или меновой стоимости товаров, и есть их стоимость», а именно – их потенциальная энергия.
«Дальнейший ход исследования приведёт нас опять к меновой стоимости как необходимому способу выражения, или форме проявления стоимости; тем не менее, стоимость должна быть сначала рассмотрена независимо от этой формы. Итак, потребительная стоимость, или благо, имеет стоимость лишь потому, что в ней овеществлён, или материализован, абстрактно человеческий труд».
Труд не может быть «овеществлён» и «материализован». Труд в производстве расходуется, оставляя вместо себя выполненную работу. Выполненная работа нематериальна, она представляет собой изменение формы, свойств или агрегатного состояния предмета труда. Описываемое свойство труда прекращать своё существование после окончания действия не позволяет отнести труд человека к источникам создания стоимости. Труд не может создавать стоимость. Он может лишь её потреблять, то есть расходовать. Поэтому труд способен лишь на создание убытков, а не прибыли.
Сначала труд расходует стоимости для собственного восстановления. А затем сам расходуется для переноса стоимости в продукт труда. Такое поведение труда называется индивидуальным и производственным потреблением.
Труд ничего не создаёт. Он лишь изменяет то, что создаёт природа. У человека нет возможности создавать. Это право природа никому не дала. Труд не является источником стоимости – в этом заключается основная ошибка современных основ экономических знаний. Поэтому все экономические учения, в основе которых лежит труд как источник стоимости, – всего лишь подгонка фактов.
«Как же измерять величину её стоимости? Очевидно, количеством содержащегося в ней труда, этой «созидающей стоимость субстанции». Количество самого труда измеряется его продолжительностью, рабочим временем, а рабочее время находит, в свою очередь, свой масштаб в определённых долях времени, каковы: час, день и т.д. Если стоимость товара определяется количеством труда, затраченного в продолжение его производства, то могло бы показаться, что стоимость товара тем больше, чем ленивее или неискуснее производящий его человек, так как тем больше времени требуется ему для изготовления товара».
Маркс противоречит сам себе. На вопрос, как же измерять величину меновой стоимости, он отвечает: «Очевидно, количеством содержащегося в ней труда». И тут же это опровергает: «Если стоимость товара определяется количеством труда, затраченного в продолжение его производства, то могло бы показаться, что стоимость товара тем больше, чем ленивее или неискуснее производящий его человек, так как тем больше времени требуется ему для изготовления товара». Измерять количество труда затраченным временем может только человек, который никогда не видел производственного процесса. Взять, например, прораба на стройке. Его труд – как у Фигаро: он должен быть «здесь» и должен быть «там». И при этом он имеет прямое отношение к продукту труда – строящемуся дому, хотя даже пальцем не касается его предметности. Время его труда заменяется обязанностями и ответственностью (например, материальной ответственностью).
«Но тот труд, который образует субстанцию стоимостей, есть одинаковый человеческий труд, затрата одной и той же человеческой рабочей силы».
Если количество такого труда измерять временем, то его дневная величина всегда будет равна продолжительности рабочего дня. Таким образом, если труд «образует субстанцию стоимостей», то стоимость труда, израсходованного за полный рабочий день, будет равна стоимости продукта, созданного за тот же полный рабочий день этой же рабочей силой. Становится еще более непонятно, как понимать это высказывание Маркса, которое мы уже рассматривали: «Этот его характер не зависит от того, много или мало труда стоит человеку присвоение его потребительных свойств».
Если стоимость труда равна стоимости продукта этого труда, то откуда возьмется прибыль? Если следовать логике Маркса, то при таком «капитализме» производством занимаются не ради прибыли, а ради занятости. Время не является приемлемой мерой количества труда – здесь Маркс снова ошибся. И не только потому, что такая мера устроила бы только лентяев – этот «острый угол» Маркс обошел, объявив труд «средним общественно необходимым». Но «средний общественно необходимый труд» не устраняет неравенства стоимости труда и стоимости продукта труда.
«Вся рабочая сила общества, выражающаяся в стоимостях товарного мира, выступает здесь как одна и та же человеческая рабочая сила, хотя она и состоит из бесчисленных индивидуальных рабочих сил. Каждая из этих индивидуальных рабочих сил, как и всякая другая, есть одна и та же человеческая рабочая сила, раз она обладает характером общественной средней рабочей силы и функционирует как такая общественная средняя рабочая сила, следовательно, употребляет на производство данного товара лишь необходимое в среднем или общественно необходимое рабочее время. Общественно необходимое рабочее время есть то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной стоимости при наличных общественно нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда. Так, например, в Англии после введения парового ткацкого станка для превращения данного количества пряжи в ткань требовалась, быть может, лишь половина того труда, который затрачивался на это раньше. Конечно, английский ручной ткач и после того употреблял на это превращение столько же рабочего времени, как прежде, но теперь в продукте его индивидуального рабочего часа была представлена лишь половина общественного рабочего часа, и потому стоимость этого продукта уменьшилась вдвое».
Маркс неверно указывает причину, по которой понизилась стоимость продукта. Количество, а значит, и стоимость труда ткача остались прежними, а стоимость продукта такого труда стала ниже. Маркс не понял, что ткач перестал быть ткачом – он стал «машинистом» ткацкого станка. «Ткачом» стал ткацкий станок.
Стоимость продукта труда ручного ткача стала дороже стоимости продукта «труда» ткацкого станка. Поэтому каждый сотканный станком метр ткани стал для производителя дешевле каждого метра ткани, сотканного ткачом. Это объясняется тем, что стоимость того, чем восстанавливается рабочая сила, оказалась дороже того, что потребляет для обеспечения своей работоспособности паровой ткацкий станок.
Продукты питания, необходимые для восстановления работоспособности ткача, дороже дров и угля для станка. Ткачу нужно не только восстанавливать трудоспособность, но и сохранять жизнеспособность до следующего рабочего дня. Кроме того, человек расходует продукты для самовоспроизводства рабочей силы – содержания детей. В то же время потребности ткацкого станка ограничиваются топливом.
Качество продукта машинного производства наглядно выше качества продукта ручного производства. Поэтому в начале применения машинного производства можно было извлекать большие прибыли, торгуя продуктом машинного «труда» по цене такого же продукта, произведенного вручную. Это давало возможность платить машинисту ткацкого станка заработную плату, большую заработной платы ткача. По мере увеличения объёмов производства возникло превышение предложения над спросом – это активизировало закон соответствия спроса предложению. Производитель был вынужден снизить цену на свой товар. Таким образом, машинное производство приносит выгоду не только производителю, но и потребителю.
«Итак, величина стоимости данной потребительной стоимости определяется лишь количеством труда, или количеством рабочего времени, общественно необходимого для её изготовления. 9). Каждый отдельный товар в данном случае имеет значение лишь как средний экземпляр своего рода. 10). Поэтому товары, в которых содержатся равные количества труда, или которые могут быть изготовлены в течение одного и того же рабочего времени, имеют одинаковую величину стоимости. Стоимость одного товара относится к стоимости каждого другого товара как рабочее время, необходимое для производства первого, к рабочему времени, необходимому для производства второго. «Как стоимости, все товары суть лишь определённые количества застывшего рабочего времени». 11). Следовательно, величина стоимости товара оставалась бы постоянной, если бы было постоянным необходимое для его производства рабочее время. Но рабочее время изменяется с каждым изменением производительной силы труда».
Со времён Маркса рабочее время изменилось только один раз: при Марксе рабочий день составлял 12 часов, сейчас – 8 часов. Производительность никак не влияет на продолжительность рабочего времени. Как верно заметил В.И.Ленин: «В конечном счёте, главное – производительность труда».
«Производительная сила труда определяется разнообразными обстоятельствами, между прочим: средней степенью искусства рабочего, уровнем развития науки и степенью её технологического применения, общественной комбинацией производственного процесса, размерами и эффективностью средств производства, природными условиями. Одно и то же количество труда выражается, например, в благоприятный год в 8 бушелях пшеницы, в неблагоприятный — лишь в 4 бушелях. Одно и то же количество труда в богатых рудниках доставляет больше металла, чем в бедных, и т.д. Алмазы редко встречаются в земной коре, и их отыскание стоит поэтому в среднем большого рабочего времени. Следовательно, в их небольшом объёме представлено много труда. Джейкоб сомневается, чтобы золото оплачивалось когда-нибудь по его полной стоимости. С ещё большим правом это можно сказать об алмазах. По Эшвеге, в 1823 г. цена всего продукта восьмидесятилетней разработки бразильских алмазных копей не достигала средней цены полуторагодового продукта бразильских сахарных или кофейных плантаций, хотя в первом было представлено гораздо больше труда, а, следовательно, и стоимости. С открытием более богатых копей то же самое количество труда выразилось бы в большем количестве алмазов, и стоимость их понизилась бы».
Маркс перечисляет множество обстоятельств, от которых зависит производительность труда. Но его внимание занимает не сама производительность и средства, ее измеряющие, а изменяемая ею продолжительность труда. В этом изменении Маркс ищет увеличение количества труда, а не увеличение его продуктов.
У Маркса одним и тем же количеством труда выражается урожай и в 8 бушелей пшеницы, и в 4 бушеля. Очевидно, он исходит их того, что и тот, и другой урожай требует одного и того же времени приложения труда. И тот, и другой урожай станут собирать только после полного созревания, время которого не зависит от числа бушелей. И уберут эти урожаи за одно и то же время. Но при большом урожае труда будет вложено больше: чтобы собрать и вывезти с поля больший урожай, нужно больше времени. Время уборки урожая будет сокращено если не повышением производительности труда, то увеличением числа трудящихся. Поэтому урожай в 8 бушелей пшеницы будет стоить дороже, чем урожай в 4 бушеля.
Маркс же пытается убедить нас в том, что стоимость пшеницы будет одинакова вне зависимости от величины урожая. Объясняет он это тем, что на выращивание любого объема пшеницы затрачивается одинаковое количество времени.
Точно так же неверны рассуждения Маркса о равенстве количества труда в «богатых» и «бедных» рудниках. Большему количеству металла соответствует большее количество труда. Если производительность труда низка, то для добычи металла требуется большее количество времени. Алмазы стоят дороже, чем кофе, не потому, что требуют для добычи больше рабочих, чем нужно для выращивания кофе. Даже в «бедных» алмазных копях мог встретиться алмаз, который стал бы дороже кофе, выращенного за 10 лет. И найти такой алмаз мог всего один человек. Но стоимость алмазов от этого не понизилась бы.
«Если бы удалось небольшой затратой труда превращать уголь в алмаз, стоимость алмаза могла бы упасть ниже стоимости кирпича. Вообще, чем больше производительная сила труда, тем меньше рабочее время, необходимое для изготовления известного изделия, тем меньше кристаллизованная в нём масса труда, тем меньше его стоимость».
Чем больше производительная сила труда, тем больше продуктов труда (для Ленина именно это является главным). Марксу же главным представляется время труда, необходимое для изготовления изделия. Маркс не учитывает, что для добычи угля и добычи алмазов нужно одинаковое время труда. Но алмазы стоят дороже: их потребительские свойства представляют большую ценность, и в природе их меньше, чем угля.
Небольшой затратой труда превращать уголь в алмаз люди ещё не научились. Но, например, глину уже давно умеют превращать в кирпич, и от этого ее стоимость не изменилась. Со времён Маркса изменилась лишь стоимость её добычи – ручной труд был заменен машинным, и стоимость добычи глины уменьшилась. Сегодня в природе достаточно глины для удовлетворения потребности человечества в ней – поэтому, в соответствии с законом соответствия спроса предложению, условий для роста цены на нее не возникает.
«Величина стоимости товара изменяется, таким образом, прямо пропорционально количеству и обратно пропорционально производительной силе труда, находящего себе осуществление в этом товаре».
В реальности капиталисты, стремящиеся к получению максимальной прибыли, не заинтересованы в росте стоимости изделий. Их интересует рост разницы между стоимостью (точнее – ценой) изделия и расходами на его производство. Производительность труда интересует капиталиста в связи с ростом количества продукта. В этом случае снижение количества труда – это второстепенный положительный фактор увеличения прибылей. Главным фактором увеличения прибыли является количество продукта.
Здесь капиталисты находятся под влиянием того, что Смит назвал «невидимой рукой» в экономике. Стремление к увеличению количества продукта вынуждает снижать цены на товары – вследствие этого часть потенциально возможной прибыли переходит к покупателю продукта.
Если бы величина стоимости товара изменялась, как говорит Маркс, прямо пропорционально количеству труда, то востребована была бы лень. Но это, очевидно, не так. Стоимость продукта растёт при увеличении объёма производства, а объём производства, в свою очередь, растёт при росте производительности труда. При росте производительности труда уменьшается не стоимость продукта, а количество труда и его стоимость в каждом изделии.
«Вещь может быть потребительной стоимостью и не быть стоимостью. Так бывает, когда её полезность для человека не опосредствована трудом. Таковы: воздух, девственные земли, естественные луга, дикорастущий лес и т.д. Вещь может быть полезной и быть продуктом человеческого труда, но не быть товаром».
Если вещь имеет потребительную стоимость, то как только она вступит в процесс обмена, она приобретет стоимость (меновую стоимость). Аналогично, потребительная стоимость заявляет о своем наличии в благе в тот момент, когда оно вступает в процесс потребления. Например, нефть может быть продана, еще не будучи добыта (как это происходит на товарно-сырьевых биржах). Напротив, воздух не вступает в процесс обмена, но это не значит, что он не имеет стоимости. Он не становится товаром, так как потребность в нем удовлетворяется везде и всегда.
«Тот, кто продуктом своего труда удовлетворяет свою собственную потребность, создаёт потребительную стоимость, но не товар. Чтобы произвести товар, он должен произвести не просто потребительную стоимость, но потребительную стоимость для других, общественную потребительную стоимость. (И не только для других вообще. Часть хлеба, произведённого средневековым крестьянином, отдавалась в виде оброка феодалу, часть — в виде десятины попам. Но ни хлеб, отчуждавшийся в виде оброка, ни хлеб, отчуждавшийся в виде десятины, не становился товаром вследствие того только, что он произведён для других. Для того, чтобы стать товаром, продукт должен быть передан в руки того, кому он служит в качестве потребительной стоимости посредством обмена)».
В скобках – примечание Фридриха Энгельса.
Этой строчкой Энгельс доказывает, что рабочая сила не может быть товаром – ее нельзя передать «из рук в руки». Но и практический капиталист Энгельс делает ошибку. Продукт «рабочая сила» производит рабочий, расходуя на это производство свои средства с помощью природы. Если рабочая сила – товар, значит, потребительную стоимость этого товара должен потреблять её покупатель. Но фактически потребительную стоимость рабочей силы потребляют средства производства, которые она (рабочая сила) переносит в новый продукт труда. Но – не хозяин этих средств, которого Маркс «назначил» покупателем рабочей силы.
Написать комментарий
Продолжим разговор о теории предельной полезности http://abc.informbureau.com/html/caeii_idaaaeuiie_iieaciinoe.html Пройдите по этой ссылке и вы там прочтёте следующее: «ЗАКОН ПРЕДЕЛЬНОЙ ПОЛЕЗНОСТИ объясняет связь ценности какой-либо вещи с ее полезностью. Наиболее видными представителями этой теории являются австрийские исследователи К. Менгер, Е. Бем-Баверк, Л. Вальрас (Швейцария), У. Джевонс (Великобритания). Основные положения теории сводятся к следующему. Проводится различие между полезностью вещей и их ценностью. Если полезные вещи имеются в неограниченном количестве, они не имеют никакой ценности, и наоборот.» Логичен вопрос, а полезность то здесь причём? Ведь если полезные вещи имеются в неограниченном количестве, то речь идёт о гарантии удовлетворения потребности не ограниченной ни каким количеством. И тогда как такое положение вещей может влиять на ценность? Оно может лишь уменьшать её. Уменьшать, но не лишать совсем. И если всё наоборот, то увеличивать. Но не до бесконечности. И предел этому увеличению следовало бы давно отыскать. Значит, речь идёт об уже давно открытом законе соответствия спроса предложению. Короче изобретается велосипед, мягко скажем, а грубо попытка плагиата. С ценностью разобрались. Осталась полезность. Разве обилие может изменять полезность? Ну, скажем, той же воды. Полный колодезь воды имеет ту же самую полезность своей воды, которой вода обладает в первом, набранном из колодца воды стакане, как и в последнем. Питьевая, холодная, мокрая. Жажду утоляет. Для приготовления пищи пригодна, грязь на белье удаляет. Вот не совсем полный перечень полезностей колодезной воды. Не весь перечень полезностей, а только один из списка для потребителя имеет потребность. «Иными словами, ценностью обладают только те полезные вещи, запас которых ограничен.» Здесь вообще ни какой логики. И что от этого у недостающих, для полного удовлетворения потребности вещах, нет ценности? А должна ли она быть у того, чего нет. Вон на нет, даже суда нет. А тут вдруг судья нашёлся. «Человек, умирающий от жажды в пустыне, готов отдать за стакан воды все имеющиеся у него вещи,» Здесь нет потери логики. Здесь не правильный вывод. В сложившихся условиях несоответствия спроса и его удовлетворения поднимает цену стакана воды до цены жизни человека. А жизнь человека бесценна. За неё можно всё отдать. «а мельник, пользующийся рекой, позволит вам набрать ведро воды безо всякой оплаты.» Здесь утеряна логика оценки ситуации. Мельник собственник мельницы, а не воды в реке. Ему ни кто не запрещает пользоваться водой реки, так почему он будет запрещать другому пользоваться водой реки? «Иными словами, человек дает ту или иную субъективную оценку вещи в зависимости от того, какую пользу она ему принесет. Если, например, человеку для удовлетворения потребности необходимо иметь 10 ведер воды, а в его распоряжении имеется 50; то излишек воды в 40 ведер не будет обладать никакой ценностью.» Опять потеря логики. 40 вёдер воды не будут обладать ценностью только для человека удовлетворившего свою потребность в воде. Но это не даёт основания для вывода о том, что сама вода в этих сорока вёдрах лишилась ценности и полезности. Она лишилась потребности. «Ценность вещи измеряется предельной (наименьшей) полезностью. Например, потребитель, страдающий жаждой, с удовольствием выпьет первый стакан пепси-колы. Второй принесет ему меньшее удовольствие, чем первый, в третий - меньшее, чем второй, и т. д. Так будет происходить до тех пор, пока предельная полезность очередного стакана будет ровна нулю.» Опять потеря логики, полезность приносит человеку не удовольствие, а пользу. Каждый из трёх стаканов пепси-колы принесёт человеку совершенно одинаковую пользу. Последним стаканом выпитой пепси-колы будет тот, который удовлетворит потребность человека в ней. Больше необходимого количества он не выпьет. Причина. Нет необходимости, потребность удовлетворена. И если пепси-кола доставляет ему удовольствие, значит, он получит и удовольствие. «Математически предельная полезность выражается в виде следующей формулы: MU = DU/Х, где MU - предельная полезность; U - полезность; X - количество товара; D-малое изменение.» Словами эту формулу можно записать так: Предельная полезность равна частному от деления прироста полезности, или её уменьшения на количество полезных вещей, для удовлетворения потребности. Прирост полезности не может быть больше самой полезности. Его деление на количество полезных вещей не корректное действие, не имеющее ни какого смысла. Потому что прирост полезности не имеет меры, так же как её не имеет сама полезность. Отсюда некорректность заключается в несоизмеримости числителя и знаменателя. «Предельная полезность является одним из фундаментальных понятий экономической науки, на котором строятся многочисленные теории и концепции экономического поведения и выбора индивидуумов и фирм.» Карл Менгир, был не экономистом, а журналистом писавшем статьи на экономические темы. И он не считал что его работа основа нового экономического учения. Это уже после его смерти кто-то счёл, что его работа похожа на теорию, которая, хотя и не может заменить полностью трудовую теорию Смита-Маркса, то, во всяком случае, может долго отвлекать внимание от изъянов трудовой теории стоимости, которую по сей день, заинтересованные круги стараются сохранить любой ценой. Пропагандируя её, и стремятся насаждать её во всех странах. «Работы представителей австрийской школы, а также представителей английской политической экономии У. Джевонса и особенно А. Маршалла, подвергшего критическому пересмотру положения теории предельной полезности, положили начало формированию одного из важнейших разделов современной экономической теории - микроэкономики.» Последствия регулярные необъяснимые кризисы.
Между прочим, анекдот про галушки имеет прямое отношение к теме. Каждая галушка у тёщи не товар, а предмет потребления. Но даже будучи не товаром, она должна иметь один из факторов товара. А именно потребительную стоимость. Каждая ли галушка в анекдоте имеет потребительную стоимость? И имеет ли вообще полезность галушек предел? Вот согласно теории предельной полезности последняя галушка обладает пределом полезности. А так ли это на самом деле? Последняя галушка обладает той же полезностью, которой она обладала, когда лежала в тарелке вместе с теми галушками, которые оказались съедены. Тёща уговаривает зятя съесть последнюю галушку только потому, что она уверена в её полезности для зятя. Но зять отказывается, но при этом он хвалит галушки, значит, хвалит и ту которую не доел. Хвалит потому что и он, как и тёща не видит в ней отсутствия полезности, то есть потребительной стоимости, первичного фактора товара. О каком пределе полезности может идти речь, если полезность своеобразная мера для потребительных стоимостей благ и товаров? Она либо есть, либо её нет. Из не съеденных ещё галушек, лежащих в тарелке, одна подле другой не имеет превосходства в полезности перед соседней, да и любой другой галушкой в тарелке, ни какая другая галушка. У них у всех полезности одни - съедобны и вкусны. Но в тарелке, а не под зятем. Судите сами почему. У оставшейся галушки полезность есть, а у первой, на которой зять сидит полезности уже нет. Все согласны, что уже нет? Так, где же предел полезности? Куда он подевался? То чего нет и быть не может, не может ни куда и подеваться. Нет у полезности пределов. Однако в анекдоте предел имеет место, но только не у полезности, а у потребности. Чтобы не сидеть на первой галушке, зятю следовало на тарелке оставить не одну галушку, а две. Так что теория предельной полезности на самом деле является теорией пределов потребности. Вот на какой нелепости основана «современная», по мнению Оксанова , наука экономика. В смысле её основа «экономик-с», которая по смыслу состоит из двух частей. Первая должна называться «Как занимать», а вторая «Как не отдавать долги». Вот почему нынешние российские знатоки современной науки утром на службе сочиняют налоги, а вечером, за деньги учат, как уклоняться от налогов.
Наши "теоретики" запутались полностью. Ваше счастье, что вы не в СССР - ГУЛАГ был бы вам гарантировыан. Назвать можно,что угодно и чем угодно. Можно назвать советский фашизм и капитализм социализмом и демократией. Важно другое: посты здешних "нулевиков" кричат об их умственном убожестве. И вот такое - АБСОЛЮТНО. Оксанов.
Сайфуллаев Ш.Р. пишет:"Однако в то же время в современной западной экономической теории принят совершенно другой уже подход, который ведет начало с работ представителей теории предельной полезности, и в соответствие с которым, в основе любого такого товарообмена не столько может, а сколько должна лежать не стоимость всякого товара, а его полезность" Шухрат Руфович,в краине о предельной полезности сочинили анекдот: "Угощает зятя тёща галушками. Зять с удовольствием ест, но не доедая всего одну благодарит тёщу хвалит галушки. Но за столом сидит не уходит. Тёща начинает уговаривать съесть последнюю галушку. Не могу я мама говорит ей зять. Да что ты не можешь,сам вон какой болшой, а галушка одна и такая маленькая. Да не могу мама отвечает зять.Я на первой сижу и думаю что же мне дальше делать, как домой дойти.
"Спорить о Марксе и осуждать его - это всё равно, что спорить с Аристотелем, и осуждать за ошибки." к стати об Аристотеле не мешает поговорить. Вот цитата из работы Маркса "К критике политической экономии": "* Aristot. d. Rep. L. 1, С. 9 (edit. I. Bekkeri, Oxonii, 1837) [Аристотель. «Политика», кн. 1, гл. 9, стр. 13 (изд. И. Беккера, Оксфорд, 1837)]. «Пользование каждым объектом владения бывает двоякое… в одном случае объектом пользуются для присущей ему цели назначения, в другом случае — для не присущей ему цели назначения; например, обувью пользуются и для того, чтобы надевать её на ноги, и для того, чтобы менять её на что-либо другое. И в том, и в другом случае обувь является объектом пользования: ведь и тот, кто обменивается обувью с тем, кто в ней нуждается, на деньги или на пищевые продукты, пользуется обувью как обувью, но не в присущем ей назначении, так как оно не заключается в том, чтобы служить предметом обмена. Так же обстоит дело и с другими объектами владения»." Маркс извлёк из этой цитаты Аристотеля лишь то, что потребительная стоимость проявляет себя только двумя способами. 1 как предмет потребления и 2 как предмет обмена. Интересно что в этой цитате для тебя покажется более важной информацией из прошлого? Ответь мне на этот вопрос и я скажу кто ты. О Марксе скажу экономический верхолаз специалист по вершкам. Хотя и ты тоже верхолаз. Но твой ответ покажет политический, или экономический.
Абстракция абстрактного труда 1. Как известно, стоимость результатов человеческого труда, в том числе и стоимость результатов деятельности любых производств, согласно классическим экономическим теориям, якобы никогда неотделима от потребительной стоимости, произведенного этим же именно трудом товара. Данная сторона любого товара постоянно и всегда якобы ставит вместе с тем, всякое производство в полную зависимость от общественных потребностей, хотя, однако же, сами все эти потребности, очевидно, обычно, как правило, искусственным образом нагнетаются постоянно в общественном сознании, но, тем не менее, именно эта искусственная зависимость может проявляться, в большей степени открыто в соответствующем спросе любого общества на тот или другой товар, который может обладать соответствующей полезностью и/или ценность для общества, в силу чего товар поэтому-то и получает постоянно общественное признание, хотя и очень часто в основном, обычно, как правило, только субъективное, уровень которого полностью зависит не столько от самой сути экономики общества или, может, развитости её производств, а сколько и только от моральных устоев и психологии - степени нравственности большинства товаропроизводителей в условиях капиталистического способа производства. Например, практически все сторонники и последователи трудовой теории стоимости, как правило, всегда считали необходимым условием обмена различие потребительных стоимостей обмениваемых товаров, которые качественным образом были разнородными и лишь поэтому количественно несоизмеримыми, в связи с чем, на их взгляд и по их глубоко убежденному мнению, обмениваемые товары имеют общую основу, а именно: трудовые затраты, которые и определяют меновую стоимость. Однако в то же время в современной западной экономической теории принят совершенно другой уже подход, который ведет начало с работ представителей теории предельной полезности, и в соответствие с которым, в основе любого такого товарообмена не столько может, а сколько должна лежать не стоимость всякого товара, а его полезность, что, на наш взгляд, является не более чем не столь логичным и даже спекулятивным подходом, хотя этим занимались в свои времена многие весьма неординарные умы всего человечества. Можно, к примеру, напомнить, что Д.Риккардо в XVIII веке ещё отмечал, что в экономической теории ничто не порождало такое множество ошибок и разногласий, как неточность и неопределенность смысла, который обычно вкладывался всеми в слово «стоимость», а вторя ему уже в ХХ веке В.В.Леонтьев, как известно, утверждал, что вся западная экономическая теория представляет собой лишь «голого короля», ибо она так и не ответила даже на один из главных вопросов теории современной экономики, а именно: в чем заключается сущность ценообразования. Так в чем же суть такого заблуждения большинства философов и экономистов? И почему некоторые ученые так нелогично постоянно меняют местами всегда реальную причину со следствием в столь простом вопросе как всего лишь взаимоотношение стоимости и ценности и/или полезности товаров? Свои ответы на эти вопросы мы дадим чуть позже, более подробно, может быть, уже в другой раз, а в краткой форме в заключительной части данной работы. - Продолжение следует.
"При Марксе она была примерно 50% (так подсчитал сам Маркс), но она могла быть и 100%, и даже 300% ("...при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы" - "Капитал")."Так вот чудо ** **********. ******* вытри своими расчётами. Ни до Маркса, ни при Марксе, ни после Маркса, ни сегодня. Прибавочной, марксовского образца стоимости, не было, нет и быть не может. Марксовская прибавочная стоимость потому им названа прибавочной, потому что по его фантазии, такой же невежественной как и твоя , образуется она в "прибавочное время". До него это явление называлось приростом в производстве и все искали его источник и объяснение как прирост образуется. Маркс предложил свой вариант объяснения этого явления. И только потому что все , как и ты ленятся внимательно читать Капитал, его идея жива по сей день. Но зато с упоением пропагандирующие марксизм в расчёте, что за это и их будут считать такими же умными как Маркс.Его идея не найдена им, не открыта , а придумана. И в основе этой придумки лежит очередное невежество, подобное эксплуатации более 100%. Маркс извратил понятие время. Время это графически замкнутая линия, или окружность. Окружность не имеет ответления. Это значит, что рабочее время может быть только урочным, сверхурочным, или временем простоя. Ни каким образом не вклинивается в замкнутую линию прибавочнач линия, или время. Маркс разделил рабочее время на "необходимое" и "прибавочное". И далее предложил ещё одну чушь для доктора философии совершенно не допустимую. Философ не мог понять, что если дневная стоимость рабочей силы, допустим, равна 3 шиллинга. То получить эти три шиллинга рабочий сможет только если отработает целый день, а не пол дня.В противном случае цена рабочей силы называлась бы полудневной, а не дневной. Философская элементарщина Ксюша.Это говорит о том, что необходимым временем дневной стоимости рабочей силы может быть только время полного рабочего дня. А коль так , то ни какого прибавочного времени нет и быть не может. Нет прибавочного времени, нет и прибавочной стоимости в несуществующее время. Мараксовская прибавочная стоимость обычная ложь в науке.А ты мне тут расчёты приводишь того чего нет в природе и главное быть не может. Теперь вот о чём. Необходимое время полный рабочий день во времена Маркса это 12 часов.И если у Маркса соотношение прибавочного времени к необходимому 50на 50это значит, что прибавочное время могло быть только после необходимого, то есть рабочий день должен длиться сутки. А когда рабочему спать? Кроме того уже при Марксе сверхурочное время оплачивалось вдвойне.Это значит, что прибавочное время после окончания рабочего дня капиталисту не выгодно. Он вместо прибыли понесёт убытки. Ну а теперь твоё соотношение необходимой стоимости и прибвавочной равное 500%.Означает, что рабочий день начавшийся в понедельник закончится в пятницу. Понял теперь какой ты пень в экономике Ксюшенька? знать Ксюша мало. Нужно ещё и понимать, чтобы извлекать пользу из знания.
Николай Рябинин, великий критик Маркса и современной экономики, захлебнулся в глубокой луже незнания марксизма! Этот, простите за выражение, "бухгалтер-марксист на буквы Б" не имеет никакого понятия о НОРМЕ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ по Марксу!!! Норма прибавочнолй стоимости - отношение прибавочного труда работника к необходимому труду, т.е. самой прибавочной стоимости к оплате труда, т.е. того, что у него присвоил хозяин,к тому, что он ему заплатил. При Марксе она была примерно 50% (так подсчитал сам Маркс), но она могла быть и 100%, и даже 300% ("...при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы" - "Капитал"). Я с потолка не пишу, хотя то, что я написал, давно у меня в памяти. Как и всё о том, что было в СССР и в России в отношении экономики. Вы оказались неспособны даже разобраться в данных, приводимых официальными источниками. Душевой ВВП в России ныне выше, чем был душевой ВВП в США даже в 1945 году (если верить российской "статистике"). Но в США уже в 1938 году был установлен часовой минимум оплаты труда 25 центов, потом он был увеличен до 40 центов. Соотношение современного доллара и доллара этих лет хорошо известно. Российский МРОТ ныне 4611 рублей в месяц. При 176 часах труда в месяц, это 26,2 рубля в час, при курсе доллара - 30,72 рубля. Часовой минимум в России сегодня - 85 ЦЕНТОВ! С 1937 по 1950 гг доллар подешевел в 56,5 раз в сравнении с нынешним. Т.е. 25 центов 1938 года - это 14 современных долларов, а 40 центов 1945 года - это 22,6 современных доллара. Но я так не считал, я пользовался данными о сравнении цен, и там соотношение ниже 1:20. Поэтому 25 центов 1938 года в США эквивалентны 5 нынешним долларам по покупательной способности, а 40 центов в США в 1945 году эквивалентны 8 долларам ныне. Вот откуда моя разность! От 4,15 доллара прибавочной стоимостив час в сравнении с 1938 годом, до 7,15 доллара в час в сравнении с 1945 годом. Не говоря о том, что Россия по душевому ВВП в 1990 году реально находилась на уровне США 1950 года - тогда всё ещё хуже для российского капитализма, если на минутку поверить, что ныне Россия превзошла РСФСР по душевому ВВП. Съели, невежда? Я не написал, что во всей экономике России ныне норма прибавочной стоимости 500%, я давно пояснил (вероятно, одним из первых в России), что отличие российского капитализма от марксовского в том, что при Марксе САМ КАПИТАЛИСТ САМОСТОЯТЕЛЬНО ВЁЛ СВОЙ БИЗНЕС (т.е. у него хватало знаний и на производство, и на финансы, и на управление, и на перспективное планирование), ныне же российские капиталисты таких знаний и опыта не имеют, поэтому они НАНИМАЮТ СПЕЦИАЛИСТОВ В ЭТИХ ОБЛАСТЯХ, платят им по зарубежным стандартам, а ДЕНЬГИ получают с той ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ, которую даёт им труд низко- и среднеоплачиваемых, т.е. пользуются прибавочной стоимостью для оплаты специалистов. Поэтому ныне в России децильное соотношение зарплат (знаете про такое?) - 1:25, а в современном мире - 1:3 - 1:5. Вы же дикий невежда, ничего и никогда не читавший. И лезете сравниваться с тем, что я всё это ИЗУЧИЛ ДАВНЫМ ДАВНО! То, что я пишу о российской экономике - МЕЛОЧИ. В российских источниках приведены более детальные анализы - И ОНИ СТРАШНЕЕ. Например, в http://kaivg.narod.ru/incomes.pdf "4. ДОХОДЫ НАСЕЛЕНИЯ И УРОВЕНЬ ЖИЗНИ". Не говоря уж о том, что Вам, бухгалтеру" никогда не постигнуть: ВВП - это сумма добавленных стоимостей по стране за год. Так вот: в России эта сумма растёт в процентном отношении БЫСТРЕЕ, чем во всех развитых страна - в РАЗЫ. Как и российские данные о долларовом ВВП страны. НО НЕ ЗАРПЛАТА! Зарплата растёт намного медленнее. Не растёт ли ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ? Или эти данные - просто липа? По всем этим данным получается, что в России ВВП удвоился за последние ПЯТЬ лет! А по данным того же Росстата за это время не наберётся и 20%. Никакая статистика в СССР не сравнится с тем, что вытворяется в России. Думайте тем, где у Вас мозги: если в России Росстат не стесняется публиковать цифры о том, что начисленная зарплата с учётом того, что получено не только наёмными работниками, но и свободными частными предпринимателями, даже ныне 50% ВВП, а "прибыль экономики" - 30% ВВП, то какова же норма прибавочной стоимости в целом по экономике России? НЫНЕ, Посчитайте по Марксу. Потом вернитесь на несколько лет назад, когда эти цифры были равны, потом снимите те 20%, которые по собственному признанию приписал Росстат, снимите всех тех, кто в России не является наёмными работниками, но работает и получает за труд ДЕНЬГИ, и Вы получите, что в России прибавочная стоимость была порядка 50% ВВП, а зарплата работников - 25% ВВП, т.е. норма прибавочной стоимости в целом по стране была 200%. Вот откуда то богатство, которое накопили "собственники" в России. Не от собственности, которая никогда не приносит прибыли - уж не Вам, "бухгалтеру", не знать такого: не было такой статьи в бухгалтерских отчётах - "прибыль от собственности предприятия". Прибыль приносит ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ! Работников, администрации, предпринимателей - АЗЫ! Бездеятельность приносит УБЫТКИ. Несмотря на "великую" собственность. Всё, что я здесь написал, ничтожная часть того ужаса про Россию, с которым легко ознакомится в России на русском языке. Но такое - не для "бухгалтеров" с самомнением, позволяющим им исправлять Маркса, но не знающих ни основ марксизма, ни основ современной бухгалтерии - всего того,что ныне широко описано в и практических статьях о бухгалтерском учёте, и в научных статьях.НА РУССКОМ! Не знаете Вы и того, как работает бухгалтерия в современном мире, а те, кто учится на бухгалтеров, изучают экономику по тем самым экономикс, которые Вы с Сайфуллаевым ненавидите. Ненавидите именно потому, что современные книги раздевают российский капитализм намного круче, чем Маркс раздевал тот, который был в его время. Так не замолчать ли Вам? Хотя я Вам очень даже благодарен: теперь в "Капитале страны" приведено то, что соответствует правде о РОССИЙСКОМ КАПИТАЛИЗМЕ, намного более ужасном, чем был когда-либо. И позволяет сделать выводы о тех, КТО ЭТО СДЕЛАЛ. Так что российской мафии хватает дела и в России. Например, расправиться с Вами, провоцирующим опубликование ПРАВДЫ О РОССИИ. Оксанов.
Нет о мудрейши из мудрых. Не всё ясно.Не ясно как ты вычислил прибавочную стоимость в России? Ни в одной стране, в том числе и в России не ведут учёт прибавочной стоимости."В России работник минимально получает меньше доллара: ПЯТЬ долларов - прибавочная стоимость, прибыль капиталиста (и государства-капиталиста)" Цифры эти ты взял с потолка и думаешь прокатит? Нет дорогой не прокатит. Я всю жизнь проработал с цифрами и они мне говорят, то чего ты не способен слышать точно так же как и Маркс. Он был такой же экономист, как и ты.Пень пнём, не путай с Пномпенем.Отношение 5 к одному говорит о степени эксплуатации равной 500%. Само слово эксплуатация подразумевает цифру меньшую 100%. Потому что 100% эксплуатации, например, дома означает погребение под его завалом от саморазрушения жильцов этого дома.Этого не понимал не только ты, но и твой великий Маркс. Он допускал эксплуатацию равной 300%, то есть больше 100% Это прибыль может быть больше 100%. А вот можешь ли ты объяснить почему прибыль может быть более 100%, а прибавочная стоимость нет? Полагаю что тебе теперь ясно что и твоё деление капитализма на три формации тоже потолочнле чтиво. Ссылку то на источник такого деления ты не дал. Потому что это твоя фантазия. Если где то твои фантазии прокатывали то здесь ни когда и ни у кого они не прокатывали. А пытались навешать лапши многие. Некоторые из них давно и успешно отсидели своё. Что ксаемо оскорблений Путина так будь осторожней. Он Президент моей страны.Я же не лью грязь на Президента твоей страны.Учти Бостон не так уж и далеко. Для русской мафии рукой подать. Всё понял ******чь?
Рябинин "Надоело говорить, и спорить..." С дураками и невеждами не спорят. С злыднями тоже. Если у Вас недержание (а в Вашем возрасте это хорошо), то Вам может помочь доктор.Или дайперсы. Спорить о Марксе и осуждать его - это всё равно, что спорить с Аристотелем, и осуждать за ошибки. Вам хочется? Это понятно: Вы живёте в своём коммунистическом прошлом, и Вам обидно, что Вас заставляли изучать Маркса. Для экономики Маркс - пройденный этап. Великолепный анализ ВТОРОЙ ФОРМАЦИИ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ, капитализма. Но сейчас в мире - ТРЕТЬЯ ФОРМАЦИЯ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ, и в ней Маркс уже не работает. В России - попрежнему ВТОРАЯ. Поэтому Маркс для России очень важен. Маркса Россия боится. Вы помогаете воевать с ним, Потому что Вы - враг России. В России даже коммунисты боятся упоминать марксовское учение о капитализме: боятся обвинений в экстремизме. Именно поэтому важен и его вывод о том, что из ТАКОГО КАПИТАЛИЗМА может вывести КРОВАВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. Мир, который был после Маркса, нашёл его ГЛАВНУЮ ОШИБКУ: из капитализма можно выйти ЭВОЛЮЦИОННО. Это произошло в США в 30-х, в остальном мире - после Второй мировой. Россия после Горбачёва вернулась в прошлое, в КАПИТАЛИЗМ. Но марксовскому капитализм уже в 20-ом веке НЕИЗМЕННО сопутствовал ФАШИЗМ. В Италии, в Германии, в СССР, в Японии, в Китае Мао,в Чили. Причина понятна: чтобы удержать эксплуатацию труда нужно такое государство, которое жестко ограничит НАРОДНУЮ ДЕМОКРАТИЮ. Поэтому и в России путинская разновидность фашизма. В США при Рузвельте были приняты законы, которые создали реальный рынок труда. И это убило марксовский капитализм: капиталисты потеряли возможность эксплуатировать труд, получая прибавочную стоимость. Её больше нет. Есть в России. Ныне Россия по душевому ВВП богаче США середины 30-х прошлого века. Но в США тогда был введён ЧАСОВОЙ МИНИМУМ ОПЛАТЫ ТРУДА, ШЕСТЬ НЫНЕШНИХ ДОЛЛАРОВ. В России работник минимально получает меньше доллара: ПЯТЬ долларов - прибавочная стоимость, прибыль капиталиста (и государства-капиталиста). Такого Маркс не знал. Вот и причина появления российских богачей, нищеты народа, сверхсмертности и прочего. ВСЁ ЯСНО. Но не Вам - Вам не дано. Оксанов.
Отсутствие коментариев к теме, говорит не о том, что Оксанов так умён и образован, что его слово стало последним и решающим. Оксанов элементарный дилетант при этоам во всём. Он всего знает понемножку а как следует ни чего.Знает все вершки. Дело в том, что Маркса не читают тотально. А зря, ведь из основ и современных экономических знаний он не исключён. И они держатся на основе его трудовой теории прибавочной стоимости. Оксанов лишь демонстрирует, что и он не читал Капитал. Потому то по теме не может ни чего конкретного возразить.Надеется лишь на своё умение словоблудить. А экономических знаний у него ни на грош.А амбиции выше крыши. От хамства он получает удовольствие. А модераторы сайта не знают что означает слово модерация. Успокоение друзья успокоение. Остановить хама первостепенная задача модератора. Но дело не в Оксанове. Дело в том, что все считают, что Маркс гений. Я его тоже считаю гением. Надо быть действительно гением, чтобы придумать чушь, которую люди вот уж полтора века считают научными закономерностями , открытыми Марксом. Ни чего он не открывал. Он всё придумывал. Но талантливо. Не так уж и просто разъяснить ложь в его фантазиях, и особую трудность создаёт большой объём его писанины. ,то он отвращает всех от этого снотворного чтива. Беда состоит в том, что его не читали когда заставляли, потому как, подвергать сомнению каралось вплоть до смертной казни.Но вот беда не чмтают и когда это уже не опасно и читать и подвергать сомнению.Капитал Маркса оствновил развитие науки экономики и держит её на месте по сей день. Держит так давно, что уже уместно заявлять что науки экономики просто нет. Кажется странным есть сдвиги в лечении рака, есть сдвиги в лечении спида. А в предупреждении кризисов нет ни сдвига ни намёка на то, что сдвиг появится.
Ксюша. А хоть словечко обмолви о факторах товара. Слабо? Знаешь только вершки. Всё что ты написал это политика, а не экономика, в которой ты обычный дилетант. Всё Ксюша ты дело сделал можешь быть свободен. Начало обсуждению положил. Николай Рябинин.
Рябинин Николай Семёнович (Моська лает на Слона). Оставьте Маркса в покое - не бухгалтеру упрекать в ошибках великого экономиста всех времён и народов. Именно ныне в мире Маркс обретает истинное величие, как учёный, открывший закономерности новой экономической системы рыночной экономики - капитализма, у которой, и до него, и после, ещё не было даже названия. Если бы ныне нашёлся кто-нибудь, сумевший столь верно предложить теорию современной экономической формации - только его можно было бы поставить рядом с Марксом. Но нет такого, как нет даже названия этой новой формации, многие до сих пользуются послемарксовским теримном "капитализм", хотя новая формация не имеет никакого отношения к марксовскому капитализму: иная природа прибыли, нет прибавочной стоимости, нет эксплуатации труда, капитал средств производства утратил свою роль в определении оплаты труда, рыночные отношения распространяются на все основные экономические ресурсы: сырьё, средства производства, труд, предпринимательство, изменилась и роль государства в экономике. Критиковать Маркса ныне - это критиковать Аристотеля за то, что он неправильно определил диаметр Земли. Даже хуже: Земля сохранилась с времён Аристотеля, а марксовский капитализм ныне умер, ЭВОЛЮЦИОННО сменившись следующей формацией рыночной экономики. Нужно сказать, что даже "классовый" подход Маркса к неизбежности революции оказался верным предвидением: любой ресурс ("класс"), лишённый возможности к воспроизводству, устраивает "революцию", т.е. вызывает катастрофический кризис в обществе. И в этом отношении труд - всего лишь один из таких ресурсов. Промышленные катастрофы - всего лишь "революции", вызванные тем, что составляющие производства не получают достаточно для воспроизводства. Вам такое не понять - бухгалтер, который полез в высокие сферы. Маркс считал, что существует только товар, но есть ещё и УСЛУГИ, которые тоже производит труд. Это стало ясно потом. "Рабочая СИЛА" - всего лишь неверный перевод на русский того, о чём говорил Маркс. Так что критиковать надо не его, а переводчиков. Просто посмотрев в первоисточник. Ныне принято говорить о ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ КАПИТАЛЕ. А отношения работодателя и работника принято уподоблять АРЕНДНЫМ: работник сдаёт работодателю в АРЕНДУ свою СПОСОБНОСТЬ ОКАЗЫВАТЬ ОПРЕДЕЛЁННЫЕ ТРУДОВЫЕ УСЛУГИ. На основе трудового договора ("арендного") с чётким указанием условий "аренды". Никакой рабочей силы он никому не продаёт. Если что-то продано, то того уже нет у продавца. Вы бы, при Вашем уровне мышления, лучше оставили бы Маркса в покое, а взяли себе что-нибудб попроше.Теорию флогистона, например. Ныне Маркса изучают глубоко, пытаются осознать то, что в его время выражалось другими терминами, что ныне, в свете новых знаний, стало либо общим, либо утратило своё значение. И то, что Маркс вдруг возродился в нынешней России, причём детально, говорит о том, что его учение работает в тех условиях, где действуют ОПИСАННЫЕ ИМ ФАКТОРЫ. И именно теория Маркса даёт возможность видеть будущее России. Так и ленинское учение о превращении марксовского капитализма в монополистический загнивающий капитализм, уже оказалось верным для России. Так и 20-ый век показал, что марксовский капитализм возможен ныне только при отсутствии ДЕМОКРАТИИ, когда представители труда лишены возможности участвовать в формировании законов, уничтожающих эксплуатацию труда. Отсутствие демократии при таком капитализме обязательно приводит к ФАШИЗМУ. И СССР, и Германия, и Япония, и многие другие фашистские страны показали это НЕСОМНЕННО. Нынешняя Россия это снова подтвердила. Так марксизм обрёл своё новое актуальное звучание. И возможность прогнозирования судьбы России: либо развал, либо поражение от внешних факторов, как это было в истории с другими фашистскими странами. Но всё это Вам не по мозгам: нет знаний, и уже не будет НИКОГДА! Оксанов.