Филантропия в современной России

Последние годы в России явно прослеживается рост разнообразных гражданских инициатив, идущих «снизу» и связанных с самыми разными сферами жизни общества. Люди безвозмездно участвуют в разнообразных акциях, оказывая помощь при стихийных бедствиях (тушении пожаров в 2010 г. или ликвидации последствий наводнения в Крымске в 2012 г.), организации поиска пропавших детей, сбора средств на лечение больных детей за границей, и т.п. Выяснилось, что отнюдь не все в жизни измеряется деньгами, что человеку свойственны  чувства сострадания и желание бескорыстно помочь не только знакомым, но и совершенно неизвестным людям, попавшим в беду.

В то же время такая активизирующаяся активность, свидетельствующая о начале самоорганизации российского общества, о стремлении к созданию им независимых от государства структур для решения своих задач, явно озаботила наше государство, привыкшее к тому, что все в стране совершается исключительно под его контролем. Эта озабоченность вылилась, в частности, в поправки в закон об НКО, усложняющие работу многих из них, в желание внести законодательные ограничения в волонтерскую деятельность и т.п.

Явно просматривается новая ситуация в сфере самоорганизации граждан, развитии разнообразных форм взаимопомощи. В этой связи представляет несомненный интерес недавно выпущенная монография «Потенциал и пути развития филантропии в России» (М., Издат. дом ГУ-ВШЭ, 2010), подготовленная авторским коллективом во главе с И.Мерсияновой и Л.Якобсоном. В ней сочетаются общетеоретические аспекты с анализом данных специально проведенных социологических исследований.

В первом разделе рассматриваются применяемые в современной науке  концептуальные подходы к изучению филантропической деятельности. Процессы становления филантропии как за рубежом, так и в России (и дореволюционной, и постсоветской) исследуются в историческом контексте. В частности, в том, что касается понятия «филантропическая деятельность», авторы прослеживают его эволюцию, при которой наряду с исторической преемственностью прослеживается формирование новых черт. Сегодня в это понятие «прочно входит широкое понимание содействия общественному развитию, не обязательно предполагающего поддержку исключительно социально слабых групп населения» (с.17). 

Второй раздел книги посвящен межстрановым сопоставлениям и анализу условий развития филантропии за рубежом. Дана сравнительная оценка масштабов и потенциала филантропических ресурсов в разных странах мира, среди которых выделены англосаксонские государства, страны Западной Европы (Скандинавия выделена особо), Канада, Израиль, восточноевропейские государства, страны Латинской Америки, развитые страны Азии и страны Африки. Рассмотрены цели и общественные приоритеты филантропической деятельности за рубежом, институциональная структура филантропической деятельности, проблемы эволюции ее организационной культуры, а также формы ее государственного стимулирования.

Особо выделена тема воздействия финансового кризиса 2008—2009  гг. на ресурсы благотворительной деятельности в разных странах, прежде всего его воздействие на размеры и доходы благотворительных фондов. В частности, проанализировано, как на состояние благотворительных фондов повлияла смена их стратегии. В последние десятилетия ХХ века эти фонды стали отдавать предпочтение инвестированию средств в акционерный капитал с разной степенью рискованности в ущерб ценным бумагам с фиксированным доходом. Если в 1960—1970-х гг. они соотносились как 60 к 40, то в 1980-е это соотношение стало 70 к 30, а в 1990-е — 80 к 20. Как отмечается в книге, американские исследователи, проанализировав итоги кризиса 2008—2009 гг., пришли к выводу, что отказываться от такой стратегии не имеет смысла: те потери, которые были связаны с кризисом, не перекрывают преимуществ данной стратегии в управлении целевыми капиталами благотворительных фондов (с.178-183).

Но особый интерес для нас представляют третий и четвертый разделы книги, опирающиеся на материалы специальных эмпирических исследований. Они касаются ситуации с денежными пожертвованиями российских граждан, развитием разнообразных форм волонтерства. Здесь в центре внимания авторов  оказываются мотивы крупных жертвователей (как реальные, так и предполагаемые), распространенность массовых пожертвований и их основные формы. Учитываются как экономические, так и социально-демографические факторы, побуждающие к благотворительности.

Важно и то, что проведенное исследование подтвердило существенное воздействие на перспективы развития благотворительной деятельности в России такой общесоциальной проблемы, как крайне низкий уровень доверия. Так, при ответе на вопрос, при каких условиях респонденты готовы дать денежные пожертвования, 81% в качестве такого условия назвали уверенность в том, что их деньги пойдут по назначению. Поэтому авторы полагают: «Решение проблемы невысокого доверия россиян к посредникам благотворительной деятельности является необходимым условием повышения активности массовой филантропии в России» (с.218). В целом же необходимо «взращивание институтов массовой благотворительности, которые будут поддерживать устойчивость всей системы» (с.221). Пока же о ее устойчивости говорить рано.

В добровольческой деятельности выделяются и ее побудительные причины, и формальные и неформальные мотивы, а также делается прогноз о перспективах волонтерства в нашей стране. Разумеется, если учесть, что исследование проводилось до 2010 г., когда на фоне летних пожаров мы увидели резкий всплеск волонтерства, сохраняющийся, как показали события последнего лета, до сих пор, приведенные в книге данные уже сегодня хотелось бы дополнить. Но в целом портрет российского волонтера, нарисованный авторами, достаточно реалистичен: «С большой вероятностью добровольцами станут те, для кого одновременно важно делать что-то полезное для других, жить в достатке, чувствовать, что их знания, навыки и способности востребованы... Также занятие добровольческой деятельностью находится в зависимости от таких показателей качества жизни россиян, как удовлетворенность работой и удовлетворенность жизнью в целом» (с.250). Причем удовлетворенность жизнью и работой отнюдь не сводится к материальному положению (63% не удовлетворенных своими доходами все-таки довольны жизнью), а скорее, связана с отношениями в ближайшем окружении (с.250-251).

Наконец, четвертый раздел посвящен развитию институциональной филантропии в России. В центре внимания авторов — состояние корпоративной  благотворительности в России, коммуникативные практики корпоративных доноров и процессы формирования донорских сообществ. Предлагается концепция сетевых взаимодействий доноров, с помощью которой можно будет преодолеть ряд трудностей, присущих благотворительности в настоящее время.  На примере фондов местных сообществ показана роль институциональных посредников в благотворительной деятельности в России.

Авторы достаточно подробно описывают различные формы корпоративной благотворительности, связывая ее с темой социальной ответственности бизнеса. Отмечаются практики взаимодействия бизнеса и государства при решении тех или иных социальных проблем. В частности, подчеркивается, что крупные корпоративные доноры и благотворительные фонды «сознательно стараются более полно охватить решение актуальных социальных проблем в масштабе страны или крупных регионов. Частично это является дополнением к исполнению органами власти обязательств в сфере социальной политики» (с.309).

Однако здесь, как представляется, в проведенном исследовании есть один изъян, связанный с тем, что поле его зрения ограничивается формальными практиками взаимоотношений бизнеса и власти. Но в этой сфере есть и неформальные практики, связанные прежде всего с тем, что в данном случае мы имеем дело не с партнерскими отношениями двух сторон, а по сути, с отношениями господства и подчинения, в которых донор нередко ставится перед «предложением, от которого нельзя отказаться». И тогда «благотворительность воспринимается не столько как удовлетворение личных моральных потребностей руководителя», сколько как «конструктивный для всей организации процесс» (с.329).

Разумеется, он может дать положительные для организации результаты, о которых упоминается в книге: улучшение имиджа компании, положительные отношения с властью, лояльность потребителей и т.п. Но в то же время запросы властей или иных, как правило, связанных с ними структур нередко бывают чрезмерными. Не случайно поэтому, согласно другим исследованиям, вынужденное «спонсорство» местных и региональных проектов попадает в число факторов риска передела собственности [1]. А Т.Заславская и М.Шабанова отмечают, что у тех бизнесменов, которые попадали в ситуацию вынужденной спонсорской и благотворительной деятельности ниже уровень доверия к властным структурам разного уровня и вида — правительству, местным властям, полиции, суду [2].

Поэтому представляется, что дальнейшее исследование темы российской филантропии должно быть связано и с включением в него изучения разного рода неформальных практик как важнейшего элемента российских социально-экономических реалий. Причем это связано с искажениями тех благородных мотивов, которые присущи филантропам по определению, со стороны не только властных структур, но и ряда «благотворителей», использующих такие формы деятельности для «отмывания» средств, вывода их из под налогообложения, получения «откатов» со спонсорских сумм и т.д. Подобного рода практики бросают тень недоверия на сам принцип благотворительности, провоцируют государство к поиску их законодательных ограничений, от которых в результате страдают как раз те, кто нуждается в спонсорских средствах, равно как и добросовестные благотворители.

Все это снижает уровень доверия, который крайне необходим для развития филантропии в России. Возможно, в этом одна из причин отмеченной авторами закономерности: люди предпочитают индивидуальное участие в благотворительной деятельности корпоративной, через организации. В целом такое предпочтение выразило 54% опрошенных, но среди бизнесменов эта доля существенно выше — 79%.

В целом авторы приходят к выводу, что Россия уже сегодня может быть отнесена к странам со средним, а в чем-то и выше среднего уровнем развития филантропии. В то же время показатель доли филантропических ресурсов в ВВП свидетельствует о том, что потенциал развития благотворительности в стране задействован далеко не в полной мере. Это развитие, по мнению авторов, сдерживается «слабостью институциональной инфраструктуры благотворительной деятельности» (с.407). Но институциональные провалы — общая социально-экономическая проблема нашей страны.

Литература

1. Заславская Т.И., Шабанова М.А. Успешные экономические акторы как потенциальная модернизационная общность. Статья 1. Социальные особенности и взаимодействия в проблемной институциональной среде// Общественные науки и современность. 2012. №4.
2. Капелюшников Р.И. Незащищенность прав собственности и ее экономические последствия: российский опыт// Журнал Новой экономической ассоциации. 2012. №1(13).