Британия: готовых решений нет

1. Деиндустриализация

В начале года президент Франции Николя Саркози саркастически назвал Британию "неудачницей", заявив, что у нее вообще нет никакой промышленности. Это, конечно, преувеличение, у Британии на долю промышленности приходится целых 17% ВВП, побольше, чем у самой Франции, с ее 14%. Тем не менее, показатель этот все же вдвое ниже, чем, например, у России – у нас в 2009 г. доля промышленности в ВВП страны составляла 37%.

Британское сокращение промышленного сектора – закономерный итог деятельности правительства на протяжении последних трех десятилетий. Начало положило правительство Маргарет Тэтчер, открыв британские рынки и положившись на свободную конкуренцию. Чтобы повысить доходность британских компаний, были проведены массовые сокращения персонала: только в течение первого срока Тэтчер под сокращение попала четверть работников. Одновременно проводилась приватизация государственных активов и экономическая политика, нацеленная на поддержку бума в жилищном строительстве и финансовом секторе Сити. По словам политического экономиста Сьюзан Стрэйндж, эта политика привела к формированию "капитализма казино", в результате которого спекуляции и финансовая торговля стали играть в экономике страны более важную роль, чем промышленное производство.

Британские предприятия не выдерживали все возрастающей конкуренции, однако правительство не стало их поддерживать и стимулировать и предпочло просто сменить приоритеты. Тони Блэр заявил, что перенос акцента на сферу услуг сделает имидж Великобритании более оптимистичным. Затем правительство объявило курс на экономику знаний, а Гордон Браун пообещал, что сделает Великобританию мировой столицей электронной коммерции в течение трех лет. Страну, когда-то поставлявшую всему миру автомобили и корабли, переориентировали на туризм и культуру.

В итоге, за три с половиной десятилетия доля промышленности в ВВП Британии сократилась почти втрое. Когда Тэтчер пришла к власти, промышленное производство обеспечивало 30% национального дохода и давало работу 6,8 млн. человек. Когда в мае 2010 года Браун покинул Даунинг-стрит, доля промышленности в ВВП сократилась до 11%, а количество занятых – до 2,5 млн. человек.

Конкурентноспособной высокотехнологичной промышленности в Британии пока не создано. Проданные в трудные времена знаменитые британские бренды сегодня приносят доход китайцам и индийцам: Jaguar и Land Rover, например, по итогам IV квартала 2011 г., принесли 95% дохода индийской Tata Motors. Британия же наращивает внешний долг. Сегодня он равен $9,8 трлн. и составляет 436% от ВВП страны. По этому показателю Великобритания находится на 2-м месте после США ($14,7 трлн.) и далеко обогнала Грецию.

Положение столь серьезно, что британское правительство встало, например, перед дилеммой: сохранить и модернизировать свой ядерный щит или сэкономить £83,5 млрд. за 55 лет, но зато в скором будущем лишиться подводных лодок, способных нести ядерные ракеты, а также закрыть заводы, где их проектируют и строят. Это фактически отсроченный удар по экономике. По мере того, как имеющиеся сегодня подлодки будут выходить из строя, придется проводить массовые сокращения рабочих – сначала на 9,2 тыс. человек, потом – еще на 21,7 тыс. При этом уже с 2037 г. страна начнет терять квалифицированных инженеров, способных проектировать сложные подводные корабли, а затем станет терять и передовые технологии, знания и квалифицированных рабочих.

2. Приватизация

Наряду с сокращением производств и неприбыльных отраслей – самым показательным примером стала судьба угольной промышленности – британское правительство с начала 80-х годов активно сокращало долю госучастия в экономике и постепенно расставалось со всеми госмонополиями: British Gas, British Telecom, Офис публичной информации и др. Приватизация государственных промышленных предприятий принесла в госказну более £29 млрд. Процесс продолжается: еще £4 млрд. планируется, например, выручить от продажи последней из госмонополий – символа Британии – единой почтовой системы Royal Mail, которая уже давно считается нерентабельной и погрязла в долгах.

Однако результаты приватизации оказались двойственными. В ряде случаев потребители оказались в выигрыше, благодаря снижению цен и улучшению ряда показателей работы компаний. Однако, например, в сфере добычи природного газа, водоснабжения и электроснабжения приватизация ряда предприятий вовсе не привела к возникновению конкуренции на рынке, поскольку эти приватизированные предприятия остались естественными монополиями. Чтобы компенсировать потерю прямого государственного контроля над приватизированными предприятиями, правительство Великобритании создало такие новые регулирующие органы, как Управление по контролю за газоснабжением, Министерство телекоммуникаций и Национальное управление по проблемам рек.

Самая печальная участь постигла британские железные дороги. Даже такой адепт приватизации, как Маргарет Тэтчер выступала против их передачи в частные руки, считая, что это станет для британского правительство тем же, что и Ватерлоо для Наполеона I. И действительно – ни правительству, ни британцам, ни инвесторам никакой пользы эта приватизация не принесла. Начиная с 1950-х гг., железные дороги считались отмирающим видом транспорта, общая протяженность их за пару десятилетий сократилась вдвое. Затем, в соответствии с планом реструктуризации сектора и его приватизации, вся железнодорожная инфраструктура (полотно, станции и т.д.) была выделена в отдельную компанию Railtrack, которая и была приватизирована в 1996 году. Было создано также 25 компаний-операторов пассажирского транспорта и три оператора грузовых перевозок. Все они также были приватизированы. Их разделили по географическим регионам и типам обслуживаемых поездов. Компании-операторы в момент приватизации практически ничем не владели. Само железнодорожное полотно принадлежит Railtrack (с 2001 года – ее наследнице Network Rail), а подвижной состав (вагоны и локомотивы) – компаниям, владеющим поездами. Даже ремонт поездов и питание пассажиров на борту выполнялось компаниями-субподрядчиками.

Довольно скоро выяснилось, что никто в отрасли не был заинтересован в инвестициях в железные дороги. Railtrack была частной компанией и действовала в интересах акционеров. Она имела фиксированные сборы от компаний-операторов поездов за использование станций и путей, которые никак не зависели от эффективности перевозок. Компании-операторы получали франшизы на обслуживание тех или иных маршрутов всего на семь лет, поэтому тоже не были заинтересованы в инвестициях, которые могли вскоре потерять. Недостаток инвестиций привел к увеличению числа аварий, задержек и… к фактической ренационализации Railtrack в 2001 году. В результате она превратилась в квазигосударственную компанию Network Rail, которая до сих пор финансируется налогоплательщиками, а не компаниями-операторами. Таким образом, приватизация железных дорог привела лишь к увеличению госрасходов. В 1994 г. правительство субсидировало British Rail на 3,2 млрд. долларов ($4,3 млрд. в ценах 2005 г.). В 2005-м, после приватизации, - уже на $9,1 млрд., а в 2007 г. субсидии составили $11,8 млрд. При этом, несмотря на такой рост финансирования, инвестиции в обновление инфраструктуры не увеличивались, т.е. огромные средства налогоплательщиков и пассажиров уходят на выплаты дивидендов, а не на улучшение качества железнодорожного сообщения.

Сегодня британские железные дороги – одни из самых дорогих и при этом наименее комфортабельных в Европе. Основная часть путей была проложена более ста лет назад, поэтому средняя скорость поездов не превышает уровня 1880-х годов, а максимальная составляет 160 км/ч.

Возможно, в обозримом будущем государству придется вновь взять железные дороги под свой контроль. С 2007 г. частичную ренационализацию железных дорог проводит мэр Лондона Кен Ливингстон, известный критик ряда инициатив по приватизации естественных монополий. Часть станций и путей уже переданы во владение государственной компании Transport for London, в перспективе городские власти Лондона хотят вернуть контроль над всеми линиями пригородного сообщения, которые начинаются или заканчиваются в столице. Успех этой инициативы может привести к ползучей национализации железных дорог в Британии.

3. Моногорода

Курс на денационализацию привел к закрытию множества предприятий, в том числе и так называемых градообразующих. В Британии множество умирающих малых городков, где доживают свой век пенсионеры за чертой бедности. Они живут в долг, накапливая счета на оплату квартиры и долговые расписки у местных булочников и молочников. Растет число потомственных бедняков. Дома, построенные в эпоху строительного бума, инициированного Маргарет Тэтчер, за прошедшие 30 лет основательно пообветшали, однако денег на их ремонт не выделяется – похоже, британский ЖКХ переживает те же трудности, что и российский. Владельцы домов не видят смысла ремонтировать свою собственность, потому что деньги, которые в состоянии заплатить им квартиросъемщики, не возместят расходов на ремонт.

Безработица и отсутствие перспектив ведут к деградации и росту преступности. Даже в крупных городах закрытие предприятий привело к разрухе, запустению и росту преступности. Переориентирование с промышленности на сферу услуг происходит долго и мучительно. В Глазго, например, муниципальные власти, начиная с 1990 г. планомерно работают над улучшением ситуации в сфере экономики и культуры. Сегодня этот город считается одним из самых процветающих в Шотландии, однако здесь по-прежнему самый высокий процент убийств в Западной Европе.

Ливерпуль, когда-то второй по значению город Британии, выживает сегодня лишь благодаря своим легендарным землякам – в 1984 г. здесь был открыт музей "Город "Биттлз". Закрытие верфи запустило цепную реакцию: закрылся автомобилестроительный завод, заводы по производству деталей для электронных устройств, значительно сократили производство и другие предприятия города. За двадцать лет город покинула треть его жителей, обезлюдели целые кварталы. Городской совет вынужден был объявить себя банкротом, поступления в казну оказались намного меньше расходов. Некоторое время город жил только деньгами, которые удавалось заработать на "Биттлз" и на сдаче в аренду киностудиям пустырей и развалин. Турбизнесу сильно мешали ливерпульская разруха и преступность. Первое время туристы предпочитали ночевать в более спокойном Манчестере по соседству.

4. Реформа образования

В Британии она продолжается уже лет тридцать и включает в себя не только изменение учебных планов, но и сокращение госфинансирования и приватизацию – т.е. передачу контрактов на оказание образовательных услуг в частные руки – и еще кое-какие нюансы. За прошедшее время можно уже подвести первые итоги.

Главным из них стало резкое снижение общего уровня образования. По данным последнего международного исследования PISA, по скорости чтения и тому, как часто они читают, британские подростки на 25-м месте, а по математике — на 28-м. При этом результаты с каждым годом ухудшаются.

Преподаватели вузов призывают срочно отказаться от программ, основанных на тестировании, которые используются в британских школах на протяжении последних 20 лет. При таком подходе детей из года в год планомерно отучают выражать собственные идеи и нестандартно мыслить. В итоге студенты, в школе сдававшие только тесты, могут лишь зубрить и писать по шаблону. На семинарах они говорят одними и теми же словами, приводят одни и те же аргументы и даже выстраивают их в совершенно идентичном порядке, отмечает один из профессоров Кембриджа. Студентам просто незачем думать, они нацелены на определенный результат. Даже самые образованные и очевидно талантливые студенты сталкиваются с огромными сложностями, когда речь заходит о выражении собственного мнения. У них его просто нет. При этом сегодня отличники допускают такие ошибки, которых раньше не делали даже самые слабые ученики.

Выводы о катастрофическом падении уровня образования подтверждает отчасти и опрос на знание географии, который был проведен недавно среди двух тысяч британцев. Выяснилось, что половина опрошенных считает, будто Эверест – это самая высокая гора Великобритании, каждый пятый респондент не знает, какие страны входят в Соединенное Королевство, а 5% уверены, что Стоунхендж расположен за пределами Британии.

5. Реформа здравоохранения

Медицина в Британии не страховая, а государственная, на нее приходится 17% госрасходов, то есть чуть меньше, чем на пенсии (19%), но больше, чем на социальную помощь (15%), и заметно больше, чем на образование (12%) или оборону (6%). При этом по качеству медицинского обслуживания Британия часто уступает своим европейским соседям – Франции, Германии или Нидерландам.

Британцы гордятся тем, что их система здравоохранения (National health service, NHS) является универсальной и доступной для всех жителей вне зависимости от их уровня дохода. От серьезной болезни или травмы пациента будут лечить за счет государства, даже если речь идет о дорогостоящих операциях и лекарствах (например, при лечении рака или ВИЧ). Однако большинство британцев упрекают NHS в том, что приходится неделями ждать приема у врачей-специалистов, а сроки ожидания плановых операций растягиваются на месяцы: число пациентов, ожидающих операций более 18 недель, за 2011 год выросло в Британии на 40%.

Чтобы огромные средства, выделяемые на медицину, расходовались более эффективно, правительство уже давно предлагает провести реформу NHS. Прежде всего, должен измениться порядок распределения госсредств внутри системы. Сегодня основная часть расходов контролируется менеджерами региональных отделений NHS – трастов. Они направляют денежные средства на планирование и оплату медуслуг для пациентов в поликлиниках и больницах. Авторы реформы предлагают, чтобы этим занимались непосредственно врачи – из них будут формироваться так называемые группы клинических заказов.

Кроме того, планируется увеличить роль частного сектора в здравоохранении. Сегодня на оплату услуг частного сектора уходит около 5% всех расходов NHS. После реформы эта доля будет увеличена, при этом контракты от NHS будут доставаться не только частному, но и некоммерческому сектору. Однако критики возражают, что благотворительные клиники не будут иметь достаточных средств, чтобы конкурировать с более богатыми частными клиниками. Ведь в рамках новой системы контракты (например, на проведение операций) будут предоставляться любой клинике, которая предложит самую выгодную (читай — низкую) для NHS цену при сопоставимом уровне качества.

Многие врачи сомневаются, что целые подразделения государственных больниц, например, скорой помощи, дерматологии, педиатрии (и даже целые больницы), смогут конкурировать с частными клиниками. Таким образом, частному сектору постепенно будут переданы целые сегменты здравоохранения – и бесплатный медицинский сервис практически исчезнет.

Многие врачи выступают за приостановление этой "вредоносной, ненужной и дорогостоящей реорганизации, которая создает риск того, что пострадают самые бедные, уязвимые члены общества". Тем не менее, первые шаги по проведению реформы уже сделаны, "процесс пошел".

6. Эмиграция и иммиграция

В 2010 году чистый приток мигрантов в Британию составил 239 тыс. человек. Правительство обвиняют в потере контроля над миграцией, в том, что растущий поток мигрантов "деформировал экономику, усилил нищету и количество социальных пособий за последние четырнадцать лет".

В то же время только в 2010 году Великобританию покинуло около 336 тыс. жителей. За пять лет этот показатель составил более 1,7 миллиона человек. По последним данным Gallup Media, навсегда оставить родину мечтает сегодня каждый третий британец. По данным опроса, проведенного банковской группой Lloyd’s в октябре 2011 г., 17% жителей Великобритании, чьи сбережения или инвестиции превышают 250 тыс. фунтов стерлингов, собираются покинуть страну в ближайшие два года (средний возраст опрошенных – выше 55 лет). Основной причиной планируемого переезда 61% опрошенных называет ухудшение криминогенной обстановки в стране; 73% респондентов уверены, что в других странах обстановка более спокойная.

Вторая причина мыслей об эмиграции – высокая стоимость жизни. Она служит поводом для отъезда 42% опрошенных. За шесть месяцев этот показатель вырос на 7%. По мнению аналитиков Lloyd’s, во всем виноват налог, именуемый "50р". Им облагаются жители Британии, зарабатывающие более 150 тыс. фунтов стерлингов в год. С апреля 2010 года они отчисляют в бюджет половину заработка. Все это подтверждает опасения о возможной утечке капитала из страны. Самой популярной страной для британских эмигрантов сегодня стала Франция.

7. Британцев не становится меньше

Все перечисленные трудности довольно неоднозначны и весьма относительны. Очередным доказательством тому может служить рекордный прирост населения Британии в 2010. Он оказался самым большим за почти полвека и по сравнению с предыдущим годом составил 0,8%, точнее 470 тысяч человек. Такой результат был достигнут вовсе не за счет миграции, а благодаря естественному приросту населения, т.е. тому, что больше народу рождалось, чем умирало. Количество новорожденных оказалось самым большим за последние девять лет.

По мнению экспертов, естественный прирост населения был главной движущей роста населения Британии за последние три года, с 2007 по 2010. Сейчас он слегка превышает уровень "чистой миграции", которая доминировала в течение предыдущих девяти лет. При этом больше рожать стали не только иммигрантки из Азии, но и коренные британки – на каждую теперь приходится почти по два ребенка. Так что Британия открыта для будущего.

Статьи по теме:

Британия: гибельная передозировка свобод?

Как Русская Британия встретила Масленицу