Институциональные изменения и иерархические структуры – II

2. Иерархические структуры: синергетический и антисинергетический эффекты или влияние на развитие. Представления об иерархии сформировались с давних времен. В переводе с греческого «hieros» означает священный, «arhe» – власть. Иными словами – священная власть. С точки зрения теории систем, под иерархией понимают расположение частей или элементов системы (целого) в некотором порядке, обычно от низшего к высшему параметру. Аналогом иерархической структуры являлось понятие «иерархической лестницы», то есть расположения служебных званий, чинов в армии в бюрократическом государственном аппарате, суде в порядке их подчинения.

В экономике иерархии могут возникать и выстраиваться практически по любому признаку, например, в силу межпрофессиональных различий в заработной плате. Даже в экономике абсолютной конкуренции, где имеется выравнивание уровней чистых доходов от любых видов деятельности в долгосрочном периоде, ставки заработной платы, являясь лишь частью этих доходов, будут варьироваться в зависимости от различных профессий, что и создаёт некую иерархию в профессиональном разрезе. Эта ситуация возникает в условиях конкурентных рынков, устремляющих прибыль агентов к нулю, так как на чисто конкурентных рынках предельный доход и предельные издержки должны быть равны, следовательно, прибыль равна нулю. Когда же имеется монопольная власть над рынком, то тенденция к иерархизации сделок, рынков, организаций, профессий, навыков, знаний опыта, видов и моделей конкурентной борьбы существенно усиливается, потому что приобретает вес критерий, обеспечивающий подчинение одних агентов или действий другим.

Исходя из системных свойств экономики, можно заметить, что принцип неоднородности и сложности социально-экономической системы логически воспроизводит и метод борьбы с этой сложностью – иерархию, иерархическую структуру. Применительно к неоднородному человеческому капиталу «иерархические» требования могут быть такими, как их в явном или неявном виде сформулировал ещё Адам Смит. Дифференциация по заработной плате, порождающая иерархию по уровню дохода и занимаемой должности, наблюдается в силу того, что разные профессиональные навыки имеют разную стоимость приобретения агентом, причём чем выше стоимость профессиональной подготовки, тем выше, по идее, должна быть заработная плата в рамках данной профессии по отношению к другим профессиям. Заработная плата должна компенсировать тяготы труда, отражать общественный престиж профессии. Разумеется, должен присутствовать разброс по ставкам заработной платы в рамках одной профессии, в силу разницы вкусов агентов, их предпочтений, вариабельности квалификации даже в рамках одной профессии, детализации и условий конкретного труда, да, собственно, и прибыльности, эффективности функционирования самой организации, предоставляющей место труда.

Обратим внимание на то, какая масса проблем возникает при объяснении только одной иерархии, выделяемой по профессиям и заработной плате. Но именно этот пласт проблем и является основополагающим для всего социально-экономического развития. Содержание названных проблем сводится к определению соотношения в доходе между различными уровнями иерархической структуры (рис.1). Данная задача относится к институциональному анализу и может решаться в рамках институционального планирования и проектирования развития социально-экономической системы.

Теоретически, иерархическая структура может быть как восходящей (все коэффициенты k>1), когда приобретаемый доход на каждом последующем уровне иерархии, превышает доход предыдущего уровня, то есть y_n>y_i>y₂>y₁ (классический вариант), так и нисходящей (все коэффициенты k<1), когда приобретаемый доход более высокого уровня иерархии меньше, нежели приобретаемый доход на предыдущем уровне, то есть y_n <y_i<y₂<y₁. Практически второй вариант с нисходящей иерархией трудно представить, однако теоретически этот вариант возможен, особенно, если располагаемая власть каждого уровня, растущая вплоть до верхней ступени иерархии, не совпадает с приобретаемым доходом на каждой иерархической ступени. По крайней мере, локально, для каких-то двух соседних уровней иерархии, такой вариант возможен.

Если k_ni>k_i2>k₂₁, то восходящая иерархия является расширяющейся, эксплуатационный потенциал такой иерархии наибольший, а величина разницы между приобретаемым и создаваемым доходом формируется в пользу приобретаемого дохода. Если k_ni<k_i2<k₂₁, то восходящая иерархия является сужающейся. Эксплуатационный потенциал такой иерархии существенно меньше, чем при расширяющейся иерархии, и создаваемый доход, по всей вероятности, должен превышать приобретаемый доход. Величину эксплуатационной нагрузки, воспроизводимой иерархической структурой, можно определить как среднюю геометрическую произведения коэффициентов k, задающих соотношение уровней иерархии, или . Применительно к заданной иерархической структуре (рис.1) величина эксплуатационной нагрузки , хотя мне представляется важным оценивать эксплуатационную нагрузку каждого звена иерархической структуры.

Не трудно заметить, что совокупный приобретаемый доход данной иерархии равен: Y=y₁+y₂+y_i+y_n, а с учётом соотношения разных уровней через коэффициент k_i можно записатьY=y₁+y₂+y_i+y_n=y₁(1+k₂₁+k₂₁k_i2+k₂₁k_i2k_ni). Создаваемый же доход зависит от производительности каждого уровня иерархии. Однако следует отметить, что производительность для каждого уровня не просто своя собственная по значению, но и по содержанию. Дело в том, что производительность первого – нижнего уровня – это производительность производства продукта или какого-либо блага, а i-го уровня – это производительность в части работы с документами, принятия решений, то есть это своеобразная «управленческая производительность». Таким образом, имеются разные по природе вещей производительности, причём уровни иерархических цепочек взаимосвязаны и действуют один на другой, причём мера и глубина воздействия определяются как величинами k, так и эффективностью каждого уровня иерархии.

Если ввести информационный потенциал каждого уровня иерархии как M_i, соответственно M₁, M₂, M_i и M_n, причём считать начальный информационный потенциал верхнего уровня иерархической структуры равным I₀, а информационные искажения на каждом уровне обозначит d₁, d₂, d_i и d_n. Тогда общий информационный потенциал иерархии будет равен , где n – число уровней в иерархии. Если исходить из того, что каждый более высокий уровень не добавляет информации, а лишь передаёт её на верхний уровень, тогда не нужно рассматривать приращение информации и релевантный информационный потенциал будет равен начальному информационному потенциалу I₀ плюс релевантная информация M₁, созданная на первой иерархической ступени. Так, что I_r=I₀+M₁. Если же необходимо рассматривать задачу, когда каждый уровень в иерархии сам воспроизводит релевантную информацию, а не только создаёт искажения, то эта задача не просто передачи информационного сигнала по цепочке, а наращения информационного потенциала. Именно такое поведение иерархии в силу институциональных условий её функционирования, воспроизводит, как говорят институционалисты со времен Г.Мюрдаля, кумулятивный эффект, что с точки зрения синергетики означает синергетический эффект. Задача обеспечения эффективности может быть записана следующим образом:

где D – созданный доход, Y – приобретаемый иерархической системой доход.

 

Иными словами, превышение создаваемого дохода над приобретаемым на единицу разницы дохода между верхним и нижним уровнями иерархии должно быть наибольшим.

Распределение дохода оказывает существенное влияние на социально-экономическое развитие. Оно обусловлено и состоянием иерархических цепочек. Доход на душу населения является важным показателем, поскольку от этого показателя зависит и уровень здоровья, грамотности населения, а применительно к развивающимся странам – масштаб голода, недоедания, болезней и неграмотности. Одновременно более высокий уровень здоровья и грамотности расширяет возможности воспроизводства более высокого дохода на душу населения, положительного изменения уровня и качества жизни. Более низкий доход обеспечивает и более низкие возможности. В концепции благосостояния А.Сена обеспечение возможностей, расширение возможностей – становится главной идеей в решении задачи повышения благосостояния. Надо отметить, что в самой высокой степени моя концепция дисфункциональности экономической системы и вводимые для её обозначения семь групп параметров, довольно точно описывают возможности системы. Кроме того, она позволяет обозначить причины потери системой имеющихся или закладываемых на ранних этапах её проектирования возможностях. Ведь возможности – это есть не что иное, как функции системы, её функциональное разнообразие. Если свободы определить институционально, а без учёта институтов, определить это состояние невозможно, то эффективность свободы, по сути, будет производной эффективности этих институтов. Результативность экономического роста оценивается не только по его величине, но и по тому, как распределяется созданный и наращенный доход. Хотя С.Ананд и М.Равальон статистически установили, что не существует положительной корреляции между ростом валового продукта и продолжительностью жизни (см.: Anand S., Ravallion M. Human Development in Poor Countries: On the Role of Private Incomes and Pubblic Services// Journal of Economics Perspective, 1993, №7.), тем не менее, считать, что с ростом реального дохода на душу населения на долгосрочном интервале времени продолжительность жизни не увеличивается – означает не видеть того, что наблюдалось за последние 200 лет. Однако стоит заметить, что продолжительность жизни задана биологически для биологической системы, к которой относится человек. Поэтому процесс роста продолжительности жизни войдёт в стадию насыщения, то есть по мере дальнейшего исторического развития человеческой цивилизации без равнозначного прогресса в области генетики продолжительность жизни перестанет расти, но это не отменит экономического роста.

Вместе с тем, я бы не сводил достижения прогресса исключительно к состоянию прав человека – насколько эти права расширяются, сужаются, или насколько они устойчивы, а также не сводил бы уровень развития к свободной деятельности агентов [5]. Проблема в том, как определить ценность свободы и тем более эффективность свободы. Как минимум, следует описать состояние свободы, определить, в чём она выражается и как меняются её формы. В своей работе 2001 года «Институциональная теория и экономическая политика» и в расширенном её варианте 2007 года (см.: Сухарев О.С. Институциональная теория и экономическая политика/ в 2-х Т. М: Экономика, 2007), я проводил мысль, что главное для экономической системы, что позволяет ей успешно развиваться, – это наиболее лёгкое (как можно менее затратное) обеспечение полезных социальных функций для как можно большего числа агентов, преодоление дисфункциональности системы. Главной целью управления должно быть именно преодоление дисфункции системы, состоящее в снижении их числа по различным подсистемам и глубины, включая и дисфункцию самого управления.

Именно в этом плане можно охарактеризовать свободу агентов, поскольку свобода, как известно, это возможность проявления агентом своей воли, независимость, отсутствие стеснений и ограничений. Раз так, то вопрос относительно приемлемого уровня свободы, который стимулирует развитие, не становится тривиальным. Причём важно, говоря о степенях свободы, использовать теорию международных асимметрий, структурной зависимости экономических систем, теорию доминирования. Иначе во взаимозависимом мире разговоры о свободе как институте останутся разговорами. Экономическая структура реального мира сильно искажена. Это искажение развивается по линии не только базовых институтов, но и базовых компонент национального богатства. В итоге формируется власть одних над другими, причём формы реализации этой власти различны для каждого конкретного случая. В таком виде власть всегда ограничивает свободу одних и расширяет свободу других, так как если институционально оба агента равны по отношению к институтам, определяющих из возможности в экономике, то наличие власти одного над другим увеличивает возможности данного агента, потому как второй равнозначной властью в отношении первого не располагает.

В любом случае, состояние свободы зависит и от институтов, и от имеющихся ресурсов в экономике, то есть от уровня начального богатства, а также от располагаемого капитала, состояния здоровья и уровня образования и даже характеристик морально-нравственной компоненты общества.

Структурный анализ позволяет решать достаточно сложные задачи межсекторных взаимодействий в экономике и получать рекомендации по совершенствованию финансово-инвестиционных институтов. Проблема воздействия управленческими инструментами на отраслевую структуру экономики должна стать центральной при планировании экономической политики. Понятие оптимальной структуры или оптимизации структуры относится к воспроизводству режима наиболее благоприятного развития экономической системы в целом. Причём задача оптимизации может предполагать наличие нескольких критериев (целевых функций) и накладываемых ограничений, например, на общую величину используемых ресурсов (в том числе финансовых), ожидаемый доход, величину экологического ущерба и т.д.

Для решения задачи оптимизации секторальной структуры экономической системы можно и даже необходимо использовать подход, позволяющий определить соотношение дохода (прибыльности) на вложенный капитал и общего хозяйственного риска. Затем интересно наложить результаты оптимизации, полученные согласно критерию доходности и риска, предложив вариант выбора наиболее приемлемой структуры инвестиций по секторам.

Если критерием оптимизации выступает доход, то математически эта модель принимает простой вид: , при ограничениях: , где D – величина совокупного дохода; x_j – величина инвестиций (в общем случае вливаемого, используемого ресурса,например, общей величины денежного капитала) в j-ый сектор экономической системы либо уровень иерархической цепочки, структуры; - средний ожидаемый доход по j; r_j – величина дохода (прибыли) в срок t по j-ому сектору на единицу инвестиций (ресурса) в этом секторе либо уровне иерархической цепочки, структуры; T – период времени функционирования данной экономической системы, состоящей из N секторов, иерархических уровней.

Представим, что согласно модели получено распределение ресурса по секторам экономической системы, уровням иерархической цепи, что даёт некий ожидаемый доход D_m. Фактическое распределение отличается от полученной структуры по модели с ожидаемым доходом D_f. Причём, если ожидаемые доходы равны D_m=D_f, а прирост доходов одинаков при структурной разнице в распределении ресурса

D_m = D_f то степень структурно-институционального несовершенства системы, иерархической структуры, можно определить согласно следующему выражению:
где: S_SN – индекс, отражающий степень структурно-институционального несовершенства/неэффективности системы; j_j – величина фактического ресурса в секторе, уровне иерархической цепи j; i_j – величина ресурса согласно модели в секторе j, N – число секторов, уровней иерархии.

 

Возможен показатель как среднегеометрическая взвешенная по N уровням иерархии (секторам) экономической структуры:

Если сумма будет положительна, то налицо синергетический эффект, при отрицательной сумме имеем обратный эффект, который условно можно считать антисинергетическим. Иными словами, речь идёт о структурно-институциональной неэффективности иерархической системы, то есть взаимодействие различных уровней иерархии приводит к тому, что они ослабляют действие друг друга. Тем самым важно учитывать знак, который получен для показателя S_SN.

Равенство ожидаемых доходов функционирования такой экономической структуры вовсе не означает, что общий риск хозяйственного функционирования одинаков при том и другом распределении. Именно разница в риске, в данном случае и будет отражаться в структурно-институциональной неэффективности системы. Однако с точки зрения теории результат может быть таким, что разные структуры распределения могут дать один и тот же ожидаемый доход при одинаковом совокупном риске. Такая ситуация (в ряде своих исследований более чем десятилетней давности я назвал её «характерной точкой структурного распределения») говорит о вариабельности структурного распределения и неединственности решения задачи структурной оптимизации, точнее, о недостаточности критерия оптимизации и/или ограничений на процесс условной оптимизации структуры.

В общем случае ситуация «характерной точки» на практике возникает очень редко и величина D_m должна быть выше D_f, то есть D_m>D_f. Справедливости ради нужно заметить, что это вовсе не означает, что правительство обязано обеспечить распределение ресурсов согласно модели, потому что структурно-институциональная неэффективность может не обеспечить в реальности ожидаемого дохода согласно модели, даже наоборот, возможна ситуация, когда этот доход или темп его прироста сократится. Отсюда следует, что необходимо более глубоко представлять себе содержание этой структурно-институциональной неэффективности, да к тому же дифференцировать правительственные мероприятия по воздействию не просто на какую-то отрасль, структуру, а приведя влияние каждого инструмента на конкретный параметр рассматриваемой структуры и её динамики, на конкретное звено рассматриваемой иерархической структуры.

В любом случае, предложенный способ измерения такого вида неэффективности будет полезным при принятии решений в части управления экономической структурой, выбора приоритетов её развития, обоснованного распределения бюджетных средств и т.д.

Если в модели представить величину ресурса в j-ом секторе либо уровне иерархии x_j как некую долю денежной массы M₂, поступающей в этот сектор (уровень иерархии) в единицу времени (на некотором единичном интервале времени), тогда можно записать:

Иными словами, сектора экономики играют роль трансформаторов «пропускаемой» денежной массы, за счёт чего они и создают доход, используя эти денежные средства для создания продукта с некоторой эффективностью µ_j (средняя рентабельность j-ого сектора). То же можно отнести к иерархическим уровням экономической системы. Структурная задача в такой постановке сводится к отысканию вектора , при котором совокупный доход будут максимален либо равен ожидаемому (желательному для общественной системы). Если текущее распределение денежной массы отличается от того, которое даёт модель, включающая реальные рентабельности по секторам, понадобятся институциональные корректировки финансовых правил, банковской системы, денежно-кредитной политики, чтобы изменить фактическое состояние дел и направить денежную массу по реальным каналам её использования.

В экономике промышленности при анализе проблем управления часто используют схему «структура-поведение-результат». Основная идея, заложенная в алгоритм применения этой схемы, состоит в том, что требуется определить причинно-следственные связи между рыночными структурами и структурами производства и управления. На уровне параметров развития фирмы это могут быть следующие соотношения: концентрации и дифференциации продукта, а также входных барьеров на рынок и характеристик моделей конкуренции; рентабельности и инноваций; рекламы и объёмов продаж. Предполагается, что структура предопределяет поведение агентов и некоторым образом задаёт результат. Вместе с тем важно учитывать не только обратные причинно-следственные связи, да, собственно, не искажать и обнаруженные прямые, но и внутренние особенности построения конкретных иерархических структур, связи различных уровней иерархии.

Сегодня каждая более высокая ступень в иерархии предопределяет социальный статус агента, уровень его доходов, возможностей, в том числе административных. Применительно к российской академической системе (я рассматриваю свой экономический блок) автоматически срабатывает правило отсутствия научной критики действительных членов РАН. Логика работы такой иерархии проста: членам-корреспондентам хочется стать действительными членами. Ныне действующие действительные члены голосуют за принятие, таким образом, если их даже этично критиковать, то шансы продвинуться по такой иерархии минимальны, и к тому же могут сократиться.

Причём подобная логика развития иерархий свойственна для любых иерархических структур – в промышленности, аппарате управления государством и т.д. В итоге предлагаться могут любые комбинации, и только равные по уровню иерархии агенты могу возразить, но, решая сугубо корпоративные задачи либо будучи не в теме этих предложений, как правило, на таком уровне взаимодействия критическое обсуждение редко бывает острым. Кстати говоря, так закрепляются многие неэффективные решения на промышленных фирмах, когда менеджеры среднего и высшего звена управления не возражают собственникам, либо менеджеры первичных звеньев управления, либо исполнители–специалисты, знающие свои возможности и ресурсы фирмы досконально. Однако в частном секторе выявить ошибку техническим специалистам значительно проще, да и может существовать система премирования, если точка зрения технического специалиста одержит верх над вышестоящим уровнем и убережёт собственника от потерь. Вместе с тем, если решения, приводящие к потерям, принимает сам собственник, который безразличен по многим причинам к предупреждениям, то уберечь такого собственника от потерь невозможно. Следовательно, потери станут индикатором ошибочных решений. Применительно к иерархической системе науки в рамках Академии наук ошибки труднее поддаются выявлению и исправлению вследствие действия указанной иерархии, причём финансирование данной иерархии осуществляется за счёт налогоплательщика, что неукоснительно должно увеличивать ответственность и обязанности действительных членов РАН перед обществом и страной, а не их права и славу.

Возникает центральный вопрос: почему же за деньги налогоплательщика действительными членами больше шансов стать имеют не специалисты, занимающиеся ежедневно наукой и вносящие в это свой вклад (на уровне старших, ведущих, главных сотрудников и заведующих секторами), а исключительно директора, их заместители либо руководители центров и лишь очень редко лабораторий. Почему достижение в науке ассоциируется с руководством академического института, ведь далеко не все учёные вообще представляют и понимают, что и как возможно организовать даже на уровне исследований в рамках собственной тематики. «Иерархическая» номенклатура по существу избирает себе подобных за государственный счёт, а выходит, если учёный не продвинут по иерархии должностей, то автоматически вклад его в науку мал либо недостаточен для избрания. Такое положение вещей отражает отрицательную синергию иерархии, а с точки зрения логики построения социальных систем и управления ими является просто дискриминационным и логически абсурдным. Искажение происходит по институтам управления иерархией, правилам построения иерархий, институтам оценки вклада и деятельности. Особенно это касается экономических и, шире, общественных, наук.

Как было показано, эта же проблема справедлива и на уровне управления промышленными системами. Как обеспечить решение рассмотренной проблемы? Здесь требуется двигаться в трёх направлениях.

Во-первых, необходимо сокращать разницу по коэффициентам k_i, определяющим соотношения уровней иерархии, сокращать длину иерархических цепочек за счёт расширения горизонтальных взаимодействий. В отдельных случаях, видимо, нужно строить сужающуюся восходящую иерархию, а в особых случаях, которые нужно уточнить, нисходящую иерархию (в зависимости от задач связанных со стимулированием развития секторов или видов деятельности и повышением эффективности управления).

Во-вторых, необходимо снизить «общественную ренту» или «социальную славу» принадлежности к верхним уровням иерархии и воссоздавать культуру признания общественно значимых научных результатов, ценных сугубо для науки и анализа, без учёта занимаемых административных должностей. Расширение требовательности и представление ситуации так, что эти уровни функционируют на деньги налогоплательщика (речь идёт о государственном секторе – бюрократическом аппарате управления, Академии наук, казённых заводах и т.д.).

В-третьих, требуется повышение внутрииерархической эффективности, иными словами, сокращение потенциала искажений и увеличение релевантной информации на развёрнутых уровнях иерархической структуры.

Протяжённость иерархий по расстоянию и уровням, число иерархий и уровень монополизма, который они обеспечивают, сильно влияют подобно пространственной протяжённости самой экономической системы на её общую результативности/эффективность и закономерности долгосрочного социально-экономического развития. Именно эти факторы определяют формы конкуренции. Протяжённость экономики способна делать конкурентов не конкурентами, а партнёрами, приводя к новым формам информационного обмена и сотрудничества.

Приведу такой пример. Термодиффузионное цинкование осуществляется на предприятиях России в городах Челябинске, Брянске, Люберцах. По существу все эти предприятия являются конкурентами. Однако рынок не однороден – он разорван пространством, географической протяжённостью России с запада на восток и с севера на юг. Предприятия осуществляют один вид работ в одной и той же сфере деятельности, но рынки удалены. В итоге челябинские предприятия предлагают брянским обмениваться информацией о применении этой высокой технологии, так как, являясь конкурентами, они одновременно таковыми де-факто не являются. Тем самым обеспечивается синергетический эффект в соответствии с правилом Б.Шоу: если два агента имеют по яблоку и обменяются яблоками, то у каждого окажется всего лишь по одному яблоку, а если они обменяются идеями, то каждый будет обладать двумя идеями, причём разными, то есть ситуация будет качественно более выигрышной, ведь до такого обмена набор идей был совершенно иной.

Подобные обмены позволяют синтезировать новое знание практически без затрат и даже вводить инновации, включая коммерциализацию без серьёзных вложений. В этом мне видится свойство «неконкурентного обмена» или «неконкурентной конкуренции». Дело в том, что аналогичная ситуация имела место для предприятия в г.Люберцы. Однако как только фирма переехала в Орёл, она сразу стала конкурировать с брянскими производителями термодиффузионных цинковых покрытий металла. Данная конкуренция автоматически приобрела региональную дифференциацию.

Таким образом, методы рыночной экономики, единые методы управления и решения социально-экономических задач невозможно применить в условиях высокой пространственной протяжённости экономики, кода рынки – это регионально локализованные системы, а единого пространства в этом смысле нет по факту и по природе вещей. Даже инфляция имеет разную факторную основу, например, в Брянске, Орле, Туле, Калуге или Москве и, скажем, на Чукотке, в Ямало-ненецком округе, Алтае, на Камчатке, Магадане или Анадыре. Механизмы роста цен всё-таки разные, поскольку отличается структура затрат и определяющие её факторы. Как же можно тогда одним методом или методами бороться с инфляцией, различной по существу?

Если дифференциация дохода влияет на ход социально-экономического развития, а это установлено многочисленными исследованиями, включая А.Сена, то и объём денежной массы должен быть дифференцирован по регионам страны, секторам, что должно оказывать сильное влияние на хозяйственное развитие. Значит, управляя структурой денежной массы и её текущим дифференцированием, а также определяя потребное количество по каждой локализованной системе рынков отдельно, возможно подобрать инструменты экономической политики, оказывающих нужное воздействие на развитие системы. В этом и состоит подлинная научная задача макроэкономического регулирования и согласования мероприятий фискальной и денежно-кредитной политики. При этом структурную политику нужно считать центральным элементом в системе макропланирования и управления.

Таким образом, «синергетическая» экономики совместно с институциональным анализом позволяют не просто описывать и объяснять отдельные закономерности развития социально-экономической системы, но и связывать особенности этого развития, влияние инструментов экономической политики на коротких и длинных интервалах времени с учётом быстрых и медленных параметров системы. Математически можно ввести такую простейшую модель:

где: x – вектор переменных экономической системы; z – параметр институциональных условий, технологических стимулов; f и v – непрерывные функции заданных переменных; s(x,z,t) – скорость институциональных или технологических изменений.

 

Применительно к представленным уравнениям первое описывает экономические переменные, например, валовой продукт на душу населения, либо уровень неравенства и т.п. в зависимости от параметра институциональных условий и технологических стимулов, второе – определяет поведение правительства. Вся сложность состоит в том, как описать институциональные изменения, условия либо технологические стимулы. Скорее нужно вести речь о наборе таких условий, стимулов, измерять каждое из них и модель перезаписать в матрично-векторном виде. Параметр z может характеризовать, в частности, степень открытости/закрытости системы, а s(x,z,t) – скорость установления того или иного режима функционирования, определяющего степень открытости.

В любом случае, некоторые причинно-следственные связи между наборами отдельных переменных могут быть установлены. К тому же может быть определена целесообразная структура экономической системы.

Продолжение следует в статье:

Институциональные изменения и иерархические структуры – III

1. Занг Б.Ю. Синергетическая экономика. Время и перемены в нелинейной экономической теории. М: Мир, 1999.
2. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: ФЭК «Начала», 1997.
3. Норт Д. Институциональные изменения: рамки анализа// «Вопросы экономики», №3, 1997.
4. Попов Е., Власов М. Институты миниэкономики знаний. М.: Academia, 2009.
5. Сен А. Развитие как свобода. М.: Новое издательство, 2004.
6. Сухарев О.С. Институциональная экономика: теория и политика. М.: Наука, 2008.
7. Сухарев О.С. Теория эффективности экономики. М.: Финансы и статистика, 2009.
8. Сухарев О.С. Структурные проблемы экономики России: теоретическое обоснование и практические решения. М.: Финансы и статистика, 2010.
9. Ходжсон Дж. Экономическая теория и институты. М.: Дело, 2003.
10. Фуруботн Э., Рихтер Р. Институты и экономическая теория. Достижения новой институциональной экономической теории. СПб: Из-во СПбГУ, 2005.