В глобальной экономике наметился ряд локальных кризисов: дефолты в Европе, нестабильность в США, замедление экономического роста в Китае. На этом фоне Россия выглядит беспроблемной экономикой. Но так ли это на самом деле? Каким образом мировые кризисные трансформации скажутся на России?
На X Международном инвестиционном форуме Сочи был проведен круглый стол ведущих российских экономистов, на котором по причине единомыслия участников так и не удалось поспорить о будущем России в контексте глобальных экономических угроз. Повестка была обширной: начиная с высказывания профессора Лондонской школы экономики, Роберта Ллойда, о том, что большинство людей страдают от снижения уровня жизни, заканчивая, так называемым, турбулентным временем в мировой экономической ситуации и обсуждением возможностей развивающихся стран поддержать спрос и быть новыми драйверами роста.
Эксперты пытались свести большую турбулентность с застарелым набором российских проблем: «унылой демографии», с «унылой ситуацией в образовании», «миграцией капитала и талантов», «унылой инфраструктурой», «печальным бизнес климатом» и «туманными перспективами регионов». Соответственно было поставлено два вопроса: в каких точках российское положение дел пересекается с большой турбулентностью, и какую пользу Россия может получить от складывающейся вокруг нее обстановки? И готовы ли мы принять новые вызовы, насколько мы мобильны, чтобы принять правильные решения?
Директор Центра макроэкономических исследований ОАО «Сбербанк России» Ксения Юдаева предложила разделить горизонты краткосрочные и долгосрочные. Тогда можно наблюдать стабильную экономику в ближайшие 2-3 года и структурные изменения через 10 лет, которые отразятся и на качестве российской экономики в целом. Причем и предстоящие стабильные времена устраивают не всех. Евгений Надоршин, главный экономист ОАО АФК «Система», протестует против бездействия в довольствии и призывает действовать, потому что иначе мы потеряем имеющиеся темпы роста экономики и перейдем к неэффективной экономике.
Говоря о стабильности, Ксения Юдаева все же отмечает две слабые точки российской экономики, которые она называет «каналами трансмиссии глобальных проблем на Россию». Это банковский сектор и цены на сырье. Предпосылки не радужных долгосрочных перспектив возникают как раз сегодня: «в среднесрочном плане наша бюджетная политика вызывает у меня опасения – страна сильно зависит от цен на жилье, – говорит Юдаева. – Дефицит нефтяного бюджета уже превышает 10 процентов. Мы уже не говорим о профиците».
Руководитель Управления макроэкономического анализа ЗАО «ВТБ Капитал» Алексей Моисеев назвал главную сложность европейского устройства экономики – для поддержки обанкротившихся банков и покупательской способности людей государства печатают деньги, что постоянно ведет экономику к поднятию цен на продовольствие и сырье. Это довольно выгодно России, так как большинство стран действительно будет печатать деньги, а значит, рост на сырье гарантирован. Но даже такую располагающую конъюнктуру Россия не может обернуть себе на пользу: деньги от сырья уходят в импорт и в отток капитала. Уже давно нет ничего парадоксального в том, что наши люди не хотят инвестировать в собственную страну. Алексей Моисеев убежден: «у нас редкая ситуация, когда запад споткнулся и у нас есть много денег». Он называет два непреложных фактора развития: «обеспечение макроэкономической стабильности» (дефолты, девальвации, инфляции), и второе, «чтобы на местах создавался привлекательный климат для внутренних и зарубежных инвесторов». При этом улучшать инвестиционный климат нужно «не в центре, а на местах».
Ксения Юдаева напомнила, что «страны, которые росли на выходе из кризиса это страны, смогшие использовать в свою пользу сложившийся уклад». Среди них она называет Японию, Индию и Южную Корею. Поэтому самое время для России использовать свои сравнительные преимущества: ресурсы, землю и хорошее математическое образование. «Если мы посмотрим на ближайшие 10-15 лет, будет большой спрос и возможен большой рост, и мы можем этим воспользоваться», – говорит Юдаева. Также Юдаева выказывает обеспокоенность маргинализацией России, потому что налицо несоответствие модели политики и социально-административных институтов вызовам глобальных проблем. «Вся наша политика была рассчитана на советское поколение. Нужно что-то предложить небольшому постсоветскому поколению», – убеждена она.
Алексей Моисеев утверждает, что «технологический прорыв это то, что для нас сейчас важно». «Если мы говорим о технологических прорывах, то они связны с бюрократами, которые работают на местах». Конечно, шанс выйти на новый уровень у России остается, «запад потерял технологическое преимущество» и «чтобы поддерживать высокий уровень жизни, пришлось жить в долг», – говорит Моисеев. Видимо Европа не сможет смириться с более низким уровнем жизни, но уже давно растет пропасть между уровнем доходов и производительностью труда. Об этом не любят говорить в Европе, но говорит Бен Бернанке.
Рассматривая глобальную экономику, ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев говорит о Китае как об основном источнике роста для глобальной экономики, потому что ни США, ни Европа на него сейчас не способны. Но на рынке Китая уже успел надуться пузырь. С другой стороны уже в 99 году в Юго-восточной Азии обозначился рост, что повлекло реструктуризацию бизнеса. «Я бы не стал беспокоиться за конфуцианский мир. Китай может и не будет расти 10 процентными темпами в год, но партия знает, что расти меньше 8 процентов нельзя», – говорит Гуриев, обосновывая это тем, что в противном случае китайская молодежь не получит рабочие места. На другом полюсе Евросоюз, который устроен так, чтобы там не было сильных лидеров. Вследствие этого принятие решений отстает от необходимости что-либо менять. «Настолько опаздывают, что им уже не верят», – констатирует Гуриев.
Как ни крути, но неотвратимым стал дефолт Греции и, скорее всего, если в Евросоюзе говорят, что не будет дефолта Португалии, то он вероятно будет. Вопрос не стоит – будет ли дефолт Греции, он задается иначе: ограничится ли Евросоюз дефолтами малых стран? Или будет Испания и Италия? «Чтобы не случилось с дефолтами – то, что происходит – хорошая новость. Европа становится более конкурентной экономикой», – считает Гуриев. Пока же явной рецессии нет, Европа растет темпами неотличимыми от нуля, США ждет несколько турбулентных моментов и новый президент должен будет во чтобы то ни стало сократить бюджетный дефицит. Но пока есть возможность избежать экономической трагедии, хотя рынки действительно нервничают.
России в этой ситуации «нужно сделать свою домашнюю работу, – говорит Сергей Гуриев. – Защитить частную собственность, развивать рыночные институты, реформировать систему образования и здравоохранения, и победить коррупцию». Российская экономика может расти темпами 6-7 процентов в год, если у нее будут честные политики и бюрократы.
Более пессимистичным кажется взгляд Евгения Надоршина. «Мир переходит к новый парадигме, мы – нет, – говорит он о преимуществах кризисной ситуации для развивающейся экономики. «Мы болтаемся в промежутке, получая высокие цены на нефть. У нас инфраструктура была под это заточена, мы ничего для этого не сделали». К тому же, чтобы мы не думали о российской экономике – «ни одна страна БРИКС не имеет такой убогой динамики доходов населения». «Мы хотим быть конкурентноспособными, но болтаемся где-то промежду тех, кто теряет от кризиса и тех, кто приобретает». Надоршин считает, что ручное управление полутора триллионной экономикой не может осуществляться – институты сбоят. Ручное управление было эффективно, когда Россия представляла собой экономику в 300 млрд. долларов, но сегодня все кардинально поменялось. «Я не вижу перспектив динамичного роста, потому что у нас все есть, но мы не умеем с этим работать», – говорит Надоршин. «Институционально и потенциально мы расположены выиграть у большинства стран, но для начала мы должны настроить нашу внутреннюю среду», – заключил он.
Написать комментарий
И никто, никто... не в силах сказать: "А король-то голый!" А наука, как служанка обслуживает этот бред.