О возможностях протекционизма в ВТО

Присоединение к ВТО на заведомо кабальных условиях нанесло экономике страшный удар. Торможение роста с 4,5% в январе–мае прошлого года до 1,8% в январе–мае этого, смена бурного (на 14%!) инвестиционного роста спадом (правда, лишь на 0,4%), официальные ожидания нехватки в пока еще профицитном бюджете 1 трлн рублей.

Наибольший ущерб несет и без того захлебывающееся в проблемах село. Притча во языцех — свиноводство: рентабельность новейших комплексов, насколько можно судить по передовой Белгородской области, рухнула втрое (с 29 до 10%), не самые современные оказались, на официальном языке, «околоноля», а личные подсобные хозяйства по всей стране на глазах становятся убыточными.

При этом Россия — единственный член «большой двадцатки», после 2008 года не усиливший протекционистской защиты своей экономики, — остальные-то пользуются возможностями, причем до такой степени, что США отчаялись взломать рынки Евросоюза в рамках ВТО и стали навязывать ему зону свободной торговли.

Главное и самое сложное в ВТО — правила ведения торговых споров. Мы обречены проигрывать их основную часть не только потому, что за 13 лет истерической рекламы либеральные реформаторы не удосужились подготовить нужное количество квалифицированных юристов и маркетологов (как, впрочем, и просто объяснить бизнесу новые «правила игры»). Дело в самих методах ведения этих споров: недаром, как с удивлением подметил нобелевский лауреат, бывший старший вице-президент Всемирного банка Стиглиц (Джозеф Стиглиц – «КС»), большинство споров развитых стран с неразвитыми в рамках ВТО «почему-то» выигрывают первые.

Но правила ВТО оставляют государствам некоторые возможности поддержки своей экономики — даже сельского хозяйства: было бы желание ими пользоваться.

Так, они вообще не ограничивают поддержку села развитием его инфраструктуры. Государство не может снижать издержки крестьян компенсацией ставок по кредитам или прямым финансированием, но имеет право снижать их строительством нормальных дорог, обеспечением надежного и дешевого снабжения электроэнергией, газом и связью.

Главный ущерб российское село несет из-за тотального диктата перекупщиков. Обеспечение производителям прямого и свободного доступа к сбыту — на рынки городов, на перерабатывающие предприятия, в торговые сети — на годы вперед компенсирует ущерб, нанесенный присоединением к ВТО.

ВТО не ограничивает господдержку таких важных сфер, как семеноводство и племенное животноводство. Их восстановление может в прямом смысле слова вдохнуть в деревню новую жизнь — даже в самых тяжелых конъюнктурных условиях. Удалось же в самый разгар либеральной разрухи районировать черешню в Подмосковье!

Наконец, наше государство не использует колоссальную возможность, предоставляемую ВТО и энергично используемую, например, Францией: поддерживать сельское хозяйство не как бизнес, а как совокупность национальных обычаев.

Возможности здесь широчайшие, ибо заметная часть сельхозпроизводства ведется так, что может быть признана формой моления богу, воспитания молодежи, образом жизни, — словом, чем угодно, но никак не обычной коммерческой деятельностью.

Например, чувашские села специализируются на выращивании картофеля — в суглинистых почвах, что делает этот процесс неимоверно трудоемким. Это подвиг, длящийся поколениями: менее интеллигентные и трудолюбивые люди после нескольких лет такой работы прокляли бы все, и ушли хоть в партизаны, — а чуваши даже получают прибыль.

Но любого из чинуш ВТО, усомнившегося в характере их труда, можно будет отправить в поле — даже не сажать или копать картошку, а просто окучивать, — и согласие на признание выращивания картофеля в суглинке будет получено «добровольно и с песней».

Разумеется, этот метод не универсален: доказательство того, что народным обычаем русских и украинцев, неотделимым от их национального самосознания, является выращивание свинины на модернизированных комплексах или работа на птицефабриках, безусловно, является нетривиальной задачей.

Но выращивание трудоемких гречихи, льна, ржи, репы, а также речное рыболовство, пчеловодство, разведение баранов и многие другие виды работ вполне соответствуют понятию «национальных обычаев». Финансировать их в этом случае придется не через Минсельхоз, а через Минкультуры или Миннац (если его восстановят), — но это уже детали. Конечно, изложенное живо напоминает попытку почесать левой ногой правое ухо, — но желающим работать нормально надо было думать и спохватываться раньше. За пределами ВТО.

Статья опубликована на сайте Михаила Делягина