«Новые кочевники» по-старому рвут Россию

Почти всю свою историю русский народ воевал с теми или иными кочевниками, волны которых – сначала конные, потом моторизованные – накатывались на нашу страну и, иногда на время затапливая ее, неминуемо разбивались и скатывались в историческое небытие, обогащая наш народ мужеством, опытом борьбы и элементами своей культуры.

         Глобализация не отменила этой закономерности, но лишь слегка видоизменила ее: сегодняшние кочевники – уже не половцы и не гитлеровцы, а представители качественно нового – глобального управляющего класса.

         Это новый всемирно-исторический субъект, складывание которого стало важнейшим результатом кардинального упрощения коммуникаций в ходе глобализации.

Упрощение коммуникаций сплачивает представителей различных управляющих систем (как государственных, так и корпоративных) и обслуживающих их деятелей спецслужб, науки, медиа и культуры на основе общности личных интересов и образа жизни. Образующие его люди живут не в странах, а пятизвездочных отелях и закрытых резиденциях, обеспечивающих некий минимальный (запредельный для обычных людей) уровень комфорта вне зависимости от страны расположения, а их общие интересы обеспечивают частные наемные армии.

Новый глобальный класс собственников и управленцев противостоит разделенным государственными границами обществам не только в качестве одновременного владельца и управленца (нерасчлененного «хозяина» сталинской эпохи, что тоже является приметой глубокой социальной архаизации), но и в качестве глобальной, то есть всеобъемлющей структуры.

Этот глобальный господствующий класс не привязан прочно ни к одной стране или социальной группе и не имеет никаких внешних для себя обязательств: у него нет ни избирателей, ни налогоплательщиков. В силу самого своего положения «над традиционным миром» он враждебно противостоит не только экономически и политически слабым обществам, разрушительно осваиваемым им, но и любой национально или культурно (и тем более территориально) самоидентифицирующейся общности как таковой – и в первую очередь традиционной государственности.

Под влиянием формирования этого класса, попадая в его смысловое и силовое поле, государственные управляющие системы перерождаются. Они переходят от управления в интересах наций-государств, созданных Вестфальским миром, к управлению этими же нациями в его интересах, в интересах «новых кочевников» - глобальных сетей, объединяющих представителей финансовых, политических и технологических структур и не связывающих себя с тем или иным государством. Соответственно, такое управление осуществляется в пренебрежении к интересам обычных обществ, сложившихся в рамках государств, и за счет этих интересов (а порой и за счет их прямого подавления).

Это именно та ситуация, которую мы на протяжении последних двух десятилетий национального предательства наблюдаем в России.

Это именно та ситуация, против которой восстают люди не только в Северной Африке и на Ближнем Востоке, но даже и в самой цитадели глобального управляющего класса – США, где сотни тысяч людей участвуют в замалчиваемых акциях протеста. В Висконсине в конце февраля 25 тысяч госслужащих штурмом взяли сенат и несколько административных зданий, затем беспорядки охватили Алабаму, Огайо, Филадельфию.

Содержанием эпохи, в которую мы вступаем, будет национально-освободительная борьба обществ, разделенных государственными границами и обычаями, против всеразрушающего господства глобального управляющего класса. Это содержание с новой остротой ставит вопрос о солидарности всех национально ориентированных сил – ибо разница между правыми и левыми, патриотами и интернационалистами, атеистами и верующими – не значит ничего перед общей перспективой социальной утилизации, разверзающейся у человечества под ногами из-за агрессии «новых кочевников».

 

1. Северная Африка: глобальный управляющий класс вышел на арену истории

 

В силу своего неформального, сетевого и слабо структурированного характера глобальный управляющий класс слабо наблюдаем; его деятельность можно отслеживать в основном по косвенным признакам.

         Так, как следует из воспоминаний отставных сотрудников ЦРУ, в 1985 году на основе общего врага – Советского Союза – сложилась новая глобальная сеть – техасско-саудовский клан, способствовавший снижению мировых цен на нефть и тем самым крушению Советского Союза.

         В 2003 году активность этого клана проявилась «в негативной форме»: уничтожение Ирака как суверенного светского государства было невыгодно и США, и Саудовской Аравии как государствам, но принесло огромные прибыли нефтяным сообществам обоих.

         В ходе продолжающейся серии волнений, восстаний и революций в Северной Африке глобальный управляющий класс впервые проявил себя в явной форме. Именно его активность, как представляется, породила бросающееся в глаза противоречие между полной неожиданностью для США событий в Тунисе (которые «дали старт» арабским революциям) и стремительностью их реакции (от использования материалов Wikileaks до распространения профессиональных инструкций для революционеров) на события в Северной Африке в целом.

         Причина противоречия в том, что в рамках одной и той же государственной оболочки США сегодня действуют два принципиально различных по своим устремлениям, хотя совпадающие по институтам (а порой и по людям) субъекта: национальная бюрократия и манипулирующий ей и (во многом «втемную») использующий ее как свой инструмент глобальный управляющий класс.

         События в Тунисе стали полной неожиданностью для близорукой, инерционной и во многом «ситуационно реагирующей» на события, а не активно конструирующей их, национальной бюрократии.

         Глобальный управляющий класс, насколько можно понять, готовил их – и с восторгом воспользовался началом революционного процесса. Его мотивация многогранна.

         На поверхности мы видим старомодную, традиционную логику борьбы за ресурсы. Здесь в рамках общей тенденции архаизации налицо возврат к логике колониализма, ведшего войны за непосредственный контроль за территориями.

Вместе с тем современная, постмодернистская надстройка этой традиционной стратегии заключается в том, что, если все пойдет наперекосяк, и освоение ресурсов станет невозможным, это не причинит управляющей группе никаких сколь-нибудь заметных неудобств: она просто сменит стратегию, несколько отклонит фокус применения своих сил.

И дело даже не в том, что контроль за ресурсами в информационный век важнее их использования, а то, что нефть не принесет прибыли конкурентам, важнее того, что она вообще никому не принесет прибыли.

Прежде всего, она принесет в качественно новом, информационном смысле: изъятие ресурсов из оборота, создав дефицит, повысит цены – и повысит спрос на доллар, продлив функционирование их все менее контролируемой закачки в мировую экономику.

         Однако преследование этой выгоды является лишь частным случаем качественно новой стратегии глобального управляющего класса – хаотизации.

         Исчерпание стратегии «управляемого хаоса» и ее трагический провал в Ираке оказался плодотворным: он показал возможность и эффективность качественно новой стратегии «неуправляемого хаоса», которую мы видим в Северной Африке и, в частности, в Ливии.

         Логика этой стратегии проста: «в мутной воде можно поймать более крупную рыбу», хаос дает больше возможностей скачком наращивать власть и богатство, а главное – резко менять траекторию и саму логику развития целых обществ. Эмансипация же глобального управляющего класса от стран его происхождения (кроме, возможно, Швейцарии, Ватикана, Люксембурга, Монако и некоторых подобных государственных образований) снимает всякие ограничения на провоцирование хаоса: до «Пелоруса» с его подлодкой и собственным ПВО не дотянутся ни ливийские солдаты, ни японская радиация.

         Пока единственной явной неудачей «новых кочевников» стал Алжир: ужас его управляющей системы перед исламским фундаментализмом дал ей иммунитет перед протестантами. А ведь развитие его по тунисскому или египетскому вариантам прервало бы поставки газа в Европу, посадило бы ее на «голодный паек» и, вынудив европейцев самим делить друг друга на страны «первого» и «второго» сорта, безжалостно ограничивая доступ последних к энергии, положило бы конец европейскому проекту.

         Однако катаклизмы в арабском мире еще отнюдь не закончены. Вероятно, попытки дестабилизации Алжира еще впереди, а если вторая после Югославии и создания раковой опухоли в виде Косова и косовской оргпреступности попытка торпедирования европейского проекта окончится неудачей, то придет время третьей и четвертой.

 

2. За ушко да на солнышко?

 

Что же происходит, каковы новые условия действий глобального управляющего класса, что именно и почему вдруг вытащило его на свет (хотя бы краешком) в ситуации с новыми арабскими революциями?

Ответ до вульгарности очевиден: мировой экономический кризис. Глобальный рынок вполне закономерно породил глобальные монополии: их некому регулировать, им не с кем конкурировать, - и они, как и положено, загнивают.

Вся мировая финансовая система под истошные крики о намечающемся выходе из кризиса качается на грани глобальной депрессии, - и в ее пропасть одинаково страшно заглядывать и профессиональным оптимистам, и «соловьям Апокалипсиса».

Страшным звоночком во время паники по поводу Фукусимы стало прямое предупреждение США в адрес японского государства, чтобы оно и не думало продавать американские гособлигации.

Это уже не пугающий рост доли краткосрочных бумаг – это прямое ограничение ликвидности, балансирующее на грани технического дефолта. Недаром крупнейшим кредитором правительства США стала ФРС.

Стандартным, позитивным выходом из ситуации загнивания монополий в отсутствие источника внешней конкуренции является технологический рывок, который ослабляет степень монополизации. Но именно поэтому монополии стремятся сдержать технологический прогресс – и надгосударственный всеобщий глобальный управляющий класс эффективно выполняет эту функцию. Человечество, поколение назад вполне обоснованно мечтавшее о космосе и бесплатной энергии, сегодня может рассчитывать лишь на 3D-телевизор, очередной айфончик и диет-колу без всяких примесей коки.

А раз позитивный выход через технологический рывок в обозримом будущем, скорее всего, невозможен, то наиболее вероятной становится попытка негативного выхода, через либеральную экономию на спичках и ограничение потребления «лишнего населения», а это означает сваливание в депрессионную спираль.

Ведь глобальный монополизм непосредственно проявляется через нехватку спроса. Сталкиваясь с ней в условиях, когда генерировать спрос путем увеличения денежной массы становится из-за чрезмерного объема денег уже невозможно, глобальные монополии, как и всякие коммерческие организмы, начинают инстинктивно сокращать издержки. Сокращение ими издержек в глобальном масштабе – это сокращение потребления населения, которое потребляет больше, чем производит.

При этом под ударом оказываются отнюдь не нищие: что с них возьмешь? Они потребляют мало, и за счет еще большего сокращения их потребления много не выгадаешь.

Сокращение потребления ждет средний класс, становящийся ненужным из-за распространения сверхпроизводительных постиндустриальных (пока в основном информационных) технологий. Он последовательно уничтожался в Латинской Америке и Африке, а затем и на постсоциалистическом пространстве, но сегодня эти резервы исчерпаны, и приходит очередь среднего класса «ядра» капиталистической системы, ее метрополии – развитых стран, утративших свою сакральную ценность в глазах эмансипировавшегося, отделившегося от них глобального управляющего класса. При этом принципиально важно, что социальная утилизация среднего класса развитых стран – пресловутого «золотого миллиарда» – отнюдь не решит проблемы, но лишь переведет их в новые, постэкономическую и постдемократическую плоскости.

Проще всего с демократией: сегодня она существует от имени и во имя среднего класса. Во что она превратится после утилизации этого среднего класса, на его костях? В информационную диктатуру, основанную на формировании сознания людей.

И не нужно думать, что путь к этому далек.

Давайте проверим сами себя: за счет управления нашим сознанием при помощи информационных потоков большинство из нас твердо знает, что Каддафи – злодей. При этом мы не помним про терракт над Локкерби – Каддафи откупился от Запада за это (и, вероятно, похожие) преступление, и никто не предъявляет ему давно погащенных счетов.

Мы знаем, что Каддафи злодей, потому что глобальные СМИ обвинили его в массовых бомбежках собственных мирных городов и преступлениях по отношению к мирному населению. При этом мы знаем, что это ложь, что никаких бомбежек не было, а нефтедоллары делились с населением значительно более справедливо, чем, например, в сегодняшней России, но «осадок остается»: наряду с ясным осознанием лживости обвинений мы все равно ощущаем, что Каддафи плох, и защищать его стыдно.

Таково действие современных информационных технологий даже на критическое, осведомленное и не шокированное личными несчастьями сознание. В ходе же «зачистки» среднего класса Запада это сознание будет лишено критичности (современной системой образования), запутано информационными атаками и приведено в пластичное состояние личными несчастьями – разорением. Оно будет практически идеальным объектом для внешнего управления.

В глобальном плане массированное формирование сознания приведет к завершению начинающегося сейчас процесса расчеловечивания: к отказу от суверенитета и самосознания личности, этого главного достижения эпохи Просвещения, и возврату к слитно-роевому ее существованию, может быть, через серьезные, меняющие психотип бедствия.

Первый шаг к этому сделан: декартовское «Я мыслю – следовательно, существую» давным-давно подменено обществом массового потребления более удобной формулой «Я покупаю – следовательно, существую».

Вместе с тем массовое зомбирование, позволяющее создать ощущение полноценного потребления у человека, почти не имеющего возможности покупать (движение к этому можно наблюдать, например, в современной Прибалтике и Восточной Европе в целом), делает ненужной рыночную экономику. Если человеку можно внушить, что нанесение на вещь того или иного лейбла в разы повышает ее стоимость (а это положение уже достигнуто), то обмен в массовом порядке становится неэквивалентным. А неэквивалентный обмен, то есть грабеж, возведенный в основу экономических отношений, не просто порывает и разрушает рынок, но и просто отменяет его. И это естественно: социальная утилизация среднего класса лишит современную экономику необходимого ей спроса, а экономика без спроса является нерыночной.

 

3. Благотворительность – лучший бизнес

 

Характерно, что крупнейшие капиталы уже предчувствуют будущее: в их среде наблюдается отказ от собственно рыночной активности в пользу создания новых правил, стандартов и их комплексов в виде новых общественных или групповых культур.

         Перенос значительной частью богатейших людей (от Гейтса до Потанина) своей активности в сферу благотворительности совсем не обязательно является формой «ухода от дел», хотя благотворительная оболочка действительно эффективно защищает капитал от налоговых расследований.

         Но главное в другом: благотворительность как форма организации деятельности целых направлений некоммерческих организаций является стратегическим бизнесом, стратегическим инвестированием, не в конкретные производства, а в создание новых стандартов, смыслов, идей и структурообразующих организационных конструкций. Это самый рентабельный бизнес, качественно новая сфера массовой глобальной конкуренции; СМИ – лишь инструмент трансляции, навязывания, экспансии новых смыслов.

         Значение бизнеса по формированию стандартов и стратегий резко выросло в условиях перехода от иерархических систем управления к сетевым. Данный переход никогда не закончится, реальное участие в конкуренции будут принимать сочетания тех и других. На низшем уровне находятся непосредственно действующие сетевые организации, направляемые и отчасти конституируемые иерархическими структурами, находящимися на втором уровне глобального управления. Но сами они – лишь исполнители воли, приводные ремни сетевых структур, какими являются сгустки глобального управляющего класса.

         Степень иерархизации мира резко снизилась – причем как внизу, так и на сверху управленческой (и социальной) пирамиды: господа действительно вполне диалектически оказались подобием рабов (а занимающие промежуточное положение менеджеры «выпали из контекста», что сулит в будущем массу интересных социальных коллизий вроде братания владельца корпорации со студентом-протестантом через голову топ-менеджмента; впрочем, популярные в США сюжеты с комиком, ставшим или едва не ставшим президентом могут быть эхом и этой коллизии тоже).

         Снижение степени иерархизации означает снижение роли старых, внешних для личности, административных рычагов и рамок управления – и потребность в появлении новых рычагов и рамок. Поскольку в рамках сетевой структуры субъект действия ограничивается и направляется не приказами, а собственными представлениями и «духом комьюнити», новая система управления должна управлять в первую очередь его мотивациями и общими правилами.

         Она должна формировать стандарты поведения, принципы («что такое хорошо и что такое плохо») и основные смыслы, определяющие состав и приоритеты повестки дня, на основании которой действует и субъект, и организация.

         Этим занимаются некоммерческие (в значительной степени аналитические, так как среди «сетевых исполнителей» тоже достаточно НКО) организации, оплачиваемые через благотворительность; и благотворительность стала важнейшей формой стратегического инвестирования.

         Рыночные отношения заменяются отношениями по формированию глобальным управляющим классом стандартов, норм и правил. И это во все большей степени чувствуется в России.

 

4. Что сказал Байден

 

«Моментом истины» для ближайшего будущего России стал визит Байдена.

Скорее всего, он попросил Медведева не накладывать вето на резолюцию Совбеза ООН по Ливии, пообещав не наносить по ней удара до визита Министра обороны США Гейтса, который должен-де как военный человек оговорить все собственно военные аспекты.

Естественно, после согласия России последовала немедленная военная операция – и задержка визита Гейтса. Задержка строго логичная: начало военных действий требует внимания Министра обороны, а бессмысленные визиты вежливости могут и подождать.

О факте обмана свидетельствует истерическая, на 180 градусов за одну ночь смена позиций российских официозных телеканалов. Мертвому ослу было ясно, что дело идет к войне, но, вероятно, указавший на это посол был немедленно и истерически (с лишением всех званий) устранен со своего поста за сутки до того, как российская государственная телега, кряхтя и постанывая, была вынуждена занять его позицию.

Затем президент Медведев, выступая в американской летной куртке с надписью «главнокомандующий» перед федеральным ОМОНом, произнес один из самых бессвязных наборов слов, который приходилось слышать автору данной статьи, но что ему оставалось делать? Ведь вероятный циничный обман американцев был бы невозможен без встречного желания российских руководителей. Не будем забывать, что для российской политики главным смыслом визита Байдена было определение будущего российского президента. Понятно, что на выборах 2012 года победителем будет назначен тот представитель правящей тусовки, который пойдет на них, - и весь смысл выборов заключается в неформальном определении самой этой тусовкой (до конца этого года) своего будущего вожака.

А поскольку основную часть этой тусовки составляет, по гениальному определению Суркова, «оффшорная аристократия», сосредоточившая на Западе критическую часть своих активов – от счетов и недвижимости до семей – и потому полностью зависимая от Запада, главным избирателем следующего президента России является именно Запад.

И Байден не просто проголосовал, но и сделал это с особым цинизмом, максимально унижая оппонента Медведева и ломая его психику.

Байден заявил в лицо «национальному лидеру», профессионально занимающемуся «подниманием России с колен» (правда, не указывается, в какую позу) и отстаиванием «суверенной демократии», что ему не нужно идти на следующие выборы. Это чудовищное унижение, немыслимое даже по отношению к американским сателлитам вроде Польши или Чехии, но Байден пошел дальше – он рассказал об этом российским оппозиционерам, твердо зная, что хоть кто-то из них, но придаст его сообщение гласности.

         И молчание госдепа США и МИДа России, неявно, но убедительно подтвердив рассказ Каспарова, сделали невероятное унижение Путина публичным. Теперь он, насколько можно судить, приговорен к Гаагскому трибуналу или центороевскому СИЗО (с промежуточным пребыванием на какой-нибудь синекуре), и выхода у него не просматривается.

Но нам важнее не его хотя и яркая, но уходящая натура, а то, почему американское руководство в лице Байдена выдало «ярлык на княжение» именно Медведеву.

 

5. Либеральный клан: египетский вариант для России

 

Медведев, вероятно, не более чем «фронтмен» рвущегося к власти в России либерального клана. Он не играет самостоятельной роли и вполне может быть заменен после выполнения «непопулярных» мер в стиле 90-х (о возврате которых грезят либералы).

         Либеральный клан един в своих официальных и формально «оппозиционных» группах (признак этого – свободный приход либеральных оппозиционеров вроде Н.Белых на госслужбу) и представляет собой туземную обслугу глобального управляющего класса.

         Ставка на Медведева – это ставка на «своего парня», какими бы недостатками он ни обладал, в противовес засидевшемуся и надоевшему своей недостаточной прозападностью «авторитаристу».

         Этот выбор полностью аналогичен тому, который глобальный управляющий класс сделал в Египте.

         Мубарак был самым проамериканским и произраильским из всех возможных лидеров Египта, но он надоел и стал выглядеть недостаточно либеральным по сравнению с каким-нибудь аль-Барадеи (о котором в разгар революции вспомнили ровно на полдня). И верность Западу не помогла Мубараку, а полная недееспособность либералов, которые оказались ничем на фоне как армии, так и абсолютно чуждого им народа, оказалась хотя и неприятным, но в итоге мелким сюрпризом…

Выбор Байденом Медведева означает, что ситуация в России развивается по египетской кальке – только в отсутствие как политически самостоятельных военных, отодвинутых от кормушек засидевшимся диктатором, так и «братьев-мусульман», поколениями окормлявших практически всех бедняков страны и создавших для них разветвленную и действенную систему социальной помощи.

         Наша неопределенность качественно выше египетской, но ведь позиция глобального управляющего класса амбивалентна, как и везде: придет к власти «свой парень» и будет делать, что скажут – хорошо. А если он не удержит стабильность, и возврат политики в стиле 90-х окунет страну в хаос, то для глобального управляющего класса тоже нет ничего страшного: в мутной и кровавой воде ловится более крупная рыба.

Приходится констатировать: угроза установления китайского контроля над Сибирью, хорошо воспринимаемая представителями американской национальной бюрократии, в отношении представителей глобального класса не работает. Они мыслят не столько материальными ресурсами, сколько информационными потоками и ощущениями. Вероятно, скачкообразное расширение Китая для них, качественно повысив глобальную напряженность, сулит новые прибыли. Да, в этом случае США потерпят стратегическое поражение, но, похоже, их уже не жалко. Конечно, китайское руководство, в отличие от американского, не манипулируемо и самостоятельно, но смена поколений (в результате которого, как в Израиле, «отмороженные» патриоты сменяются получившими западное образование и нацеленными на бонусы менеджерами) меняет ситуацию.

Возможно, глобальный управляющий класс просто вырос, и скорлупа американского национального правительства тесна для него.

Может быть, он просто второй раз подряд совершает ошибку: ведь, освободившись от государства, он освободился и от части государственных аналитических возможностей.

А возможно, ключевую роль сыграло озвученное Медведевым (по крайней мере, это может быть так воспринято) через его «мозговой трест» - Институт современного развития - намерение подчинить Россию НАТО и даже, в перспективе, избавиться от ядерного оружия как помехи его «модернизации».

И это в ситуации, когда агрессия против Ливии окончательно доказала ничтожность международного права даже самым твердолобым общечеловекам, а режим нераспространения де-факто приказал долго жить, ибо единственной гарантией того, что вас не объявят очередной бабой-Ягой и не начнут бомбить, стало наличие ядерного оружия, что очень хорошо видно на примере Северной Кореи!

На этом фоне восприятие собственного ядерного оружия как обузы и бремени для глобального управляющего класса является услугой, которая, безусловно, заслуживает щедрого вознаграждения.

Но, так или иначе, результат визита Байдена очевиден: главный избиратель путинской России публично проголосовал за Медведева.

 

6. Наступление либерального клана развивается успешно

 

Рост недовольства общества пропагандистскими мерами умело фокусируется преимущественно на Путине и, в особенности, на возглавляемой им «Е..ной России». Медведев одновременно выводится из-под критики и позиционируется как надежда на светлое будущее.

         «Либерализация» Уголовного кодекса готовит вторую криминальную революцию, призванную придавить протест и направить его в нужное для либерального клана русло. Для переформатирования и обеспечения пластичности общественного сознания возможны чудовищные зверства на этнической почве, – подобно осуществлявшимся в 1992 году в Приднестровье.

         Для подготовки подавления протестов беспрецедентно расширены полномочия силовиков (МВД, ФСБ, Следком), судебная система, насколько можно судить, превращена в придаток исполнительной власти, проводится модернизация ОМОНа и Внутренних войск (с фактической ликвидацией армии как боеспособной силы).

         Фоном этого является непрекращающийся рост цен, разрушающий благосостояние населения, неопределенность с урожаем (озимые погибли из-за «ледяного дождя», а денег на селе после засухи нет) и мировым рынком продовольствия (свободного продовольствия на нем может просто не оказаться).

         Либеральный клан как представитель коррупционной части бюрократии заинтересован в углублении коррупции (признак – предложение Высшей школы экономики и Минэкономразвития разрешить проводить крупные госзакупки без конкурса). Целостность страны, насколько можно судить, не является для него высшей ценностью, и Россия может быть по-горбачевски дезинтегрирована после 2012 года: с точки зрения правящей тусовки – от беспомощности и для «заметания следов», с точки зрения глобального управляющего класса – в рамках концепции хаотизации мирового развития.

         В условиях поддержки Медведева американцами либеральному клану не нужно соблюдения даже минимума демократических приличий – по тем же причинам, по каким оно было не нужно Ельцину в октябре 1993 и в июне-июле 1996 года. Не нужно это соблюдение и представителям силового клана, хотя по строго противоположной причине: им уже почти нечего терять, их разумная часть хорошо знает, что либеральный клан пленных не берет.

         Одним из результатов отказа от демократической мишуры является полный запрет даже на формальную регистрацию новых политических партий. В отношении партии «Родина: здравый смысл» это вызвано еще и страхом организаторов второй криминальной революции перед структурой, объединяющей отставных армейских офицеров и потенциально способной противостоять этой революции.

 

7. Задачи здоровых сил народа России

 

Своим отказом правящая бюрократия показала наглядно, недвусмысленно и с предельной окончательной откровенностью, что ей чужд народ России, что ей не нужен никакой диалог и никакое конструктивное взаимодействие с этим народом.

         После назначения президента и оформления этого назначения в ходе выборных процедур 2012 года Россия будет ввергнута правящей тусовкой в жестокий системный кризис. Мы не знаем, начнется ли он в конце 2012 или же в 2016 году, но сегодня ясно: сгнившая система коррупционного уничтожения России не доживет не только до чемпионата мира по футболу в 2018 году, но и до столетия Великого Октября.

         За отпущенное нам время здоровая часть народа России должны стать организованной и сплоченной силой, чтобы, взяв власть в условиях системного кризиса, свести к минимуму его разрушительные последствия и провести оздоровление государства стремительно и безболезненно для страны.

         Общая задача на первом этапе проста: в ходе парламентской избирательной кампании необходимо нанести коррумпированной части правящей тусовки ущерб, который заставит ее считаться с народом хотя бы на президентских выборах 2012 года.

         Основное направление информационных ударов – внедрение в общественное сознание понимания того, что коррумпированная бюрократия является не более чем обслугой глобального управляющего класса и в этом качестве она превратила само российское государство в огромную и беспощадную машину уничтожения России и ее народа. Она перерабатывает биомассу, по праздникам именуемую «населением», в миллиардные капиталы, личные океанские яхты с собственными подлодками и ПРО, замки в Швейцарии, Австрии и «Рублевском федеральном округе», в куршевельские загулы. Коренное оздоровление государства, очищение его от скверны коррупции, а значит, и от правящего класса – условие выживания не только России, но и каждой российской семьи.

         Необходимо привить России понимание того, что «Е..ная Россия» - партия коррумпированной и потому криминальной, преступной части бюрократии, абсолютно чуждая и прямо враждебная народу России.

         В отношении конкуренции Медведева с Путиным следует отринуть все иллюзии о стремлении последнего к сохранению государственности и о стремлении первого к его гуманизации. Они – части единого целого, и участие (пусть даже только информационное) в борьбе между ними надо всецело подчинить решению изложенных выше задач.

 

8. Делегитимация выборов – незаконность будущей власти

 

Полное блокирование регистрации каких бы то ни было новых партий означает не только грубое попрание правящей тусовкой простейших демократических норм, но и делегитимацию выборов, а значит – и самой государственной власти.

         Ведь эти нормы появились не из стремления к гуманизму и нравственному самосовершенствованию, а из простейших функциональных соображений: люди подчиняются только той власти, легитимность, то есть законность которой они признают.

         В разных культурах источник легитимности различен.

         Это может быть божье помазание, закон, традиция или решение группы старших товарищей (как, например, в Китае). Это могут быть выборы – как в условиях демократии.

         В России источником легитимности, как это ни парадоксально, является не телевизор, не «побеждающее зло» «бабло» и даже не пресловутый «вашингтонский обком», а выборы.

         Не потому, что наше общество демократично, у нас со свободой свои сложные исторические отношения, и огромная часть общества искренне полагает традиционную западную демократию не высшей и самодостаточной духовной ценностью, но лишь инструментом вроде гаечного ключа: подходит – хорошо, нет – поищем другой.

         Выборы являются источником легитимности российской власти просто из-за неукорененности или неприемлемости всех остальных ее источников.

         Демократия для нас носит остаточный характер. Мы живем строго по Черчиллю: даже те, кого от нее мутит, понимают, что альтернативы или никуда не годятся, или просто не подходят.

         В последние полтора десятилетия государство ставит эксперимент над самим собой, с нарастающей интенсивностью демонстрируя народу, что его воля больше не имеет отношения к выборам.

         Началось с президентских выборов-1996 под лозунгом «бабло побеждает зло». Однако в последние годы мы видим качественное усугубление ситуации. Выборы становятся нелегитимными уже не из-за фактического устранения для большинства политических сил и групп возможности вести агитацию и пропаганду и не из-за поражающих воображение фальсификаций, начиная от прямых «вбросов» до, насколько можно понять, компьютерных махинаций в рамках системы ГАС «Выборы» (ибо расхождения в данных протоколов избиркомов и итоговых данных трудно объяснить иначе).

         Выборы становятся нелегитимными еще до своего официального объявления – ибо к ним принципиально не допускаются новые, вновь создаваемые политические структуры. В условиях быстрого изменения социального облика российского общества, идущего на протяжении всех 2000-х годов, это означает, что огромная, а возможно, и преобладающая его часть гарантированно не будет иметь своего политического представительства. Ведь к выборам допускаются только старые политические структуры, опирающиеся на социальную и эмоциональную базу прошлого, и не допускаются те, кто отражает новые интересы, новые понимания и новые смыслы, рождаемые обществом.

         Итак: не ложь, не нарушения законов, не фальсификации делают как минимум предстоящие (а вероятно, и прошедшие) выборы нелегитимными. Даже если все голоса будут посчитаны правильно, если все партии в соответствии с законом получат равный доступ к СМИ и иным возможностям агитации, если бизнесмены не будут прятаться под стол от страха при одной мысли, что у них могут попросить денег не на «Е..ную Россию», даже при всем этом нелегитимность выборов будет очевидной.

         Ибо фактическим запретом на регистрацию новых политических партий огромная часть российского общества в принципе лишена самой возможности политического представительства.

         Но, может быть, я перегибаю палку?

         Есть очень простой и эффективный способ проверки этого.

         Ведь, если власть действительно отражает волю народа и порождена им (этой точки зрения придерживаются полагающие, что нарушения влияют на результат выборов лишь несущественно), то она не может уничтожать его.

         Если власть порождена народом, она ему служит.

         Что же делает нынешнее государство?

         Насколько можно понять, оно последовательно уничтожает социальную сферу, эффективно дебилизируя население целым комплексом, вероятно, хорошо продуманных мер.

         Оно лишает граждан даже теоретической возможности самозащиты, предоставляя беспрецедентные полномочия представителям «правоохранительных» органов и превращая судебную систему, по всей видимости, в карательный орган «круче сталинского НКВД».

         Красиво разговаривая о модернизации России, оно выводит ее деньги за рубеж, по сути, направляя их на модернизацию стратегических конкурентов нашей страны и нашего народа. Захлебываясь от нефтедолларов, утопая в фантасмагорической роскоши и заморозив в бюджете более 40% его расходной части, правящая бюрократия цинично заявляет об «отсутствии средств» на самые насущные нужды народа, усиливает его налогообложение и всерьез обсуждает повышение пенсионного возраста сверх продолжительности жизни!

         Каждый россиянин может продолжить этот список десятками конкретных примеров.

         Эти примеры с юридической, медицинской точностью доказывают, что современная власть не служит народу – и, соответственно, не порождена им.

         Насколько можно понять, ее действия преступны, что возможно лишь в одном случае: если она нелегитимна. Ведь легитимная, то есть порожденная народом и опирающаяся на него власть была бы немедленно поправлена им.

         Это подтверждает высказанную мною гипотезу: современная российская власть, скорее всего, нелегитимна, и запрет на признание новых политических сил гарантированно делает власть, сформированную по итогам избирательных спектаклей 2011 и 2012 годов, нелегитимной, то есть незаконной.

 

9. Принципиальный вопрос, который нужно решить до лета:

 

Должны ли ответственные представители народа России (самоназвание «оппозиция» контрпродуктивно) бороться за бойкот предстоящих выборов в парламент как заведомо фальсифицированных и, таким образом, за делегитимацию власти «Е..ной России»?

         Или же ответственные представители народа России должны, напротив, опираясь на рост протестных настроений, бороться за максимально активное участие в выборах по принципу «голосуй за кого угодно, кроме “Е..ной России”», тем самым легитимизируя неизбежные фальсификации, но надеясь на ослабление ее позиции в пользу других контролируемых правящей бюрократией партийных механизмов?

         То есть нужно ли подрывать коррумпированную бюрократию или же следует пытаться укрепить себя в «игре в поддавки» с ней, стремясь к дополнению ее декорации – «Е..ной России» – другими, более приличными и потому повышающими жизнеспособность коррупционного класса партструктурами?

         Ответ на этот вопрос не может быть дан одним человеком: он должен быть рожден в ходе обсуждений, в ходе согласования мнений самых разных, пусть диаметрально противоположных сил, объединенных пониманием одной простой истины: «Крысы должны уйти!»

         Для сохранения России.