Великая альтернатива: нанотехнологии или недропользование?

У нас перед глазами два образа экономики России.

Первый образ – это нефть, газ, медь, никель, сталь, в меньшей степени лес и рыба. Большая и неэффективная структура обмена, обмана, усушки, утруски и инвестирования за рубеж нефтяных денег. Взятки, коррупция, увядающие тяжелая индустрия и военная  промышленность советских времен, неэффективное малопроизводительное сельское хозяйство. Да еще немного информационных технологий, науки и инноваций в утешение, чтобы уж не было совсем грустно.

Второй образ – это нанотехнологии, обширная академическая наука, суперэффективные российские программисты, а нефть, газ, металлы – они на заднем плане. Пока они еще финансируют инновационный сектор,  но скоро все станет наоборот.

Можно спросить кого угодно – коммуниста и либерала, националиста и западника, демократа и авторитариста, дирижиста и либертарианца – ответ будет одинаковый. Все выберут второй образ. Конечно, они по-разному ответят на вопросы, кто виноват, и что делать..., чтобы двигаться в правильном направлении, но вектор движения будет общим.

Это прекрасно, когда в стране достигается такой консенсус. Вот только непонятно,  почему – есть консенсус, нет консенсуса – результат один: движение либо идет слишком медленно, либо не идет вовсе.

Кто же мешает нам всем двигаться туда, куда мы все хотим?

Одно время говорили, что дело в «ресурсном проклятье» - мол, при плохих институтах и большом количестве ресурсов лень и коррупция обязательно возьмут свое, и никаких инноваций не будет. Другие говорили, что ресурсное проклятье до конца инновации не проклинает, и некоторые щелки для технического прогресса и инноваций все-таки остаются. Но, независимо от того, какую роль в наших проблемах играет ресурсное проклятье, есть им теоретическое объяснение или нет, решить эти проблемы мы не можем.

1. Куда двигаться? И возникает естественный вопрос, а если задача так плохо дается, так упорно не решается, несмотря на все усилия, то не ошиблись ли в выборе задачи? Ту ли задачу мы решаем? В ту ли дверь мы так упорно рвемся? Я не спорю, нанотехнологии – это хорошо, nano-bio-info-cogno – вероятно, еще лучше. Но любой бизнесмен знает, что сбыть даже очень хороший товар невозможно, если у товара нет покупателя. Ладно, смягчим немного формулировки. Скажем так: если покупатели есть, но их мало, а потребность даже у самых настойчивых из них (самый настойчивый, конечно, правительство) весьма абстрактная, идущая скорее из головы, чем из желудка.

А теперь посмотрим на те страны, которые во многом похожи на нас – земли много, населения мало, климат суровый… Прежде всего, Австралия и Канада. И какая у них экономика? Nano-bio-info-cogno? Да, инфо- и нано- есть, даже био- и когно- немного присутствуют. Но основа не в этом, а в той же самой торговле ресурсами, от которой мы на словах хотим бежать как черт от ладана. А они не бегут и спокойно торгуют нефтью, газом, углем, ураном, алмазами, золотом, зерном и овцами. И не считают при этом себя дикарями. И кто же из нас ошибается?

А теперь посмотрим на этот вопрос еще с одной стороны. Да, безусловно,  информационно-коммуникационные технологии, биотехнологии, медицина, генетика и т.д. очень важны. И будущее человечества и всей планеты от них, несомненно, зависит в очень высокой степени. Но то же будущее всех людей и, тем более, планеты Земля не менее сильно зависит от количества минеральных ресурсов, методов их добычи и переработки, от изменений климата, от решения экологических проблем, от эффективности борьбы с техногенными и природными катастрофами. И, хотя без современных средств сложнейшие проблемы выживания земли и землян не решаются, сами эти проблемы намного ближе к ресурсам, горному делу, недропользованию и природопользованию, чем к nano-bio-info-cogno.

Так, может, нам, глядя на земные проблемы, а также на Канаду с Австралией,  этим и стоит заняться?  На это легко ответить, что Канада и Австралия – маленькие страны (32 и 21 млн. жителей соответственно против 142-миллионной России). И как мы, гиганты, можем ориентироваться на карликов?

Ну, во-первых, они не такие уж и карлики: 2 и 6 место по площади, а в сумме их территория равна территории России. По плотности населения они уступают нам всего в 2-3 раза. Во-вторых, эти карлики неизменно находятся в списках самых безопасных для туристов, самых комфортных для жизни, самых экологически чистых и т.д. И это, несмотря на суровые природные условия и масштабную добычу полезных ископаемых! Кроме того, эти страны – признанные лидеры в технологиях поиска, добычи и первичной переработки полезных ископаемых. Конечно, это не нанотехнологии, но тоже не очень просто, весьма полезно, а в некотором смысле даже и почетно. Каждый сам выбирает свои цели, но, на мой взгляд, лучше быть в этих списках, чем делить звание самой великой энергетической державы с Саудовской Аравией, Кувейтом и Ираном.

И чтобы очутиться рядом с Канадой и Австралией, работы нам предстоит немало. Мы привыкли рассчитывать на то, что найденная нефть никуда от нас не уйдет, а новая нефть при такой территории завсегда найдется. Но не так  все просто.

Еще в советское время наше самое крупное нефтяное месторождение «Самотлор» стало почти эталоном бессмысленно загубленных запасов из-за хищнической добычи. Максимум добычи нефти был достигнут в 1980-1981 гг., всего через 15 лет после открытия (при стандартной пессимистической оценке 25-40 лет), и с тех пор, несмотря на все усилия, увеличить добычу не удалось.

Коэффициент извлечения нефти (доля запасов, которую нам реально удается добыть) с советских времен упал с 37-39 до 32-34%, а в мире повысился в среднем от 38-42 до 47-50% (в Калифорнии – до 60-65%). В России объем сжигаемого в факелах газа и прочие потери на промыслах в начале XXI века возрос с 1,3 до 2,5% валовой добычи газа, тогда как в США за тот же период времени этот показатель снизился с 1,0 до 0,3%. Объем бурения нефтяных скважин (разведочных и эксплуатационных) с советских времен сократился в 6-7 раз, несмотря на заверения ведущих компаний, государственных и частных, что геологоразведка идет в плановом режиме, и извлеченная нефть компенсируется разведанными запасами. На каждые два миллиона тонн добытого угля у нас приходится жизнь одного шахтера (в США и Австралии – на 30-40 млн. тонн). Печальный список жертв и потерь можно было бы продолжать и дальше, но на этом остановимся.

Не лучше положение и в более модных и «высокотехнологичных» отраслях недропользования. Только волевое решение В.В.Путина остановило строительство нефтепровода непосредственно по берегу Байкала. Однако бумажные и горнодобывающие комбинаты из года в год продолжают загрязнять воду Байкала и других водоемов с крупнейшими на планете запасами пресной воды. Не в нашей стране изобретены технологии бурения нефтяных скважин из-под воды, 3D- и 4D-сейсморазведка, глубокое горизонтальное бурение промысловых скважин, гравитационная и магнитная градиентометрия и т.д. Хотя идеи советских (российских) ученых сыграли немалую роль в истории многих современных направлений разведки и освоения месторождений полезных ископаемых, но в списке массово используемых приборов и методик наших разработок практически нет.

2. Эффективное природопользование против неэффективных нанотехнологий. Тем, кто скажет, что и эти задачи слишком малы для такой великой и обширной страны, можно присовокупить проблемы прогноза землетрясений и других природных и техногенных катастроф, всемирное потепление (по разным оценкам от одной шестой до одной трети всего всемирного потепления приходится на российские зимы), освоение запасов Арктики и Антарктики, исследования необычных форм жизни в глубинах мирового океана и в антарктическом льду, происхождение жизни на Земле и т.д. А тем, кто ближе к земле-матушке, надо обязательно напомнить про наши неизбывные российские дороги, про безобразные по цене, качеству и дизайну новостройки, про свалки, окружающие все крупнейшие города, про тундру, обезображенную незарастающими следами давно проехавших машин, про гниющие водохранилища Волги и сибирских рек, про загубленное Аральское море.

Эта статья – не призыв в директивном порядке закрыть «Роснанотех» и открыть «Росприродапольз». Не дело государства подменять раздачей слонов стремление бизнеса заработать на том, что нужно людям или просто модно. Но все же лучше выделять деньги тем, кто делает что-то продаваемое в нынешней России, на  стимуляцию того, что сможет само развиваться, чем на задачи, основанные лишь на логике престижности в данную минуту и рабском копировании любых (добрых и злых, полезных и бесполезных, умных и глупых) действий правительства Соединенных Штатов.

На мой взгляд, первое, с чего стоило бы начать, это хотя бы догнать Австралию и Канаду, Норвегию, США, ЮАР и других лидеров горнодобывающей промышленности, встать вровень с ними. Для скорейшего решения задачи именно на этом этапе нужен максимальный вклад государства. Было бы очень хорошо самостоятельно дойти до лучших технологий нашего времени, еще лучше предложить другие, превосходящие их, но самый быстрый путь – это именно покупка со всем набором оборудования, инструкций и программного обеспечения. В геологии и горном деле ничего нельзя повторить в точности, нет двух одинаковых месторождений и даже двух одинаковых горных массивов, складок или разломов, а потому любая технология непременно должна будет пройти акклиматизацию, включающую приспособление как к нашим горно-геологическим условиям, так и к нашей законодательной базе и даже к культуре производства.

С момента акклиматизации технологий начинается второй этап, не столь дорогой как первый, но еще более взяткоемкий и связанный с большим количеством безрезультатных трат и не оправдавших себя инвестиций. Это период попыток движения вперед от существующего в мире технико-технологического и научного уровня. Как известно, науку проще всего двигать вбок, и назад, поэтому этим займется большинство «честных изобретателей». Например, они постараются подковать блоху, прыгать она, как известно, перестанет, зато будет наша и подкованная. А нечестные, коих около дармовых денег всегда больше, чем честных, будут просто вешать ненужные бантики или в патриотическом раже красить «изделия легкие Европы» суровой эмалью стен коммунальных подъездов. Однако без этого периода не обойтись – труды немногих честных и талантливых могут и должны  перекрыть все бесплодные затраты на кормление жуликов, халтурщиков, честных неудачников, их друзей и родственников.

Здесь, как мне кажется, есть замечательный простор для различных «нанотехов» и «инноваторов». Пусть их знания и закупленное дорогостоящее оборудование послужат не только для утирания носа американским конкурентам во главе с госпожой Вандербильт, но также решению более близких нам проблем. Сумеют – честь им и хвала, не сумеют – пусть попытаются еще раз, если еще раз не получится, тогда им выбирать – решать актуальные задачи до десятого пота или демонстрировать шанхайских барсов Остапу Бендеру. Ну, а Министерство финансов и Государственная дума должны определить, на что лучше тратить федеральный бюджет.

Впрочем, не все так просто, очень многие успехи советской науки определялись не правильным выбором тематики, а, наоборот, неследованием научной моде и задачам практики. Многие ученые АН СССР продолжали решать те задачи, на которые их американские, японские и немецкие коллеги давно махнули рукой, и именно за счет неторопливого продвижения по заброшенным другими дорожкам добились успеха.

Третий этап должен был бы начаться с резкого увеличения геологических поисковых и разведочных работ, ибо те страны, которые рассчитывают на длительные доходы от продажи полезных ископаемых, обычно уже имеют разведанные запасы, в 50-100 раз превосходящие современное потребление. Например, запасы нефти в Кувейте оцениваются в 110 объемов нынешней годовой добычи, в Саудовской Аравии – в 80, в Канаде – в 180. Запасы золота в ЮАР примерно в 50 раз превосходят годовую добычу, запасы урана в Австралии – в 90 раз и т.д.  Разумеется, все эти цифры спорны, есть другие оценки, уступающие этим в 1,5-2 и более раз. Да и вообще мы не можем достоверно оценить ни объем потребления, ни требований к качеству запасов во второй половине века. Однако российские запасы достоверно разведанной нефти, всего в 15-20 раз превосходящие нынешнюю годовую добычу, явно недотягивают даже до минимальных требований к запасам главного экспортного продукта.

Прирост запасов – это чрезвычайно важная задача, но все же, третий этап в нашем понимании – это не только и не столько увеличение объемов геологоразведочных работ, а, главным образом, новое состояние научно-технического развития страны. И здесь было бы уместно перейти к его описанию, ибо это наше невнимание к «моднявости» научных тем и технических проектов – один из важнейших путей добиться успеха. Но, впрочем, можно ли сейчас об этом говорить? Чтобы не только догнать, но и перегнать, нам необходимо не только закупить, скопировать, освоить и усовершенствовать новые технологии, нам нужно сделать намного больше – переломить самих себя через колено. Не бросать окурки (обычно непогашенные) мимо урны, не разводить свалок в лесах, на горных разработках и просто на улице. Беречь доставшиеся нам от Бога ценности – пресную воду, чистое небо, девственный лес, богатые недра. Не жить так, как будто мы завтра уезжаем и оставляем дом врагам.

Сумеем – нас ждет достойное (ох, как нынче опошлили это слово!) будущее. Не сумеем – значит, вернемся к великим проектам. То ли к нанотехнологиям с наноуспехами, то ли к мегатонным бомбам с мегажертвами. В лучшем случае, к статусу великой энергетической державы при растущих нефтяных ценах или сырьевого придатка, когда цены на нефть падают.