ОАО вместо космоса

Парадоксальная выгода неудач

Неудачный запуск «Протона» 2 июля 2013 года послужил отличным поводом для форсирования приватизационных преобразований космической отрасли. Реформы в этой сфере продолжаются на протяжении всего постсоветского периода. Итоги их не удовлетворяют ни правительство, ни руководителей предприятий, ни работников этих предприятий.

«Фактически сложилась система коллективной безответственности за формирование и реализацию государственной политики в данной сфере, следствием которой явился кратный рост расходов, сроков НИОКР и формирования группировок космических аппаратов при крайне низком уровне их эксплуатационно-технических характеристик и растущей аварийности… До настоящего времени институционально не определен орган, ответственный за формирование государственной политики, сбалансированность целей и ресурсов, согласованность проектов и программ в сфере освоения космоса», – говорится в недавнем отчете Счетной палаты, размещенном на сайте ведомства.

Кто был инициатором реформ? В какую сумму они обошлись отечественной экономике? Кто несет за них ответственность? Такие вопросы даже не ставятся. Вместо этого продолжаются кадровые перестановки и перераспределение заказов и проектов. На протяжении последнего десятилетия руководители самого разного ранга – от директора завода до президента страны – с удручающим постоянством констатируют обстоятельства, мешающие успешным стартам российских космических аппаратов:

- старение фондов и необходимость модернизации;

- недозагруженность предприятий и как следствие – высокая стоимость их продукции;

- дефицит кадров.

Что конкретно сделано для того, чтобы решить эти проблемы? Или десяти лет для этого не хватило? Для сравнения: в полуразрушенном войной СССР нашлись силы и деньги, чтобы за 12 лет «с нуля» разработать и осуществить запуск первого в мире космического спутника. Очевидно все дело – в четко поставленной цели. Каковы сегодня подлинные цели руководства страны и отрасли? Сиюминутная выгода явно преобладает над стратегическим планированием. Бесконечное реформирование способствует безответственности, неопределенности и ослаблению контроля над расходованием финансов, а отнюдь не стабильной работе. При этом каждая «космическая неудача» служит поводом для очередного витка реформ. Судя по инициативе нынешнего председателя ВПК доктора философских наук Дмитрия Рогозина, выхода из этого порочного круга пока не предвидится.

Собственность вместо эффективности

Среди недочетов, обнаруженных Счетной палатой (СП) в работе «Роскосмоса», отмечается недостаточно четкий контроль за средствами, полученными от заказчиков. Так, например, «поставки российских двигателей для космических ракет осуществляются через совместное российско-американское предприятие RD Amross, где оседает значительная часть прибыли, так необходимой для развития космической отрасли». Упрекают «Роскосмос» также в заключении особо крупных контрактов (на сумму более 1 млрд рублей) без предусмотренной указом президента обязательной процедуры общественного обсуждения. Здесь невольно вспоминается недавний отказ российского президента вынести на общественное обсуждение предложенную реформу РАН. Российскую науку оценили дешевле?

Не миновали космическую отрасль и скандалы с нецелевым использованием средств. В рамках программы ГЛОНАСС, согласно заявлениям представителей МВД, ущерб исчисляется сотнями миллионов.

Все это лишний раз доказывает, что в сфере освоения космоса, как и в остальной российской экономике, узкие финансовые интересы превалируют над государственно-стратегическими. Что характерно, и все реформы проводятся в том же узко-финансовом ключе. Вполне в духе нынешней реорганизации РАН или создания ОАО «Оборонсервис» предприниматели, вошедшие в экспертную группу при правительстве РФ, весной 2013 года на заседании Открытого правительства предложили освободить «Роскосмос» от хозяйственных функций и контроля за деятельностью предприятий, объединив их в единое ОАО «Космопром», которое и будет управлять всеми активами.

Реформа от Рогозина

Узко-финансовые цели преследует и реформа Дмитрия Рогозина – по крайней мере, ее авторский анонс. Согласно замыслам главы ВПК, «Роскосмос» должен превратиться в ОАО «Объединенная ракетно-космическая корпорация». В распоряжение этой мега-структуры поступят все государственные акции, которые в настоящее время находятся в ведении разрозненных предприятий. Вице-премьер отметил, что это повлечет за собой преобразование ФГУПов в ОАО с «глубоким анализом» всей их собственности. Вслед за этим «будет резко сужена номенклатура той продукции за счет универсификации технических решений, тем самым это будет серьезный шаг в сторону безаварийности отрасли». Однако государственный заказчик все же сохранится, поскольку стартовая инфраструктура на Байконуре, Плесецке и будущем космодроме Восточный останется в ведении Федерального космического агентства.

Таким образом, во главу угла ставится именно опись и перераспределение собственности. Как это поможет решить кадровые и научно-технические проблемы отрасли, вице-премьер не объясняет. Ставится ли вообще такая задача? Почему судьбу ракетно-космической отрасли доверено решать человеку, не имеющему технического образования, опыта руководящей работы на крупном профильном предприятии, далекому как от космоса, так и от реального производства? Зачем вводить форму ОАО, не способствующую ни прозрачности, ни эффективности – как уже было доказано на опыте ОАО «РЖД» и ОАО «ОАК»?

Простой путь – это слишком сложно?

В российских космических неудачах все более значимую роль играет пресловутый человеческий фактор: ошибка в программе, неправильный расчет количества горючего, сбой в системе управления… Общий уровень образования заботами Минобрнауки планомерно снижается, а грамотные специалисты работе за идею предпочитают хорошую зарплату. Российская космическая отрасль им такой не гарантирует – там, как и везде, основные доходы распределяются между «топ-менеджерами».

На 2013 год средний по стране оклад инженера на ракетно-космических предприятиях составляет 25-35 тыс. рублей в месяц – ниже, чем у менеджера по продажам или даже оборотистого курьера. Даже инженеры, работающие на орбитальной станции, получают не такие уж большие деньги: кандидат в космонавты – 60,9 тыс. руб., космонавт – 63,8 тыс. руб., инструктор-космонавт – 88,45 тыс. руб. в месяц. Даже с учетом ежемесячных премий в 25% оклада, годовой премии в 100% оклада и 40% надбавки за выслугу лет (при стаже более 25 лет) зарплаты несопоставимы с трудом и риском. Предприятия отрасли пока еще находятся в собственности государства и, казалось бы, оно вполне в силах наладить контроль над размерами окладов – если, конечно, оно заинтересовано в реальных результатах.

При этом работа в космической отрасли требует на порядок более высокой квалификации, ответственности и базовых знаний, опыт работы здесь ничем нельзя заменить, требования к личностным качествам очень высоки. Однако даже те, для кого интересная работа важнее денег, не спешат на предприятия «Роскосмоса»: при всей масштабности задач, они не видят конечной цели работы и гарантированных перспектив занятости. То есть, опять все упирается в четкую расстановку приоритетов. Между тем, никакой внятной программы развития космической отрасли правительство не обнародует – в отличие от планов спортивно-зрелищных мероприятий. Если раньше запуск космического корабля был событием всесоюзного масштаба, то теперь страна живет от Олимпиады до Чемпионата мира по футболу.

«Нас спасет только решение сделать космическую отрасль государственным приоритетом, как это было в советские времена. При всех недостатках советского строя космическая отрасль являлась настоящим "бриллиантом". А у нас сейчас эту роль выполняют нефтяные вышки. Космонавтика превратилась в "чемодан без ручки": и бросить жалко, и развивать тяжело. Конечно, можно бесконечно увеличивать бюджет отрасли: но если нет надлежащего контроля со стороны государства, если люди в космической отрасли не понимают, что они решают проблемы государственной важности, то "протоны" как падали, так и будут падать, несмотря на то, что этому ракетоносителю уже почти пятьдесят лет», – считает член-корреспондент Российской академии космонавтики им. Циолковского Юрий Караш.

Нам еще есть, что терять

Помимо решения общестратегических задач, развитие космической отрасли позволяет получать и вполне ощутимые прибыли: это тоже рынок, и мы на нем занимаем весьма неплохие позиции.

Пилотируемые корабли, на сегодняшний момент, есть только у России и Китая. У Европы, США и Индии проекты находятся еще в стадии разработки, НАСА покупает места на «Союзах» до июня 2017 года.

Орбитальные станции. Россия занимает второе место после США по количеству модулей на МКС – совместном проекте России (4 модуля, «Заря» принадлежит США), США (7 модулей), Европейского космического агентства (1 модуль), Канады (манипуляторы «Канадарм» и «Декстр»), Японии (1 модуль). Из всех стран только Россия проводит работы по расширению МКС: модуль «Наука» готовится к запуску в ноябре-декабре этого года. Орбитальная станция из одного модуля «Тянгун-1» есть у Китая. Намечен еще запуск частной станции Бигелоу, но он произойдет не раньше 2014 года.

Грузовые корабли – наш «Прогресс» грузоподъемностью 2,3 т на сегодняшний день используется наиболее часто. Возвращение груза на нем возможно, но на практике происходит редко. Здесь мы уступаем США, чей Dragon (3,3 т на орбиту, 2,5 т обратно) считается наиболее перспективным и в будущем может использоваться также в качестве пилотируемого корабля. В России разрабатывается также «Перспективная пилотируемая транспортная система (ППТС)», первый беспилотный пуск не раньше 2017 года.

Глобальные системы спутниковой навигации имеют только две страны: Россия и США. У остальных стран такие системы отсутствуют, либо являются локальными

У России, как и у остальных космических держав, есть также группировка спутников, обеспечивающая государственные и военные нужды: разведку, связь, предупреждение о ракетном нападении, метеорологию и т.п.

В сфере автоматических межпланетных станций сегодня лидируют Европа и США. У России последними успешными АМС были «Веги» в 1984 году, и частично успешными – «Фобосы» в 1988 году. Однако Россия участвует в совместных проектах: наши ракеты-носители выводят АМС в качестве нашего вклада в миссию, наши приборы искали воду на Луне, и сейчас ищут ее на Марсе. В настоящее время ведутся работы по миссиям на Луну («Луна-Глоб», «Луна-Ресурс») и по совместному с ESA проекту ExoMars.

В сегменте научных аппаратов Россия реализует уникальную программу «Радиоастрон». В рамках этой программы в 2011 году был запущен на орбиту радиотелескоп «Спектр-Р», мощность которого в тысячи раз превышает работающий в оптическом диапазоне американский «Хаббл». С его помощью получены совершенно новые данные о пульсарах и черных дырах. Запланированы также рентгеновский и гамма «Спектр-РГ», ультрафиолетовый «Спектр-УФ», в дальней перспективе миллиметровый, субмиллиметровый и инфракрасный «Миллиметрон».

В чем Россия однозначно лидирует, так это в средствах выведения, по количеству запусков мы уже много лет опережаем остальные страны. У нас есть полноценный парк ракет-носителей: несколько типов легких ракет, семейство средних ракет «Союз», тяжелый «Протон». Ведутся разработки модернизированных «Союзов», на сжиженном природном газе и двух вариантов ракеты «Ангара». Второе место по количеству запусков занимают США, у которых есть хорошие наработки по кислородно-водородным двигателям. Однако в сегменте кислородно-керосиновых двигателей Штатам пока приходится пользоваться российскими двигателями РД-180 и НК-33. Активно и успешно разрабатывают несколько типов ракет-носителей Китай и Индия.

Общее вместо частного

Количество неудач в космической отрасли сегодня не выходит за рамки допустимого, и нам по-прежнему можно гордиться достижениями в освоении космоса. Однако будущие успехи теснейшим образом зависят от того, возобладают ли общие интересы над частными финансовыми устремлениями. Именно в этом, помимо прочего, и заключается одна из функций государства.

Далее читайте:

Куда улетают «космические» миллиарды России?

Космос – сложнее, чем горнолыжный курорт