Рабочий визит Владимира Путина в Германию и его посещение Международной промышленной ярмарки в Ганновере, как и предполагали многие, не обошлись без едких и не всегда приятных замечаний со стороны немецкого канцлера Ангелы Меркель. Как Россия и Германия выясняли отношения в публичном пространстве? И для чего это было нужно?
Политика и только политика
Владимир Путин прилетел в Германию на открытие Международной промышленной ярмарки в Ганновере. В программу его визита входило обсуждение торгово-экономических отношений между Россией и Германией. Но канцлер ФРГ Ангела Меркель была вынуждена обратиться к теме ущемления гражданского общества: проверки работающих в России НКО коснулись накануне и двух немецких фондов – Фонда им. Фридриха Эберта и Фонда Конрада Аденауэра. Немецкую общественность возмутили действия российских правоохранительных органов, конфисковавших у организаций хранившуюся на электронных носителях информацию.
Эти действия на всеобщей волне возмущения успели осудить министр экономики и технологий Филипп Рёслер, а также претендент на должность канцлера ФРГ Пеер Штайнбрюк. В ходе выступления на открытии ярмарки Меркель заметила, что обе страны «только выиграют, если в России будет активное гражданское общество». Однако её оппоненты сочли неподходящими место и время для критики российской власти. Так, сторонники Социал-демократической партии Германии (СДПГ) нашли публичные выпады Меркель в сторону России необоснованными. Реакция этого политического блока не заставила себя долго ждать.
Главный оппонент Меркель Пеер Штайнбрюк, еще вчера осуждавший неправомерность действий российских правоохранителей, убежден, что стандарты плюралистической демократии, которые исторически сформировались в западных странах, невозможно напрямую перенести в российскую действительность. Поэтому, по его мнению, критику относительно прав человека в России Ангеле Меркель следовало оставить на время двусторонней встречи с Путиным, а не вести себя по-популистски на открытии промышленной ярмарки. Такая точка зрения, безусловно, не лишена прагматизма, в чем и поспешили обвинить СДПГ.
Надо отметить, что социал-демократы традиционно мягко высказываются по поводу России, рассчитывая после сентябрьских выборов создать правительственную коалицию вместе с партией "Союз 90/Зеленые". "Зеленые" в свою очередь ближе к линии Христианско-демократического союза, который возглавляет Меркель. Глава партии Клаудия Рот не стеснялась в выражениях и назвала Путина "деспотом". Высказывание Рот о том, что Путин криминализирует, запугивает и дискредитирует работу НКО в России, на ганноверской ярмарке поддержали 350 человек, вышедших на акцию протеста против Путина. Похоже, слова Меркель были адресованы именно этим людям, а также разделяющим их взгляды гражданам.
Меркель говорила про активное гражданское общество и неправительственные организации, которые "двигают вперед инновации". По ее мнению, они должны иметь свои шансы в России. В своем выступлении Путин парировал, что за четыре месяца после принятия закона о запрете на получение финансовой помощи из-за рубежа, на счета российских НКО было переведено 28 млрд рублей. Эти деньги, по словам президента России, западные страны могли бы направить на помощь Кипру, а не взимать налоги с держателей депозитов.
Непримиримость позиции Меркель была продиктована, скорее, внутренним нажимом немецкого гражданского общества и неправительственных организаций. В то же время и Путин не мог довести кипрскую тему до высшего накала – Кремль негласно отказал Кипру в финансовой поддержке, а значит, по просьбе Европейского Союза самоустранился из конфликта и поиска путей его преодоления. Эта местами грубая дипломатия ни на секунду не переставала учитывать "стратегическое партнерство" Германии и России. Однако ганноверская выставка, на которой Россия была представлена в качестве специального гостя, обнаружила далеко не комплементарную для России структуру товарооборота, в котором немецкие компании ощущают технологическое преимущество.
Кто хозяин положения
В 2011 году Россия экспортировала в Германию продукции на 41 млрд евро. Три четверти от этого экспорта заняли нефть, газ и в меньшей степени металлы. Это соответствует статистике, по которой 95,5% экспортируемых из России товаров приходится на нефть, газ, металлургию, химическую отрасль и сельское хозяйство. Поэтому на промышленной ярмарке Россия смотрелась неравной высоким достижениям Германии. В том же 2011 году Россия импортировала немецких товаров на 34 млрд евро. Из них 20% пришлось на автомобили и комплектующие.
При этом немецкие предприниматели прекрасно понимают, что с одной стороны, в России практически нет малых и средних предприятий с инновационным потенциалом. С другой, крупная промышленность, к примеру автомобилестроение, сильно уступает немецким производителям, но от этого недовольство политикой российских властей только усиливается. Россия рассматривается немецкими предпринимателями прежде всего как рынок сбыта. Но заинтересованные в производстве на территории своей страны, российские власти ввели ввозные пошлины на целые линейки промышленных товаров и утилизационный налог на иномарки. За это промышленники обвиняют власти в протекционистских мерах, а комиссия ВТО копит претензии.
Противники российского "протекционизма" считают, что он тормозит модернизацию промышленности. Тем не менее, на производственных мощностях ведущих отечественных заводов давно выпускаются немецкие иномарки. Правда, если крупные предприятия в обход установленным барьерам для импорта находят себя в России, то компании среднего звена на российский рынок продвигаются слабо и ограничиваются в основном сбытом. Но есть и свои исключения. Например, производитель автозапчастей Schaeffler AG, работающий в России с 1997 года, а теперь инвестирующий 50 млн евро в строительство своего завода в Ульяновске.
Несмотря на убеждение в отсутствии крепкой правовой базы для открытия предприятия иностранной компании в России, член правления Schaeffler AG Роберт Шуллан утверждает, что "федеральное и местные правительства осознали всю важность привлечения иностранных инвесторов". Плюсы работы в России очевидны: собственная производственно-техническая база, высококвалифицированные кадры и близость к клиентам. Правда, даже при наличии всех условий трудно представить, что Германия массово пойдет на сокращение рабочих мест внутри страны ради развития производства в России.
Промышленная ярмарка в Ганновере еще раз наглядно показала, как распределены хозяйственные роли в мировой экономике. В 2012 году товарооборот между Россией и Германией вырос до 80 млрд евро. Это существенно больше, чем товарооборот России с другим стратегическим партнером – Китаем, который в этом же году составил 90 млрд долларов. Исходя из этого понятно, что сложившееся положение вещей устраивает обе стороны: Россия поставляет сырье и пытается перетянуть производство на свою территорию, Германия нуждается в сырье и не спешит покорять своей промышленностью российские просторы. Политические же разногласия вызваны предэлекторальным циклом в Германии. Дилемма сводится к тому, что Германия заинтересована в наращивании товарооборота и углублении экономических отношений с Россией, но одновременно с этим политики на свой манер хотят удовлетворить претензии гражданского общества и выставить на международном уровне Россию в дурном свете. Пока и то и другое получается весьма робко.
Написать комментарий