«Убить коммерческие банки – задачи нет». В чем логика банковской чистки в 2017 году?

Результаты многолетнего оздоровления

В этом году к середине декабря лицензий, по данным ЦБ, лишись порядка 46 банков. Это примерно вдвое меньше, чем в предыдущие годы. Как считает зампред Банка России Василий Поздышев, российская банковская система уже прошла самую тяжелую фазу очищения и через 2–3 года процесс этот окончательно завершится. Каковы же его предварительные результаты?

За прошедшие 4 года лицензий лишились 350 банков – примерно треть из всех существовавших в 2013 году. Большинство закрывшихся банков – мелкие региональные, но были среди погибших и несколько «китов», таких как «Югра» или «Татфондбанк».

При этом на санацию проблемных банков ЦБ требуется все больше средств, причем санировать приходится и банки, которые совсем недавно сами выступали в качестве «спасателей». Так произошло, например, с «Открытием», который с декабря 2014 года участвовал в санации банка «Траст», входившего в топ-25 крупнейших российских банков. На спасение «Траста» ЦБ выделил рекордную по тем временам сумму – 157 млрд руб. (больше было выделено только ВТБ для спасения банка «Москва» – около 295 млрд руб.). Однако «Открытие» не только не спас «Траст», но через два с половиной года и сам чуть не утонул. На спасение «Открытия» ЦБ выделил уже 1 трлн руб.

Для сравнения: в начале 2015 года для спасения российской экономики после обвала рубля правительство выделило 2,2 трлн руб. Из этих денег 1,6 трлн руб. досталось банкам – всей банковской системе. (Оставшиеся 600 млрд руб. были отданы промышленному сектору для погашения долгов по кредитам. То есть, опять же, в банковскую систему). Теперь же 1 трлн руб. уйдет на спасение одного банка.

Кто платит за лечение?

О размерах убытков из-за закрытия банков ЦБ не сообщает, а между тем они весьма значительны. Так, например, в «Югре» на депозитах было 180 млрд руб., а выплачено по страхованию вкладов порядка 170 млрд. То есть вкладчики – и частные лица, и предприятия – лишились порядка 10 млрд руб. По другим данным, эта сумма почти вдвое больше. А ведь ликвидированных банков не один и не два, а порядка 350.

При этом если выплаты гражданам государство гарантирует, то предприятия, как правило, с закрытием банка просто лишаются всех денег, лежавших там на счету, и зачастую перестают существовать. Никакой статистики по поводу убитых таким образом предприятий ЦБ тоже не предоставляет.

Кроме того, те деньги, которые выплачиваются населению по линии АСВ, – это тоже, в основном, кредиты Центробанка, поскольку само АСВ тоже уже банкрот, сумма его задолженности перед ЦБ при действующем механизме санации банков постоянно нарастает. Чтобы расплатиться с вкладчиками ликвидированных банков, ЦБ производит эмиссию ничем не обеспеченных денег, тем самым разгоняя инфляцию. Поэтому, в конечном счете, за оздоровление банковской системы платит все население страны.

Польза или вред для экономики?

Усердную «прополку» банковского сектора ЦБ объясняет, в том числе, стремлением сократить нелегальный отток капиталов из страны. По данным зампреда ЦБ, за прошедшие 4 года он уменьшился в 20 раз: с 1,7 трлн руб. до 34 млрд руб.

Однако, по мнению некоторых экспертов, опытный специалист, изучив кредитное досье банка, вполне в силах отличить настоящий кредит от того, который используется лишь для вывода капитала. И если ЦБ допустил, чтобы банки в течение нескольких лет продолжали наращивать «дыру в активах», это может означать, что проверяющие инстанции и их руководители в ЦБ получали взятки за то, что закрывали глаза на вывод капитала.

Кроме того, огромный урон экономике наносит и массовая ликвидация региональных банков – поскольку именно они предоставляют кредиты малому и среднему бизнесу. Крупные федеральные банки этим не занимаются, поэтому, кто в дальнейшем будет поддерживать малый и средний бизнес, – непонятно.

«Сконцентрировать финансы в одних руках»

«Учитывая неэффективность функционирования коммерческих банков и общие тенденции в банковском секторе (имеется в виду денежно-кредитная политика ЦБ), переход некоторых из них под прямой контроль ЦБ никак не скажется ни на динамике изменения ВВП, ни на структурных изменениях экономики страны в целом, – считает Сергей Шманев, д.э.н., профессор Финуниверситета. – Убить коммерческие банки, мне кажется, задача не стоит. Но, поскольку основными видами их деятельности являются финансовые спекуляции, а средства все равно не направляются на инвестирование реального сектора экономики, данный ход представляется логичным.

Вопрос в другом: какие цели преследует руководство ЦБ? Является ли это решение попыткой повысить качество работы банковского сектора, или это стремление сконцентрировать финансы России в одних руках и получить дополнительный политический вес?»

«Масштабы санации банковского сектора в России феноменальны и соответствуют периоду Великой депрессии в США, когда сотни банков разорялись из-за сдутия финансовых пузырей, неплатежей в экономике, закрытия массы предприятий, – отмечает Сергей Толкачев, д.э.н., профессор Финуниверситета. – Тогда либо надо признать, что ситуация в экономике России настолько плоха, что банкротства банков закономерны, либо считать, что санация каждого банка у нас идет в русле политики "наведения порядка", каждый банковский эксцесс уникален. То есть, либо причины системны, либо случайны!
Вроде бы первый вариант никем не артикулируется, особенно на фоне заявлений о переходе экономики к росту. И данных о рекордном росте прибылей в банковском секторе. Значит, нужно придерживаться второго варианта. Но тогда нет ответа на вопрос "А куда вы, господин мегарегулятор, раньше смотрели?" И неужели масштабы злоупотреблений настолько массовы, что приняли тотальный характер, поскольку количество закрытых банков носит макроэкономический характер, и по количеству и по значимости банков, поскольку среди санируемых уже есть банки из первого десятка. Это явно не очистка банковской системы от отдельных недобросовестных учреждений. Тогда впору говорить, что вся нынешняя российская банковская система непригодна!
И если вопрос все-таки переходит в разряд системных, нужно искать образ выстраиваемой новой архитектуры. Пока все факты указывают на то, что формируется государственно-олигополистическая модель банковской системы, опирающаяся на несколько известных "системообразующих" (фактически, "бессмертных") крупнейших банков с государственным участием. Но не надо забывать, что эти же якобы "государственные" банки в значительной степени контролируются иностранными финансовыми институтами. Например, наш самый "государственный" Сбербанк, несмотря на санкции, в 2016 году увеличил долю иностранных акционеров и сейчас структура его акционерного капитала выглядит так:
52,32% акций принадлежат ЦБ России, то есть государству;

юридические лица нерезиденты – около 45,6%;

юридические лица резиденты – 1,5%;

частных инвесторов – 2,9%.  То есть минимум 45,6 % капитала в руках иностранцев. А есть банки с еще большей долей иновладения.

С учетом офшорного характера всей нашей крупной экономики, выстраиваемая модель внешнего управления банковской системой выглядит органичной».