Как устроена университетская наука в США

Наука, которая «делается» в университетах, очень часто относится к категории даже не просто фундаментальной, а «гиперфундаментальной» (или фундаментальной «в квадрате», как иногда говорят в американском университетском сообществе). Результаты относящихся к этой категории исследований (а часто даже их ход и методология) являются крайне важными для прогресса наших знаний и представлений об окружающем мире, но при этом они в своей массе характеризуются исчезающе низким прикладным потенциалом. Иными словами, вероятность хотя бы гипотетического «подхвата» их экономикой и/или оборонно-промышленным комплексом даже в перспективе чрезвычайно мала.

К числу гиперфундаментальных исследований, типологически характеризующих именно университетскую науку, можно отнести, например, широкие по своему размаху проекты в области классической экологии, полевой биологии и охраны окружающей среды, изучение биоразнообразия, работы по расшифровке генома и уточнению эволюционно-биологической судьбы человека и предшествовавших ему гоминид, археологические и палеонтологические раскопки, практически всю сферу исторических, антропологических и этнографических исследований, дорогостоящий мониторинг дальнего космоса и т.п. Именно в этом гигантском по охвату «гиперфундаментальном» диапазоне и закладываются основы для прорыва в наших представлениях об окружающем мире.

Американские университеты, по сути дела, как раз и формируют на наших глазах новую картину мира. Но это прорыв когнитивный. Иными словами, университетская наука – это, мягко говоря, не та наука, что стоит, скажем, за разработкой и созданием Stealth- и Blackbird-технологий. Новейшие информационные технологии, которые сегодня определяют нашу жизнь в планетарном масштабе, тоже в лучшем случае только отчасти обязаны своим развитием исследованиям, ведущимся в университетских кампусах, хотя, конечно, мы помним историю создания сети Интернет и той роли, которую сыграли в ее разработке несколько ведущих калифорнийских университетов и MIT, как помним и о том, что поисковая система Google выросла из студенческого проекта в стенах Стэнфорда.

среди исследовательских проектов в вузовском секторе, по моей оценке, с большим отрывом количественно лидируют мелкие и очень мелкие проекты, в которых участвуют от одного до пяти исследователей. Эта массовая «фоновая» научно-исследовательская деятельность обеспечивает очень медленный «кольцевой» (по аналогии с древесными кольцами) прирост узкоспециализированного знания по всему спектру научных дисциплин и их сегментов. Индивидуальные проекты подобного типа в своем абсолютном большинстве характеризуются исчезающе малой способностью к генерации немедленных прорывов не только прикладного, но и фундаментально-когнитивного характера. Хотя, способствуя «кольцевому» прирастанию «малых результатов» и «малого знания» по принципу «вала», они, несомненно, нарабатывают основу для подобных прорывов в долгосрочной перспективе.

Тем не менее, не всегда такая «фоновая» исследовательская деятельность разумна с точки зрения блага системы. В американской университетской среде «бисер» и «мелкотравчатость» университетских научно-исследовательских тем и проектов уже давно стали притчей во языцех. Процесс этот углубляется по мере специализации науки и разрастания университетского научно-преподавательского сообщества. Беда американской университетской науки состоит в изобилии публикаций при общем дефиците мыслей. Публиковаться надо, чтобы поддерживать статус и обеспечивать академический рост, а где возьмешь столько «прорывного» материала? В результате один мельчайший топик может вызвать каскад научных публикаций, число которых, в лучшем случае, можно было бы свести к одной-двум, от силы трем. По многим темам вполне «средней емкости» количество публикаций может быть запредельным.

Сколько научных работ можно написать, например, на тему личной судьбы и творческого пути не такой уж крупной эссеистки и писательницы как Вирджиния Вульф – десятки, сотни? Ответ – тысячи! По крайней мере, столько их было опубликовано только за последние 15 лет. Возможно, этот процесс разрастания и дробления тем, проектов, публикаций неизбежен и отражает определенные закономерности в развитии науки. Возможно, он даже свидетельствует об определенном прогрессе (или регрессе?) в развитии (или обскурации?) академического знания (хотя, скорее всего, речь идет о некоем временном «вирусе», с которым американская университетская наука пока просто не может справиться). Но в любом случае необходимо отдавать себе отчет и в том, что столь изобильное «цветение» академической лиры возможно лишь в Америке, где печатная машинка ФРС позволяет содержать огромную избыточную армию когнитивных работников.

С полным вариантом статьи можно ознакомиться здесь.