«Верните Обаму!» Смогут ли Россия и США договориться по Сирии

Верните Обаму!

В итоге президенту Владимиру Путину пришлось признать: уровень доверия в российско-американских отношениях при Бараке Обаме был намного выше, а с приходом Дональда Трампа деградировал, то есть буквально пробил еще одно дно.

В ночь на седьмое апреля американский президент отдал приказ атаковать крылатыми ракетами авиабазу сирийских войск «Аш-Шайрат». Так он отреагировал на применение химического оружия в провинции Идлиб, приписываемое Сирийской народной армии. В аналогичной ситуации 2013 года, когда Башар Асад использовал нервно-паралитический газ в пригороде Дамаска, президент Обама воздержался от силового воздействия и сделал ставку на дипломатию.

Дипломатическая выдержка Обамы была поистине титанической: с начала российской кампании в Сирии осенью 2015 года глава Госдепа Джон Керри совершал регулярные поездки в Москву, встречался с коллегой Сергеем Лавровым в Европе, а сам президент США не упускал случая переговорить с Путиным в кулуарах международных саммитов. Впрочем, ничего существенного переговоры не давали и со временем превратились в процесс ради процесса.

Собственно, мирное урегулирование и прекращение гражданской войны в Сирии было невозможно: баасистский режим во главе с Асадом, поддерживаемый Ираном и финансируемой им же террористической, но не запрещенной в России группировкой «Хезболла» прикрывался «российским щитом» и продолжал войну с оппозицией до полного истребления последней.

Ни в 2015 году, когда российские Военно-космические силы России впервые появились в Сирии, ни сегодня – Асад никуда уходить не собирался и не собирается. Он уже не раз играл на грани фола: при поддержке российской авиации громил позиции своих противников; с большим количеством жертв среди мирного населения брал Алеппо, – город, битву за который назвали «вторым Сталинградом»; и в целом продолжает следовать своей линии.

При этом Москва пытается вести переговоры между режимом Асада и умеренной оппозиции в двух форматах – в Астане и Женеве. Но сирийский президент не выполняет взятые на себя обязательства и не соблюдает договоренности о перемирии. Поэтому то, что Россия выступает на стороне Асада, чаще всего приравнивается к ее соучастию в планах Дамаска и, безусловно, в его преступлениях. Особенно, когда речь идет о том, что Москва выступила гарантом вывоза химического оружия с территории Сирии, но оно все еще отравляет поля сражений.

«Машина власти» против режима

Однако, как ни странно, пустые и ни к чему не ведущие переговоры вполне устраивали Москву. После кризиса на Украине и присоединения Крыма Кремль вел диалог с ведущей мировой державой и сохранял надежду на размен успехов в Сирии, в том числе в борьбе с международным терроризмом, на отмену части санкций, связанных с Украиной. Избрание Дональда Трампа – популиста и беспринципного бизнесмена – усилило ожидания «большой сделки» с Вашингтоном.

Но через три месяца в Белом доме стало понятно, что Трампа окончательно зажали в тиски, раскачивая тему вмешательства России в американские выборы и выискивая в окружении нового президента «агентов Кремля». В результате победили политические институты, то есть здоровая и развитая политическая система с многочисленными сдержками и противовесами, существование которой, по-видимому, столь расстраивает российские власти. Премьер-министр Дмитрий Медведев в «плаче Ярославны» назвал конкурентную политику, которой нет в России с ее персоналистским режимом, «машиной власти».

Тем не менее, у Трампа есть свои резоны вмешаться в сирийский конфликт. Во-первых, у него не все гладко во внутренней политике: предвыборные обещания по иммигрантам и реформе системы здравоохранения провалились, показав сокрушительную силу его противников. Во-вторых, его рейтинг критически снизился, а российский шлейф, который тянулся за ним еще до выборов, превратился в удавку на шее. Поэтому разогрев отношений с Москвой – очевидный прием, чтобы рассеять образ российской марионетки и противопоставить себя «слабому» Обаме.

Внешняя политика, агрессивная и бескомпромиссная, для Трампа стала единственным вариантом отвлечь внимание от неудач и укрепить свою легитимность, которая де-юре абсолютна, но де-факто – он не народный президент, а технически выбранный (за него проголосовало на 3 млн меньше избирателей, чем за Клинтон). Как же он собирается сделать Америку «снова великой»? Поскольку команда Трампа так и не выработал подходы к ключевым международным проблемам, хозяин Белого дома пошел на импульсивные действия – крылатые ракеты стали их наиболее точным выражением.

Для Москвы же это стало вызовом: Трамп показал, что он руководствуется не принципами, но ведом эмоциями – посчитал события в Идлибе ужасными и тут же вмешался с «Томагавками», нарушив суверенитет независимого государства. Более того, в своей непредсказуемости он становится прямым конкурентом Путина: он делает неожиданный шаг и переворачивает доску – моментально в центр обсуждения вносится новая повестка со старыми требованиями отставки Асада.

Таким образом, Путин теперь должен отстаивать большое гуманитарное значение участия России в сирийской гражданской войне (оно, напомним, заключается в борьбе с терроризмом и запрещенным в РФ «Исламским государством»), тогда как Запад сводит его к банальной поддержке и прикрытию действующего режима. И если Россия в рамках столь важной миссии никак не может взять под контроль действия своего протеже, считают на Западе, то она либо замешана в них и должна нести ответственность, либо не должна его «покрывать» и принять соответствующие меры. Также очевидно, что Асад расправляется с сирийской оппозицией, и допустить ее полное уничтожение не хотят не только на Западе, но и ближневосточные игроки – от Турции до Саудовской Аравии. Поэтому его поддержка в перспективе обречена.

Трамп продемонстрировал и то, что американские «Томагавки» лучше российских увещеваний могут приструнить нарушающую перемирие сирийскую армию. И если до удара по авиабазе казалось, что Россия контролируют выполнение договоренностей, то теперь это, безусловно, США. Поэтому роль России в Сирии моментально ослабла и близка к тому, чтобы стать второстепенной. Все потому, что Россия не хочет или не может оказать давление и обуздать Асада. При этом Москва не в состоянии самостоятельно решить политический конфликт, поскольку следует за Асадом, а его цель – уничтожение оппозиции и восстановление собственной власти. Понятно, что никого в регионе и мире подобный исход не устроит, а в Сирии продолжится гражданская война. Поэтому и получается, что только силовое вмешательство США способно сегодня окоротить зарвавшихся баасистов в Сирии.

Сдать Асада?

Удивительно и другое: заявив себя ведущей силой в Сирии, Москва не готовила для Вашингтона выгодные предложения по сотрудничеству, но ждала, что, в свою очередь, предложат США. В Вашингтоне выждали момент и поставили ультиматум: либо Россия воюет против террористов вместе с США, либо остается с Асадом в числе токсичных союзников – от «Хезболлы» и Ирана до Северной Кореи. Другими словами, равноправного диалога с Западом на почве Сирии не вышло, и торговаться в пользу российских интересов Вашингтон не станет. Это означает, что размен Асада на снятие санкций не просматривается, скорее Асада нужно сдать, чтобы не было новых болезненных ограничений. Поскольку для Запада химическая атака оказалась новой точкой сборки и консолидации: Трамп уже не мыслится как предводитель «правого интернационала» и вместе с Путиным не будет его вождем.

Об этом говорит и то, что накануне визита главы Госдепа Рекса Тиллерсона в Москву прошла рабочая встреча на уровне внешнеполитических ведомств «Большой семерки». Смысл ее довольно очевиден: привезти Путину консолидированную позицию стран Запада. Для Москвы это плохой сигнал – западные столицы снова едины во мнении и настроены решительно. Новые санкции становятся реальностью, и постепенно будут обрастать подробностями, хотя их и отложили на время.

Отвечая на угрозы и обвинения, Путин наводит интригу относительно своей встречи с Тиллерсоном – до конца неизвестно, пройдет она или нет. Потому что, во-первых, знакомство с новым руководством США лучше начинать с президента, что пока не представляется возможным из-за антироссийской истерии, а не с человеком, которого ты сам же награждал «орденом дружбы». Во-вторых, Тиллерсон достаточно «поиграл мускулами», чтобы сбить его тонус и заставить томиться в ожидании. Да и потом, Тиллерсон уже навязал повестку – «химическая атака», а Путин совершенно не хочется лавировать между обвинений; он хотел бы обсуждать международную борьбу с терроризмом, сотрудничество с Пентагоном и ЦРУ. А еще лучше – «большую сделку», вместо которой теперь с большей вероятностью будут санкции.

Тем не менее, остается вопрос: зачем разделять преступления Дамаска и сколько можно нести за них ответственность, а главное – ради чего? Дело в том, что у Путина лишь на первый взгляд все в порядке с легитимностью – президентские выборы 2018 года представляют собой испытание, требующее радикальной перенастройки внутриполитического поля. Граждане устали от войн за пределами российских границ, геополитику и основанный на ней ура-патриотизм вытесняют экономические проблемы. Третий срок Путина войдет в историю как период неуклонного падения доходов граждан, обнищания нации на фоне телевизионной картинки о победах в «зарубежных походах». От Сирии и Украины россиян в худшем смысле воротит, в лучшем – они к ним безразличны.

Но для Путина противостояние старому-новому врагу в лице США на руку – под это дело можно списать абсолютную немощность государства в вопросах экономики. Да и образ «осажденной крепости» никто до конца не демонтировал. Поэтому Сирия это не только война амбиций, но и оправдание внутренних неудач и несостоятельности политического курса – как для Трампа, так и для Путина.

К тому же в Кремле прекрасно понимают: если Москва сдаст Асада, она автоматически станет младшим партнером США по антитеррористической коалиции. Задача же Москвы – быть равной силой, с которой необходимо считаться и договариваться, но пока твердость и неуступчивость ведут к изоляции. В конце концов Трамп видит в России, как и в Китае, лишь возможных союзников: Россия может помочь с Сирией, Китай – с Северной Кореей. Но если Москва или Пекин, по каким-то своим соображениям, откажутся предоставлять помощь, Трамп будет действовать в одиночку. Как – он уже показал.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.