Рейтинги – «международная афера». Зачем министр образования пытается сократить число «передовых» университетов

Программа «5–100»

В 2012 году в рамках «майских указов» президент Путин поручил правительству обеспечить «вхождение к 2020 году не менее пяти российских университетов в первую сотню ведущих мировых университетов согласно мировому рейтингу университетов». Кто и зачем объяснил президенту, что необходимо добиваться такого результата, можно только гадать. Отметим только, что в помощниках у президента числится бывший глава Министерства образования Андрей Фурсенко, заявивший некогда, что стране не нужны творческие люди, а нужны квалифицированные потребители. Сторонников новаторских взглядов на науку и образование достаточно и в правительстве. Вице-премьер Аркадий Дворкович несколько лет назад утверждал, что система ЕГЭ более современна и эффективна по сравнению с советской и поэтому ее внедрение совершенно необходимо. Вице-премьер Ольга Голодец в прошлом году заявляла, что двум третям россиян высшее образование вообще не нужно, что тоже, видимо, является прогрессивным взглядом на цели и задачи образования. Хватает сторонников прогрессивных взглядов на науку и образование и в депутатском корпусе, и в околовластных структурах.

В обеспечение поручения президента с 2013 года в стране задействована программа господдержки ряда крупнейших вузов с целью повышения их конкурентоспособности на мировом рынке – «5–100». Одним из главных идеологов этого проекта называют ректора Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова.

В эту программу попал 21 вуз, «счастливчики» получили дополнительное финансирование. По словам Ольги Васильевой, эта программа оказалась самой дорогостоящей в сфере образования. За пять лет на ее реализацию уже израсходовали 50 млрд руб., и до 2020 года предстоит потратить еще 30 млрд руб.

Лафа заканчивается

На собрании ректоров университетов–участников программы «5–100» министр образования предложила оставить в программе только 6 ВУЗов – НИУ ВШЭ, МФТИ, НИУ ИТМО, НИЯУ МИФИ, НИТУ МИСиС и НГУ – и оставшееся финансирование перераспределить между ними. Для того чтобы обосновать свою позицию, Васильева показала присутствующим на собрании диаграмму, из которой следовало, что целевых показателей программы достигают только шесть вузов, а остальные в мировых рейтингах занимают позиции в третьей, четвертой и даже в пятой сотнях. То есть их дальнейшее участие в программе – это пустая трата бюджетных средств. По мнению министра, для того чтобы выполнить поручение президента попасть пятерке вузов в международные рейтинги, необходимо сосредоточить усилия на первых шести университетах и не распылять средства. «Если мы не сосредоточимся на шести вузах и не вложим туда оставшиеся 30 млрд рубю, задача не будет решена. И не надо друг другу лукавить», – заявила Васильева.

Такая позиция министра очень не понравилась Ольге Голодец. Вице-премьер тут же предложила не обсуждать публично этот вопрос, рассмотреть его в рамках спецкомиссии и «не делать резких движений».

Тем не менее, Васильева, судя по всему, осталась тверда в своих намерениях и, наедине с ректорами, заявила, что кроме предложенного ею варианта «ничего другого не может быть».

Ох, что тут началось!

Выразил свое несогласие с Васильевой ректор ВШЭ Кузьминов: «Не может быть гонки ради гонки, ради занятия каких-то мест. Нам платят деньги за то, что мы решаем вопросы экономики страны, а не свои».

О том, как решает «Вышка» «вопросы экономики страны», немного ниже.

От имени университетов, которые хотят исключить из программы, высказался ректор ЛЭТИ Владимир Кутузов: «Как коллега сказал, с нами что, пошутили, поматросили и бросили? Что мы теперь будем делать?»

Тут следует кое-что пояснить. Для участия в программе «5–100» университетам пришлось менять уставы, перекраивать учебную и научную программы, вводить в них западные стандарты, приглашать иностранных преподавателей и так далее. То есть речь идет о том, что многие вузы ради того, чтобы попасть в этот глобализаторский проект (программу «5–100») и получить за это допфинансирование, переформатировали весь свой научный и образовательный процесс под западные стандарты, рассчитывая, видимо, что финансирование будет бесконечным. Очень хорошо эту ситуацию описал ректор Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов Александр Запесоцкий: «Под предлогом завоевания мест в мировых рейтингах чиновниками искусственно назначена группа вузов, которым выделяются огромные деньги на странные вещи, вроде размещения статей в западных журналах. Ректоры этих вузов в ответ поддерживают губительные “реформы” в образовании. Конечно, они вступают в переговоры с зарубежными составителями рейтингов, выполняют какие-то их рекомендации, колдуют над какими-то мутными “показателями”. Не думаю, что реальное качество образования от подобной активности становится выше».

И теперь, лишившись допфинансирования, эти университеты оказались в положении «враскоряку». И старая школа разрушена, и вровень с «гарвардами-оксфордами» по рейтингам не вышли, и денежный поток перекрыли. Как говорили в одной некогда популярной телепередаче, «играл, но не угадал ни одной буквы».

Наука и рейтинги

В начале этого года президент Путин встречался с некоторыми ректорами ведущих российских вузов и, в частности, с ректором ВШЭ Ярославом Кузьминовым. На сайте Кремля выложена стенограмма части их беседы. Рассказывая президенту об успехах программы «5–100», Кузьминов объяснял ее необходимость тем, что потенциал советских вузов «не был признан ... мировым сообществом». И в связи с этим заявлением ректора следует вспомнить вот о чем.

Сегодняшняя наука, по признанию многих ученых, представлена в основном людьми в возрасте до 30 лет и старше 60 лет. Ученые самого плодотворного возраста 30–60 лет большей частью трудятся за рубежом. В лабораториях западных научных учреждений полно российских биологов, химиков, физиков, математиков.

Вот это и есть весомое, грубое и зримое признание «мировым сообществом» потенциала советской научной школы.

Половина Силиконовой долины разговаривает по-русски, и это тоже натуральный показатель признания «мировым сообществом» потенциала российской (остатков советской) системы образования.

Успехи российских ВС в ходе сирийской кампании также основаны по большей части на достижениях советской науки (причем не университетской, по западному образцу, а в рамках отраслевых и академических НИИ). И в этом случае странно сомневаться в мировом признании советской системы организации науки. А еще можно говорить о таких наукоемких областях как космос или атомная энергетика. Спутал что-то в этом вопросе ректор «Вышки». Хотя высоких рейтингов, конечно, нас не удостаивают, сплошное расстройство.

Теперь по поводу того, как ВШЭ «решает вопросы экономики страны».

Как сообщил на встрече ректор Кузьминов президенту Путину, по итогам двух лет реализации программы «5–100» ВШЭ вошла в топ-100 мирового рейтинга по специализации «экономика и менеджмент».

И тут наблюдается одна замечательная зависимость. Когда 25 лет назад была создана ВШЭ, существовала многоукладная и мощная советская экономика. «Вышка» тогда ни в какие международные рейтинги не входила вообще. А сегодня российская экономика – это по большей части «нефтегазовая труба». Зато «Вышка» теперь в топ-100. Видимо, свой вклад в идеологическое обоснование развала хозяйства страны руководство университета и считает «решением вопросов экономики страны».

Отчего у нас такой пристальный интерес именно к этому вузу? Да только потому, что он является идейным вдохновителем и локомотивом всей этой рейтинговой возни, иначе и не назвать.

Еще ректор «Вышки» поведал президенту страны о том, каких успехов удалось добиться университету и другим вузам–участникам проекта «5–100» в деле так называемой «циркуляции мозгов». Это такая штука, когда свои ученые убегают за рубеж, потому что ни заняться им тут нечем, ни денег на оплату их труда в казне не предусмотрено, зато участники программы «5–100» на выделенные бюджетом деньги нанимают пачками иностранцев. Как любил говорить герой Владимира Машкова в одном популярном «одесском» сериале, «картина маслом».

Как рассказывают студенты одной из старейших физических школ страны с высочайшей репутацией и научными традициями – физфака МГУ – сегодня на факультете лекции читают профессора весьма преклонного возраста и продолжить их дело некому. Заниматься приходится с научным оборудованием, которому по несколько десятков лет и новое купить не на что. Зато в «Вышке» в это же время открываются физический и математический факультеты, финансируется все это весьма щедро, хотя вуз никогда и никакого отношения к этим областям знания не имел, нет у него в этих дисциплинах никакой устоявшейся школы, никакого сложившегося десятилетиями научного фундамента.

Есть и еще одна причина популярности среди чиновников программы «5–100», традиционная и вполне приземленная.

Если деньги на развитие выделять всем полутора тысячам вузов страны, то суммы в каждом отдельном случае получаются сравнительно мелкие и «администрировать» их – занятие весьма хлопотное. Зато когда «подопечных» всего пара десятков, то все они перед глазами и суммы получаются вполне себе. Работать с такими – милое дело. И как только выделяются средства этим вузам, летят туда стаи министерских чиновников читать лекции. Рассказывают они местным аборигенам про то, как надо правильно заниматься наукой, про то, что ученье – свет, а неученье – тьма, и все в таком же духе. И злые языки говорят, что все это на возмездной основе и каждое слово лектора тут на вес золота.

Можно предположить, что идея главы Минобразования Васильевой сократить число участников программы «5–100» – это своего рода соломоново решение: ни отменить, ни сократить эту программу министр не в силах, так нужно хотя бы попытаться, чтобы как можно меньшее число вузов принимали в ней участие (пусть уж лучше займутся чем-нибудь более полезным, чем гонка за рекордными публикациями в каких-то китайских журналах и накручиванием «хирша»), а оставшаяся сумма – 30 млрд руб. – достанется оставшимся шести главным лоббистам этого проекта. И волки сыты и овцы целы.