Прямая линия Путина. С чем президент вернулся с войны?

От дипломатии к следствию

В период, когда минские соглашения по замирению конфликта на юго-востоке Украины еще предстояло составить на коленке в столице союзного государства, Владимир Путин часто говорил о «субстантивных переговорах» с западными партнерами – президентом Франции и канцлером ФРГ Франсуа Олландом и Ангелой Меркель. Большую часть времени Путин посвящал международным вопросам и отчасти сознательно заговорил на профессиональном арго, неизменно подчеркивая – «так говорят дипломаты». На четырнадцатой по счету прямой линии с россиянами президент вернулся с войны «на хозяйство»: серьезного противостояния на Донбассе больше не предвидится, в Сирии дело сделано и на вопрос «по каким еще врагам России ударят наши ВКС (военно-космические силы)?» Путин ответил цитатой из Ильфа и Петрова: «По бездорожью и разгильдяйству в самом широком смысле».

Вслед за переходом к внутренней политике сменилась и лексика: президент отошел от дипломатического барокко к более привычному для него чекистскому словарю. Чтобы в красках описать, сколько страна может просуществовать за счет резервов, абсолютно ничего не делая, он обронил выражение «воткнуть шило в стенку». Оборот этот значит следующее: когда представитель правоохранительных органов закрывает дело, он сшивает его грубой нитью в толстую папку и в качестве «точки» втыкает инструмент в стену. Однако во время общения президента с народом следователи достали свои шилья, чтобы ускоренно «шить» дела: параллельно с психотерапией для телезрителей прошли обыски в головном офисе IKEA и компании олигарха Михаила Прохорова «Онэксиме». Не обошлось и без интерактива: жалоба строителей компании «БТС-Гидрострой» президенту на невыплаты зарплат тут же обернулась уголовным делом.

Впрочем, точечные репрессии в стиле сталинской кампанейщины – такой же примитивный инструмент, как шило в технологически развитой экономике с электронным документооборотом. Когда хозяйство в упадке – а после любой войны оно пребывает не в лучшей форме, – не важно, кого первым из тонущих международных партнеров спасать – президента Украины Петра Порошенко или Турции Реджепа Эрдогана; спасаться надо прежде всего самим. «Никто нам не поможет – ни бог, ни царь и ни герой», – не совсем точно процитировал Путин французский «Интернационал», который был официальным гимном СССР до 1944 года, а после стал гимном КПСС. То, что он импровизированно переделал первую строчку «никто не даст нам избавления», сместив акцент на помощь – само по себе симптоматично: поддержки от власти населению сегодня лучше не ждать.

«Никто не даст избавления»

В этот же ряд прозрачных намеков и ясных сигналов для граждан можно вписать сказочно-фольклорные мотивы прямой линии: ребенок спросил о трех желаниях, которые Путин загадал бы, поймай он золотую рыбку. Президент на детский вопрос ответил чересчур серьезно и посоветовал не уповать на сказочных персонажей. Мы сами кузнецы своего счастья, поэтому у рыбки глава государства ничего просить не стал бы, в отличие от россиян, для которых роль рыбки в ходе прямой линии выполняет Путин. Велико желание жителей России, если не верить в чудо, как дети, то хотя бы побыть Емелей на печи. Этого, по-видимому, не чужд и сам президент, поведавший, что на 387 млрд долларов международных резервов Россия легко просуществует целых четыре месяца, в случае если воля к какому-либо действию ее окончательно покинет. Но чтобы «от тайги и до южных морей Красная армия всех сильней» была, потребуется упорно работать.

Правда, и тут заколдованный круг: президент объясняет причины задержки зарплат падением цен на нефть, которые привели к сокращению внутренних заказов для промышленности и в целом сжатию спроса и экономики. Но через запятую «козыряет» низким уровнем безработицы – в 5,6%, которая, в свою очередь, «куплена» многомиллиардными невыплатами, просрочками, неполной занятостью и отпусками без сохранения зарплаты. Путин не отрицает, что доходы граждан «припали», а продукты подорожали (на 14%!), более того – отчасти это было сделано «рукотворно», когда ввели продовольственное эмбарго, что же до импортозамещения, то оно вопреки расчетам еще не заработало и нужно подождать, потерпеть. Ничего не поделать и с ростом тарифов ЖКХ – ожидайте индексации на 4% минимум с 1 июля. На подорожание лекарств Путину тоже оказалось нечем ответить, он старается не болеть и занимается спортом.

Явно в поддержку правого проекта Кремля – «Партии роста» бизнес-омбудсмена Бориса Титова, членам его организации «Деловая Россия» то и дело давали задавать вопросы с конкретными инициативами. Путин – так, как будто его остановили в коридоре по пути из одного кабинета в другой, – показал, что не готов на ходу принимать непростые решения: нужен баланс, надо посовещаться, дождаться выработки решения правительством и т.д. В отношении тонкой экономической настройки президент всячески разубеждал телезрителей и собравшихся в зале прямой линии, что он – центр принятия всех важных решений в стране. И вообще, для созидательных реформаторских сил в стране скоро будет создана точка притяжения: бывший министр финансов и давний приятель Путина Алексей Кудрин получит место в экспортном совете при президенте, возможно, возглавит Центр стратегических разработок. Туда, видимо, и следует относить предложения по рутинной экономической повестке. Но в них должен быть «здравый смысл», предупредил президент. Реализованы же они будут после 2018 года…

В «серой» полосе

Дорожные фонды регионов и состояние дорог, повышение кадастровой стоимости жилья, невозможность отменить проверки различных инстанций, бедственное положение отечественных автопроизводителей и фармацевтических компаний – прямая линия выдалась слишком перегруженной внутренними проблемами разного масштаба. Путин попытался пару раз нарушить сценарий, перестать быть то статистом, то неубедительным актером, но у него не вышло преодолеть жесткий сценарий – срежиссированность устроенного спектакля была выше его сил. При этом не все было охвачено тотальным контролем: сбоку на экране, куда выводились текстовые сообщения, внезапно появилось: «Владимир Владимирович, об офшорах ни слова. Скажите, кто ваши друзья, и я скажу, кто вы?» О виолончелисте Сергее Ролдугине в свете «панамских документов», которые раскрыли собственников офшоров и сомнительные сделки с ними, Путин позднее подробно рассказал, только не о том, как его друг получил 2 млрд долларов в России, а больше про то, на что он их потратил – скрипка Страдивари и другие крайне ценные струнные инструменты.

Три с половиной часа – столько на этот раз длился разговор президента с народом. Нетрудно заметить, что продолжительность линии постепенно сокращается. Ведь если верить самому Путину, он начал экономить на времени – самом ценном, что у нас есть. Поменялась еще одна принципиально важная вещь. Общение с главой государства неоднократно становилось «Полем чудес», только наоборот – подарки дарил президент, а не участники шоу. Это могло быть моментальное решение проблемы, щенок или вещь, например часы Blancpain, которые Путин подарил работнику оружейного завода из Тулы. Стоило его коллеге, дозвонившемуся до президента, напомнить об этом эпизоде царской щедрости, Путин сразу пошутил: «Я сегодня без часов пришел». Что можно понять и буквально – дорогие россияне, не ждите от меня подарков.

Однако, какие перспективы обещает президент, отказывая в утешительных дарах? Полоса в экономике не черная и не белая, она «серая», сострил Путин. В декабре 2015 года он говорил о достижении экономикой дна, теперь ограничился «положительным трендом» (дошло до смешного: за полтора года в районе дна российская экономика побывала девять раз). «Я уже сказал, что спад ВВП у нас был 3,7%, в этом году правительство исходит из того, что у нас сохранится небольшой спад, но уже только 0,3%, а в следующем году ожидается рост 1,4%», – сказал президент.

Но, похоже, более важный показатель для него – резервы страны, о которых он столь подробно поведал. Судя по всему, точкой отсчета кризиса для Путина стала революция на Украине в начале 2014 года. И он убеждал телевизионную аудиторию, что резервы вернулись на тот же уровень, что были тогда. Правда, вместо 2014 года, когда «подушка безопасности» России достигала 509,5 млрд долларов, Путин говорил про уровень запасов на январь 2015 года – 385 млрд (сейчас – 387 млрд). Такая оговорка вполне понятна – человеку, вернувшемуся с войны, хочется поскорее вернуться к прежнему спокойному существованию. Другой вопрос, мучающий россиян: возможно ли это? – так и не был задан.