Почему в России финансовый кризис перерастает в кризис экономический?
Россия к моменту кризиса обладала уникальными возможностями для того, чтобы пройти его безболезненно. Однако этого не случилось. Почему? Что провоцирует спад производства в стране? На ком лежит вина за начавшиеся увольнения работников и снижения их заработков?
1. Гипотеза: отсутствие мотивированных субъектов бизнеса. Первые два месяца в России мировой финансовый кризис воспринимали, мягко говоря, скептически. Многие не верили, что это серьезно. Однако в декабре 2008 года стало уже совершенно очевидно, что финансовый кризис и нехватка ликвидности начинает медленно, но верно перерастать в полноценный экономический кризис. Даже когда фондовые рынки мира всех стран дергались в разные стороны и в целом демонстрировали тенденцию к определенному восстановлению, в России продолжала раскручиваться депрессивная линия в функционировании экономики. Возник своеобразный парадокс: когда весь мир трясло, Россия спокойно взирала на это, а когда мир начал успокаиваться, российская экономика начала входить в стремительное пике. Почему возникло такое рассогласование экономической реакции России и остального мира? Что лежит в основе указанной аномалии? Какова природа странного поведения российской экономики?
Объективный и исчерпывающий ответ на эти вопросы затруднителен, в связи с чем позволим себе лишь высказать некую гипотезу, объясняющую российскую аномалию. Суть ее состоит в следующем: к началу мирового финансового кризиса-2008 в России так и не сложился полноценный класс предпринимателей и инвесторов. Речь идет о том, что в российской экономике не сформировались деловые субъекты, которые бы стремились продвинуть свои начинания на рынке. Выражаясь высокопарным языком, в России не было достаточного числа дельцов, которые были бы преданы своей идее и всеми силами стремились бы делать задуманное. Ситуация была иной: все делали то, что было выгодно, но никто не был привержен своему делу. Продолжать это делать предпринимателей заставляло наличие прибылей. Можно сказать, что они тянули лямку из-за денег. И не удивительно, что при ухудшении условий многие из них легко отказались от своего дела, никто не стал упираться и спокойно приступил к сокращению персонала и прочим рестрикциям в отношении собственного бизнеса. Сжатие потока прибылей сделало продолжение дела не интересным, а других мотивов у российских предпринимателей не было.
На это, конечно, можно возразить, что не так-то просто бороться с кризисом. Ну, так ведь никто и не говорит, что это просто. Это и есть своего рода тест на прочность бизнеса. Именно эту функцию и выполняет кризис: проверить, кто может идти дальше, а кто – не может.
2. Первый в истории России капиталистический кризис. Надо сказать, что для России кризис-2008 является первым настоящим капиталистическим кризисом. Действительно, кризис 1990-х годов был не классическим кризисом, а уникальным трансформационным спадом, который не имеет аналогов в истории стран с рыночной экономикой. Продолжительность и глубина спада были беспрецедентными. Кризис 1998 г., который пережила Россия, был долговым и возник непосредственно как следствие тяжелейшего трансформационного спада и появившихся в этот период государственных долгов. Кроме того, дефолт 1998-го года инициировал последующий экономический рост. Сейчас же мы по полной программе проходим то, что западные страны прошли уже много раз. Однако мы это будем проходить в первый раз – и это будет очень болезненный процесс.
В чем отличие нынешнего кризиса от кризисов предыдущих?
Раньше кризис был системным и связан был с перестройкой самих механизмов хозяйствования. Параллельно, разумеется, перестраивалась и вся экономика в условиях всеобщего дефицита товаров и услуг. Сейчас имеет место избыток товаров и услуг, характерный для стадии капиталистического перепроизводства. И если дефицит преодолевается путем расширения имеющегося производства, то перепроизводство преодолевается путем отмирания старых и создания новых производств. И второй способ для России пока является новым. Можно сказать так: если еще в 1998 г. у России были гигантские горизонты для развития отечественного бизнеса, то в 2008 г. он зашел в тупик и не знает, куда идти дальше.
Запад к таким катаклизмам уже привык. Не случайно тема кризиса запечатлена в классической американской литературе. Вспомним, к примеру, Элама Харниша из романа Джека Лондона «Время не ждет». Данный персонаж, попав в тиски кризиса, боролся как лев: встречался с банкирами, кого-то из них умасливал, кого-то успокаивал, кому-то угрожал, но со всеми так или иначе договаривался. И, в конечном счете, он пережил кризис и вышел из него победителем. Что-то подобное можно найти и на страницах романа Теодора Драйзера «Титан», герой которого Фрэнк Каупервуд вывернулся наизнанку сам и вывернул наизнанку своих контрагентов, но кризис выдержал и еще больше укрепил свои позиции.
Есть подобные примеры и в реальной истории США. Вспомним, например, легендарного Генри Форда и его борьбу с кризисом. Во-первых, Форд категорически отказался от каких бы то ни было кредитов. Он справедливо полагал, что кредит – это удавка для его бизнеса. И это при том, что банкиры ему полностью доверяли и предлагали кредит на самых выгодных условиях. Во-вторых, в условиях кризиса Форд провел колоссальную операцию по внедрению инноваций на своих заводах для сокращения себестоимости. Результаты были блестящими. Как признавался сам Форд, если бы он залез в долги, то их пришлось бы отдавать, платить за них проценты, а внедрение новшеств, скорее всего, не состоялось бы, а следовательно, не сократились бы издержки производства. Но почему Форд так себя вел? А потому что ему было дорого его дело, которому он отдал свою жизнь.
Однако по пути Форда российские предприниматели идти не хотят. Они стремятся перекредитоваться и продолжить свою деятельность по-старому. Если это не получается, то производство сворачивается.
3. Богатство и предпринимательство – не одно и то же. Почему же в России предприниматели действуют не так, как в развитых странах?
Ответ нам видится таким. В России сформировался класс богатых людей. Богатство действительно уже есть, причем у многих: и у бизнесменов, и у высокопоставленных чиновников, и у политиков, и у научной элиты. Но быть богатым еще не значит стать настоящим инвестором или предпринимателем. Можно быть просто очень богатым потребителем, можно быть рантье, задепонировавшим свои деньги в банке с минимальным риском. Эти люди не хотят рисковать своими деньгами, они не хотят работать, им не интересно ломать голову над тем, куда вкладывать свои капиталы, и уж совсем не хочется им лезть из кожи вон для сохранения бизнеса, который по каким-то причинам вдруг перестал приносить доход. Чтобы все это делать, надо иметь сформировавшуюся психологию инвестора, который ищет новые ниши для выгодного вложения денег, или предпринимателя, который благодаря несгибаемой воле продвигает свое дело в любых условиях. Такие качества являются эволюционными и появляются только в результате длительной истории развития капитализма. В России такой истории нет, а потому и класс инвесторов и предпринимателей пока не сформирован, и поэтому сопротивляемость кризису у российских дельцов слабая. А пересидеть кризис богатые люди могут спокойно в силу своего богатства – без пропитания они не останутся. Они могут взирать на кризис со стороны – с высоты своего богатства. Результат такой позиции очевиден – сокращение производства и вхождение экономики в кризис даже без серьезных на то причин.
Справедливости ради надо сказать, что описанное явление присуще не только российской деловой элите. Сегодня во многих странах мира просматриваются иждивенческие наклонности предпринимателей. Однако разница все-таки есть. Причем есть разница и в реакции властей на бизнес. Например, в России правительство старается поддержать все, что можно считать экономически значимым. В США принято решение отказать автомобильным компаниям в финансовой помощи. И уже сейчас есть предположения, что некоторые из американских автомобильных гигантов не переживут кризис. Но американскому правительству и самим американцам на это наплевать – все эти компании должны сами решать свои проблемы. А тот, кто не может решить их, тот должен уйти с рынка. В России такая жесткая позиция пока не пользуется популярностью.
Кстати говоря, Китай демонстрирует проамериканскую философию борьбы с кризисом. Китайское правительство в отличие от большинства стран мира не накачивает свою экономику государственными деньгами, не желая тем самым искусственно помогать своим нерадивым предпринимателям. Похоже, что Китай капитализировался гораздо больше, чем Россия.
Быстро и легко заработанные нефтяные деньги России, перераспределившиеся по разным экономическим агентам, имеют оборотную сторону в виде вялого предпринимательства, которое наиболее наглядно демонстрирует свои слабости в момент кризиса.
Объективный и исчерпывающий ответ на эти вопросы затруднителен, в связи с чем позволим себе лишь высказать некую гипотезу, объясняющую российскую аномалию. Суть ее состоит в следующем: к началу мирового финансового кризиса-2008 в России так и не сложился полноценный класс предпринимателей и инвесторов. Речь идет о том, что в российской экономике не сформировались деловые субъекты, которые бы стремились продвинуть свои начинания на рынке. Выражаясь высокопарным языком, в России не было достаточного числа дельцов, которые были бы преданы своей идее и всеми силами стремились бы делать задуманное. Ситуация была иной: все делали то, что было выгодно, но никто не был привержен своему делу. Продолжать это делать предпринимателей заставляло наличие прибылей. Можно сказать, что они тянули лямку из-за денег. И не удивительно, что при ухудшении условий многие из них легко отказались от своего дела, никто не стал упираться и спокойно приступил к сокращению персонала и прочим рестрикциям в отношении собственного бизнеса. Сжатие потока прибылей сделало продолжение дела не интересным, а других мотивов у российских предпринимателей не было.
На это, конечно, можно возразить, что не так-то просто бороться с кризисом. Ну, так ведь никто и не говорит, что это просто. Это и есть своего рода тест на прочность бизнеса. Именно эту функцию и выполняет кризис: проверить, кто может идти дальше, а кто – не может.
2. Первый в истории России капиталистический кризис. Надо сказать, что для России кризис-2008 является первым настоящим капиталистическим кризисом. Действительно, кризис 1990-х годов был не классическим кризисом, а уникальным трансформационным спадом, который не имеет аналогов в истории стран с рыночной экономикой. Продолжительность и глубина спада были беспрецедентными. Кризис 1998 г., который пережила Россия, был долговым и возник непосредственно как следствие тяжелейшего трансформационного спада и появившихся в этот период государственных долгов. Кроме того, дефолт 1998-го года инициировал последующий экономический рост. Сейчас же мы по полной программе проходим то, что западные страны прошли уже много раз. Однако мы это будем проходить в первый раз – и это будет очень болезненный процесс.
В чем отличие нынешнего кризиса от кризисов предыдущих?
Раньше кризис был системным и связан был с перестройкой самих механизмов хозяйствования. Параллельно, разумеется, перестраивалась и вся экономика в условиях всеобщего дефицита товаров и услуг. Сейчас имеет место избыток товаров и услуг, характерный для стадии капиталистического перепроизводства. И если дефицит преодолевается путем расширения имеющегося производства, то перепроизводство преодолевается путем отмирания старых и создания новых производств. И второй способ для России пока является новым. Можно сказать так: если еще в 1998 г. у России были гигантские горизонты для развития отечественного бизнеса, то в 2008 г. он зашел в тупик и не знает, куда идти дальше.
Запад к таким катаклизмам уже привык. Не случайно тема кризиса запечатлена в классической американской литературе. Вспомним, к примеру, Элама Харниша из романа Джека Лондона «Время не ждет». Данный персонаж, попав в тиски кризиса, боролся как лев: встречался с банкирами, кого-то из них умасливал, кого-то успокаивал, кому-то угрожал, но со всеми так или иначе договаривался. И, в конечном счете, он пережил кризис и вышел из него победителем. Что-то подобное можно найти и на страницах романа Теодора Драйзера «Титан», герой которого Фрэнк Каупервуд вывернулся наизнанку сам и вывернул наизнанку своих контрагентов, но кризис выдержал и еще больше укрепил свои позиции.
Есть подобные примеры и в реальной истории США. Вспомним, например, легендарного Генри Форда и его борьбу с кризисом. Во-первых, Форд категорически отказался от каких бы то ни было кредитов. Он справедливо полагал, что кредит – это удавка для его бизнеса. И это при том, что банкиры ему полностью доверяли и предлагали кредит на самых выгодных условиях. Во-вторых, в условиях кризиса Форд провел колоссальную операцию по внедрению инноваций на своих заводах для сокращения себестоимости. Результаты были блестящими. Как признавался сам Форд, если бы он залез в долги, то их пришлось бы отдавать, платить за них проценты, а внедрение новшеств, скорее всего, не состоялось бы, а следовательно, не сократились бы издержки производства. Но почему Форд так себя вел? А потому что ему было дорого его дело, которому он отдал свою жизнь.
Однако по пути Форда российские предприниматели идти не хотят. Они стремятся перекредитоваться и продолжить свою деятельность по-старому. Если это не получается, то производство сворачивается.
3. Богатство и предпринимательство – не одно и то же. Почему же в России предприниматели действуют не так, как в развитых странах?
Ответ нам видится таким. В России сформировался класс богатых людей. Богатство действительно уже есть, причем у многих: и у бизнесменов, и у высокопоставленных чиновников, и у политиков, и у научной элиты. Но быть богатым еще не значит стать настоящим инвестором или предпринимателем. Можно быть просто очень богатым потребителем, можно быть рантье, задепонировавшим свои деньги в банке с минимальным риском. Эти люди не хотят рисковать своими деньгами, они не хотят работать, им не интересно ломать голову над тем, куда вкладывать свои капиталы, и уж совсем не хочется им лезть из кожи вон для сохранения бизнеса, который по каким-то причинам вдруг перестал приносить доход. Чтобы все это делать, надо иметь сформировавшуюся психологию инвестора, который ищет новые ниши для выгодного вложения денег, или предпринимателя, который благодаря несгибаемой воле продвигает свое дело в любых условиях. Такие качества являются эволюционными и появляются только в результате длительной истории развития капитализма. В России такой истории нет, а потому и класс инвесторов и предпринимателей пока не сформирован, и поэтому сопротивляемость кризису у российских дельцов слабая. А пересидеть кризис богатые люди могут спокойно в силу своего богатства – без пропитания они не останутся. Они могут взирать на кризис со стороны – с высоты своего богатства. Результат такой позиции очевиден – сокращение производства и вхождение экономики в кризис даже без серьезных на то причин.
Справедливости ради надо сказать, что описанное явление присуще не только российской деловой элите. Сегодня во многих странах мира просматриваются иждивенческие наклонности предпринимателей. Однако разница все-таки есть. Причем есть разница и в реакции властей на бизнес. Например, в России правительство старается поддержать все, что можно считать экономически значимым. В США принято решение отказать автомобильным компаниям в финансовой помощи. И уже сейчас есть предположения, что некоторые из американских автомобильных гигантов не переживут кризис. Но американскому правительству и самим американцам на это наплевать – все эти компании должны сами решать свои проблемы. А тот, кто не может решить их, тот должен уйти с рынка. В России такая жесткая позиция пока не пользуется популярностью.
Кстати говоря, Китай демонстрирует проамериканскую философию борьбы с кризисом. Китайское правительство в отличие от большинства стран мира не накачивает свою экономику государственными деньгами, не желая тем самым искусственно помогать своим нерадивым предпринимателям. Похоже, что Китай капитализировался гораздо больше, чем Россия.
Быстро и легко заработанные нефтяные деньги России, перераспределившиеся по разным экономическим агентам, имеют оборотную сторону в виде вялого предпринимательства, которое наиболее наглядно демонстрирует свои слабости в момент кризиса.
Написать комментарий
На мой взгляд, данная статья затрагивает очень важную проблему – психологию отечественного предпринимательства (если такая формулировка имеет право на существование). Автор не даром упоминает таких литературных героев как Элам Харниш и Фрэнк Алджерон каупервуд. Ведь в конечном итоге, экономика страны представляет собой не что иное, как сумму экономической активности ее населения. И, в конечном итоге, экономическая мощь страны определяется тем, насколько ее граждане «делают бизнес», насколько этот бизнес успешен и какое влияние оказывает на весь остальной мир. Можно сколько угодно клеймить Америку во все мировых бедах, но никто не сможет отменить того факта, что подавляющее большинство высокотехнологичных, инновационных и успешных компаний, являются компаниями американскими. Почему так произошло? Что отличает их от подобных организаций всего остального мира? Мое личное мнение заключается в том, что помимо всего прочего, самые успешные американские компании (да и просто самые успешные компании) характеризуются состоянием особого экономического драйва, не просто желания заработать немного (или много) денег, но огромным желанием двигаться, развиваться, делать свое дело, делать его лучше других. Именно это во многом определяет успех того или иного бизнеса. К примеру, компания Apple для многих является просто-таки синонимом инновации. Это не просто компания, покорившая мир, это компания, активно его меняющая. Что лежит в основе успеха Apple? Ознакомившись с многочисленными публикациями об этой компании, а также книгами, которые посвящены ее основателю – Стиву Джобсу, могу отметить, что основа – это не просто желание наживы, а, опять же, особое состояние драйва, в котором этот бизнес делался и делается до сих пор. Когда Apple снимала свой знаменитый рекламный ролик, где девушка разбивала экран, на котором транслировалось выступление диктатора, Стив Джобс раздавал комментарии журналистам: «Это не просто ролик, это не просто событие, мы, наша компания, пришли, чтобы изменить мир». (К сожалению, данная цитата передает только общий смысл высказываний господина Джобса). Так оно и случилось. Только так и может быть. Возможно, это связано с тем, что, действуя под влиянием такого желания, компании колоссально увеличивают свою скорость, что является основой конкурентного преимущества в современном мире. Просто такие компании делают свое любимое дело, и это не позволяет им засыпать от скуки, замедляться и, в конечном итоге, проигрывать. Почему же российские компании и российские предприниматели не обладают таким особым драйвом? На мой взгляд, это связано с тем, что существующие социально-политические условия во многом подавляют личную инициативу и, тем самым препятствуют нормальному функционированию бизнеса. Конечно, нельзя всецело возлагать ответственность на нынешний период. Сегодняшние проблемы очень сильно обусловлены всем предыдущим историческим развитием. Откуда взяться большому числу успешных предпринимателей в стране, которая всего лишь в начале прошлого века сочла лучшим поощрением для своих самых эффективных собственников раскулачивание? Но самое ужасное, что эта политика отнюдь не ушла в прошлое. На мой взгляд, дела таких компаний как «Юкос» и «Евросеть» являются точно таким же раскулачиванием. Что, естественно, не способствует развитию инициативы остальных граждан нашей страны. Сейчас государство пытается модернизировать экономику, поставить ее на нано-рельсы, сделать инновационной. Но данные изменения происходят (а, подчас, кажется, что не происходят вовсе) слишком медленно. Государство усыпляет компании различными финансовыми вливаниями, им становится неинтересно работать, экономика замирает в благодатном анабиотическом сне. Больше чем что бы то ни было, больше, чем нефтедоллары и нанотехнологии, нашей экономике и нашей стране необходим драйв, необходима жажда жизни и жажда развития. Никто не может обвинить российский народ в полном отсутствии таковых. Необходимо просто создать условия для реализации этого потенциала.
Мировой кризис не только больно ударил по российскому финансовому рынку, но уже подобрался и к реальному сектору. Прогнозы министра финансов Алексея Кудрина, похоже, начинают сбываться. "Мы въезжаем в спираль снижения загрузки производственных мощностей, — отмечал он на конференции "Рынки капитала. Россия на фоне мирового финансового кризиса" в начале октября, — все экономики зависят от спроса, а он падает". Кризис банковской ликвидности, банкротства крупнейших финансовых компаний спровоцировали массовые увольнения и ужесточения условий кредитования и, как следствие, серьезное сокращение мирового потребительского спроса. Уже несколько месяцев подряд из-за низкой покупательной активности в США и Европе, которые вместе импортируют более 65% продукции мирового автопрома, снижаются продажи автомобилей. В сентябре в Евросоюзе продажи упали на 18% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, в США - почти на 27%.
По-моему в кризисе виноваты доллар и США. Доллара стало слишком много. Длительное время доллар был для нас своеобразным денежным эталоном – он был силен, надежен и несокрушим. Доллар стал мировой валютой и слился воедино с экономиками большинства государств мира. Казалось, так будет всегда. Но доллара в мире стало слишком много. Возможно, не всем это известно, но на данное время доллар, как валюта, не обеспечен ничем, фактически это просто бумажка. Привязка доллара к золотому запасу США была отменена еще в 1971 году и с тех пор его начали печатать в неограниченном количестве. Более того, эмиссия доллара не контролируется ни одним государством в мире, даже США – правом печатать доллар владеет Федеральная Резервная система США, частная организация, принадлежащая 20-ти частным банкам США. То есть существует некая группа частных лиц, которым по факту и принадлежит денежная единица доллар, ставший мировой валютой. В результате этого с 1971 г. по 2008 г. объем долларовой массы в мире вырос в десятки раз, превзойдя во много раз реальный объем товарной массы в мире. Такое положение вещей позволило США стать «сверхгосударством», перераспределяя мировые богатства в свою пользу, а жители штатов превратились в самого мощного в мире потребителя и отнюдь не благодаря своему трудолюбию. Сравните цифры: ВВП США составляет 20% от мирового ВВП, а потребляет США вдвое больше – 40% от ежегодно производимого в мире, умело обменивая свои ничем не обеспеченные бумажки на реальный товар.
До прихода кризиса, Россия развивалась достаточно высокими темпами, тем не менее, такого нельзя сказать о производственной деятельности. Соотношение данных темпов роста слишком разняться. При столь высоком росте было необходимо создавать производственный и инновационный резерв, так как известно, что после каждого интенсивного роста следует спад экономики. При этом необходимо, для сохранения стабильности, найти применение накопленным резервам в инновационной сфере. Точнее сами инновации и новизна, накопленная за время подъема, должны дать толчок для перехода от уже изживающей себя системы развития. А именно: создать новую производственную базу экономики. Для нашей странны данная модель не совсем применима, так как сам процесс интенсивного роста был связан, прежде всего, с ростом цен на углеводороды и длился достаточно мало времени, что не позволило пойти по пути инновационного развития до наступления кризиса. Так же сказалось глубокое отставание от Западных стран в некоторых отраслях, таких как: информационное обеспечение, электроника. Говорить о том, что российский бизнесмен не занимается инвестиционной деятельностью, не способен бороться за выживание своего бизнеса, нельзя. В условиях данного кризиса мы можем наблюдать отток средств из инвестиционной сферы только потому, что российский предприниматель понимает, что продолжать вкладывать средства в бизнес, который уже себя изживает и не является прогрессивным, по сути, приравнивается к потере этих средств в будущем. Так как выход из любого кризиса, прежде всего, зависит от инновационного скачка, который способен ввести на рынок товары с наилучшими как техническими, так и конкурентными характеристиками. Так почему же не вкладывают? Ответ довольно прост. Для того чтобы вложить капитал в отрасль, нужно, прежде всего, ее оценить, определить путь развития и сферу деятельности, а за короткий промежуток времени это просто невозможно сделать. Тем более, в среде, в которой не существует единой информационной сферы, из которой можно было бы почерпнуть необходимую информацию для анализа. Наряду с этим, проведенные и проводимые реформы в стране отчасти помогают компенсировать данный недостаток (определение направления развития, создание рынка основанного на рыночных механизмах конкуренции). Так же необходимо выделить тот факт, что власть в стране готова оказать помощь и всячески содействует развитию и инвестиционной привлекательности инноваций. Как один из методов - это предоставление предприятиям, внедряющим новые технологии налоговых послаблений и др. Рассматривать же проблему увольнений и определять виновных считаю не совсем корректным. Ведь сам рыночный механизм вынуждает предпринимателя прибегать к увольнениям, как к одному из методов сокращения издержек. И, как правило, страдает персонал, не способный и не желающий переобучаться. А впоследствии такие люди становятся неэффективными и для участия в создании добавочной стоимости продуктов, товаров, услуг.
Банки, слишком увлекавшиеся до финансового кризиса 2008 года ипотечным кредитованием, начали банкротиться один за другим. В результате – десятки и сотни тысяч людей остались без работы. Кроме того, из-за уменьшения ликвидности стали дорожать кредиты, как потребительские, так и для компаний. В результате многие компании, не имея возможности взять кредит для развития, закрылись, что привело к новой волне безработных. Раскручивание данной спирали и привело к тому, что финансовый кризис перерос в экономический кризис, а вернее – в финансово-экономический кризис.
На мой взгляд, чтобы понять причину кризиса, нужно немного знать астрономию, геологию, биологию и антропологию. И десятой дорогой обходить священников и их сегодняшнюю реинкарнацию - "экономистов". Текущий кризис 2008-2010гг был вычислен с помощью компьютерной программы "Калькулятор цивилизации" еще в 2000г.