О новых подходах к измерению конкурентоспособности в условиях перехода к неоиндустриальной модели развития

Постиндустриальная модель развития подошла к исчерпанию своих производительных возможностей на рубеже первого и второго десятилетий XXI века, о чем просигнализировали финансовый кризис и последующая Великая рецессия 2008-09 гг. Последствия этих кризисных явлений не исчерпаны до сих пор, а средством выхода из данного кризиса является полномасштабный переход к неоиндустриальной модели развития. Суть этой модели состоит в возврате промышленности роли локомотива экономического роста на основе полномасштабного внедрения информационно-коммуникационных технологий непосредственно в производство, а также создание информационных платформ для управления всем жизненным циклом продукции. О модели неоиндустриального развития, которая иначе называется Четвертая промышленная революция, уже написано много литературы (приводить список статей и монографий бессмысленно из-за огромного количества последних. Два российских журнала – «Экономист» и «Экономическое возрождение России» – фактически специализируются на неоиндустриальной тематике). В последние два года неоиндустриальное развитие характеризуется термином «цифровая экономика».

Сутью цифровой экономики в условиях развертывания Четвертой промышленной революции становится процесс проникновения инфо-коммуникационных и компьютерных технологий в технологии и бизнес-процессы реального сектора экономики.

Соответственно должны трансформироваться рейтинги конкурентоспособности национальных экономик и региональных экономических систем. Новые подходы на основе цифровых технологий не могут не базироваться на показателях цифровизации промышленности. В настоящее время цифровизация уже охватывает предприятия авиационной, автомобильной, судостроительной, пищевой промышленности, атомной энергетики и ракетно-космического комплекса России. Создаются цифровые двойники продукции, производственные процессы дублируются в виртуальной среде. Начинается переход к распределенной модели создания продукции.

В то же время основные организации, занимающиеся рейтингованием конкурентоспособности, продолжают придерживаться постиндустриальной методологии, недооценивающей роль цифровой трансформации промышленности.

В мире существует множество институтов, занимающихся рейтингами конкурентоспособности. Вот лишь некоторые важнейшие организации и их продукты:

Институт менеджмента (IMD), Швейцария – «Ежегодник конкурентоспособности стран мира (WCY IMD)»;

– Всемирный экономический форум (WEF) – «Отчет о глобальной конкурентоспособности (GCR WEF)»;

– ООН (UH/HDRO) – «Индекс человеческого развития (Human Development Index)»;

– Всемирный банк (World bank) – «Показатели эффективности государственного управления всех стран мира (Worldwide Governance Indicators, WGI)»;

- Всемирный банк (World bank) – «Ведение бизнеса (Doing Business)»;

– ЮНКТАД (UNCTAD) – «Международная торговля, инвестиции и развитие стран (International Trade, Investment and Development)»;

– Швейцарский институт экономики (KOF Swiss Economics Institute) – «KOF Индекс глобализации» (KOF Index of Globalization)»;

– ООН, ЮНКТАД и др. – «Мировое экономическое положение и перспективы (World Economics Situation and Prospect)»;

– Корнелл, INSEAD, Всемирная организация интеллектуальной собственности (Cornell University, INSEAD and WIPO) – «Глобальный индекс инновационного развития (The Global Innovation Index)»;

– Саймон Анхольт (Simon Anholt), Великобритания – «Индекс благосостояния стран (The Good Country Index)»;

– исследования, предоставленные организацией «Барометр Деловой среды»;

– исследования Института экономики переходного периода, социологические опросы, выполненные Росстатом по определённым показателям.

В настоящее время наиболее полным анализом конкурентоспособности экономики является ежегодник конкурентоспособности стран мира (WCY IMD), базирующийся из расчета 338 критериев измерения различных аспектов конкурентоспособности, который включает в себя такие группы факторов, как экономические показатели, эффективность правительства, эффективность бизнеса, инфраструктура. В методики при составлении интегрального показателя применяется следующее соотношение, это 2/3 массива данных отобранных из международных и национальных источников, и 1/3 данные экспертных оценок общественного мнения различных представителей бизнеса. Согласно данной методике конкурентоспособность страны – это способность ее экономики создавать, поддерживать конкурентную среду, где развивается бизнес.

Россия в последнем выпуске рейтинга за 2018 г. заняла 45 место из 63 стран. Эффективность правительства и бизнеса тянут страну вниз (52 и 54 место), а более благоприятны экономические показатели и инфраструктура (38 и 35 место).

В качестве типичного рейтинга, характеризующего постиндустриальную модель конкурентоспособности, можно рассматривать также хорошо известный глобальный индекс конкурентоспособности GCI, предложенный Всемирным экономическим форумом и лежащим в основе ежегодных отчетов The Global Competitiveness Report. Доклад «Глобальная конкурентоспособность» публикуется ВЭФ с 1979 года. В нем анализируются общедоступные статистические данные и результаты анкетного опроса руководителей 14 тыс. 375 компаний из 148 стран мира о бизнес-климате в их государствах. Конкурентоспособность определяется как набор факторов, в том числе эффективность работы законодательных и иных институтов, способствующих росту уровня благосостояния, который может быть достигнут в результате экономической деятельности государства.

Методика расчета GCI предполагает группировку 113 индикаторов конкурентоспособности в 12 факторов: «институты», «инфраструктура», «макроэкономическое окружение», «здоровье и среднее образование», «развитие финансовых рынков», «высшее образование», «результативность товарных рынков», «результативность трудовых ресурсов», «производственная база», «размер рынка», «деловой опыт», «инновации». GCI измеряется в баллах от 1 (худший результат) до 7 (лучший). Принцип расчета рейтинга неоднократно менялся. GCI начали рассчитывать в существующем виде с 2000 года, а в 2005 году он стал главным показателем в докладе ВЭФ по конкурентоспособности. На основе всей совокупности индикаторов конкурентоспособности рассчитывают 12 факторных индексов, определяют интегральный индекс, в соответствии с которым страны ранжируют по конкурентоспособности.

В последнем рейтинге ВЭФ за 2018 г, опубликованном 16 октября 2018 г. Россия поднялась на две строчки по сравнению с аналогичным рейтингом годовой давности и заняла 43 место. России удалось улучшить свои показатели в рейтинге конкурентоспособности благодаря значительным улучшениям в девяти из 12 ключевых показателей, которые учитываются в расчетах. Центральную роль в улучшении показателя конкурентоспособности сыграли показатели «макроэкономическая среда» (53 место в мире), «размер рынка» (6 место), «развитие IT и современных коммуникаций» (25 место).

В целом из 12 показателей только по восьми Россия находится в первой половине списка. Помимо упомянутых сюда еще можно отнести: «Инфраструктура» (35-е место), «Эффективность рынка труда» (60-е место), «Здравоохранение и начальное образование» (54-е место), «Высшее образование и профессиональная подготовка» (32-е место), «Технологический уровень» (57-е место), «Инновационный потенциал» (49-е место).

По остальным показателям Россия находится внизу рейтинга: «Конкурентоспособность компаний» (71-е место), «Эффективность рынка товаров и услуг» (80-е место), «Общественные институты» (83-е место) и «Развитость финансового рынка» (107-е место).

Отметим, что в данном универсальном рейтинговом продукте вопросы цифровизации промышленности практически не рассматриваются.

Более предметно вопросами цифровой экономики занимаются два других популярных рейтинга.

Индекс готовности стран к сетевому обществу (Networked Readiness Index, NRI) ежегодно рассчитывается международной организацией «Всемирный экономический форум» совместно с Международной школой бизнеса «INSEAD». Индекс отражает уровень готовности стран к повсеместному использованию ИКТ для целей социально-экономического развития. Разработан в 2001 году. Выпускается в рамках специальной ежегодной серии докладов о развитии информационного общества в странах мира — «Глобальный отчёт по информационным технологиям» (The Global Information Technology Report). В 2013 году к проекту присоединилась Высшая школа управления имени Сэмюэла Кёртиса Джонсона при Корнельском университете (Samuel Curtis Johnson Graduate School of Management). В настоящее время исследование считается одним из наиболее важных показателей потенциала страны и возможностей её развития. Используется в качестве средства анализа для построения сравнительных рейтингов, отражающих уровень развития информационного общества в различных странах.

Авторы исследования исходят из положения, согласно которому существует тесная связь между развитием ИКТ и экономическим благополучием, так как ИКТ играют сегодня ведущую роль в развитии инноваций, повышении производительности и конкурентоспособности, диверсифицируют экономику и стимулируют деловую активность, тем самым способствуя повышению уровня жизни людей. Индекс измеряет уровень развития ИКТ по 53 параметрам, объединённым в три основные группы:

Наличие условий для развития ИКТ — общее состояние деловой и нормативно-правовой среды с точки зрения ИКТ, наличие здоровой конкуренции, инновационного потенциала, необходимой инфраструктуры, возможности финансирования новых проектов, регуляторные аспекты и так далее.

Готовность граждан, деловых кругов и государственных органов к использованию ИКТ — государственная позиция относительно развития информационных технологий, государственные затраты на развитие сферы, доступность информационных технологий для бизнеса, уровень проникновения и доступность сети Интернет, стоимость мобильной связи и так далее.

Уровень использования ИКТ в общественном, коммерческом и государственном секторах — количество персональных компьютеров, интернет-пользователей, абонентов мобильной связи, наличие действующих интернет-ресурсов государственных организаций, а также общее производство и потребление информационных технологий в стране.

Расчётная часть Индекса выполнена на основании статистических данных международных организаций, таких как ООН, Международный союз электросвязи, Всемирный банк и других, а также результатов ежегодного комплексного опроса мнения руководителей, проводимого Всемирным экономическим форумом совместно с собственной сетью партнёрских институтов (исследовательских и деловых организаций) в странах, ставших объектами исследования. В итоговом отчёте показатели сводятся в единый Индекс сетевой готовности. При определении места в мировом рейтинге все страны ранжируются на основе данного Индекса, где первое место в рейтинговой таблице соответствует наивысшему значению этого показателя, а последнее — низшему. В отчёте содержатся детальные профили стран, по каждой стране представлена общая картина экономического развития в части проникновения и использования ИКТ. В отчёт также входит обширная подборка статистических таблиц со всеми показателями, используемыми для расчета Индекса.

В 2016 г. Россия сохранила 41-е место из 139 стран, что считается неплохим результатом. Российский итоговый балл — 4,5. Столько же у Польши (42-е место), Уругвая (43-е) и Коста-Рики (44-е). На одну десятую балла меньше у Италии, занявшей 45-место, и еще пяти государств. Слегка опередили нас Казахстан и Кипр, набравшие по 4,6 балла каждый и оказавшиеся соответственно на 39-й и 40-й строчках турнирной таблицы.

Лидеры рейтинга поделили почетные места в таком порядке: Сингапур (итоговый балл — 6,0), Финляндия (6,0), Швеция (5,8), Норвегия (5,8), США (5,8), Нидерланды (5,8), Швейцария (5,8), Великобритания (5,7), Люксембург (5,7), Япония (5,6).

Видимо, наиболее адекватным международным рейтингом для анализа развития цифровой экономики в рамках неоиндустриальной модели можно считать международный индекс I-DESI (International Digital Economy and Society Index), впервые опубликованный Европейской комиссией в 2016 году. Индекс I-DESI, разработанный на основе индекса DESI для стран - членов Европейского союза, оценивает эффективность как отдельных стран Европейского союза, так и Европейский союз в целом по сравнению с Австралией, Бразилией, Канадой, Китаем, Исландией, Израилем, Японией, Южной Кореей, Мексикой, Новой Зеландией, Норвегией, Россией, Швейцарией, Турцией и Соединенными Штатами Америки. Индекс I-DESI использует данные из различных признанных международных источников, таких, как Организация экономического сотрудничества и развития, Организация объединенных данных, Международный союз электросвязи и других.

Индекс I-DESI учитывает пять основных параметров:

Связь. Этот параметр оценивает внедрение широкополосной инфраструктуры и ее качество.

Человеческий капитал. Параметр, измеряющий уровень навыков населения, необходимых для использования преимуществ, которые предоставляет цифровое общество.

Использование Интернет. Этот показатель учитывает различные активности, которыми пользуются люди в Интернет.

Интеграция цифровых технологий в бизнесе. Этот параметр измеряет цифровизацию бизнеса и использование онлайновых каналов продаж. Именно данный параметр фиксирует продвижение цифровизации в промышленный сектор.

Цифровые государственные услуги. Здесь учитывается уровень использования цифровых услуг в государственном секторе, фокусируясь при этом на "электронном правительстве" (eGovernment).

В последнем релизе за 2018 год, подводящим итоги рейтингования за 2016 год, на первом месте находится Южная Корея. Дания занимает общее второе и 1-е место среди 28 государств-членов ЕС. Россия в общем списке из 45 стран (28 ЕС и 17 других стран) находится в конце, однако опережая Китай, Чили, Мексику, Турцию, Бразилию и четверку наименее развитых стран ЕС.

Если по показателю человеческого капитала Россия держится в середине списка, то использование интернет, интеграция цифровых технологий в бизнесе оставляют желать лучшего. А по показателю широкополосной инфраструктуры занимает последнее место.

В целом, все данные наиболее популярные рейтинговые продукты, фокусируясь на универсальных или цифровых показателях конкурентоспособности, значительно недооценивают роль факторов и индикаторов цифровизации бизнеса, включая обрабатывающую промышленность. Между тем современная статистическая база уже применяет набор инструментов для измерения процессов цифровизации именно в промышленном производстве, что становится вектором и драйвером всей цифровой экономики. Так, статистический портал стран ОЭСР содержит специальный раздел «Инфо-коммуникационные технологии в бизнесе», где можно задать параметры отбора, включающие страну, группу стран и отрасли, например, обрабатывающую индустрию, и список из нескольких десятков конкретных показателей, отражающих процессы цифровизации.

Для оценки уровня цифровизации обрабатывающей промышленности на основе данной информации нами был сконструирован Индекс цифровизации предприятий обрабатывающих производств, состоящий из двух субиндексов:

1.Индекс развития киберфизических систем:

1.1. Предприятия, использующие широкополосный доступ в интернет не менее 100 мбит/сек

1.2. Предприятия использующие EDI, Electronic data interchange электронный обмен данными

1.3.предприятия, использующие технологии автоматической идентификации объектов (RFID)

1.4. предприятия, использующие облачные сервисы

1.4.1. в том числе для работы собственного программного обеспечения

1.5. Предприятия, использующие ERP

1.6. Предприятия, использующие большие данные

2. Индекс трансформации бизнес-модели:

2.1. Предприятия, имеющие веб-сайт, позволяющий делать заказы

2.2. Предприятия, использующие CRM

2.3. Предприятия, обменивающиеся электронной информацией с поставщиками и заказчиками,

2.4. Предприятия, получающие заказы по компъютерным сетям,

2.5. Предприятия, размещающие заказы с помощью компъютерных сетей,

2.6. Предприятия, использующие облачные сервисы для CRM систем,

2.7. Предприятия, использующие социальные медиа.

При построении Индекса развития киберфизических систем мы отбирали такие показатели, которые наиболее точно отражают возможности использования цифровых технологий для преобразования производственного процесса в обрабатывающих отраслях. Широкополосный интернет и электронный обмен данными, облачные сервисы и большие данные – это атрибуты «промышленного» применения цифровых потоков. Данные компоненты цифровизации стали развиваться в связи с необходимостью обработки больших потоков информации, генерируемой в ходе работы комплекса устройств, оснащающих современное оборудование. это самая современная технология идентификации, предоставляющая существенно больше возможностей по сравнению с другими.

В основе технологии автоматической идентификации объектов (RFID) лежит передача с помощью радиоволн информации, необходимой для распознавания (идентификации) объектов, на которых закреплены специальные метки, несущие как идентификационную, так и пользовательскую информацию. На складе с помощью RFID в реальном времени автоматически отслеживается перемещение товаров, существенно ускоряются основные процессы приемки и отгрузки, повышается производительность, надежность и прозрачность операций с одновременным снижением влияния человеческого фактора. На производстве с помощью RFID производится учет движения полуфабрикатов и готовой продукции в реальном времени, контролируются технологические операции и качество получаемого продукта.

Совокупность показателей, включенных в Индекс развития киберфизических систем, позволяет проследить насколько технологическая оснащенность предприятий выстраивать форматы цифрового отображения организации производства в режиме реального времени.

Индекс трансформации бизнес-модели вбирает те показатели, которые отражают цифровизацию не основных производственных, а вспомогательных бизнес-процессов предприятия. Сюда включается инфо-коммуникационные технологии, применяемые для связи с заказчиками, потребителями, поставщиками, а также создание медийного образа компании. В предыдущей публикации мы отождествили данный индекс с понятием «кибернетическая» цифровизация, присущей предыдущей Третьей промышленной революции, эпохе автоматизированных систем управления (АСУ), в отличие от нынешней киберфизической цифровизации, соединяющей производственные и цифровые технологии.

Кибернетические системы (АСУ), в отличие от киберфизических:

существовали преимущественно в сфере управления результатами деятельности обрабатывающих производств;

не участвовали в управлении всем жизненным циклом продукции;

не обеспечивали преддиктивную аналитику и управление в режиме реального времени;

не являлись «интернетом вещей».

Эпоха кибернетических систем, соответствующая пятому технологическому укладу и Третьей промышленной революции, исчерпала себя к концу 2000-х годов. С 2010-х годов активно наступает эпоха киберфизических систем. Но в то же время процессы киберфизической и кибернетической цифровизации еще долгое время будут идти параллельно, поэтому при рейтинговании и оценке национальной конкурентоспособности необходимо учитывать оба процесса.

Данные по динамике некоторых показателей, образующих субиндексы киберфизической и кибернетической цифровизации 28 стран ЕС, приведены ниже на рисунках 1-3 и 4-6 соответственно.

Показатели киберфизической цифровизации, элементы Индекса развития киберфизических систем

Рисунок 1. Доля предприятий обрабатывающих отраслей стран ЕС, использующих RFID, 2009-2017

Рисунок 2. Доля предприятий обрабатывающих отраслей стран ЕС, использующих широкополосный доступ в интернет, 2011-2017

Рисунок 3. Доля предприятий обрабатывающих отраслей стран ЕС, использующих ERP, 2009-2017

Несмотря на неполный набор данных по годам, можно заметить уверенный рост показателей индекса киберфизической цифровизации. Этот факт подтверждает гипотезу о переходе к Четвертой промышленной революции, цифровизации обрабатывающих отраслей. При этом, рисунки 1-3 отражают усредненные данные по всем 28 странам ЕС, включая слабо развитые из Южной и Юго-Восточной Европы. Данные по наиболее промышленно-развитым странам Западной Европы выглядят гораздо более убедительно. Например, Доля предприятий обрабатывающих отраслей промышленности Германии, использующих RFID, выросла с 2009 по 2017 гг. с 4,98 до 26,37 %, т.е. более чем в пять раз. Аналогичный показатель для Великобритании – 2,14 и 11,85%; Франции – 2,25 и 14.14 %.

Приводимые далее рисунки, отражающие показатели кибернетической цифровизации в странах ЕС, свидетельствуют о затухании данных процессов, т.е. об исчерпании потенциала пятого технологического уклада, связанного с информатизацией вспомогательных сфер деятельности.

Показатели кибернетической цифровизации, элементы Индекса трансформации бизнес-модели

Рисунок 4. Доля предприятий обрабатывающих отраслей стран ЕС, имеющих веб-сайт, 2009-2017

Рисунок 5. Доля предприятий обрабатывающих отраслей стран ЕС, получающих заказы по компьютерным сетям, 2009-2017

Рисунок 6. Доля предприятий обрабатывающих отраслей стран ЕС, размещающих заказы с помощью компьютерных сетей, 2009-2017

Рисунки 4-6 отражают фактическую стабилизацию показателей, отвечающих за цифровизацию вспомогательных видов деятельности предприятий обрабатывающей промышленности. Они осознали, что с помощью собственного сайта, размещения и получения заказов через компьютерные сети уже нельзя повысить конкурентоспособность. Технологии кибернетической цифровизации утратили свою эффективность, достигли пределов эффективной рентабельности.

Об этом же свидетельствует следующая таблица.

Таблица. Темпы роста валовой добавленной стоимости по отраслям, в национальной валюте, в текущих ценах, 2010/2016

Страны	Обрабатывающая промышленность	в т.ч. Машины и оборудование	Информация и коммуникации	в т.ч. Телекоммуникации	Информационные технологии и услуги
Италия	1,075	1,199	0,883	0,681	1,15
Германия	1,259	1,243	1,299	0,993	1,502
Франция	-	1,191	1,114	0,846	1,278
Польша	1,494	1,119	1,353	0,953	2,145
Великобритания	1,2	1,117	1,208	1,227	1,251
ЕС (28 стран)	1,215	1,287	1,202	0,939	1,428
Япония	1,087	1,277	1,051	-	-
Корея	1,249	1,325	1,25	-	-
США	1,195	1,164	1,293	1,095	1,544

Источник данных здесь.

Мы видим, что в целом по странам ЕС обрабатывающая промышленность и производство машин и оборудования растет опережающими темпами по сравнению с информационно-коммуникационной отраслью. Однако сектор «Информационные технологии и услуги» является лидером по темпам роста почти во всех приведенных странах. Это означает, что инфо-коммуникационные технологии с 2010 года становятся в большей степени востребованы именно в обрабатывающей промышленности, а не в собственно самой информационной отрасли. Абсолютное падение темпов роста в сфере телекоммуникаций в большинстве рассматриваемых стран еще более усиливает данный вывод. Цифровизация пошла в промышленность, потому что в инфо-коммуникационном секторе заканчиваются сферы прибыльного применения цифровых инноваций. Отдельные исключения лишь подтверждают правило. Например, Польша, при всем уважении к экономическим успехам страны за последние годы, еще не достаточно развила собственно свой инфо-коммуникационный сектор, а, с другой стороны, не является локомотивом новой индустриализации. Поэтому, производство машин и оборудования отстает от сектора «Информация и коммуникации», при том, что растущая обрабатывающая промышленность опережает последний. В США и Великобритании «Информация и коммуникации» немного опережают обрабатывающую промышленность. Видимо, это связано с особой глобальной ролью этих отраслей в национальных экономиках двух стран. Глобальные медиаконцерны, поставщики информации, доминирующие в мире, не могут не продолжать потребление инфо-коммуникационных инноваций. Об этом же говорят положительные темпы роста (единственные среди всех стран) телекоммуникационной отрасли в данных странах.

В целом, как рисунки, так и таблица подтверждают основной тезис: развитые страны мира переходят к неоиндустриальному развитию, основным содержанием которого становится киберфизическая цифровизация обрабатывающих отраслей промышленности. Поэтому остро встает вопрос об адекватном отражении данного процесса в рейтинговых продуктах, измеряющих национальную экономическую конкурентоспособность. В Финансовом университете в выполненной в 2018 году НИР по государственному заданию предпринята попытка синтезирования подобного рейтинга, о котором частично уже было рассказано, но более подробная статья еще впереди.

Статья подготовлена в рамках выполнения НИР «Разработка модели конкурентоспособности социально-экономических систем в условиях цифровой экономики», государственное задание Финуниверситета, 2018 г.