Кондратьевские циклы и эффективность экономической политики

1. Циклы и их источники. Вопрос циклов – это больной вопрос экономики современного мира. В традиционной экономике цикличность была заложена как в саму природу социально-экономической системы, так и в сознание людей. Даже представление о времени традиционного общества, как правило, циклично. Можно указать, помимо смен правителей, по меньшей мере, четыре верных источника цикличности.

Первый — это мальтузианский механизм, обусловленный большей скоростью роста населения, чем урожаев. Естественно, в какие-то моменты (благоприятные климатические флуктуации, распашка новых земель и т.д.) это соотношение могло переворачиваться, но этот источник цикличности в большей части мира существовал до ХХ века.

Второй источник, дополняющий первый, отмечен Дж.Голдстоуном. Он заключается в более быстром росте численности элиты, чем простолюдинов, как за счет ее более быстрого естественного прироста, так и за счет возвышения успешных простолюдинов. Естественно, он особенно характерен для стран с распространенной полигамией и не очень характерен для Китая, где был институциональный путь движения вниз по социальной лестнице, а также значительная часть состояла из евнухов.

Третий источник – это сама жесткость традиционных обществ, формально не приемлющих и отторгающих изменения. Естественно, и сама жизнь, и правители-реформаторы меняли законы, но очень часто эти изменения обставлялись как реставрация неких древних правильных законов и обычаев, забытых ныне.

Четвертый источник – это циклы поколений длиной в одно и два поколения в зависимости от жесткости системы, порождаемые какими-то важными событиями, формирующими новое поколение, выделяющееся из предыдущих.

Как рыночная экономика, так и либерально-демократическое политическое устройство, отличаются от традиционного общества гораздо большими возможностями адаптации к переменам. Идеализированные классические модели конкурентной рыночной экономики, равно как и идеализированные модели политической конкуренции развитой демократии, непосредственного места для циклов не оставляют, и в идеале цикличность не должна быть свойственна обществу, идеально адаптирующемуся к изменениям. Тем не менее, динамика реальной рыночной экономики последних веков носит резко выраженный циклический характер. Наиболее ярко проявляются циклы экономической конъюнктуры, называемые деловыми циклами или циклами Жугляра и повторяющиеся через 6-9 лет (точнее, длина периода в основном укладывается в диапазон от 4-5 до 10-12 лет).

Здесь надо сразу оговорить разницу между циклическими и периодическими процессами. В данной статье под циклическими процессами понимаются процессы, состоящие из повторяющихся последовательностей стадий, причем длительность одного полного набора стадий, т.е. цикла, варьирует не более, чем на полпорядка, т.е. менее, чем в три раза. Под периодическими процессами понимаются те циклические процессы, чья длительность приблизительно постоянна и может улавливаться с помощью каких-то формализованных подходов типа спектрального анализа или хотя бы методом наложения эпох.

Циклы Жугляра по этой классификации, хотя и приближаются к периодическим, но все же их правильнее относить просто к циклическим процессам. В то же время само их появление и механизмы действия, как уже отмечалось, весьма проблематичны. Перечислим некоторые подходы к их объяснению:

• неэластичность заработной платы (или цен);
• неполная рациональность (в первую очередь, продолжение активного инвестирования, когда спрос уже прекращает расти);
• неверная политика государства (в первую очередь, чрезмерная стимуляция экономики) или просто слишком активное вмешательство в экономику;
• внешние по отношению к экономике события, для адаптации к которым рыночному механизму нужно порядочное время;
• стохастическая составляющая самих рыночных процессов.

Это далеко не полный перечень, но уже и он наглядно показывает, насколько проблематичны циклы для теорий рыночной экономики.

Еще более проблематичны циклы Кондратьева. В первую очередь, в отличие от деловых циклов, сам вопрос их существования вызывает сомнения у многих экономистов. Методы, которыми пользовался сам Кондратьев и многие его последователи, математически плохо обоснованы, а исследуемый отрезок времени содержит слишком мало полных циклов. В то же время (это можно трактовать и «в плюс» и «в минус») сами циклы проявляются весьма разнообразно – в колебаниях соотношений цен, количестве инноваций, силе и частоте деловых циклов, отношении цены золота к цене товаров и т.д. Причем в разное время с разной силой проявлялись разные признаки. Во время самого Кондратьева на первый план выходили ценовые показатели, а в настоящее время – скорость роста ВВП и глубина кризисов Жугляра.

В результате создалась ситуация, при которой политологи, социологи, некоторые экономисты и другие обществоведы строят расчеты, модели и прогнозы, исходя из кондратьевских циклов, а значительная часть экономистов сомневается в их существовании и вообще их отрицает. Ситуация осложняется еще и тем, что циклы Кондратьева в отличие от циклов Жугляра близки к действительно периодическим процессам; длительность одного цикла составляет в среднем от 50 до 55 лет, отклоняясь не более, чем на 5-7 лет от этих пределов. Это явно указывает на не совсем понятную связь циклов Кондратьева с поколениями людей, ибо вряд ли можно найти другие источники столь выдержанных по длительности циклов, тем более столь близких к средней длительности двух смен поколений.

2. Эмпирические поиски циклов. В то же время многочисленные попытки обнаружить циклы Кондратьева в рядах обобщенных экономических показателей с помощью спектрального анализа не имели явного успеха. Не будем останавливаться на всех проблемах этих попыток, отметим лишь, что очень существенные вариации мирового ВВП в первой половине ХХ века перекрывали другие процессы. Метц исключил годы мировых войн и увидел не очень значимый след длинных циклов, однако потом сам усомнился в своих результатах.

Анализ мирового ВВП за достаточно длительный период существенно облегчился с появлением работ А.Мэддисона. Нельзя сказать, чтобы все оценки Мэддисона вызывали доверие, в частности, он явно занижает ВВП Китая и других стран Востока в доколониальный период (по-видимому, оценки П.Бэрока более адекватны). Однако это лишь попутные замечание, наличие же почти общепринятых исторических оценок ВВП дает возможность проводить дальнейшие вычисления. На рис.1-2 представлены исходная кривая роста мирового ВВП в 1871-2008 гг., построенная А.В.Коротаевым, и спектры временных рядов прироста мирового ВВП, рассмотренные безо всяких изъятий и с исключением периода мировых войн.

Рис.1. Динамика темпов относительного годового прироста мирового ВВП, 1871–2007 гг.
Источники: Работы А.Мэддисона [1-4] и данные World Bank 2009.

Рис.2. Спектры мощности исходного ряда (1) и ряда со скорректированными значениями во время мировых войн (2).

Как легко видеть, на обоих спектрах отчетливо выделяется кондратьевский цикл (период примерно равен 52–53 годам), но еще более отчетливо виден цикл с периодом 13–17 лет. В одной из работ, посвященных спектральному анализу экономической динамики [5], эта волна была предположительно отождествлена с циклами Кузнеца, длительность которых составляет 15-17 лет. Однако примерно такие же интервалы времени наблюдаются между началом Первой мировой войны и Великой депрессией или между Великой депрессией и началом Второй мировой войны, с которыми связаны наибольшие вариации на рис.1. Поэтому вторым возможным источником подобных циклов могут быть большие вариации мирового ВВП в военные и межвоенные годы.

Для проверки источника циклов длительностью 13–15 лет и полного устранения больших вариаций роста мирового ВВП в военные и межвоенные годы на следующем этапе исследований значения в течение всего периода с 1914 по 1946 гг. были заменены на средние значения (1,5% в год). Второй вариант корректировки ряда был еще более радикален – значения за 1914–1946 гг. были заменены на средние значения в течение всего изучаемого периода (1871–2007 гг.), составляющие 3,2%, т.е. фактически значения прироста ВВП в военные и межвоенные годы были исключены из спектрального анализа. Результаты расчетов представлены на рис.3.

В спектрах скорректированных рядов решительно доминирует кондратьевский цикл и цикл длительностью 17–18 лет (предположительно третья гармоника кондратьевского цикла). Второй пик, столь хорошо видный на предыдущем рисунке, полностью исчез, что, на наш взгляд, ясно указывает на его происхождение.

Рис.3. Спектры мощности для рядов с исключенными значениями в течение 1914–946 гг. (1 – замена на средние значения 1914-46 гг., 2 – замена на средние значения всего ряда).

Временной ряд приростов мирового ВВП естественно имеет внутренние корреляции и производить оценку значимости компоненты спектра, выбрав белый шум в качестве нулевой гипотезы, было бы некорректно. Поэтому был применен специальный метод, где в качестве базового предположения использовалась сумма белого и красного шумов, параметры которой определялись методом максимального правдоподобия. В результате этой процедуры строился приведенный ряд, с которым уже можно было обращаться по традиционным правилам (рис.4).

Первая основная гармоника кондратьевского цикла имеет амплитуду около 3, что приблизительно соответствует значимости 6–7%, что безусловно выделяет ее из общего ряда амплитуд приведенного спектра, но все же не дает права уверенно утверждать существование периодической компоненты с периодом 52±0,5 года.

Утроенный период следующего пика на спектре (17,2–17,3?3=51,6–51,9 лет) с большой точностью совпадает с периодом кондратьевской волны (расхождение не превышает 1%), что, на наш взгляд, позволяет с высокой степенью уверенности считать эту волну третьей гармоникой кондратьевских волн. Альтернативное объяснение, связывающее данную гармонику с циклами Кузнеца, требует, во-первых, большой регулярности этих циклов, и, во-вторых, тесной связи с циклами Кондратьева – ровно 3 цикла Кузнеца на одну кондратьевскую волну. При этих допущениях циклы Кузнеца теряют самостоятельное значение, и различие между альтернативами становится чисто номинальным. Поэтому, предполагая тесную связь между обсуждаемыми гармониками, можно оценить их совместную значимость – полученные значения находятся в диапазоне 4–5%. Эти числа и характеризуют степень нашей уверенности в возможности с помощью спектрального анализа вычленить кондратьевские волны, исследуя ряд наблюдений с продолжительностью, не превосходящей длины трех циклов. В целом, можно сказать, что проведенный спектральный анализ динамики мирового ВВП позволил выделить в ней кондратьевские волны на приемлемом уровне статистической достоверности.

Рис.4. Приведенные спектры для спектров 1 и 2 рисунка 3.

3. Войны, кризисы и циклы. Весьма любопытно посмотреть на форму выделенных с помощью спектрального анализа кондратьевских волн. На рис.5-6 представлены первая гармоника (кривая 1) и сумма первой и третьей гармоник (кривая 2) соответственно для замены значений военных и межвоенных лет на средние значения тех же лет и всего ряда. При анализе прошлого в пользу подобной формы влияния кондратьевских волн на экономический рост существуют достаточно веские аргументы. Как показывает сравнение построенной волны со сглаженными значениями ряда годовых значений роста ВВП (рис.7), между ними наблюдается явная аналогия в послевоенные годы и менее отчетливая аналогия – в годы до первой мировой волны. Существенные расхождения охватывают лишь военные и межвоенные годы, которые были исключены при спектральном анализе. Впрочем, если предположить, что первая мировая война отодвинула вторую часть повышательной волны третьего кондратьевского цикла, а в течение 20–40-х годов шло возвращение к прежнему расписанию фаз, то и расхождение в течение этих лет получает свое толкование. Причины, по которым вторая мировая волна, в отличие от первой, не сбила расписание фаз, а, наоборот, скорее способствовала их восстановлению, требуют особых изысканий, выходящих за рамки настоящей статьи.

Полученная картина не только показывает устойчивость и постоянство длительности кондратьевских волн, но также приятно удивляет своим оптимизмом по отношению к начавшемуся мировому кризису. Вопреки широко распространенному взгляду на кризис как на переход к нисходящей фазе 5-ой кондратьевской волны, согласно рис.5-6 нынешний кризис является лишь временным спадом между двумя пиками повышательной волны, причем следующий подъем даже может превзойти предыдущий. Экстраполируя кривые 2 на рис.5-6, мы получаем прогноз, согласно которому новый подъем начнется в 2011-2012 гг. и достигнет максимальной точки в 2018-2020 гг.

Насколько же это реально? Не является ли столь благополучный прогноз лишь результатом безответственной экстраполяции до конца неизученного явления?

К этому вопросу можно подойти с двух сторон.

Рис.5. Вид кондратьевских волн, реконструированный с помощью спектрального анализом: первая гармоника (кривая 1) и сумма первой и третьей гармоники (кривая 2) для ряда с заменой значений военных и межвоенных лет на средние значения 1914-1946 гг.

Рис.6. Вид кондратьевских волн, реконструированный с помощью спектрального анализом: первая гармоника (кривая 1) и сумма первой и третьей гармоники (кривая 2) для ряда с заменой значений военных и межвоенных лет на средние значения всего ряда (1871-2007 гг.).

Рис.7. Сопоставление построенной кондратьевской волны со сглаженным рядом значений роста ВВП.

Первая сторона – это технологический подход с элементами шумпетарианского анализа. Какие именно технологические новшества двинут экономику вперед? На этот вопрос наш ответ достаточно неопределенен. Прогнозируемая многими новая волна, основанная на нано-, био- и когнотехнологиях, весьма сомнительна в самое ближайшее время. Поэтому остается надеяться на хвост предшествующей ICT-волны. Некоторые надежды могут быть связаны и с запланированным на 2010-2011 гг. началом массового выпуска электро- и гибридных автомобилей большей частью ведущих автомобильных фирм мира. Если эта линия трансформации индустриального мира получит развитие, то мы впервые в Новое время будем иметь экономический рост, основанный не на максимизации личной оценки полезности, а на максимизации морального удовлетворения от поведения, правильного с экологической (энергетической, моральной и пр.) точки зрения. И все же более вероятным нам представляется сценарий с продолжением роста, но падением его темпов (рис.6).

Вторая сторона – это возможности такой экономической политики, которая обеспечит экономический рост. Вопреки распространенным мнениям корреляции роста ВВП с объемом вмешательства государства, а также с уровнем социального расслоения имеют колебательный характер.

4. Циклы и государственная политика. В 60-е годы, в конце предыдущего кондратьевского цикла, наибольший рост, как принято считать, приносила кейнсианская политика вмешательства в экономический процессы. К сожалению, уверенно об этом говорить трудно – для длительных периодов даже в базе данных Всемирного банка указаны не полные государственные расходы, а лишь расходы центральных правительств. Однако, полагая, что отношение расходов центральных правительств к совокупным государственным расходов является более или менее постоянной величиной, на основе этих данных можно проследить, как менялось влияние доли государственных расходов на экономический рост. На рис.8 представлены коэффициенты корреляции между этими двумя величинами, причем для сокращения влияния краткосрочных факторов при вычислении коэффициентов корреляции использовались скользящие средние по пятилетним интервалам.

Более полную картину можно получить по странам ОЭСР, где известны суммарные государственные расходы, а прочие формы государственного участия в экономике менее распространены, чем в странах с низкими значениями душевого ВВП. На рис.9 представлены изменения коэффициентов корреляции между ростом ВВП и долей государственных расходов в странах ОЭСР за последние 30 лет. Легко видеть, что коэффициенты корреляции существенно варьируют год от года, но, тем не менее, на этом фоне ясно вырисовывается сходная картина – корытообразный характер кривой, усиление отрицательной корреляции в 80-ые годы, а затем значительное ее снижение.

Рис.8. Изменения коэффициента корреляция между ростом ВВП на душу населения и отношением государственных расходов к ВВП.
Источник: OECD Economic Outlook Database, 2004; расчеты автора.

Рис.9. Изменения коэффициента корреляции между ростом ВВП на душу населения и отношением государственных расходов к ВВП в странах ОЭСР.
Источник: World Bank, World Development Indicators; расчеты автора.

Таким образом, корреляции размеров государственного вмешательства в экономические процессы и рост ВВП носят колебательный характер. В конце повышательной фазы предыдущей кондратьевской волны течение 60-ых - начале 70-ых годов преобладало положительное влияние государства, в конце 70-ых и 80-ые годы тенденция изменилась, и к середине 80-тых годов снижение государственных расходов и приватизация государственной собственности стали основными способами повышения эффективности экономик и ускорения экономического роста. На наш взгляд, случайное или неслучайное совпадение перестройки в СССР и начала строительства рыночной экономики в России с периодом господства данной тенденции и данного взгляда во многом определили ход экономических преобразований. Однако с середины 90-тых годов, т.е. с новой повышательной фазой произошло изменение тенденции – зависимость экономического роста от сокращения государственных расходов существенно ослабела, а в странах, сопоставимых с Россией по уровню экономического развития, вовсе исчезла. Экономическая политика, проводимая в России в 90-ые годы, уже запаздывала по сравнению с мировыми тенденциями.

В некотором смысле повторение ситуации запаздывания явилось одной из основных причин нынешнего экономического кризиса. Научная мода до самых последних дней по-прежнему рекомендовала экономическую политику государства, направленную на минимизацию государственного вмешательства и стимулирование экономики дешевыми деньгами. Эта политика велась ведущими странами в течение всего последнего кондратьевского цикла, несмотря на то, что многие экзогенные факторы сами оказывали стимулирующее влияние на экономику. Таким образом, в разгар повышательной волны экономики в плюс к новым продуктам стимулирующее влияние оказывали весьма разнообразные факторы. В первую очередь имеется ввиду:

• дешевый (и притом, как правило, высокоинтенсивный) труд, который во все возрастающих объемах поставляли на мировой рынок Китай, Индия и другие страны Восточной и Юго-Восточной Азии, не забирая взамен адекватную долю мирового производства товаров и услуг;
• низкие (а в последние годы – даже сверхнизкие) учетные ставки, устанавливавшиеся главой ФРС А.Гринспеном и его преемником Б.Бернанке, а также немногим более высокие учетные ставки стран ЕС, вынужденных придерживаться примерно того же курса;
• очень низкие ставки кредитования для корпораций и рядовых граждан, порой похожие на подкуп потребителей за счет будущих поколений;
• различные деривативы, снижающие страховые риски, рост номинальной ценности которых, как показывают наши расчеты, шел в начале этого десятилетия с устрашающей экспоненциальной скоростью;
• законодательные Акты в США типа отмены в 1999 году «Banking Act of 1933» и реформы ипотеки, предпринятой в том же году.

Сейчас, как показывают примеры политики ведущих стран мира и опыт предыдущего цикла, наступает период кейнсианской экономической политики. Особенно нагляден пример Китая, который ранее всемерно сокращал государственные расходы. Но эта политика, если действительно имеет место такая цикличность, должна уступить снижению государственных расходов, как только появятся явные признаки изменения экономической ситуации, связанные с технологическими новшествами следующей волны.

1. Maddison A. Monitoring the World Economy, 1820–1992. Paris: OECD, 1995.
2. Maddison A. Monitoring the World Economy: A Millennial Perspective. Paris: OECD, 2001.
3. Maddison A. The World Economy: Historical Statistics. Paris: OECD, 2003.
4. Maddison А. World Population, GDP and Per Capita GDP, A.D. 1–2003. www.ggdc.net/maddison
5. Diebolt C., Doliger C. Economic Cycles Under Test: A Spectral Analysis. Kondratieff Waves, Warfare and World Security/ Ed. by T. C. Devezas. Amsterdam: IOS Press, 2006. P. 39–47.