Как преодолеть финансовый кризис

1. Внутренний кризис на фоне экономического роста. Мировой финансовый кризис, в отношении которого сейчас принято много рассуждать и прогнозировать, на самом деле имеет лишь выражение в финансах, а по существу является кризисом экономическим. Иными словами – это кризис воспроизводства и распределения благ, кризис основных институтов и финансовых каналов, кризис неоконсервативной экономической политики, направленной на увеличение концентрации богатства для богатых за счёт бедных. И выводы «экономики предложения», и рекомендации, вытекающие из концепции кривой Лаффера, а также фридмановский монетаризм, по сути, представляют собой идеи, способствующие именно такому результату. Эти модели экономической политики главенствовали на протяжении 1980-1990-х гг. и сохранили своё значение и в начале 2000-х гг. К сожалению, несмотря на очевидное идейное поражение в 1990-х, данные концепции сохранили своё влияние в России до сих пор. Мероприятия экономической политики 2000-х гг. это целиком подтверждают.

Речь идёт и о налоговых изменениях, и о продолжающейся приватизации и либерализации, «реформаторском зуде», охватившем почти все подсистемы хозяйства при одновременной потере целей, функционального разнообразия этих систем, их качества, колоссальном росте издержек функционирования и резким снижением устойчивости. На этом фоне наблюдается быстрое увеличение богатства отдельных граждан и существенное сокращение благосостояния широких слоёв населения.

В России кризис только начинается. В банковском секторе, услугах наблюдается сокращение персонала, в металлургии сокращаются заказы, выплавка стали, на транспорте – объём грузоперевозок, в секторах промышленности готовятся к сокращению занятых и замораживают сделки. Банки сокращают объём кредитования производства, сокращают выдачу потребительских кредитов и т.д.

Важно отметить другое, что, несмотря на формальный экономический рост, внутренний экономический кризис в России никуда и не исчезал, он просто менял свою форму. Сегодня возникли лишь дополнительные внешние обстоятельства, которые его усиливают. При этом российское правительство семимильными шагами шло к этому кризису, снижало эффективность реальных секторов производства, своими действиями или бездействием разрушало промышленность и сельское хозяйство в угоду финансовым (трансакционным) секторам, не проводило необходимую структурную политику, способствовало возрастанию внутреннего корпоративного долга, включая банковский долг, инициировало вывод денег за рубеж, осуществляло размещение резервов в иностранных ценных бумагах и т.д.

Тем самым заработанный российской экономикой продукт выводился в другие экономические системы, фактически изымался из отечественной экономики в виде наращенной денежной массы (стабилизационного фонда). Эти деньги созданы российской экономикой и ныне живущими гражданами. Именно граждане страны должны решить, сколько им сберегать, откладывать для будущих поколений и вообще откладывать ли в принципе? Более того, ведь сбережения могут и должны использоваться на решение внутренних экономических задач, в частности, строительство дорог, эстакад, аэропортов, электростанций, атомных станций, развитие фотоэлектроники и т.д. Последний проект можно было бы сделать государственным, долгосрочным проектом и вложить деньги стабилизационного фонда как долгосрочный государственный кредит, который обязательно даст отдачу и пополнит казну будущих поколений. Чем такое решение экономически хуже вложений в зарубежные иностранные ценные бумаги сомнительной доходности? Ответы на поставленные вопросы настолько очевидны, что возникает только предположение о заинтересованности в подобных деяниях, а также о необходимой ответственности для правительственных лиц, планирующих такую экономическую политику.

Вывод денег за рубеж в целом действует в направлении понижения там процентных ставок и обозначает относительно высокую ставку процента внутри страны. Таким образом, российский корпоративный сектор и банки вынуждены обращаться за кредитами туда, где ставка процента ниже. Так увеличивается внутренний корпоративный долг России. Так выстраиваются препятствия механизму внутренней капитализации. Поэтому Россия бедна реальным капиталом, так как капитал не образуется, не концентрируется, не наращивается в силу разрушения соответствующих контуров, ответственных за перечисленные процессы.

2. Лечение болезни или симптомов? Особенностью современного экономического кризиса является его предсказуемость. Он не был неожиданным и, несмотря на это, экономические системы и правительства различных стран оказались практически не готовыми к нему. Созданные резервы могут быть недостаточны для противодействия кризису. Опять в который раз в экономической истории правительства пытаются лечить симптомы, а не болезнь. А болезнь известна – это отрыв финансового сектора от производства, необеспеченность денег реальными активами, имеющими подлинную стоимость, отсутствие стандарта в валютно-кредитных отношениях.

Ещё одной особенностью современного кризиса является его очевидная военная составляющая. Энергетика и сырьё составляют основу развития и высокого уровня жизни. И только на этой базе и основе развёртывается так называемый человеческий или интеллектуальный капитал. Тем самым изобилие, пусть и относительное, ресурсов обеспечивает дальнейшую основу для развития знаний и их применения. К тому же область применения знаний – это те или иные виды ресурсов, способы их обработки, переработки, создания продуктов, услуг и т.д. Однако именно энергосырьевые ресурсы ограничены и сильно влияют на мировую динамику цен. Поэтому контроль этих ресурсов является стратегической задачей благополучных государств, условием поддержания высокого уровня жизни. А эффективный контроль невозможен без военной составляющей. Причём военная мощь в значительной степени определяется наличием и эффективным распоряжением ресурсной базой. Таким образом, военные и геополитические задачи напрямую связаны с потребностью обеспечения высокого уровня жизни и богатства, а, с другой стороны, в определённой степени задаются этим уровнем.

Отрыв «финансовой» стоимости от реальной стоимости производства и фондовой базы экономики, развёртывание инфляции цен на энергетические ресурсы и борьба между государствами по поводу военно-стратегической монополии, определяют неэффективность современной архитектуры мировой финансовой системы, в высокой степени спекулятивный характер фондового рынка и построение его по принципу большой финансовой «пирамиды». Эти особенности и определяют развёртывающийся в настоящие дни кризис. К слову сказать, в Великую депрессию 1930-х гг. и в Великую стагнацию 1970-х гг. условия, как и причины кризисов, были в существенной степени иными. Лишь одно их сближает – разрешение кризисов осуществлялось посредством наращивания военных расходов, милитаризации экономики и эскалации конфликтов в мире. А проявление кризиса выражалось в резкой утрате ликвидных средств, финансовом коллапсе и параличе банковской системы с вытекающим параличом производства и ростом безработицы.

3. Мировая ликвидность и производство. Проблема мировой ликвидности является центральной в понимании природы современных финансово-экономических кризисов. Неоднородность различных видов капитала, структуры национального богатства, распределённого в мире, обеспечивает неравные условия международной торговли и международного обмена. В итоге это выражается в асимметрии платёжных балансов торгующих стран. Возникающие долги, когда страны больше потребляют, чем производят, как, например, США, ставшие провокатором современного кризиса, обычно погашаются с использованием общепринятых международных средств платежа, в частности, золотом, резервной валютой, иногда так называемых специальных прав заимствования.

Состояние «мировой ликвидности» обычно оценивается по величине названных платёжных средств. Важно отметить, что создание платёжных средств является адекватным только в случае их соответствия уровню мирового производства и масштабу мировой торговли. Ещё одним способом оценки мировой ликвидности является оценка потенциальной потребности в платёжных средствах. Здесь возникают две важные проблемы, которые, в конечном счёте, и провоцируют, точнее, создают условия для финансового коллапса («схлопывания» ликвидности) и дальнейшей экономической дестабилизации.

Во-первых, ликвидность нужна для осуществления производства и потребления его результатов. Это один вид ликвидности, условно говоря, связанной с реальными процессами хозяйственной деятельности. Во-вторых, торговля в современном мире охватывает и торговлю деривативами, финансовыми инструментами, ценными бумагами, которые часто ничем не обеспечены, а также спекулятивными активами, такими как энергетические ресурсы, земля, недвижимость. Эти виды торговли, как правило, и могут приводить к отрыву реального содержания и стоимости этих активов от номинальных оценок. Сформировавшаяся номинальная стоимость, в конце концов, требует погашения, а кредитные институты и даже международные финансовые организации типа МВФ, призванные как будто быть некими «мировыми» финансовыми центрами стабилизации или резервными фондами, оказываются не только бессильными в части такого погашения, но сами влияют на мировое перераспределение платёжных средств (ликвидности), причём непредсказуемым образом.

Казалось бы, наполнить экономику платёжными средствами можно, если Центральные банки выполнят свою функцию создателя мирового кредита, мировых денег. Но и в этом случае выполнение данной функции должно согласовываться с тем, что происходит с ликвидностью – почему, как, по каким каналам она «тает» на глазах. Иначе это либо спровоцирует инфляцию, либо при некоторых условиях может создать ситуацию «ликвидной» ловушки Кейнса.

Как известно, увеличение денежной массы должно действовать в направлении снижения процента. Однако «ловушка ликвидности» Кейнса демонстрирует, что денежно-кредитная политика становится бессильной при воздействии на процент, инвестиции, а значит и совокупный спрос. «Ликвидная ловушка» возникает, когда ожидания индивидов следующие: цены на акции должны снижаться, а процент должен возрастать. В результате деньги остаются на руках у агентов и процент не снижается.

Иными словами, необходим вариант, когда одновременно с наполнением экономики средством абсолютной ликвидности необходимо понизить процентные ставки, нормализовав ликвидный обмен, но, что очень важно, необходимы институциональные ограничения, противодействующие «утеканию» ликвидности и обесценению активов через спекулятивные финансовые трансакции. Технически эти ограничения могут быть разносторонними и должны подбираться и анализироваться в каждом конкретном случае.

Таким образом, ликвидность является свойством различных экономических активов, а деньги обладают абсолютной ликвидностью. В экономической науке всегда считалось, что актив тем более ликвиден, чем с меньшими издержками обмена и времени он может быть обращён в деньги. Однако само обращение зависит от институтов обмена, а также состояния кредитных институтов и наличия средства абсолютной ликвидности, то есть денег. Если денег становится меньше, либо больше, это не может не сказаться на ликвидности данного актива, то есть на возможности обращения его в деньги. Иными словами, свойство ликвидности задаётся и общим соотношением активов, их реальной стоимости, и абсолютно ликвидного актива – денег – в экономике.

Кроме того, ликвидность в экономике сильно зависит от распределения рисков хозяйственной деятельности, то есть рискованности использования тех или иных активов. Если высокодоходная деятельность менее рискованна, чем низкодоходная, то ресурсы и активы будут перетекать из последнего вида деятельности в первый и в среднем ликвидность активов в этом секторе будет выше, нежели в низко доходном, хотя обратимость в деньги активов может быть противоположной. Всё зависит от соотношения ликвидности, представленной по обратимости в деньги и по величине риска использования данного актива.

Представив по видам деятельности экономику в плоскости «рентабельность – риск», можно получить профиль структуры экономической системы и затем обеспечить оценку ликвидности реальных активов. Учтя задействованные фонды и трудовой потенциал, будет осуществлена структурная постановка задачи макроэкономической политики. Затем необходимо принять во внимание взнос в инфляцию каждого сектора или вида деятельности, связав его с ликвидностью и объёмом денежной массы. Только после решения такой задачи станут более или менее ясны причины и следствия доминирования отдельных видов деятельности над другими, «смещение» ликвидности, отрыв реальной стоимости от номинального его выражения. При этом проявятся контуры мер, которые фактически могут противостоять кризису, а не просто изменить его форму или загнать его вглубь до будущей активной фазы, которая повторится спустя некоторое время.

4. Инфляция и проблема таргетирования. Неоконсервативные методы борьбы с инфляцией высоким процентом и таргетированием порочны в своей основе, поскольку они способствуют искажению ликвидности реальных активов и, в конечном счёте, «съедают» эту ликвидность. Таргетирование по существу является искусственной мерой поддержания ценности абсолютно ликвидного актива – денег, когда они эту ценность теряют. Когда инфляция провоцируется монополистической структурой экономики, её издержками, а также импортирована извне, то есть привносится с высокой динамикой цен на нефть, сырьё и продовольственные товары, таргетирование только усиливает повышательную динамику цен. Дело в том, что относительно высокий процент, делает издержки по изменению экономической структуры просто невообразимо высокими, а развитие секторов, производящих продукцию с высокой добавленной стоимостью, затруднительным. Будучи распространённым на одни группы стран и не применяющимся в отношении других стран, принцип таргетирования позволяет мировой олигархии управлять размещением своего капитала, воссоздавая режим структурной зависимости.

Высокий процент затрудняет обмен активов на деньги, повышает издержки такого обмена, да и риски тоже. Поэтому с таргетированием создаётся ситуация исчерпания ликвидности. Этот эффект покрывается размещением капиталов из других стран, причём для финансистов такой «процентный рычаг» выступает своеобразной отдушиной. Если таргетирование не отвечает реальным потребностям экономики, не вписывается в «факторную основу инфляции», если лица, применяющие этот «рецепт», не представляют роль инфляционных факторов и источников, то безусловный вред таргетирования просто очевиден.

Позволю себе высказать важную гипотезу: таргетирование как инструмент макроэкономической политики, применяемый во многих странах мира, внесло ощутимую лепту в развёртывание современного экономического кризиса. Поясним сказанное.

Во-первых, оно способствовало исчерпанию ликвидности, вносило вклад в искажение реальной стоимости активов. Во-вторых, и этот аспект чрезвычайно важен, действовало в направлении сокращения совокупного спроса, сдерживало инновационную активность и тем самым вносило взнос в поддержание высокого уровня цен, включая продовольственные и сырьевые товары.

Можно вспомнить мнение Густава Касселя о том, что дефицитное финансирование предприятий в условиях инфляции приводит к ухудшению общего экономического положения страны. Причиной инфляции он считал две независимые величины – рост денежной массы и падение производства. Таким образом, если следовать Г.Касселю, поменяв знак первой величины, то есть говорить о сокращении денежной массы и наблюдающейся инфляции, как это было в 1990-х гг. в России, то обнаруживается такая связь: сокращение объёма денежной массы приводит к дефициту финансов предприятий, не позволяя им развиваться, затем сокращается производство, что является второй величиной, определяющей инфляцию. Динамика процента в сторону повышения также положительно действует на инфляцию – как сокращение денежной массы.

Особо интересным и, на мой взгляд, слабо изученным является феномен «обедняющего роста». Имеется в виду не рост ВВП за счёт сокращения национального богатства, а несколько иное явление, когда рост производства в стране в результате искажений в торговле (экспорте-импорте) ведёт к снижению уровня благосостояния граждан этой страны. Нужно отметить, что имеется в виду реальное благосостояние, причём официальная статистика может не отражать такого изменения. Ситуация эта возникает, когда рост базируется на «экспортном» росте, причём спрос на такой экспорт не эластичен по цене (сырьевые товары из России за рубеж), а рост дохода вследствие такого экспорта резко и в большем объёме увеличивает спрос на импорт. Общий неутешительный итог связан со снижением цены на экспорт для увеличения его объёма и роста внутреннего производства, что в свою очередь обеспечивает потребность в растущем импорте, предельная склонность потребления которого высока. Сегодня с некоторой долей условности можно утверждать, что Россия почти находится в таком состоянии, хотя статистически оно может пока и не подтверждаться. Таргетирование инфляции способствуют его закреплению.

5. Институциональные изменения: необходимо ли снизить скорость? Экономический рост в России сопровождается десятком реформ, охватывающих различные подсистемы. Причём никто не обосновал целесообразности одновременности таких масштабных и синхронных модификаций, перманентного изменения «правил игры».

Например, непрекращающееся ни на минуту реформирование высшей школы России, откровенное заимствование западных стандартов образования, введение нелепых тестов и отчётных документов и циркуляров, не позволяющих совершенствовать работу и лекции профессорам, а только увеличивающих нагрузку по отчёту за работу невысокого качества перед чиновниками, и загрузку работой самих чиновников от образования. Формализация пронизывает все начинания, даже благие и на уровне целей почти необходимые. Однако есть сферы, и образование является ярчайшим примером, где проблема существует уже на уровне целей: зачем, ради чего, что это даст?

Правительство России в лице ответственных за образование лиц не имеет обоснованного ответа на этот вопрос. Но почему низок потенциал возмущений творящейся институциональной чехардой? Общество как будто привыкло к формализации и имитации работы. Возник новый режим экономики – имитирующий деятельность и трансакционный, торгашеский по существу и основному своему содержанию. Именно такой экономический режим опасен для будущего России и, к сожалению, он стал доминантой в проведении экономической политики, в осуществлении столь необходимых организационных изменений. В частности, создание государственных корпораций вроде бы отвечает задачам развития высокотехнологичного комплекса страны, создания так называемой инновационной экономики. Вместе с тем упускаются из виду задачи вертикальной интеграции экономики с тем, чтобы создать с десяток транснациональных корпораций, выпускающих наукоёмкую продукцию конечного спроса. Нужно отметить, что наукоёмкие производства имманентно предполагают вертикальную интеграцию, иначе они просто теряют конкурентоспособность и исчезают либо поглощаются другими транснациональными гигантами. Подобные компании типа современных ТНК формируют своеобразные стержни или векторы развития экономической системы – и исполняют роль сильнейших аллокаторов ресурсной базы экономики.

Cпецификой развития технических систем является то, что на определённых участках этого развития совершенно не ясно даже специалистам, какая технология будет в дальнейшем перспективной и какие результаты она принесёт. Поэтому необходимо заставить соревноваться разные технологии, организованные по вертикальному принципу. Воссозданная государственно-корпоративная система должна быть направлена на воспроизводство отечественной фондовой базы, продукции конечного спроса, включая наукоёмкую составляющую. Новая экономическая политика должна формировать покупательную базу отечественной экономики с опорой на национальную валюту и финансовые возможности государства.

Любая организационная модификация и изменение правил чреваты некоторым уровнем дестабилизации и, можно сказать, дезорганизации. А если таким воздействиям подвержены все подсистемы национального хозяйства? Причём не определены приоритеты, никто не ставит и не решает структурной задачи! Провозглашаются вполне справедливые цели, но без подбора адекватного инструментария их достижения!

Президент РФ в своем выступлении на Госсовете определил основные ориентиры социально-экономического развития России до 2020 года: возвращение России в число мировых технологических лидеров, четырехкратное повышение производительности труда в основных секторах российской экономики, увеличение доли среднего класса до 60-70% населения, сокращение смертности в 1,5 раза и увеличение средней продолжительности жизни до 75 лет. При этом он призвал «сконцентрировать усилия на решении трех ключевых проблем: создании равных возможностей для людей, формировании мотивации к инновационному поведению и радикальном повышении эффективности экономики, прежде всего на основе роста производительности труда».

Заявленные цели, чтобы их достичь, требуют совершенно иного инструментария, чем используется правительством сегодня, коренного изменения вектора макроэкономической политики. Разумеется, борьба с инфляцией не является тем необходимым инструментом, который нужен, чтобы реализовать задуманное, как и «поддержка» малому бизнесу.

Экономистам и политикам нужны чёткие представления о том, какая структура хозяйства нужна и желательна, целесообразна по своей эффективности. Другими словами, нужно проектировать пропорции экономической системы, а все инструменты, меры и институты должны создаваться, исходя из настройки динамики, обеспечивающей планомерное движение к необходимым пропорциям и структуре. Необходимо направить усилия на ликвидацию сложившегося фундаментального «структурного перекоса», при котором относительно рискованная деятельность (НИОКР, наукоёмкие проекты и производство) приносит низкий доход, а относительно менее рискованная деятельность (трансакционные сектора) – более высокий доход. При этом почти разрушена, либо низкоэффективна производственная и транспортная инфраструктура российской экономики, что затрудняет развитие, увеличивает издержки. Парадокс сложившейся структуры экономики в том, что её необходимо менять, но она же оказывает серьёзное сопротивление такому изменению.

На мой взгляд, базовые социально-экономические институты должны быть настроены, спроектированы, введены в действие и им необходим широкий диапазон времени для работы, чтобы понять, спустя существенный промежуток времени, что же нужно исправить, изменить. Если мы меняем правила перманентно, значит, общество напрасно несёт издержки по содержанию неэффективной политической системы и парламента, которые перманентно изменяют законы и вносят десятки, сотни поправок и новых законов в одну парламентскую сессию в течение полугода! Примите три закона за этот промежуток времени, но чтобы они работали, скажем, пять-десять лет, как минимум!!! Вот тогда это будет эффективная работа! Сегодня быстрота изменений не позволяет точно установить, что же нужно менять. Поэтому, сейчас часто совершаются фундаментальные, а иногда непоправимые ошибки, так как устанавливается неверный диагноз, в условиях «институциональной чехарды» появляются рентоориентированные группы, использующие сам этот процесс для извлечения дополнительных выгод и т.д. Возникает эффект своеобразной «институциональной спекуляции».

В основе всех изменений должен находиться государственный план структурной политики. Важно осуществить не только национализацию отдельных секторов, не только построить вертикально интегрированные промышленные структуры, но и структурную политику сделать основным элементом государственной экономической политики, планируя пропорции производства, межсекторные связи, параметры структурной динамики и подбирая инструменты воздействия на них, включая организационные, институциональные, правовые и экономико-мотивационные методы.

Безусловно, экономическое развитие и экономическая политика должны исходить также и из необходимости обеспечения безопасности и решения оборонных задач. Оборонный сектор экономики, военные производства составляют неотъемлемый элемент хозяйственной системы, причём высоко инновационный. Их развитие, заимствование достижений и использование технологий в гражданских секторах составляет важнейшее условие и приоритетную задачу хозяйственного развития и социального благополучия. Поэтому разработка военной доктрины, содержание и обеспечение армии и флота, разработка средств вооружений и обороны –центральная прерогатива государства. Здесь требуется учитывать вызовы и угрозы, с которыми сталкивается экономика на современном этапе развития. Макроэкономическая политика должна строиться, исходя из учёта мультипликатора военных расходов, которые оказывают на мировую динамику весьма ощутимое влияние.

Подводя общий итог, необходимо сформулировать следующий набор минимально необходимых и обязательных стратегических правительственных мероприятий для России:

- планирование и проведение структурной политики (эта политика должна находиться в основе любых предлагаемых и разрабатываемых долгосрочных Программ развития, Концепций 2020, 2050 и др.) с тем, чтобы повышать рентабельность реального производства продукции конечного спроса и снижать рентабельность трансакционных видов деятельности, включая снижение рентабельности промежуточных производств;

- отказ от таргетирования инфляции и обеспечение понижения ставок процента при возникающих проблемах с ликвидностью;

- проведение частичной национализации базовых отраслей и восстановление вертикально интегрированных структур в промышленности и национальном хозяйстве;

- упорядочение институциональных модификаций и правовых ограничений функционирования воспроизводственных контуров хозяйственной системы России;

- регулирование тарифов на грузоперевозки и электроэнергию;

- использование бюджетного механизма для наращивания государственных инвестиций в инфраструктуру, фундаментальную науку и развитие базовых технологий, подчинив эти составляющие необходимости создания высокоэффективных вертикальноинтегрированных структур при обеспечении такого уровня диверсификации экономики, который бы создавал и поддерживал необходимую конкуренцию;

- необходимо проектирование масштаба и форм конкуренции как равнозначной задачи структурной политики.

И последнее, что необходимо донести до правительства – одними финансовыми манипуляциями преодолеть финансово-экономический кризис невозможно, можно лишь сократить его проявление, не решив задач хозяйственного развития, практикуя стратегию «обедняющего», можно сказать «ухудшающего» экономического роста.