Госкомпании вытесняют частный бизнес. Почему в России фиксируют рекордное число банкротств и что это говорит о кризисе

Александр Шустов, генеральный директор МФО «Мани Фанни»: Полагаю, что рост числа банкротств предприятий связан с несколькими причинами. В числе первых можно назвать тот факт, что механизм банкротства уже стал достаточно обкатанным на законодательном уровне и сегодня вместо неких серых схем ликвидации предприятий используется именно он, поэтому создается впечатление, что число банкротств растет. На самом деле просто процедура стала доступной и понятной. Во-вторых, говорить об окончании кризиса и начале экономического роста действительно преждевременно. В экономике растет доля госкомпаний, и они совершенно закономерно вытесняют с рынка частные компании, которые вынуждены банкротиться. Это хорошо видно на примере банковского сектора, где госбанки начинают доминировать и в ходе санации получают клиентов, офисы и другие ресурсы коммерческих банков. По нашим оценкам, государство в экономике занимает сейчас до 70%, и эта доля растет. Также нужно обратить внимание на динамику банкротств физлиц, которые, по данным Национального Центра Банкротств, помолодели на 15 лет: раньше среднему банкроту было 37 лет, а сейчас — 22 года. Это красноречиво говорит о том, что благосостояние граждан не растет, поэтому нельзя говорить и об экономическом росте. Еще один важный момент: господдержка в виде субсидий не спасает предприятия, это видно на примере строительной отрасли и нескольких лет субсидирования ипотечной ставки. Поэтому лучшей поддержкой малого и среднего бизнеса, да и более крупных предприятий, была бы либерализация законодательства в этой сфере, налоговые льготы. А также сокращение доли государства в экономике, потому что госпредприятия и коммерческие предприятия всегда находятся в неравных условиях, и первые всегда вытесняют вторых с рынка за счет административного ресурса.

Алексей Коренев, аналитик ГК «ФИНАМ»: Несовпадение динамики банкротств с победными реляциями Министра экономики имеют под собой несколько оснований и, как водится, среди них есть как субъективные, так и объективные. Начнем с того, что молодой министр, конечно, не хотел бы отметиться неприглядными отчетами и некрасивыми цифрами на фоне того, что руководство страны-то как раз рапортует о «все новых достижениях» (в частности – вот совсем свежие прогнозы премьер-министра предрекают в следующем году рост ВВП как минимум на 2%, хотя, на наш взгляд, для такого оптимизма нет даже теоретических оснований. Ну, разве что нефть поднимется опять выше 100 долларов за баррель). Во-вторых, банкротство – вещь крайне инертная. Причины, приведшие предприятие к банкротству, предшествуют последнему за очень долго время. Они накапливаются, возникают структурные проблемы, не позволяющие выйти из ситуации, сохранив бизнес, как правило, фирма долгое время «борется за жизнь» и лишь затем признается, что проиграла. Временной лаг тут может быть от года до нескольких лет. Сюда же стоить добавить и весьма длительную процедуру юридического оформления банкротства и официального признания оного. Так что иногда между проблемами на том или ином предприятии и фактическим банкротством проходит столько времени, сколько летит до нас свет от ближайшей звезды (фигурально, конечно). Так что мы не видим тут определенного злого умысла, направленного на искажение статистики. Руководитель МЭР докладывает нам о рекордно низких темпах инфляции, снижении ключевой ставки, некоторого (хотя и весьма умеренного) роста ВВП – и эти данные правдивые и объективные, а до нас только докатывается волна банкротств предприятий, которые начали испытывать фактические проблемы еще пару-тройку лет. Однако надо понимать, что эти банкротства уже оказывают негативное воздействие на рынок труда и покупательский спрос населения. И будут продолжать оказывать в дальнейшем. Так, скажем, нам видится, что рекордное снижение темпов инфляции вызвано не столько позитивными изменениями в экономике, сколько ухудшением ситуации с безработицей и снижением располагаемых денежных доходов потребителей. А это чревато выходом на следующий дезинфляционный виток, что вызовет снижение темпов прироста экономики в следующем году.

Причин увеличения количества банкротств несколько. Но если рассматривать глобальную – это структурные перекосы в экономике, зависимость последней от экспорта энергоресурсов, низкая конкурентоспособность товаров как на внешнем, так и на внутреннем рынке. Сюда же стоит добавить зачастую низкий уровень корпоративного и бизнес- управления. При высоких ценах на нефть и достаточно больших уровнях инфляции можно было «запрятать» в высокие экспортные цены и быстро растущие внутренние потребительские цены недочеты в управлении предприятиями и даже целыми отраслями. Падение цен на нефть и снижение темпов инфляции до уровней, когда умелое управление операционными издержками становится принципиально важным, привело к тому, что многие предприятия столкнулись с проблемами, которые решить уже не смогли. Еще одной характерной особенностью последних лет является укрупнение бизнеса. Все мы видим, как с рынка уходит огромное количество малых и средних предприятий. А многие крупные поглощаются еще более мощными федеральными игроками или разоряются. Только за последнее время с рынка ушли несколько авиакомпаний, большое количество региональных ритейлеров и девелоперов. Рынок электроники и бытовой техники фактически остался поделен между двумя крупными игроками – «М.Видео» и «Эльдорадо». Рынок продуктового ритейла – между тремя: «Х5 Retail Group», «Магнит» и «Лента». Один из крупнейших сибирских холдингов «Холидей» недавно был продан «Магниту» и «Ленте». Нечто похожее наблюдается и в сельском хозяйстве. При этом надо понимать, что чрезмерное укрупнение нескольких игроков и вымывание с рынка мелких чаще всего является признаком нездоровой экономики. Все устойчивые и динамично развивающиеся экономики мира имеют в своей основе малый и средний бизнес, доля в национальном ВВП которого, как правило, находится на уровне 50% и выше.

Безусловно, меры поддержки малого и среднего бизнеса со стороны государства должны являться основными факторами роста. Особенно в условиях, когда гарантий роста цен на углеводороды нет и не исключена возможность, что котировки нефти снова пойдут вниз. В этой ситуации только структурное оздоровление экономики и максимальное благоприятствование малому и среднему бизнесу, создание для последних особой среды, включающей не просто словесные интервенции с трибун, но и юридическую и правовую защиту капитала и частной собственности, упрощенные процедуры открытия бизнеса, льготное кредитование, введение «налоговых каникул» для вновь открывающихся фирм, поощрение фермерства и т.д., способно создать действительно плодородную почву, что сделает экономику страны устойчивой не только к объективным внешним и внутренним экономическим факторам, но и целенаправленным воздействиям в виде санкций или заградительных пошлин со стороны стран Запада.

Наталья Мильчакова, замдиректора-аналитического департамента «Альпари»: Рост количества банкротств и динамика ВВП не обязательно связаны. Например, если растет число банкротств среди фирм-однодневок, то эта ситуация не должна повлиять на ВВП. Такие фирмы изначально создавались фактически не для целей производства товаров или услуг, а для реализации сомнительных схем. Поэтому уменьшение количества «серых» фирм способно только оздоровить экономику. Есть и предприятия, которые уходят с рынка из-за стечения трех обстоятельств – экономический кризис и его последствия, сильная конкуренция на рынке и закредитованность компаний. Именно этими обстоятельствами можно объяснить прекращение деятельности таких крупных торговых сетей как «Седьмой континент» или уход с рынка широко известного в России и за рубежом телеканала Life! Закрылся также ряд достаточно крупных московских сетей, торгующих непродовольственными товарами. Кризисные явления пока еще проявляются в том, что реальные доходы населения пока не восстановились на докризисном уровне, значит, люди пока еще сохраняют для себя режим экономии, а потребительский спрос восстанавливается медленно. В таких условиях очень важно бороться за потребителей, снижая цены. Если этого не происходит, то отток покупателей приводит к снижению выручки и прибыли, а если при этом компания или торговая сеть закредитована, то у нее могут возникнуть проблемы с обслуживанием долга, и это уже первый шаг к банкротству.

Денежно-кредитная политика в России является умеренно жесткой, но она направлена как раз на поддержку производства, для этой цели Центробанк снижает ключевую ставку. Однако с помощью одной монетарной политики все проблемы реального сектора экономики не решить. Кредиты легче получить крупным государственным предприятиям и тем предприятиям, которые обладают большим объемом основных фондов на балансе и могут предложить это имущество в качестве залогов. А небольшим предприятиям, особенно сектора услуг, получить кредиты не так просто. У некоторых предприятий на балансе может быть нулевая статья «Займы и кредиты», но зато огромные объемы кредиторской задолженности поставщикам и бюджету. Если предприятие не располагает объемом собственных средств для погашения кредиторской задолженности, вероятность его банкротства возрастает.

Государственная «Стратегия развития малого и среднего бизнеса» предполагает увеличение доли малого и среднего бизнеса в ВВП с 20% до 40%. Также в «Стратегии» предполагается, что к 2030 году до 35% населения РФ будет занято в малом и среднем бизнесе. Таким образом, государство демонстрирует явный интерес к тому, чтобы в России развивался малый и средний бизнес, чтобы его роль в экономике страны выросла. Но это будет возможно при условии налоговых льгот и доступных кредитов. Иных форм предоставления финансирования предприятий, в том числе малого и среднего бизнеса, много – проектное финансирование, «мезонинное» финансирование, и даже помощь предприятиям средней капитализации в выводе акций на IPO.

Дмитрий Лукашов, аналитик IFC Markets: Я пока не наблюдаю особых расхождений между большим количеством банкротств российских компаний и данными о росте ВВП. Позитивные тенденции в российской экономике начали проявляться лишь в августе. Возможно, что в 4-м квартале текущего года банкротств будет меньше.

Следует отметить, что в январе – августе текущего года сальдированный финансовый результат (прибыль минус убыток) организаций (без субъектов малого предпринимательства, банков, страховых организаций и государственных (муниципальных) учреждений) составил +6,4 трлн руб. и оказался на 9,5% меньше, чем в соответствующем периоде 2016 года. Очевидно, что сокращение данного показателя способствовало банкротствам некоторых российских компаний. При этом я бы не стал обвинять ЦБ РФ. Наоборот, он сократил ключевую ставку. Теперь российские банки должны обеспечить бизнес дешевыми кредитами. Я полагаю, что дальнейшее снижение ставок может способствовать росту объемов кредитования бизнеса, что, в свою очередь, будет поддерживать и экономический рост.

Я полагаю, что государству имеет смысл всячески стимулировать кредитование бизнеса, а также поддерживать наиболее эффективные отрасли и проекты посредством различных фондов и институтов развития.

Кирилл Яковенко, аналитик «Алор Брокер»: На мой взгляд, говорить о вине Центрального банка или правительства в том, что участники экономической деятельности массово банкротятся не стоит. В данной ситуации стоит отметить, что в целом мы говорим о негативном влиянии целого ряда факторов. Первый фактор – это негативное влияние долговой нагрузки на бизнес, львиная доля которой была сформирована до начала полномасштабного кризиса. Ситуация, к сожалению, весьма прозаична. До начала спада в экономике реальный сектор экономики активно наращивал обязательства перед кредиторами, ориентируясь на достаточно высокие темпы роста экономики и потребления. Сформированные долги перед коммерческими банками и инвесторами, при этом существенная часть долгов была и остается в валюте. С наступлением кризиса, ростом ставок и доходности по займам, а также с девальвацией рубля обслуживание ранее полученных займов для бизнеса стало существенной проблемой, поскольку исполнение обязательств перед кредиторами требовало привлечения все новых займов, но уже значительно более дорогих. Эффект снежного кома привел к тому, что объем долговых обязательств для бизнеса стал просто неподъемным, отсюда и рост исковых заявлений о банкротстве со стороны кредитов, а также со стороны самих участников экономической деятельности, предприятий и субъектов МСБ.

Стоит ли винить правительство в отсутствии эффективных мер поддержки бизнеса, оказавшегося в долговой яме? На мой взгляд, нет. По факту, единственный эффективный в «мирное» время механизм поддержки в такой ситуации – это субсидированные. Но проблема заключается в том, что средств на поддержку всех в ней нуждающихся в бюджете нет и быть не может, с учетом того, что в результате падения стоимости экспортируемых энергоресурсов, главной задачей правительства при формировании бюджета стал поиск расходных статей, которые можно было бы урезать с минимальными негативными последствиями. Центральный банк можно было бы обвинить во взвинчивании процентных ставок по кредитам для бизнеса в результате поднятия уровня ключевой ставки, но на тот момент, в IV квартале 2014 года, это был единственный эффективный способ остановить стремительный обвал рубля.

На мой взгляд, несмотря на рост числа банкротств, ничего катастрофического в этой связи в экономике не произойдет. По факту действительно стрессовые для экономики периоды открывают возможности для обострения конкурентной борьбы, оптимизации структуры бизнес-моделей и повышения их эффективности. Если хотите, это можно назвать закалкой для экономики, уроком, из которого необходимо делать выводы во избежание ранее допущенных ошибок, а не искать виноватых.

Сергей Звенигородский, начальник отдела розничных продаж УК «СОЛИД Менеджмент»: Банкротятся, в основном, предприятия малого бизнеса, чей вклад в ВВП в районе статистической погрешности, поэтому говорить о противоречии не стоит. Кроме того, прирост банкротств в строительной отрасли зависит и от сезонности в их деятельности, поскольку многие компании закрывают свои юридические лица и открывают новые. Финансовая политика ЦБ также влияет на волну банкротств реального бизнеса, поскольку снижение ставки до размера двукратной ставки инфляции не позволяет кредитовать самый уязвимый сектор бизнеса по приемлемым для него ставкам. Запас прочности в реальном секторе все ниже, ведь кризис длится не один год, поэтому выживают самые эффективные и «приближенные» компании. Кредитование может быть той самой необходимой подпиткой, но у небольших предприятий не хватает активов для обеспечения долга, а банки не готовы одалживать – так, как они это делают с потребительскими кредитами. Кроме того, культура ведения бизнеса и смена юридических лиц-«однодневок» являются дополнительным риском и кредитные организации вынуждены собирать целые досье на заемщиков с премиями за риск и откровенно невыгодными условиями. Обе стороны боятся довериться и страх не снимается государством и его аппаратом контролеров, надзорных и регулирующих органов до того уровня, что будет комфортным всем заинтересованным лицам. Это не значит, что нужно отпустить бизнес в «свободное плавание» или зарегулировать его, а требуется соблюдать всем законы и правила, не менять их постоянно, в свете новых обстоятельств (для улучшения, конечно), а также ограничить пыл структур госорганов, которые занимаются оправданием своего функционала и ежеквартально меняют по всем направлениям документарные формы. Общее улучшение ситуации с взаимодействием бизнеса и государства не может стать устойчивым, пока не будет обеспечена условная статичность рамок ведения бизнеса, как юридически, экономически и документарно, так и в вопросах общих правил между участниками рынка.

Дмитрий Журавлев, директор Института региональных проблем: Сами по себе банкротства – это естественный механизм отсеивания неэффективных экономических субъектов в условиях рыночный экономики. Так что здесь внимание привлекает не факт банкротств, а их динамика – рост. Рост банкротств показывает, что условия для ведения бизнеса в России не стали легче (комфортнее). И это само по себе признак кризиса. Конечно, это не совсем тот кризис, о котором мы говорили до этого, но это все равно кризис. Мы преодолеваем классический кризис, вызванный целым рядом экономических и политических факторов, но делаем мы это за счет людей, за счет снижения их уровня жизни, а это, в свою очередь, бьет по бизнесу и не только мелкому и среднему, но и крупному. Экспортная экономика растет, (уровень жизни иностранных граждан от нас не зависит), а экономика, ориентированная на внутреннего потребителя, испытывает трудности и, судя по числу банкротств, пик этих трудностей еще не пройден. Так и получается рост ВВП и рост банкротств одновременно.

Банкротства – это отсутствие денег, необходимых на погашение обязательств. Поэтому, хотя причины банкротств, на наш взгляд, лежат в обеднении населения и падении спроса, но жесткая монетарная политика – удорожание денег, ухудшает ситуацию, превращает тяжелую болезнь в смертельную. При дешевых деньгах кредиты позволяют избежать банкротства, при дорогих – они его ускоряют. Так что Центробанк у нас могильщик капитализма.

Необходимо дать денег, но не столько бизнесу, сколько населению. Если давать деньги бизнесу или преимущественно бизнесу, то действительно есть опасность, что мы поддержим общественными деньгами неэффективный бизнес. Более того, в сегодняшних некомфортных условиях есть опасность, что полученные бизнесом деньги пойдут не на бизнес, который в этих условиях все равно не удастся сохранить, а на финансовые спекуляции, которые безопаснее и прибыльнее, что в свою очередь запустит новый виток инфляции. Именно страхом этой возможной инфляции оправдывает ЦБ свою чрезмерно жесткую политику. Если же давать деньги гражданам, то финансовых спекуляций точно не будет. В сегодняшних условиях гражданин пойдет покупать не доллары, а штаны. И поскольку он будет голосовать своими деньгами, не за компании, а за товары, ища дешевые и качественные, то и деньги пойдут тем компаниям, которые эти дешевые и качественные товары смогут произвести. Так что поддержки неэффективного бизнеса тоже можно будет избежать.

Правда, надеяться на это не приходится. Так как у начальников идеология прямо противоположная. Для них в экономике существуют только богатые. Это архаичная идеология XIX века. В XX западная экономика ориентирована на рядового потребителя, но наши начальники этот момент похоже проспали.