Это неловкое чувство брезгливости

«Вызывающий брезгливость» – с этих слов, сказанных премьер-министром Франции Жаном-Марком Эро в адрес Жерара Депардье, месяц назад разгорелся громкий скандал. Высказывание привело Депардье в бешенство и, по словам французского политика Даниэля Кон-Бендита, сделало из него «законченного кретина».

Сначала актер вызвал всеобщее недовольство, отказавшись платить высокий подоходный налог во Франции, а после назвал Россию «великой демократией». Но скептики засомневались в искренности – с приобретением российского гражданства Депардье автоматически не стал налоговым резидентом России. Согласно международному праву первоочередным критерием для выплаты налогов является место постоянного проживания, а уже после этого наличие того или иного гражданства.

Незадолго до выдачи российского паспорта новоиспеченному гражданину, последний был замечен с гастролью в Чеченской Республике, где умудрился спеть осанну чеченскому авторитаризму. «Надо быть сумасшедшим или совершенно пьяным, чтобы назвать Россию страной великой демократии», – прокомментировал позже слова Депардье о России Даниэль Кон-Бендит, лидер французской партии зеленых.

И хотя Депардье в отличие от человеческих качеств автократов хуже разбирается в типах политического устройства, пространство и время не устают шутить с ним злые шутки. Внезапно его заносит в Мордовию, в одной из исправительных колоний которой сидит Наталья Толоконникова, участница скандально известной панк-группы Pussy Riot. Узнав об этом совпадении, во Франции предлагают справедливый обмен – современных художников передать французам, взамен забрав миллионера Депардье; ведь российская модель капитализма словно бы создана для комфортного проживания сверхбогатых – замечают комментаторы. Большинство состоятельных россиян регистрируют движимое и недвижимое имущество за рубежом, например, в Великобритании. Подтверждая это, Депардье напишет в своем Твиттере: «Еще раз спасибо за все, Владимир».

Во вторник известный актер не явится в суд по делу о вождении в нетрезвом виде, а к вечеру профсоюз французских журналистов (SNJ-CGT) направит ему письмо с просьбой спросить у своего друга Владимира Путина о том, на какой стадии пребывают расследования убийств российских журналистов и почему телевидение зависит от воли президента.

Конечно, наименее вероятно превращение Депардье в адвоката российского режима или гаранта его существования. Сомнение в этом подтверждает его бывшая супруга Элизабет. «Он так поступил, потому что его недостаточно любили и мало обращали на него внимание, – говорит она в интервью радиостанции RTL. – А когда у него появляется чувство, что он отвержен, он идет на провокации».

Провокатор Депардье родился тремя годами позже создания системы социального страхования, которая была принята в послевоенной Франции в 1945 году. С 14 лет любимец публики трудился в типографии – сначала печатником, затем наладчиком оборудования. В открытом письме Жан-Марку Эро он подчеркивает, что всегда платил налоги, кто бы не находился у власти.

Читателям, не знакомым с особенностями французской экономики и социального обеспечения, трудно уловить истинный смысл сказанного Депардье. В свое оправдание актер намекнул, что никогда не зависел от государства в части получения пособия по безработице (6 миллионов трудоспособных граждан Франции на данный момент получают пособия, составляющие 57% от их прежнего заработка) и предпочитал помощи государства тяжелый труд.

Правда, какая тут взаимосвязь с 75-процентным налогом на сверхдоходы, который был признан неконституционным, но в случае принятия распространялся бы на сумму заработка свыше одного миллиона евро в год? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к цифрам: Франция тратит 30% своего ВВП (400 миллиардов евро) на социальное страхование. Беспрецедентная политика способствует неукротимому росту государственного долга, а количество граждан, «сидящих» на пособии, ежегодно увеличивается. Президент Франсуа Олланд заинтересован в сохранении социализма в отдельно взятой стране и решил, что богатые люди проявят еще большую солидарность с безработными и нуждающимися. Неслучайно Депардье отмечает свое согласие с прежними правилами.

Если проследить внутреннюю логику идеи поднятия налогов до 75%, которые пойдут на благополучие общества, то первым делом возникает противоречие с самой капиталистической системой, стимулирующей отдельных людей к беспредельному обогащению. Безусловно, Депардье открыто отказался быть абсолютным донором для общества и финансировать безработицу, образование и здравоохранение. Правда, только таким образом он мог остаться капиталистическим эгоистом и продолжать зарабатывать свыше миллиона в год. Почему же у некоторых такой поступок вызывает брезгливость?

Вероятно, потому что страсть к богатству, люксовый фетишизм и dolce vita воспринимаются нами как социальное извращение. И, тем не менее, это извращение помещено внутрь самой капиталистической системы. Немецкий философ Петер Слотердайк говорит в древнегреческих понятиях эроса и тюмоса о влечении к собирательству и влечении к славе через одаривание. По мысли философа, эрос принципиально эгоистичен, а тюмос позволял когда-то меценатам гордиться своей щедростью.

Поэтому вопрос к Депардье может быть более общим: хотели бы сегодня богатые, нажившие свои состояния на эгоистической логике капитализма, которая подразумевает в том или ином роде эксплуатацию, участвовать в благосостоянии общества? В России никто из участников приватизации 90-х не хотел бы этого, что определяет этику состоятельных россиян, построенную на отсутствии долга перед обществом. Но и Депардье из тщеславия приходится напоминать, что он исправно платил свой долг Франции, несмотря на анонимность налогообложения. «Я всегда честно оплачивал мои счета и отдавал имевшиеся долги», – добавляет он.

Никогда еще любовь к своей стране не стояла так близко с налогами, как в открытом письме Депардье. Оправдание его финансового космополитизма находится в том, что настоящий долг перед родиной он отдает в качестве фильмов, насыщая культуру. Даже если мы не разделяем позицию Депардье, нужно признать – Франция при социалисте Олланде переживает очередной спазм национального государства. Потому что – разве свободное движение капитала, конкуренция на уровне государств за капиталы, инвестиции и налоги не являются основами глобального капитализма?

Понятно одно: система социального страхования из эпохи национального государства в эру глобализации может действовать исключительно разорительно. Левое правительство решило давить на солидарность, руководствуясь капиталистическими методами и государственной машиной. Депардье стал первым, кто не повиновался одной из функций государства – принуждению, и показал прелесть глобального мира для богатых и его ужасающие последствия для 26 миллионов безработных по всей Европе, так как именно обычные налогоплательщики поддержали сверхбогатых в кризис 2008 года, который был спровоцирован их эгоизмом и жаждой преумножения богатства.

Поэтому случай Депардье можно назвать проявления одновременно и политической, и экономической брезгливости со стороны общества. И если либеральные позиции политической критики очерчены довольно четко, то с налоговой политикой многое не прояснено.

По всей видимости, урок Франции для остального мира в том, что нужно менять не налоговую политику, тем более не насильственно, а экономическую этику государственного принуждения. Щедрость богатых людей должна подкрепляться их прославлением. Но не в последнюю очередь благополучие общества находится в руках самого общества. Армии граждан на пособии, откровенно не желающих работать, не хватит никакой щедрости со стороны таких, как Депардье, даже в России.