Обсудить и бездействовать. Почему Путину ближе реформы Кудрина, а не Столыпинского клуба

Определить диагноз

Министры российского правительства привычны к долгому ожиданию первого лица. Прождать в приемной с докладом несколько часов – обычная практика. Президент же наблюдает за чиновниками по видеосвязи: видит скуку, томление и попытки занять себя играми в мобильном телефоне. Повседневную реальность «путинского двора» в 2014 году описывал журнал Newsweek, но обозначенная схема работы российской власти, где конечное решение всегда зависит от одного человека, а остальным приходится бесконечно ждать – идеально ложится на то, как выглядят усилия заинтересованных теоретиков и практиков выработать сколько-нибудь внятную экономическую политику для России.

Больше десятилетия правительство довольствовалось нефтяными сверхдоходами, увеличивало расходы бюджета, вливало средства в «национальные проекты» и стерилизовало часть поступлений в резервных фондах. Растущие поступления от экспорта углеводородов помогали выстраивать потребительскую модель экономики: росли доходы, росли тарифы, но прежде всего росла нефть. После кризиса 2008 года, когда на поддержку банковского сектора была брошена существенная часть резервов, снова настало тихое и комфортное нефтяное благополучие. Однако к 2013 году рост экономики совсем выдохся, структурные ограничения стали непреодолимыми. В 2014 году к ним добавилось ухудшение внешнеторговой конъюнктуры – головокружительное падение нефтяных цен, а в 2016-м, когда стало окончательно понятно, что нефть на этот раз не спасет, многие пришли к разумному выводу: дальше так нельзя.

В приемную Путина начали напрашиваться с программами экономических реформ. Пока сохранялась вера в то, что нефть отскочит, и снова будет стоить 80-100 долларов, у хождений бояр к царю никакого смысла не было. Однако к весне 2016 года стало понятно: хороших вариантов у власти почти не осталось. Тогда президент пригласил своего друга и бывшего министра финансов Алексея Кудрина возглавить Центр стратегических разработок (ЦСР) и подготовить план реформ на период после 2018 года. Оппоненты «макроэкономического» подхода Кудрина из Столыпинского клуба «Деловой России» разработали собственный перечень предложений, который взялся продвигать бизнес-омбудсмен Борис Титов, вставший во главе правой «Партии роста». Не отстает и правительство – Минэкономразвития, оправдывая свое название, расписало собственное видение того, как и за счет чего российская экономика может вернуться к росту. Наконец, под руководством министра открытого правительства Михаила Абызова уже на протяжении некоторого времени готовится «Стратегия-2030».

Чтобы объединить работу, консолидировать спорящие друг с другом лагеря и на выходе получить «общую позицию», Путин поручил создать рабочую группу Экономического совета при президенте, которая носит говорящее название: «Приоритеты структурных реформ и экономического роста». Правда, руководить группой президент назначил близкого ему Кудрина, чем, безусловно, несколько ослабил позиции его оппонентов. На первом заседании Совета, которое пройдет 25 мая, президенту представят итоги «мозгового штурма». Но судьбоносных, да и каких-либо других, решений принимать не предполагается, предупредил пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков. Путин снова будет наблюдать за подчиненными, но на этот раз не по видеосвязи, а вживую.

Не остаться на дне

Президенту зачитают три доклада – глава ЦСР Алексей Кудрин, министр экономического развития Алексей Улюкаев и бизнес-омбудсмен Борис Титов. И хотя Кудрин заявил, что задача предстоящего Совета «определить диагноз» российской экономики, с причинами все более-менее ясно: страна больше не может полагаться на деловые циклы в международной экономике и зависеть от конъюнктуры на сырьевых рынках. По-другому же развиваться экономике мешают: низкое качество государственного управления, несовершенная судебно-правовая система, негативные моменты работы правоохранительных и контрольных органов, дефицит трудовых кадров, а также инвестиций в основные фонды и т.д. В совокупности перечисленные факторы приводят к возникновению серьезных структурных ограничений. Пока проблемы заливались деньгами, рассуждать о них было непопулярно. Теперь же архитекторы новой экономической модели признали все очевидные слабости Российского государства и расскажут о них президенту.

Кудрин также изложит свою точку зрения, которая в сжатом изложении сводится к следующему: приоритетом правительства должна быть макроэкономическая стабильность, в частности низкая инфляция. Дефицит бюджета необходимо снизить до 1% ВВП, чтобы скорректировать расходы на фоне падения цен на нефть и санкций. В экономику требуется привлечь 4,5 млн человек и 40 трлн руб. инвестиций. Тогда Россия может достигнуть роста экономики на 4% ВВП в год, но после 2018 года. При этом Кудрин утверждает: если удастся добиться таких темпов, то урезать бюджетные расходы на 10% или подгонять инфляцию на 1% для сокращения их в реальном выражении не понадобится.

Логика Кудрина проста: макроэкономическая стабильность снижает риски для инвестиций. Так, например, российские компании хранят на счетах 12 трлн руб. – годовой объем инвестиций, но они не идут в экономику из-за высоких инфляционных ожиданий и общей неопределенности. Однако если экономические агенты будут уверены в низкой инфляции, они конвертируют свои сбережения в инвестиции. Именно поэтому Кудрин большой противник стимулирования экономики государственными средствами – на эти цели он допускает траты не более 100-200 млрд руб. в год. Очевидный минус его программы – необходимость ждать как минимум два года, урезать расходы бюджета и провести пенсионную реформу, повысив возраст выхода на пенсию до 63-65 лет для мужчин и женщин.

Не желают оттягивать с перезапуском экономического роста представители Столыпинского клуба – оппоненты Кудрина, правительства и Центробанка, подходы которых во много созвучны. Титов и его соратники призывают провести «количественное смягчение» – обязать Центробанк предоставлять дешевые кредиты промышленным предприятиям за счет эмиссии. По замыслу столыпинцев, ЦБ будет производить эмиссию рублей, передавать средства в коммерческие банки, а они займутся их выдачей целевым проектам по заниженной ставке. «Связное кредитование» на 7,5 трлн руб. за пять лет должно вывести Россию в промышленные лидеры, считают поборники идей Титова и компании.

Однако нечто подобное в современной истории Россия уже проходила: после назначения главой ЦБ Виктора Геращенко в начале 90-х «красные директора» со своими карманными банками получили большую выгоду от запуска печатного станка. Нагрели на этом руки и валютные спекулянты, каждый день ронявшие рубль, причем некоторые из них выросли до олигархов, а вконец обнищавшее население получило гиперинфляцию и расцвет финансовых пирамид. Чтобы не допустить валютных спекуляций, Титов предлагает ввести валютный контроль и, по сути, отказаться от свободно конвертируемого рубля. Но то же самое было и при Геращенко, и нисколько не спасло положение.

Тем не менее, «Экономика роста» пугает не только тем, что работа печатного станка повысит инфляционные ожидания и об инвестициях придется забыть. В отсутствие надежных институтов накачивать деньгами экономику бесполезно – ничего хорошего не выйдет. Так уже случилось с приватизацией 90-х, когда «игра» пошла без правил и само государство чуть не приватизировали заинтересованные олигархи. Образно выражаясь, в России нет рельсов, чтобы поезд шел с высокой скоростью, но Титов настаивает: вы его запустите, рельсы по ходу каким-то образом возникнут под колесами несущегося на всех парах локомотива. Авторы «Экономики роста» убеждены, что «целевая эмиссия» должна поднять инвестиции с 18 до 30% ВВП. При этом Титов откровенно признается, что часть «утонет в коррупционном болоте». И, конечно, для эффективной работы по плану Столыпинского клуба нужно будет создать центр управления реформами «Администрация роста» – еще одну версия альтернативного правительства.

По словам Кудрина, в рабочей группе Экономического совета «много копий было сломано», но идею экономической эмиссии эксперты не поддержали – краткосрочный рост и накачка деньгами экономики, опережающая институциональные реформы, не понравились большинству. Однако «столыпинское» меньшинство знает, кого в этом винить – «вашингтонский консенсус». Ведь время уходит, Россия все больше отстает от других стран, ее темпы роста существенно ниже роста мировой экономики – 3% в год, а государственная экономическая политика, не успев зародиться, снова сводится к сбалансированному бюджету.

Вряд ли «Столыпинскому клубу» сочувствуют в Минэкономразвития, глава которого, Алексей  Улюкаев, представит общую точку зрения экономического блока правительства и Центробанка. Как писал «Коммерсант», программа ведомства напоминает политику Советского Союза, который проводил ударную индустриализацию за счет низкого уровня потребления граждан, что не раз оборачивалось голодом и дефицитом товаров первой необходимости. Общий смысл ее можно сформулировать так: путем временного ограничения потребления, которое будет находиться в стагнации – для этого государству нужно всего лишь отказаться от роста зарплат в госсекторе и индексации пенсий – стимулировать инвестиции российских компаний из корпоративных прибылей и добиться 5-процентного роста ВВП в год. При выполнении первого условия поддерживать Минэкономразвития считает правильным не предприятия, а экспорт. Если же положиться на рост нефтяных цен, то максимальный рост экономики не превысит 2% ВВП. Более реалистичная перспектива – около ноля. То есть российская экономика останется на дне.

Лебедь, рак и щука

Спор о новой модели экономики вышел таким, что в ситуации «воз и ныне там» будут винить в первую очередь не власть, а экспертов, которые не смогли договориться между собой. Главное, что нужно знать про заседание Экономического совета 25 мая, уже сказано – никаких решений принято не будет. Точки зрения будут «приняты во внимание теми, кто несет ответственность за экономическое развитие нашей страны», сказал пресс-секретарь президента Песков. Кого конкретно понимать под этой формулировкой ясно – конечно же, правительство, которое в экономический кризис собирает все шишки.

В свою очередь, Кудрин возглавил рабочую группу Совета, чтобы работать с оппонентами, но пока идет своим курсом и заручается поддержкой большинства экспертов. Предложения, составленные по итогам «мозгового штурма о динамике ВВП», ближе к его программе действий и могут быть названы «общей позицией» лишь в части институциональных преобразований, но не методов стимулирования экономического роста. По всей видимости, подход Кудрина ближе всего власти, поскольку позволяют обойтись без особых потрясений и резких действий. Несмотря на заявления Кудрина, что без экономических реформ Россия погрузится в многолетнюю стагнацию и отстанет от других стран, в том числе ближайших соседей, которые переориентируются на другие рынки, после доклада Путину он потратит почти год на то, чтобы согласовать свою программу со «Стратегией-2030».

Складывается впечатление, что для Путина важнее занять экономистов написанием программ, чтобы они спорили, тратили свою энергию на теоретические упражнения, но всегда помнили, как Кудрин, что их мандат позволяет им только советовать направление экономической политики, но не определять ее. Власть по-прежнему никуда не спешит: программа будет принята к лету 2017 года, а запускать реформы, как и говорилось ранее, Кремль намерен только после выборов 2018 года и не исключено, что по необходимости. Так что: «Вы держитесь, здоровья вам, хорошего настроения», – как сказал премьер Дмитрий Медведев пенсионерам Крыма, признавшись, что денег на индексацию пенсий у правительства нет.