Экономические формации и теории общественного развития

Основными движущими силами экономического развития являются жадность и эгоизм. Менялись формации, менялись «хозяева» этих формаций. Экономическая теория была востребована и, как могла, обслуживала интересы «хозяев» экономик. Это «обслуживание» проходило и проходит с переменным успехом: в настоящее время наблюдается этап теоретической несостоятельности. Многочисленные кризисы и повсеместное общественное напряжение – тому подтверждение. В обществе отсутствуют понимание, кому служить, и четкое представление о направлениях и сроках процесса ротации «хозяев» экономик.

Особенностью современного участка теоретической траектории общественного развития является то, что многие экономические категории меняют направление развития и/или место пребывания на противоположное. Прежде всего, это касается инициативы, то есть власти. Она переходит от «феодала» («батюшки-президента») через предпринимателя к бывшему наемному работнику. Под властью здесь понимается возможность распоряжаться чужим трудом на безвозмездной основе.

В чистом виде власть максимальна в коммунальной, общинной и рабской формациях. Там она имеет форму диктатуры, т.к. никем и ничем не ограничена. Можно сказать, что эта власть не является экономической категорией из-за отдаленности от экономических, материальных интересов. Вероятно, поэтому интерес к богатству в этих формациях минимален или даже является нулевым. Интерес к богатству максимален в капитальной экономике. Там же наблюдается нулевой интерес к власти, что обусловлено невозможностью ее реализации.

Экономическим аналогом власти является платежеспособная инициатива – возможность распоряжения чужим трудом исключительно на возмездной основе. Категории эти развиваются плавно, циклично, но находятся в противофазе, периодически полностью замещая друг друга. Полное отсутствие одной из этих категорий при максимальном значении другой наблюдается в общинной и капитальной формациях. Именно в этих точках максимального и минимального значения власть и платежеспособная инициатива плавно и дружно меняют свое вертикальное положение. В общинной экономике они поднимаются от потребителя к рабовладельцу, а в капитальной  – опускаются от предпринимателя к бывшим наемным работникам.

Тема данного варианта эволюционного развития общества относительно новая. Поэтому она сложна не только для разработки, но и для понимания, восприятия и практического применения. От родоначальников современной экономической теории и многочисленных интеллектуально и морально «бедных родственников» одинаково требуются смелость, гибкость и мастерство в количестве, достаточном для отказа от примитивного, прямолинейного и тупикового движения. Необходимо вернуться на спираль общественного развития.

В социальной экономике интерес к производству и потреблению примерно одинаков. Там хозяином является активный труженик, участвующий в нетоварном производстве и товарном потреблении. Жадность начинает уступать лидирующие позиции в рейтинге чувств и желаний лени, а эгоизм – прагматизму. С переходом к нетоварному потреблению хозяином уже коммунальной экономики становится потребитель. Производство его практически не интересует. Он озабочен лишь тем, как избавиться от необходимости самому организовывать свое потребление. Так лень и прагматизм деградируют сознание и приводят к бесхозяйственности общинной экономики.

Можно сказать, что до социальной экономики время актуальности формаций определялось развитием производства. Актуальность коммунальной и общинной экономик определяется уже успехами развития потребления. После этого начинается новый виток спирали общественного развития, характеризуемый постепенным возвратом интереса к рентабельности производства и богатству.

Могут ли эти взгляды помочь в понимании и решении современных проблем? Можно пассивно ждать, что покажет время. Более правильным представляется сознательное практическое участие в этом процессе. Многочисленные проблемы надо решать сообща и цивилизованно, без перегибов по скорости и направлениям.

Приход к центральной власти предпринимателей не означает смены феодальной формации на капитальную. Это только предпосылка для облегчения процесса эволюции общества в сторону капитализма. Без самоорганизации самоуправления нужны центральная власть и государство. А это – характерные признаки феодализма. Сроки вхождения в капитализм зависят от скорости процесса самоорганизации самоуправления. Только так рядовой предприниматель может стать хозяином экономики. Время формирования капитальной экономики может быть небольшим, но если продолжать попытки двигаться в тупиковом направлении, то оно может затянуться на неопределенный срок.

«Правильного» капитализма не было никогда и нигде. Везде существует сильная центральная власть, государство с гипертрофированными функциями, принудительная система налогообложения прибыли и заработной платы, а также ужасающих размеров финансовый сектор. Перечисленные факторы однозначно исключают возможность реального (по масштабам и значимости) существования самоуправления на принципах самоорганизации. В таких условиях рядовой предприниматель хозяином экономики быть не может. У экономик «развитых капиталистических стран» другие хозяева, значит, и формации там другие: что-то из уродливой смеси феодальных отношений «повышенной демократичности» с производством, весьма отдаленно напоминающим капиталистическое и социалистическое. Эти «мутанты» вынуждены продолжать свое однобокое развитие (развивается только производство, при этом общественное устройство фактически неизменно) в далеко не нормальных условиях. Наличие многочисленных кризисов говорит именно об этом: классические кризисы перепроизводства начались с появлением «псевдокапитализма» – скорее, это «кризисы недопотребления», в основе которых лежит неправильное общественное устройство. На пути нормального эволюционного развития кризисов вообще быть не должно.

В результате этого «уродливого» развития, происходящего через перераспределение прибавочной стоимости в сторону повышения заработной платы, «не-хозяин» «не-капитальной» экономики (предприниматель) виртуально уступает свое место «не-хозяину» «не-социальной» экономики (бывшему наемному работнику). Можно сказать, что «развитые капиталистические страны» уже лишились возможности на данном витке спирали общественного развития увидеть у себя настоящий капитализм в чистом виде. Можно только посочувствовать им: капитализм – одна из наиболее привлекательных формаций. Именно здесь моральная сторона развития сознания достигает вершины: здесь нет места системному воровству и коррупции. У себя не украдешь, и платить за разрешение вопросов некому. Предпринимателю как настоящему «хозяину» настоящей капитальной экономики это постепенно становится выгодно и престижно заботиться о населении.

Если представить себе ситуацию, в которой удалось не помешать возникновению капитализма, то время пребывания общества в капитальной экономике будет, опять же, зависеть от производственных успехов. Масштабное и эффективное вложение капиталов, части прибылей, а потом – и части зарплат в производство приведет к перераспределению прибавочной стоимости в сторону увеличения зарплат за счет уменьшения прибылей. Платежеспособная инициатива перейдет от предпринимателя к бывшему наемному работнику. Пропорционально этому произойдет рост доли социальной экономики и уменьшение доли капитальной экономики. Эта техническая сторона вопроса доступна для прогнозирования во времени. Организационная же сторона гораздо хуже поддается прогнозированию: трудно прогнозировать предрассудки, заблуждения и суеверия.

Время пребывания общества в социальной экономике уже практически не зависит от производства. Активный труженик («хозяин» социальной экономики) озабочен прагматичным желанием избавиться от необходимости организовывать производство. Рекомендательное планирование производства плавно превращается в централизованное управление, а инициатива организации потребления переходит к потребителю. И потребитель становится «хозяином» уже коммунальной экономики. Можно сказать, что время существования социальной экономики в некоторой степени зависит от скорости деградации сознания: теряются навыки управления производством, а труд начинает восприниматься не как основа существования общества, а как своеобразная потребность (нечто вроде забавы), преимущественно ориентированная на свои, а не на общественные интересы. В свою очередь, скорость деградации сознания зависит от успехов в строительстве коммунизма, где она максимальна. Нет поводов сомневаться, что динамика прохождения обществом коммунальной и общинной экономик будет определяться степенью соответствия уровней взаимного развития (в данном случае – деградации) бытия и сознания.

Время пребывания в формациях следующих витков спирали общественного развития должно уменьшаться из-за отсутствия жесткой связи с уровнем развития производства и накоплением жизненного опыта. Прототипами формаций следующего витка спирали общественного развития можно считать рабскую экономику СССР и феодальную экономику современной России. На их примере видно, что уровень развития производства влияет на сроки эволюций этих формаций незначительно. Предположительно, «скитания» по формационным виткам прекратятся, когда горизонт планирования охватит, наконец, все формации предстоящего витка развития.

Переориентация со статических (сиюминутных, ближайших) интересов и целей на динамические (перспективные) интересы – благо для общества. Это позволит обществу самостоятельно и сознательно, без подсказки теории, определять дальнейшие пути своего развития. А теория лишится возможности однозначно и достоверно предсказывать общественное развитие. Это можно было делать, лишь эксплуатируя основной дефект мышления – ориентацию на освобождение исключительно от очередных проблем. Вероятно, теория снова будет востребована при случайном нарушении равномерности общественной жизни. Такими случайностями могут быть, например, рукотворные и природные катастрофы, возникновения «дочерних» внеземных цивилизаций, появление возможности или необходимости перехода в иные формы существования и т.д.