Для чего США воюют с «Газпромом»?

Южно-Киринское месторождение в планах «Газпрома»
7 августа США распространили действие антироссийских санкций на Южно-Киринское нефтегазовое месторождение в Охотском море. «Правительство США постановило, что экспорт, реэкспорт и передача внутри страны любых изделий, подлежащих экспортному регулированию, в адрес этого месторождения любым лицом без предварительного получения лицензии Бюро промышленности и безопасности [Минторга] чревато неприемлемым риском с точки зрения [нарушения] секторальных санкций против России», – говорится в правительственном вестнике Federal Register Министерства торговли США.

Явилось ли это сообщение неожиданностью для «Газпрома», сказать сложно. Сам «Газпром» это событие никак не прокомментировал и обещает дать его оценку лишь через два-три месяца.
Южно-Киринское месторождение — одно из крупнейших на российском шельфе. Его запасы составляют почти 640 млрд кубометров газа и 97 миллионов тонн конденсата, плюс крупнейшие запасы нефти — 464 миллионов тонн. Разрабатывается это месторождение ООО «Газпром добыча шельф Южно-Сахалинск», 100-процентной дочерней компанией ОАО «Газпром». 
Освоение Южно Киринского ГКМ является удачной альтернативой разработке Штокмановского месторождения, которую пришлось заморозить ввиду санкций, введенных в прошлом году ЕС и США против российских добывающих компаний – «Роснефти», «Транснефти» и «Газпром нефти». Во-первых, месторождение является значительным, во-вторых – расположено близко с наиболее перспективному рынку сбыта – Азиатско-Тихоокеанскому региону.
На сегодняшний день около 70% мировых объемов СПГ направляется в Азиатско Тихоокеанский регион и, по прогнозам экспертов, объемы будут только расти. Разумеется, присутствие на этом рынке представляет огромный интерес для любого поставщика СПГ. Об увеличении присутствия России на рынке СПГ заявлял и глава Минэнерго Александр Новак. Так на пресс-конференции по итогам заседания российско-испанской межправительственной комиссии он сказал, что Россия намерена увеличить свою долю на рынке СПГ с нынешних 5% до 10% на первом этапе, а в перспективе до 15%.
В связи с этим планы на Южно-Киринское местрождение у «Газпрома» были серьезные.
Газпром совместно с Shell планировал построить третью очередь завода по сжижению природного газа на Сахалине в рамках проекта «Сахалин-2», а в перспективе и четвертую. Запуск месторождения в эксплуатацию планировался на 2019 год.

Прошедший год был для «Газпрома» не очень удачным. Как сообщают «Ведомости» со ссылкой на прогноз Минэкономразвития, «добыча газа группой "Газпром" в 2015 году составит 414 млрд кубометров при добычной мощности "Газпрома" 617 млрд кубометров». Таким образом, невостребованными остаются более 200 млрд кубометров. Кто-то из аналитиков обвиняет «Газпром» в просчетах при оценке спроса, кто-то видит непомерную любовь «Газпрома» к мегапроектам, на которых неплохо зарабатывают подрядчики. Какие-то проекты стали заложником быстроменяющейся политической обстановки. Но как бы то ни было, рынок СПГ является все же весьма перспективным, поэтому «Газпрому» очень важно и нужно занять там свое место и быть в первых рядах.

Может ли «Газпром» обойти санкции?

Какие-то опасения в связи с санкциями у «Газпрома», конечно, имелись. Так по данным РИА Новости, в июне 2015 просочилась информация о том, что «Газпром» подумывает о переносе сроков строительства «Владивосток СПГ» в связи со сложностями приобретения импортного оборудования. Но в целом настроение царило бодрое. Так в прошлом году Анатолий Сорокин, будучи на тот момент гендиректором ООО «Газпром добыча шельф Южно-Сахалинск», утверждал, что санкции вряд ли серьезно помешают работе «Газпрома» на Южно-Киринском. С точки зрения глубины, месторождение находится «на стыке санкций», технология работ, связанных с подводной частью, уже освоена, а все необходимое оборудование завезено и находится «в России или в Корее».

Потенциальным партнером «Газпрома» в освоении месторождения могла бы стать англо-голландская Shell – это позволило бы «Газпрому» не только привлечь иностранные инвестиции, но и получить доступ к технологиям в обход санкций. Примечательно, что точечные санкции по месторождению были введены США вскоре после того, как «Газпром» и Shell заявили о планах по обмену активами. Пока Shell дипломатично подтвердила, что по-прежнему привержена работе в России, однако заверила, что примет меры для соблюдения всех санкций. Так что на ее помощь в деле обхода санкций «Газпрому» рассчитывать вряд ли стоит.

Удастся ли найти нового партнера - неизвестно. С аналогичной проблемой столкнулась «Роснефть», когда в геологоразведочных работах на шельфе из-за санкций её стали покидать западные партнеры. Тогда «Роснефть» заявила, что найдет новых партнеров. Результаты пока не известны.

Нынешние заявления «Газпрома» о возможном импорте технологий из Шотландии весьма напоминают успокаивающие отчеты «Роснефти» о приобретении год назад Weatherford International plc. Судя по последующим событиям, каких-либо значительных возможностей и технологий эта сделка, вопреки ожиданиям, не принесла.

Технологии и оборудование
В проекте по освоению Южно-Киринского месторождения применяется подводный добычной комплекс. Подобное оборудование производится в мире всего несколькими компаниями США и Норвегии. В частности, на одной эксплуатационной скважине, запущенной на месторождении, стоит норвежское оборудование. Разобрать, изучить и скопировать его как минимум быстро не получится. При этом, как правило, «Газпром» подписывает со своими клиентами долгосрочные контракты на поставки продукции заранее, под свои гарантии.

Конечно, интерес у России к шельфовым месторождениям возник сравнительно недавно, поэтому и соответствующих технологий у наших добытчиков нет. Но смогла же небольшая Норвегия, которая вообще не имела собственного нефтегазового машиностроения (у нас эта отрасль еще со времен СССР всегда была развита, было даже целое министерство Минхиммаш), выйти в мировые лидеры по освоению глубоководного шельфа. Другой пример – Корея, которая в довольно короткие сроки освоила технологии добычи на шельфе и сегодня каждая пятая технологическая платформа строится в этой стране.

Но для таких успехов нужна воля руководства страны. О том, что оборудование для нефтегазовой отрасли предпочтительно закупать у российских производителей, российский президент неоднократно говорил в прошлом году. Почему только в прошлом? О том, что США давно уже «не играют по правилам» известно всем. И что в связи с этим предпринято? Ничего существенного. «За последние 20 лет заказов на шельфовые буровые установки не было», – отмечает президент Союза производителей нефтегазового оборудования Александр Романихин.

Наши добытчики привыкли решать все технологические проблемы исключительно с помощью иностранных партнеров. Они закупают импортное оборудование, даже если аналогичное производится и в России (вспомним нашумевший контракт ВТБ с китайцами скрытом импорте через «ВТБ-Лизинг» буровых установок, аналог которых производится в России), что в свою очередь предполагает кредитование в валюте. За рубежом, естественно. Мало того, что кормить предпочитают западного производителя, так еще и становятся заложником решений правительств других государств. Прямое следствие либеральной политики нашего правительства, выраженной в идее, что нужно только продавать нефть, а все необходимое покупать на вырученные средства.

Сегодня «Газпром» рапортует, что за последние пять лет в научные разработки, связанные с новыми технологиями компания вложила 40 млрд руб., «по перекачивающему оборудованию» в России производится 75-80% техники, всего же за рубежом закупается не более 5% «от общего объема оборудования и комплектующих». Однако общие показатели в этой сфере гораздо скромнее. Согласно заявлению министра энергетики Александра Новака, доля импорта в нефтегазовом комплексе сегодня составляет 60%, и снизить ее до 43% Минэнерго планирует лишь к 2020 году.

Санкции и конкуренция

Отсутствие достаточно развитых технологий и оборудования для разработки глубоководных месторождений сделало российских нефте-газодобытчиков весьма уязвимыми – чем и воспользовались США, вводя свои точечные санкции. Причем под санкции попадают и «конечные потребители» продукции месторождения. Такая мера может преследовать только одну цель – убрать с рынка опасного конкурента. И список санкций может расширяться. Могло ли руководство наших корпораций не спрогнозировать подобного развития событий? Президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов считает, что так может думать только очень наивный человек.

Все эти годы солидарная позиция наших сырьевых гигантов заключалась в минимизации усилий: «углеводороды продадим, а все, что необходимо для их добычи, купим или закажем за рубежом. Дескать, такая схема выгоднее, чем "изобретать велосипед" с собственным производством. И этой политики они придерживались полтора десятка лет, отфутболивая всех представителей отечественного промышленно-обрабатывающего сектора. А теперь мы расхлебываем последствия такого подхода. Расхлебываем не потому, что американцы плохие, а из-за близорукого эгоизма наших корпораций и руководителей государства, которые позволили этим корпорациям сделать всех нас заложниками нынешней ситуации», – отмечает эксперт.
Примечательно, что деятельность корпораций вполне согласуется с позицией Минэкономразвития – если это ведомство еще имеет право на такое название. В частности, именно по его инициативе в 2005 году было прекращено финансирование программы «Создание оборудования для морской добычи нефти, газа и освоения углеводородных месторождений на континентальном шельфе Арктики на 2003–2012 гг.»

Как ни странно, но с такой позицией солидарны и российские производители оборудования. Так, президент Союза производителей нефтегазового оборудования Александр Романихин вместо развития отечественных производств предлагает стимулировать создание сборочных производств на территории России. Для этого, по его мнению, стоит вернуться к идее подписания с инвесторами соглашения о разделе продукции (СРП). Принцип СРП – когда инвестор компенсирует свои затраты в добычном проекте из добытой нефти. «Инвестор условно два года вкладывается в разработку месторождения, через два года начинает добывать нефть. Все затраты, которые он понес за эти два года – зарплата, строительные работы, закупка оборудования и т.д. – он компенсирует за счет продажи нефти, которую добудет. Ему, допустим, пять месяцев позволяют эту нефть увозить беспошлинно, это так называемая компенсационная нефть. Потом, условно, с шестого месяца добытая нефть делится в определенной пропорции, например, 60% – РФ, 40% – иностранному инвестору. Это уже прибыльная нефть», – объясняет Романихин. Однако в законе об СРП должно быть в обязательном порядке прописано обременение для иностранного инвестора: все работы, в том числе разведку, разработку и бурение, он должен делать с 70% долей российского участия, говорит президент Союза производителей нефтегазового оборудования. «Вот это прямой путь к тому, чтобы создавать здесь производство оборудования», – уверен он. И это говорит президент союза производителей. Предлагает схему, которая напрямую противоречит закупкам оборудования и развитию технологий в России. СРП – классическая схема колониального грабежа. Так чего же мы хотим?