Ценовые механизмы эволюции институциональных ловушек
Сегодня уже известны разные виды и формы институциональных ловушек. Среди них «достойное» место занимает так называемая диссертационная ловушка. Причем со временем она, как оказывается, не исчезает, а наоборот только укрепляется. Почему? Как это можно объяснить?
1. Институциональные ловушки и теневые рынки
Под институциональной ловушкой понимается неэффективная, но устойчивая норма (институт). Однако при таком понимании институциональная ловушка представляет собой не столько объект, сколько некое специфическое состояние объекта. Говоря об институциональной ловушке, по умолчанию подразумевают, что ее материальный носитель (например, предприятие, группа предприятий или вся экономика) не способен к позитивному развитию. Между тем разделение институциональной ловушки и ее материального воплощения является важным методологическим моментом. Дело в том, что проводники, «почитатели» и носители институциональной ловушки образуют некий специфический рынок, характеризующийся стандартным набором рыночных параметров: спросом, предложением и ценой. Например, при возникновении бартерной ловушки образуется и специфический бартерный рынок, состоящий из экономических агентов, последовательно практикующих бартерную форму расчетов. Данные агенты генерируют спрос на бартерные сделки, предоставляют услуги по формированию бартерных цепочек; на этом же рынке формируется предложение бартерных сделок и устанавливается цена товаров, подлежащих натуральному обмену. Любопытно, что цены одного и того же товара, реализующегося по бартерным и денежным схемам, различаются. Следовательно, бартерный рынок в определенном смысле противостоит денежному рынку и находится с ним в состоянии специфической конкуренции, так же как в определенной конкуренции находятся и сами институты бартера и денежных инструментов. Подобных примеров можно привести множество. Так, можно говорить о рынке коррупции (субъекты, дающие и берущие взятки, и сами взятки, которые являются ценами за специфические «бюрократические» услуги). Экономические рынки, лежащие в основе неэффективных институтов и институциональных ловушек, как правило (но, разумеется, не обязательно!), являются по сути своей теневыми. Если деятельность на таких рынках даже и не запрещена законодательно, то все равно она не афишируется и носит преимущественно скрытый характер. Для большей наглядности и конкретизации всех теоретических рассуждений мы в дальнейшем будем рассматривать феномен «диссертационной ловушки»10. Напомним, что под таковой понимается ситуация сосуществования в науке двух норм поведения: традиционной и денежно-административной. Первая предполагает самостоятельную подготовку и защиту диссертации соискателем на основе стандартных правил и требований, вторая основана на использовании денежных средств и административных ресурсов для «покупки» ученых степеней и званий. Применительно к ситуации диссертационной ловушки можно рассматривать теневой рынок услуг по подготовке и защите диссертаций. Данный рынок характеризуется спросом, предложением и равновесными ценами11. Именно в этой точке начинается методологическое расхождение между понятием института-ловушки и соответствующим экономическим рынком. Институциональная ловушка как специфическое состояние либо существует, либо не существует. Однако «окраска» у ловушки может быть различной. И эти различия определяются теневым рынком, который в отличие от ловушки способен к эволюции. Благодаря связке «институт-рынок» можно перейти к более тонкому изучению институтов-ловушек во времени, за счет чего появляется возможность построения динамической теории институциональных ловушек. Еще раз подчеркнем, что в данном случае динамика ловушечных состояний проявляется в смене их «окраски» и «тонов» (можно сказать, параметров равновесия). При этом под эволюцией институциональных ловушек следует понимать, прежде всего, изменение спроса, предложения и цены на соответствующих теневых экономических рынках. Учитывая, что данные экономические переменные являются довольно подвижными, а в длительной перспективе они могут даже приобретать вполне определенные тенденции, то их мониторинг позволяет улавливать важные сдвиги в институтах-ловушках. Для иллюстрации сказанного рассмотрим эволюцию параметров теневого диссертационного рынка. Так, в начале экономических реформ теневая цена подготовки кандидатской диссертации «под ключ» составляла примерно 3 тысячи долларов США. В начале 2000-х годов она на несколько лет «нормализовалась» на отметке в 5-6 тысяч; в 2004 г. цена поднялась уже до 8 тысяч, а в 2005 г. достигла 12 тысяч. Для докторских диссертаций цена за аналогичное время поднялась с 8 до 50 тысяч долларов США. Сразу заметим, что речь идет об усредненных (рыночных) ценах на фоне которых всегда имеют место различные индивидуальные отклонения. Например, известен случай, когда высокопоставленный чиновник заплатил за докторскую диссертацию 150 тысяч долларов США. Однако такие исключения, хотя и являются неотъемлемой составляющей теневого диссертационного рынка, все же не могут выступать в качестве серьезного ценового ориентира. Здесь, пожалуй, важно другое – для участников теневого рынка диссертационных услуг имеет значение не только средняя (рыночная) цена, но и дисперсия цен, т.е. их разброс относительно равновесной величины. Наличие положительной ценовой маржи (разницы между индивидуальной и рыночной ценами) фактически означает возникновение локальных зон сверхприбыльной деятельности на теневом диссертационном рынке, что для экономических агентов служит дополнительным стимулом к поддержанию и развитию данного рынка. Из приведенных выше цифр видно, что феномен диссертационной ловушки в России за 10 лет своей новейшей истории претерпел значительные изменения. Хотя сам феномен как был, так и остался, его окраска сильно изменилась. Изменилась не только плата за соответствующие услуги, но изменилось и соотношение между спросом на них и их предложением, а также социальный статус и материальное благосостояние основных акторов рынка диссертационных услуг. Без понимания данных моментов знание о российском феномене диссертационной ловушки будет неполным. Введение в рассмотрение теневых экономических рынков, «прикрепленных» к институту-ловушке, имеет не только теоретическое значение, но позволяет более четко систематизировать и позиционировать практические действия по ликвидации институциональных ловушек. Например, если государство хочет «подавить» диссертационную ловушку, то оно может различными способами воздействовать на параметры теневого диссертационного рынка: спрос, предложение и цены. Так, если удастся «уничтожить» спрос на покупку диссертаций или предложение по их написанию, то весь теневой диссертационный рынок начнет коллапсировать вплоть до полного исчезновения. Если же разрушить данный рынок, то вместе с ним автоматически исчезнет и диссертационная ловушка, существующая только за счет отлаженной работы теневого рынка диссертаций.2. Альтернативные нормы (институты) как основа идентификации институциональных ловушек: две точки зрения
При идентификации институциональной ловушки (т.е. неэффективной нормы поведения) ключевым моментом является факт наличия альтернативной, более эффективной нормы. Только при сравнении с альтернативной нормой устанавливается факт более низкой эффективности «ловушечного» института. Если же альтернативный институт отсутствует, то сравнивать эффективность изучаемого института просто-напросто не с чем, а следовательно, и говорить о его относительной неэффективности бессмысленно. Таким образом, не всякий неэффективный институт можно трактовать в качестве институциональной ловушки. Данное ограничение довольно часто упускается из виду, в связи с чем у многих исследователей возникает неоправданное стремление относить к разряду институциональных ловушек обширный класс явлений, которые, строго говоря, к нему не относятся. Однако признание необходимости существования альтернативной нормы (института) само по себе еще не дает полного понимания тех проблем, которые возникают при идентификации институциональных ловушек. Дело в том, что при рассмотрении традиционных ловушек ситуация была более или менее ясна. Например, бартеру соответствует альтернативная система денежных расчетов, стратегии уклонения от налогов – стратегия их полной уплаты, системе неплатежей – система жесткого погашения финансовой задолженности, коррупции – система отказа от взяток, системе индексируемой инфляции – система отсутствия законодательной индексации инфляции12. Между тем имеются и более сложные случаи, когда альтернативная норма оказывается менее очевидной. Типичным примером тому может служить диссертационная ловушка. На первый взгляд, здесь все понятно: «покупка» ученой степени является неэффективной (ловушечной) нормой, а честное следование существующим правилам – эффективной (альтернативной)13. Однако такое определение основано на рассмотрении стратегии потребителя рассматриваемого блага (ученой степени), т.е. учитывает сигналы, идущие со стороны спроса теневого диссертационного рынка. Однако с точки зрения производителя данного блага такое понимание альтернативы не имеет никакого смысла. Для него имеет значение совершенно другая дилемма: подготовка диссертации по договорной цене теневого рынка или официальная работа по сложившимся тарифам (выполнение исследовательских заказов и грантов или преподавание в вузах). Таким образом, сигналы, идущие со стороны предложения теневого диссертационного рынка генерируют совершенно иную систему альтернатив. Предпочтение альтернативной нормы как потребителем, так и производителем теневого блага с одинаковым успехом разрушает теневой диссертационный рынок, а вместе с ним и диссертационную ловушку. Следовательно, определить, какая из двух альтернатив института-ловушки – со стороны спроса или со стороны предложения теневого рынка – важнее, нельзя. А если это так, то институциональный анализ должен включать рассмотрение двух видов альтернативных институтов – со стороны потребителя (рыночного спроса) и производителя (рыночного предложения). Предложенное деление альтернативных институтов имеет большое значение для понимания механизмов эволюции институциональных ловушек. Например, произошедший рост цен на теневом рынке диссертационных услуг не может быть объяснен только с точки зрения рыночного спроса. Более полное раскрытие данного феномена предполагает следующую диалектику введенных понятий. На начальном этапе экономических реформ научные кадры оказались в наиболее тяжелом финансовом положении, что вынуждало их на участие в написании диссертаций практически по демпинговым ценам. Однако с течением времени потенциальное предложение услуг по подготовке диссертаций уменьшилось из-за того, что многие исследователи мигрировали либо за пределы страны, либо в другие сферы деятельности. Одновременно с этим многие оставшиеся специалисты перешли на работу в вузы, которые с течением времени реанимировали свое положение. Параллельно благодаря государству и некоторым частным организациям в стране выстроилась система научных грантов и коммерческих заказов, что дало исследователям дополнительный заработок. Рост доходов преподавателей с появлением возможностей дополнительного приработка за счет преподавания в других вузах, а также за счет выполнения коммерческих и академических грантов привело к уменьшению стимулов для участия в работе теневого диссертационного рынка. Для сохранения этих стимулов необходимо было поднять цену за подготовку диссертаций. Данное обстоятельство было принято потребителями диссертационных услуг и цена на них соответствующим образом возросла. Финансовой основой для достижения компромисса между спросом и предложением явился бурный рост доходов у высокопоставленных чиновников и представителей бизнеса. Многократное повторение данного акта привело к кардинальному изменению рыночной цены на теневом рынке диссертаций, что и предопределило эволюцию самого феномена диссертационной ловушки. Надо сказать, что двустороннее рассмотрение альтернативных институтов ловушечных норм имеет достаточно широкое звучание и может быть применено и к более сложным и глобальным явлениям человеческой цивилизации. Так, если рассматривать институт христианской церкви, то несложно видеть, что на определенном этапе своего существования он выступал в качестве фактора, сдерживающего научно-технический и социальный прогресс. В этом смысле его можно трактовать как институциональную ловушку. Однако для того, чтобы такая трактовка была правомерной необходимо «найти» ту альтернативную норму, которая реально противостояла церкви. С точки зрения потребителя духовных услуг церкви можно говорить об атеистической (или конфессиональной) альтернативе. Действительно, пользуются люди услугами церкви или нет, зависит от того, являются они верующими или атеистами (представителями другой религии). Таким образом, имеет место институциональная альтернатива «церковь-атеизм». С точки же зрения церкви как производителя духовных услуг следует говорить об альтернативной ветви власти – светской. Следовательно, здесь имеет место другая институциональная альтернатива – «духовная власть-светская власть». Совершенно очевидно, что в форме институциональной ловушки церковь выступает только при рассмотрении альтернативы «церковь-атеизм»; институциональная альтернатива «духовная власть-светская власть» не объясняет тормозящего влияния церкви на общество. Между тем далее нами будет показано, что сама эволюция института церкви не может быть эффективно объяснена без рассмотрения второй альтернативы. Еще раз подчеркнем, что любая попытка опереться на односторонний анализ альтернатив институциональных ловушек чревата упущением важных моментов в развитии изучаемого явления. В то же время с методологической точки зрения двусторонний анализ оказывается более сложным и трудоемким. Ниже попытаемся показать, что его применение может быть не слишком уж сложным, а выигрыш в смысле понимания изучаемых процессов – значительным.3. Институциональный симбиоз как форма существования и эволюции институциональных ловушек
В своей основополагающей работе В.М.Полтерович рассмотрел все ключевые механизмы укоренения институтов-ловушек14. Однако, как покажет дальнейший анализ, данные механизмы следует дополнить механизмами эволюции (развития) институтов-ловушек. Используя плодотворную аналогию между экономикой и биологией, между трансплантацией живых тканей и рыночных институтов15, можно выделить три механизма эволюции институтов-ловушек: мутации, рекомбинация отдельных институциональных элементов и симбиоз16. Раскроем данные механизмы немного подробнее17. Любые институты, в том числе институты-ловушки, находятся в процессе непрерывного сопряжения с другими институтами. В процессе такого взаимодействия они могут корректировать и видоизменять некоторые свои структурные элементы, а порой и целевые установки, за счет чего происходит определенная мутация исходных институтов. Причем произошедшая мутация, как правило, повышает конкурентные качества института и способствует его выживанию. Второй канал эволюции института предполагает обмен отдельными системными элементами между конкурирующими институтами. Например, институт может перестраивать свою работу на основе принципов, заимствованных у других институтов. Такой процесс также направлен на укрепление позиций исходного института. Третий механизм заключается в создании различных форм объединения (симбиоза) конкурирующих институтов. Так, один институт может на какое-то время, на определенных условиях и по определенным направлениям кооперироваться с «враждебным» себе институтом. При подобном объединении альтернативных институтов обеспечивается их обоюдовыгодное существование. Таким образом, эволюция институтов происходит за счет мутации их отдельных структурно-целевых элементов, заимствования отдельных структурных элементов у других институтов и интегрирования (кооперирования) своей деятельности с иными, даже враждебными, институтами. Наиболее интересным из описанных трех механизмов является процесс институционального симбиоза. Дело в том, что в широком плане он представляет собой проявление так называемого эффекта сопряжения, хорошо известного в теории институциональных ловушек. Однако здесь есть довольно тонкое различие, на котором необходимо остановиться. Дело в том, что под эффектом сопряжения понимается процесс встраивания института в систему других норм, способствующих поддержанию жизнеспособности данного института18. Однако по самой своей сути эффект сопряжения представляет собой взаимодействие с некими экстерналиями, т.е. с «внешними» институтами, непосредственно не противостоящими исходному институту. Иными словами, институт-ловушка вступает в такое взаимодействие с другими внешними институтами, которое укрепляет его позиции по сравнению с альтернативным ему институтом. Например, сопряжение института бартера с механизмами ухода от налогов приводит к укреплению бартера и ослаблению его института-конкурента – системы денежных расчетов. В отличие от эффекта сопряжения механизм симбиоза предполагает кооперацию не с «дружественными» внешними институтами, а непосредственно с «враждебным» альтернативным институтом. Институт-ловушка и его институт-конкурент образуют единую систему, которая не имеет смысла без одного из этих институтов. Соответственно и институт-конкурент не может трактоваться как полноценная экстерналия, ибо он находится как бы внутри сформировавшейся институциональной ловушки. Эффект «сцепления» института-ловушки и института-конкурента и составляет суть механизма институционального симбиоза. Совершенно очевидно, что институциональный симбиоз представляет собой совершенно особую и очень необычную форму эволюции институциональных ловушек. Между тем без введения данного механизма нарисовать непротиворечивую картину эволюции многих институциональных ловушек оказывается проблематичным. Рассмотрим некоторые поясняющие примеры. Наиболее яркие примеры институциональной эволюции дает христианская церковь. Ее возникновение, как известно, было связано с духовным течением, возникшим еще в античном Риме. На начальном этапе своего существования это была религия обездоленных, которая претендовала только на духовную власть; никакой другой власти у первых христианских адептов не было. Однако по мере своего развития и жесткой конкуренции со своим альтернативным институтом в лице светской власти церковь также стала приобретать черты светской власти. Этому способствовали крестовые походы, породившие монашеские ордена, быстро превратившиеся в мощные военные и экономические союзы. С течением времени институт церкви активно перенимал разнообразные элементы института светской власти, и в эпоху Средневековья окончательно завершилась военизация и милитаризация духовенства. В это время каждый католический кардинал был военачальником и вел непрерывные войны за политическое влияние19. Таким образом, посредством заимствования отдельных институциональных элементов у своего института-конкурента церковь превратилась в силовое ведомство. Апофеозом механизма институциональных заимствований явилось образование Ватикана – религиозного государства, организованного по образу и подобию светской власти. Можно смело утверждать, что если бы церковь путем последовательных институциональных заимствований не эволюционировала из чисто духовного социального института в военно-политический и финансовый институт, то вряд ли она смогла бы продержаться столь долгое время. Следующий виток в эволюции католической церкви был связан с превращением ее в типичную институциональную ловушку, противостоящей науке и сдерживающей научно-технический и социально-экономический прогресс. Однако такая институциональная трансформация была связана с мощной мутацией института церкви, когда в ее рамках выросла инквизиция, защищавшая «истинную» веру от ереси с помощью силовых методов. Преобразование христианского института из сообщества гонимых и преследуемых в сообщество гонителей и преследователей было связано с попыткой сохранения духовной и светской власти и свидетельствует о колоссальных целевых метаморфозах, которые способны претерпевать институты в процессе своей эволюции. Хрестоматийным можно считать и пример институционального симбиоза церкви и светской власти. В Новое время, когда религиозная власть окончательно проиграла конкуренцию со светской властью, влияние церкви продолжало поддерживаться благодаря произошедшему симбиозу двух ветвей власти. Хорошо известны случаи, когда образованные монахи-иезуиты входили в доверие к монархам, влиятельным сеньорам и богатым дельцам. Многие священнослужители вели пропаганду от их лица среди населения. Благодаря слиянию интересов двух институтов церковь использовала силовые возможности светской власти в своих интересах. Классический пример тому – изгнание протестантов из Старого света, которое было осуществлено по настоянию католических адептов с помощью методов и ресурсов королевской администрации. Таким образом, церковь вместо того, чтобы постоянно бороться и противостоять светской власти, срослась с ведущими политическими силами, выстроила сложную дипломатическую систему связи с внешним миром и вышла на новый уровень своей эволюции. Можно привести классический пример институционального симбиоза церкви и светской власти, возникший не по инициативе церкви, как в предыдущем примере, а по инициативе светской власти – крещение Руси. Принятие славянским государством по инициативе князя Владимира православного института религии было осуществлено государством в интересах самого государства. Такая мера позволяла объединить людей на качественно иной основе и повысить управляемость народа20. Нечто подобное произошло при объединении Изабеллой Католичкой Каталонии и Арагона и образовании современной Испании, когда был образован «Совет верховной и генеральной инквизиции» с соответствующими региональными отделениями. В данном случае королевская власть с помощью сети инквизиции в союзе с католической религии превратилась в мощный механизм территориального объединения Испании21. Таким образом, механизм симбиоза на примере институтов церкви и светской власти был выгоден обоим институтам и активно использовался ими на различных этапах своего развития. Заметим, что во всех приведенных примерах рассматривалось взаимодействие института-ловушки с альтернативным ему институтом. Причем институт-конкурент определялся со стороны производителя услуг (связка «религиозная власть–светская власть»). Рассмотрение же института-конкурента со стороны потребителя услуг («вера–атеизм») не позволяет проследить эволюционные механизмы рассматриваемых институтов, чем и обусловлено использование двустороннего институционального анализа. Заметим, что даже в самых простых, канонических примерах институциональных ловушек возникают определенные симбиотические тенденции. Например, бартерные и денежные операции тоже отчасти тяготеют к симбиозу. Так, бартер не может существовать в чистом виде: оправданием законодательно наказуемого бартера служит обязательное наличие у предприятия определенной доли хозяйственных операций в денежной форме. Таким образом, денежные платежи уже самим фактом своего существования поддерживают институт бартера. Хотя это самая зачаточная форма институционального симбиоза, ее наличие само по себе является симптоматичным и создает предпосылки не только для конкуренции институтов, но и для их кооперации.4. Ценовые каналы эволюции институциональных ловушек
Ярким примером институционального симбиоза является эволюция диссертационной ловушки. Так, процессу теневой подготовки исследователями диссертаций за деньги противостоит процесс их официального заработка в университетской и исследовательской сферах. В данном случае рассматривается альтернатива со стороны производителя услуг. В дальнейшем будем рассматривать данную альтернативу как связку «официальные заработки–теневые доходы». В данном случае смысл изучаемого явления заключается в том, что эволюция института, олицетворяющего официальные заработки, ведет к автоматической эволюции альтернативного института, ответственного за теневые заработки ученых. Учитывая указанную связь, можно предположить, что рост официальных заработков профессуры (будем полагать, что именно эта когорта специалистов задействована на написании диссертаций за деньги) может привести к подавлению диссертационной ловушки. Действительно, рост официальных доходов профессоров может разрушить стимулы к работе на теневом диссертационном рынке. Однако, как будет показано ниже, это не всегда возможно. Более того, такой ход событий способен привести к обратному результату – еще большему росту привлекательности работы на теневом рынке диссертаций. Формализуем ценовой механизм эволюции диссертационной ловушки, предполагая, что данный пример является типовым, и многие другие случаи могут быть описаны аналогичным образом. Предположим, что исследователь университета помимо своей основной преподавательской деятельности, оплачиваемой по ставке U, имеет еще дополнительный заработок, который складывается из дополнительного преподавания в других университетах и участия в официальных исследовательских проектах и работы над «теневыми» диссертациями. Тогда его полный доход D выражается в виде суммы:Состояние диссертационной ловушки наблюдается тогда, когда в момент времени t выполняется следующее условие:
Если результатом воздействия базовой ставки зарплаты будет сохранение неравенства (4), то и диссертационная ловушка сохранится; если же неравенство изменит знак, то ловушка начнет разрушаться. Для удобства в дальнейшем будем рассматривать положение институционального равновесия, когда исходное институциональное состояние в результате возмущающего воздействия dU не меняется:
Если ввести в рассмотрение показатель ценового преимущества официального рынка труда перед теневым диссертационным рынком
Из формулы (8) вытекает правило формирования эластичности полного дохода D по базовой ставке U:
Таким образом, если имеет место эффект институциональной кооперации, то увеличение базовой ставки заработка производителя влечет за собой дополнительное его обогащение за счет роста доходов в теневой сфере. Если же имеет место эффект институциональной конкуренции, то увеличение базовой ставки заработка производителя частично «съедается» ухудшением ситуации на теневом рынке. Такая дихотомия имеет большое значение, ибо чем выше доходы работника официальной сферы деятельности, тем меньше у него стимулов покинуть данное место работы и тем лучше позиции этого места. Соответственно получаем, на первый взгляд, парадоксальный вывод: институт-ловушка не разрушает, а наоборот укрепляет альтернативный институт, с которым он «борется». Переводя сказанное на бытовой язык, можно сформулировать полученный вывод следующим образом: диссертационная ловушка улучшает позиции университетской профессуры и способствует сохранению науки, а университетская система в свою очередь поддерживает теневой рынок диссертаций. Главным итогом выполненных построений является иллюстрация чрезвычайно важного факта: наличие симбиоза между альтернативными институтами способно приводить к обоюдной выгоде и укреплять их рыночные позиции. Разумеется, сделанный вывод носит условный характер, так как для его истинности необходимо выполнение соответствующих условий, которые и были нами получены выше. Опыт же показывает, что нарушение выведенных условий является довольно редким явлением, так что полученную «симбиотическую» институциональную закономерность можно принять без существенных оговорок.
Написать комментарий