Триптих о России: память тяжкая

На авторском сайте Игоря Варьяша www.varjas.ru опубликован его триптих о десятилетии, предшествовавшем самой грандиозной катастрофе в истории человечества – крушении «мирового лагеря социализма» во главе с СССР. Автор – доктор экономических наук, профессор Кафедры макроэкономического регулирования Финансовой академии при Правительстве РФ, эксперт Банка России. Данная трилогия написана на освное его предыдущих книг и статнй по вопросам денежно-кредитной политики, экономической социологии, социального управления в народном хозяйстве. Издание адресовано специалистам по новейшей истории России, социальной философии, социологии экономики, социальному управлению, преподавателям, аспирантам, студентам, специализирующимся в области философии, социологии и экономики.

         Но вполне логично задать вопрос: не слишком запоздало это издание?

         Постараемся пояснить авторскую позицию.

1. Сегодняшние события в зеркале вчерашних. «О, память тяжкая, как страшно ты караешь!» - вслед за героем А.С.Пушкина может воскликнуть каждый гражданин России. Но не обращаться к памяти, даже пусть она тяжела, нельзя. Без прошлого нет будущего. Можно сказать и наоборот: будущее делает прошлое актуальным.

Судя по результатам проведенного Левада-Центром в августе 2009 г. опроса, в России почти каждый второй (42% от числа опрошенных) считали попытку государственного переворота в 1991 г. лишь эпизодом борьбы за власть в высшем руководстве государства. По сравнению с 2007 г. доля опрошенных, которые назвали путч «трагическим, имевшим гибельные последствия для страны и народа событием», возросла с 24% до 33. В свою очередь, тех, кто оценил последовавшие события как «победу демократической революции, покончившей с властью КПСС», стало меньше и составило только 9%, а 16% от числа опрошенных затруднились однозначно оценить указанные события.

По мнению эксперта, члена научного совета Московского центра Карнеги Алексея Малашенко, «отсчет сегодняшних событий граждане ведут с задержек зарплат и пенсий. Потом были дефолт 98-го, войны в Чечне, грузинский инцидент и, наконец, нынешний кризис. А ведь люди после подавления путча ожидали полной демократии и жизни, как в Америке. И когда выяснилось, что надо работать, - пошел процесс образования ложной памяти. Показалось, что в прошлом было все хорошо». Определяющей оценкой в опросе Левада-Центра стало мнение старшего поколения - от 50 лет, наделенного "иллюзорной памятью": "С другой стороны, это молодежь, которая вообще не нюхала советской власти, тем более Сталина. Если представить этих мальчиков, поклоняющихся генералиссимусу, которых не пустят в Турцию, не будут кормить и давать слушать их любимый джаз и рок, они быстро очухаются". Негативная оценка последствий путча, напомнил Малашенко, связана еще и с официальной пропагандой: "Она ведется по-разному, и чем она глупее, тем результативнее. Публика глядит на карту СССР: вот как нас было много! И возникает абсолютно неверная оценка того, что произошло. Нашему обществу хочется манны небесной - сразу и побольше. За годы советской власти люди отучились работать. А те, кто работает, вынуждены быть жуликами. Не было нормальных законов. Это заколдованный круг. Но если все вернется, люди вспомнят и про демократию, и про все остальное.

Во многом согласен с коллегой президент фонда "Общественное мнение" Александр Ослон. Он связывает распространенное заблуждение с несколькими факторами: "Люди, которые тогда испытывали надежду на благоприятные последствия политического кризиса, убедились, что мечта не реализована. Потянулись сложные годы тяжелейшего стресса. И память об этом стрессе, как у человека, который выздоровел, вызывает болезненные ощущения". Для молодежи, отмечает А.Ослон, это вообще события прошлого века: "А для людей, которые это пережили, есть вчерашний, сегодняшний и завтрашний день. Жизнь проходит в этой триаде. И ощущение чего-то неприятного, связанного с дракой, смысл которой рассосался, осталось". Вместе с тем, отмечает А.Ослон, ситуация не столь катастрофична, как выглядит в зеркале опроса (Самарина А. Ложное послевкусие августа 91-го. «Независимая газета», 19.08.2009).

В статье А.Самариной, пожалуй, одна из самых примечательных черт времени – навязчивое использование термина «событие» вместо выражения «августовский 1991 г. путч ГКЧП». В самом деле, молодое поколение вряд ли в полной мере осознает масштаб разрушений, поскольку надо было жить в СССР, чтобы почувствовать огромную страну и огромность происходящих в ней и вокруг нее событий. Но это вовсе не означает, что современное общество впало в беспамятство и находится под наркозом алкоголя и тяжелого рока.

2. Новая трилогия о России. На сайте www.varjas.ru опубликован триптих о десятилетии, предшествовавшем самой грандиозной катастрофе в истории человечества – крушении «мирового лагеря социализма» во главе с СССР. Автор не сомневается, что придет время, когда появятся свои Л.Н.Толстые и А.И.Солженицины, которые осуществят художественное исследование подстать «Войне и миру» и «Красному колесу». Свою задачу автор видел в том, чтобы отразить глазами современника подспудные изменения, которые происходили в тогдашнем советском обществе и отражались в социологических, экономических и идеологических приметах времени, которые лишь задним числом стали осмысливаться как проявления тектонических сдвигов, происходивших в то время  в мире.

В триптих входят книги: «ПРОШЛОЕ БУДУЩЕЕ» - исследование соответствия партийной мифологии происходившим в стране социально-экономическим процессам;  «ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА» - своеобразное теоретическое прощание с идеологией вульгарного марксизма, ограничивавшей фундаментальные исследования путей развития общества; «ВЛАСТЬ И НАРОД» - дневник, охвативший период с 1989 г. по 19 августа 1991 г., в жанре тогда еще только-только зарождавшейся макроэкономической социологии. Автор тешит себя надеждой, что собрал значительную коллекцию фактов, суждений специалистов и мнений миллионов людей, которая будет небесполезна для общественных наук.

Книга «Прошлое будущее» выполнена в стилистике социальной философии экономики, изобретенной К.Марксом для перехода от философского идеализма к экономическому материализму. Следует пояснить название книги. Будущее бывает не только в настоящем, но и в прошлом. Молчаливо считаются совершенно лишними представления о будущем наших предшественников. Однако История (которая еще никого ничему не научила) учит, что даже на первый взгляд безобидные буржуазные фантазии социалистов-утопистов оказались ядовитым идеологическим варевом, которым травили рабочих. Непременно надо замещать иллюзии научным знанием, иначе с ними не расстаться.

Книга посвящена событиям, происходившим в СССР с 1985 по 1988 гг., во времена «перестройки», когда страна начала погружаться в затяжной социально-экономический кризис. В то время автор работал в Академии народного хозяйства при Совете Министров СССР (АНХ СССР, ныне Академия народного хозяйства при Правительстве РФ), претендовавшей на то, чтобы считаться как бы академией генерального штаба народного хозяйства, правда, ставшей партийным штабом, поскольку с середины 1980-х годов ее возглавлял бывший до того руководителем экономического отдела ЦК КПСС Е.К.Смирницкий. Направлявшиеся в академию партийными органами руководители предприятий, а также руководящие специалисты министерств и республиканских (краевых, областных) органов хозяйственного управления являлись так называемой «номенклатурой ЦК», то есть находились в списке ЦК КПСС для продвижения по службе. Никаким штабным учреждением Академия так и не стала, пробавляясь мифологизированной тематикой партийных тусовок того времени. Никто из руководства Академии, слушателей, преподавателей или научных работников не пытался привлечь внимание к надвигавшейся катастрофе, хотя все они, если и не знали в деталях, то догадывались и уж наверняка видели каждый на своем месте развал экономики. Но это означало, что не подготавливались кадры для модификации отношений между странами внутри социалистического лагеря, для трансформации мобилизационной экономики в гражданскую, для приспособления административно-командной системы управления народным хозяйством к глобализирующейся рыночной экономике. Но главное – страна в 1980-х годах фактически сделала шаг назад в своем стратегическом развитии, отказавшись от ориентации на экономику знаний, в отличие от ориентации в 1920-1940-х годах и в 1950-1970-х годах – на достижение технического паритета в военной области с ведущими развитыми странами. К середине 1980-х годов стало очевидно, что СССР проигрывает в «холодной войне», и руководство шарахнулось в сторону либерализации экономики под лозунгом «перестройки», которая означала для партийного аппарата «Грабь награбленное!». Будущий коммунизм оказался прошлым. Надо было думать, как жить дальше. Ощущение пугающих перемен просто витало в воздухе. Шумиха ЦК КПСС вокруг «перестройки» должна была послужить идеологической анестезией в операции передела государственной собственности. Но неожиданно для «перестройщиков» новая политика вызвала смятение в рядах идеологов. Поверив в очередной партийный миф, люди честно начали перестройку с преодоления сложившихся стереотипов в собственной голове. Перелом заключался в переходе от обсуждения того, как лучше организовывать идеологическое давление на общество, к обсуждению того, что будет впереди.

Книга очерков «Интеллектуальный способ производства» является продолжением обозначенной в книге «Прошлое будущее» сюжетной линии развития института собственности, которая в  процессе становления «экономики знаний» приобретает черты всеобщей и начинает заметно довлеть над частным характером собственности. Сегодня этот процесс является одной из наиболее широко обсуждаемых в теоретическом обществоведении тем. Но во второй половине 1980-х годов в советской науке были лишь весьма сдержанные попытки анализа нарождавшегося информационного общества в рамках «критики буржуазных экономических учений», а в основном тематика сводилась к социально-экономическим аспектам научно-технического прогресса. В советской общественной науке однозначно и последовательно отрицалось наличие будущего у капитала, у денег, у какой бы то ни было собственности, кроме государственной («общенародной»), и тем более – у интеллектуальной собственности. Между тем, все яснее становилось, что интеллектуальные объекты собственности, как впрочем, и интеллектуальные ресурсы являются по самой своей природе общечеловеческими. Попытки ограничить их национальными рамками под какими бы то ни было предлогами приводят к отставанию интеллектуального производства от мирового уровня, бегству интеллектуального капитала и, как следствие, снижению конкурентоспособности новой экономики. Тогда мало кто задумывался среди политиков и хозяйственных руководителей, что на самом деле «ботаники» нужны стране для ее выживания, а вовсе не для того, чтобы пудрить мозги оборонке, для украшения вельможного стола или для выполнения пропагандистских трюков на потеху иностранцам. В основе книги лежит идея о том, что, если следовать марксизму и считать основой развития общества смену способа производства, то капиталистический способ производства должен уступить место интеллектуальному способу производства. Не трудно было догадаться, что для этого, сами понимаете, нужна интеллигенция…

Рукопись этой книги постепенно создавалась в результате проводившихся автором с середины 1970-х по середину 1980-х годов исследований возможности применения наследия К.Маркса и В.И.Ленина к реалиям практики социального управления в народном хозяйстве СССР, и явилась почти интуитивным ощущением меняющегося способа производства. Но даже в тот момент, когда книга была написана, идея поиска более глубокой основы развития общества, чем «социализм», была мало осознанной. Однако через 20 лет она представляет, быть может, некоторый интерес, просто потому, что всем набил оскомину рыночный капитализм, пугающий народ безработицей, ростом цен на продовольствие и энергоносители, и нескончаемыми кризисами на рынках акций, жилья и якобы твердых валют. В современной теоретической экономике давно прижилось выражение «экономика знаний». Осознанная за тридцать последних лет тенденция, оказывается, была в принципе правильно сформулирована на переломе 1970-х годов: в нынешнюю эпоху магистральным путем общественного развития является поворот от машинного способа  производства к интеллектуальному. В послевоенный период обществоведы на Западе сформулировали парадигму информационного общества (в противовес «социализму», разумеется). Это было правильно, но не так глубоко как у К.Маркса, скорее, интуитивно почувствовавшего, а не в полной мере осознавшего, что изменение форм общества обусловливается прогрессом социальной организации труда («способа производства» по выражению К.Маркса).

В центре внимания в социологическом дневнике «Народ и власть» находится подготовка к августовской революции 1991 года. Дневник охватывает период с начала 1989 г. по лето 1991 г., когда в стране начала стремительно нарастать политическая и социальная напряженность, а финансово-экономический кризис принял угрожающе драматический характер.

Демократизация социального управления является той национальной идеей, которую каждая страна воплощает самостоятельно. С этой точки зрения нынешняя борьба Запада за демократию в чужих странах представляется, в лучшем случае, опасным инфантилизмом, а называя вещи своими именами, идеологическим прикрытием жесткого соперничества с новыми развитыми странами за глобализирующиеся рынки. Не случайно Запад разделяет страны на те, которые имеют международные рынки («ведущие развитые страны») и те, которые только стремятся заполучить такие рынки («страны с развивающимися рынками»). Тенденция превращения социальных структур в текучие страты присуща всему миру. Она является неотъемлемой частью современной цивилизации. Парадокс советской социологии состоял в том, что в СССР эти явления официально не изучались, а целиком приписывались дурному капиталистическому строю и еще более дурному его менеджменту. Социология в СССР, во всяком случае, до 1985 г., изучала, прежде всего, и преимущественно то, что объявлялось «новой исторической общностью». Все остальные социальные объекты ждали своего часа на задворках финансируемой государством науки. Таким образом, формирование новой социальной структуры, во все времена и у всех народов вызревавшей в недрах межклассовых социальных слоев и групп, оказалось для большинства старейших членов Политбюро ЦК КПСС в определенной мере сюрпризом. В сегодняшней России во все большей мере осознается необходимость новых, нетрадиционных методов анализа перспектив развития, соответствующих масштабу и темпам происходящих в мире перемен. Очевидным прозрением будущего являются собранные в книге уникальные свидетельства происходивших с начала 1989 г. по середину 1991 г. событий в общественной жизни в СССР, раскрываемые глазами очевидцев – миллионов людей, чье мнение отражали социологические опросы. Многое из того, что в 1989-1991 гг. только обозначилось в результатах опросов и казалось неопределенной перспективой, сегодня воспринимается как повседневная, никого не удивляющая реальность.