«Забастовка избирателей». Придется ли Путину в 2018 году произнести фамилию Навальный

Оппозиционная повестка

Внезапно перед властью ребром был поставлен неприятный вопрос – Фонд борьбы с коррупцией нанес тяжелый удар по премьер-министру Дмитрию Медведеву фильмом «Он вам не Димон», в котором рассказал о предполагаемой теневой собственности главы правительства и заставил определиться. Тогда Кремль занял двусмысленную позицию, выступив не столько против коррупции, сколько против ее использования в политической борьбе. Однако последовавшие примеры самоочищения власти до сих пор не кажутся убедительными и достаточными.

Затем, после митингов по всей России 26 марта, в которых приняли участие преимущественно молодые люди, не помнящие 90-е годы, по выражению Путина, и повторной акции 12 июня в высоких кабинетах задумались о стратегическом направлении – «молодежной политике». Школьников и студентов порой в крайне грубой форме идеологически обрабатывали и пугали революцией на местах, а в Кремле позаботились о нескольких крупных мероприятиях с участием первого лица, на которые свозили «конструктивных» представителей подрастающего поколения.

Стагнация и застой, выдаваемые за стабильность, к выборам поспешили заменить ширмой «образа будущего», чтобы обозначить перспективы «России устремленной в будущее». Но потуги ни к чему, кроме бессодержательной риторики, не привели: высоколобые эксперты так и не смогли набросать образ будущего государства в силу существующего блока на перемены, а лозунг об устремлении страны оказался настолько вымученным, что организаторы мероприятий безграмотно пропускали полагающуюся запятую после слова «Россия». С таким уровнем знаний и компетенций в будущее пропуск вряд ли можно получить.

Системная и несистемная

Не помогло и создание альтернативы главному оппозиционеру страны, на которого власти предусмотрительно повесили две судимости, признанные политически мотивированными Европейским судом по правам человека. Кандидаты-спойлеры не боролись за голоса и не делают этого, нисколько не рассчитывая на прорыв, но разводят пустые и многократно пережеванные разговоры о «малых делах», пользе от инкорпорации в систему, получении площадок и возможностей для представления собственной программы широкой аудитории, передаче своего плана действий той власти, которая будет и так далее.

Между тем, отвечая главному оппозиционеру, который за счет организаторских способностей раскинул по всей стране сеть своих штабов и в течение года, как и полагается нормальному кандидату, вел избирательную кампанию, добившись поразительной мобилизации сторонников, Путин пришел к неутешительному результату внутренней политики: опция «системной» оппозиции на приборной панели режима больше не включается. Традиционных антиподов ключевого кандидата затерло между льдин после националистического самодержавного крена, ставшего естественным последствием спецоперации по возвращению Крыма.

Теперь «Справедливая Россия» не выставляет своего лидера на выборы, а предлагает проголосовать за «главного социалиста» – Путина. Лидер КПРФ Геннадий Зюганов тоже по состоянию здоровья останется в стороне, представив замену – директора совхоза Павла Грудинина, не имеющего никакого отношения к политике. Один Владимир Жириновский снова рвется в бой, но отнюдь не за электоральной победой.

Таким образом, единственная реальная оппозиция сегодня – по терминологии Кремля «несистемная», уличная, протестная и молодая. К ней президент относится безапелляционно: на пресс-конференции в декабре он дал понять, что не допустит ее до конкурентных выборов, поскольку, на его взгляд, она угрожает стабильности. С состарившейся и вышедшей в тираж «системной» оппозицией на руках Кремль взял на себя роль оценщика зрелости иной оппозиции, правда, такого мандата ему граждане никогда не давали. Подбор спарринг-партнеров на выборах не входит в функции президента и его администрации, а сами выборы являются естественным механизмом определения запросов и потребностей граждан, выраженных в кандидатах и их программах. Искусственное ограничение допуска к ним находится за рамками правового поля и полномочий исполнительной власти.

Забастовка ради перемен

Но эти ограничения существуют на законных основаниях: два условных срока и непогашенные судимости были использованы как формальный повод для отказа единственному оппозиционному кандидату в регистрации на предстоящих выборах. И чтобы забетонировать законность и правомерность подобного решения, 25 декабря, когда оппозиционера не допустили до выборов, в ЦИК обратились бизнесмен Полонский и журналист Лурье – обоим дали от ворот поворот, а второму, что важно, по причине судимости. Закон един для всех, однако политик в этот день в ЦИК пришел один. Остальные – участники разыгранного шоу, спектакля для российской и мировой общественности.

После лишение пассивного избирательного права оппозиционер призвал к забастовке избирателей, которая нацелена на сакральные цифры – 70% явки, 70% голосов за основного претендента. Если 70 млн россиян имеют право голоса, то 70% явки – это примерно 50 млн человек, а 70% «за» – 35 млн избирателей. При этом опросы общественного мнения показывают, что 20 млн россиян не одобряют работу действующего президента. За оппозиционера, по примерным подсчетам, отдали бы голоса 15% избирателей, или около 7 млн граждан. Вот этим миллионам система отказала в представительстве и голосе.

Нет сомнений, что реальная оппозиция не победила бы: даже в конкурентном сценарии Путин получил бы не меньше худшего своего результата – 64% голосов, но это были бы не 70% и не 87%. Что стало бы четким сигналом власти о запросе на перемены, которых, по оценке «Левада-центра», ждут 86% граждан. И объявленная «забастовка избирателей» должна стать кампанией наоборот: цель та же – в условиях, когда в стране не возможны честные, открытые и демократические выборы показать, реальный электоральный результат действующей власти.

Для Кремля, как и вся предвыборная кампания оппозиционера, это еще один вызов: на четвертом сроке Путин может столкнуться с проблемой легитимности – на Западе его не будут воспринимать лидером, представляющим весь народ России. Как тех, кого он защищал в Сирии и Украине, кому помогает в Венесуэле. Но Путин не собирается менять правила игры: в конкуренты он предпочитает «политиков», за которыми нет голосов выше статистической погрешности, нет движения граждан, нет ничего, кроме его же политтехнологов. При этом он уже говорит о вмешательстве в выборы – активность оппозиционера для него и есть такое «вмешательство».

Родовая травма 90-х

Перед четвертым сроком он не стесняется прямо сравнивать сегодня и вчера 90-х годов, навязчиво проводя параллель с Украиной и пугая граждан «майданом». Для него тот, чье имя нельзя называть, – это Саакашвили, бегающий по площадям. В этом моменте сказывается разница стилистики: в России отдельно существует общественное движение за перемены, которое проявляет себя на митингах и акциях протеста и есть бюрократически-номенклатурное представление государственных людей о политике и выборах, когда все делается в отрыве от общества и превращается в ритуал по сохранению стабильности. Так выборы становятся референдумом о доверии первому лицу.

В рамках публичных выступлений Путин продолжает пугать людей голодным, но самым свободным временем в их жизни – 90-ми. Он готов проклясть это десятилетие, но именно благодаря памяти о нем его политику сегодня и терпит население: «Как бы ни было хуже!». Однако страх – не продуктивное чувство. Чтобы элементарно не упасть на движущемся треке времени, который не заговоришь речами о так называемой стабильности, необходимо энергично шагать; чтобы добиваться результата – надо бежать. Еще одно падение с такой государственной и народной философией – вещь предрешенная. Но страха нет у молодого поколения, которого так боится сформировавшаяся за время путинского правления номенклатура. Да и самого Путина пугает тот факт, что молодежь не помнит 90-х, а без субъективного опыта этого времени президент выглядит совсем иначе.

Поэтому если он действительно хочет стать объединяющей фигурой в национальном масштабе, если он признает необходимость кардинальных перемен в государстве, ему придется оставить борьбу с тенью и спокойно произнести имя своего оппонента – Алексея Навального. Этого в 2018 году точно не произойдет, как вряд ли мы увидим сотрудничество оппозиционера с властью: никто не собирается изменять себе. Ситуация политического клинча не предвещает ничего хорошего, но и не даст ни одной из противоборствующих сторон стоять на месте. А значит, будет движение: со знаком плюс или минус – другой вопрос.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.