Подарки не принимаем. Как приговор Улюкаеву подготовил чиновников к четвертому сроку Путина

Образцово-показательный

Накануне четвертого срока Владимира Путина в России к тюремному сроку приговорили министра федерального правительства. Дело Алексея Улюкаева – либерала из гайдаровской обоймы, признанного виновным в получении взятки в размере 2 млн долларов от руководителя «Роснефти» Игоря Сечина – войдет в историю многими неожиданными деталями. Среди них будет и набор домашней колбасы «от Иваныча» – излюбленный презент Сечина, который в свое время получили почти все его визави, и вскрывшаяся схема «премирования» сотрудников министерств и ведомств из внебюджетных источников, а попросту – из черной кассы, и факт прослушки и наблюдения за правительственными чиновниками со стороны спецслужб.

Именно обилием скрытых подробностей о взаимоотношениях внутри власти дело министра сразу же выделилось из серии схожих коррупционных скандалов, фигурантами которых становились главы российских регионов – Хорошавин, Гайзер, Белых. При этом история Улюкаева, его личные взгляды и ход судебного разбирательства сформировали ряд сигналов для элиты. В том числе с помощью открытого суда над видным членом правительства к новому сроку Путина была существенно ограничена чиновничья вольница и от противного сформирован образец достойного члена корпорации «Россия».

Так, например, под влиянием от процесса чиновники теперь массово отказываются принимать подарки – никаких корзинок, непрозрачных пакетов, тем более сумок. Максимум открытки с пожеланиями. От нефтяников – совсем ничего не берут: подарки копятся в приемных и коридорах. За счет широкой огласки и открытого характера суд над Улюкаевым стал образцово-показательным – не по части процедуры и доказанности вины (главный свидетель так и не явился на заседание и не дал показаний перед судьей, а его показания следствию были изъяты из дела), но по части воспитательного эффекта.

Большинство коллег бывшего министра в Белом доме до оглашения приговора 15 декабря нисколько не сомневались: наказание для Улюкаева будет мягким – он либо получит условный срок, либо короткое время проведет в камере повышенного комфорта и будет освобожден досрочно, примерно к лету 2018 года. В какой-то момент даже казалось, что защите удалось загнать Сечина в угол и все образуется, но ничего из этого не сбылось: восемь лет строго режима в «Матросской тишине», многомиллионная компенсация и туманные перспективы условно-досрочного освобождения.

Суровое наказание спровоцировало появление множества версий, почему Улюкаев впал в такую немилость. При этом сами по себе версии, вне зависимости от их совпадения с действительностью, которая, возможно, доподлинно откроется историкам, стали выполнять в чиновничьей среде функцию рамок дозволенного поведения. Поскольку нет сомнений, что реальный срок Улюкаеву дали по совокупности «заслуг», не зачитанные судом вслух обвинения следует осмыслить и принять в качестве некоего кодекса, чтобы на четвертом сроке Путина не попасть на скамью подсудимых.

Дисциплинарное воздействие

Во-первых, режим требует безоговорочной лояльности – кабинетные споры на публику не выносятся, поручения беспрекословно выполняются, чиновный класс обслуживает политический курс Кремля и своей точки зрения иметь не должен. Алексей Улюкаев, публично споривший с «Роснефтью» по приватизации «Башнефти», сегодня заплатил собственной несвободой за весь финансово-экономический блок правительства, который сообща продвигал иное мнение. Больше этого ни Дворкович, ни Шувалов, очевидно, делать не будут. Со своей стороны «Роснефть» добилась покорного соглашательства правительства во всех вопросах, а высокопоставленные чиновники, обращаясь к своему аппарату, просили выполнять просьбы компании как их личные. «Роснефть» во многом обеспечивает финансовую стабильность режима, и переходить дорогу ее руководству не стоит.

Во-вторых, после 2014 года и относительно событий на Украине, в том числе присоединения Крыма и экономический санкций Запада у чиновников не должно быть своего, отличного от партийной линии, мнения. Улюкаев раздражал Кремль явным нежеланием разделить общую судьбу, а главное – принять ответственность за Крым и будущее экономики. Он строил пессимистичные прогнозы до 2030 года, саботировал подготовку мобилизационных сценариев и говорил с пораженческой интонацией. В следующие шесть лет правления Путина такого рода сознательность, ревизия политического курса и внутреннее несогласие недопустимы.

В-третьих, проблемой для чиновника может стать личное обогащение и вывод денежных средств за границу. В текущий период «холодной войны» с Западом бегство капитала за рубеж воспринимается как проявление той же нелояльности. Улюкаев, как известно из материалов «Панамского досье» и расследования журналистов, проведенного весной 2016 года, владел офшорными счетами, которые находились под управлением его сына и жены. По одной из версий, это и послужило поводом для начала оперативной разработки министра. Время «запасных аэродромов» прошло.

В-четвертых, «соскочить» с несущегося поезда не получится. Целью визита Улюкаева в офис «Роснефти» могло быть «выходное пособие» – после трех лет работы министр хотел уйти с поста и якобы уже согласовал близящуюся отставку (возможно, на Гоа президент дал такое «поручение»). Но выйти сухим из воды ему не дали – в условиях санкционной войны с Западом он не должен был попасть по ту сторону баррикад и делиться секретной информацией с «партнерами». Из-за своей личной позиции, отсутствия энтузиазма и желания уйти Улюкаев автоматически попал в категорию ненадежных и вероятных перебежчиков.

Наконец, мифическая, но иногда реально вспыхивающая война либералов и силовиков никогда не может закончиться поражением силового блока. ФСБ в деле Улюкаева не могла проиграть и оказаться неправой, ведь одна из ее задач в данном деле – борьба с коррупцией. В свою очередь, Путин не мог позволить, чтобы столь громкий процесс, идущий встык с его предвыборной кампанией, закончился оправданием Улюкаева, признанием показаний Сечина ложным доносом, а работу оперативников ФСБ – провокацией. Наоборот, дело Улюкаева – это яркий эпизод расчистки авгиевых конюшен в высших эшелонах власти. И здесь следует действовать по всей строгости закона.

Таким образом, показательный процесс, оказавший сильное воздействие на российскую элиту (так что многие приняли в период Нового года аскезу), уточняет координаты и проясняет принципиальные ориентиры на новый срок Путина. Дисциплинарный эффект, несомненно, будет положительным, что уже видно по Новому году. Однако проблема заключается в обратной стороне, – какой ценой удается сохранять режим персональной власти в условиях сжимающейся кормовой базы и открытого противостояния с развитым миром.

Крепя стройность рядов, режим использует судебно-правовую систему в качестве инструмента, и закрепляет не верховенство единого для всех закона, но неких неписаных правил, «понятий». Тот, кто на практике овладеет понятийным аппаратом, может рассчитывать на место во властной вертикали. Остальным остается закон.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.