Петербургский экономический форум: из потерянного десятилетия в десятилетие надежд

Обещание плана

Заявленная тема Петербургского международного экономического форума в 2017 году – «В поисках нового баланса в глобальной экономике» – соответствовала скорее приставке «международный» в названии, нежели содержанию ключевых дискуссий на площадке, которую власти с гордостью считают «русским Давосом». В предвыборном году отечественный аналог Всемирного экономического форума был больше посвящен поиску баланса российского бюджета, а также точек зрения на развитие национальной экономики. Что, впрочем, не удивительно – глобальные проблемы отошли на второй план перед внутренними вызовами.

Свои взгляды, как выразился один из экономических стратегов и экс-министр финансов Алексей Кудрин, в текущем политическом сезоне «модно» оформлять в экономические программы и нарочно отсылать в Кремль. Но о главной, президентской стратегии, которую на протяжении года писал Центр стратегических разработок под руководством того же Кудрина, до сих пор было известно в лучшем случае по обрывкам информации. За два дня до открытия форума в Петербурге ее показали «заказчику», но лишь в виде презентации, основанной, предположительно, на пухлых томах научно-исследовательских работ. Однако даже счастливцы, которые смогли ознакомиться с ее слайдами, не нашли в них рецептов того, как добиться технологического рывка и выйти на темпы роста выше среднемировых. Это вызвало разочарование у экспертного сообщества и надежду на более подробные разъяснения в ходе Петербургского форума.

Единственное, чем успокоили все заинтересованные стороны после совещания в Кремле, было сообщение анонимного источника: президент Владимир Путин, выполняющий роль «силы баланса» российской элиты, поручил объединить программу «Столыпинского клуба» Бориса Титова и стратегию ЦСР Алексея Кудрина в один документ, с которым он, вполне возможно, и пойдет на выборы 2018 года. Но между разработкой экономических идей для президента, с одной стороны, и далеким от этого превращением миллиардера Алишера Усманова в видеоблогера, спорящего с оппозиционером Алексеем Навальным – с другой, само по себе возникло нечто общее – неуверенность бюрократии и олигархов в завтрашнем дне. И олигархи в лице главы РСПП Александра Шохина, и госкапиталисты от имени главы ВТБ Андрея Костина, и бюрократия устами пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова уже давно проголосовали за четвертый срок. Но Путин не спешит с ответом на экзистенциальный вопрос своего режима и образ будущего на главном экономическом форуме страны стал своеобразным успокоительным средством – власти сделали вид, что знают, как страна будет жить после президентских выборов.

Образ будущего

Как подметил на одной пленарной сессии глава ВЦИОМ Валерий Федоров, «потребность в картине будущего обостряется, когда построить ее почти невозможно». Прежде всего, российская экономика по-прежнему основывается преимущественно на сырьевой модели, и все ее тяготы связаны с падением цен на углеводороды. Поэтому основной посыл министра финансов Антона Силуанова неизменно сводился к отказу тратить сверхдоходы – деньги, которые сегодня приходят в бюджет при цене нефти выше 40 долларов за баррель – на увеличение расходов, в том числе в рамках реформ и в качестве государственных инвестиций. Отчасти его заявление звучало запоздало – президент уже распорядился со следующего года поднять зарплаты целому ряду бюджетников, на которых майские указы не распространялись, но в то же время сковывало широкий замах реформаторов.

Так, например, Алексей Кудрин призвал государство увеличить вложения в человеческий капитал, в образование и медицину. Однако он выбрал неверный глагол, на что ему указали его коллеги и единомышленники – в условиях ограниченных ресурсов просто увеличить расходы нельзя, необходимо перераспределять. Силуанов выразил уверенность, что «можно сократить финансирование и сделать таким образом, что с тем же объемом денег результат будет лучше». Другими словами, не «увеличивать», а «повышать» качество вложений надеются в финансово-экономическом блоке правительства. От государственных инвестиций в ту же инфраструктуру тоже можно отказаться, выразил мнение министр экономического развития Максим Орешкин. Он убежден, что строительство дорог возьмет на себя частный бизнес и позволит государству сэкономить. Не пояснил министр одного – как он рассчитывает привлечь инвестиции, когда право собственности в России плохо защищено, а окупаемость инфраструктурных объектов достигает в среднем 25 лет.

Трудно всерьез рассчитывать на частную инициативу и бизнес в ситуации, когда 70% экономики находится под государством. На это обстоятельство указал Кудрин в споре с коллегами и отметил минимальный объем бюджетных трат при такой структуре экономики – 31% ВВП. Говорил он и про увеличение числа предпринимателей и про выращивание в пробирках высокотехнологичных и инновационных их представителей, однако было очевидно, что со стороны правительства, которое исповедует оптимизацию и затягивание поясов, финансирования на подобные инициативы никто не получит. Тогда почти экспромтом Кудрин предложил повысить конкуренцию в нефтяном секторе и приватизировать его за семь-восемь лет, то есть в течение четвертого срока Путина. В этом непростом вопросе с экс-министром финансов своим опытом мог бы поделиться Игорь Шувалов, который при президенте Медведеве продвигал приватизационный план и проиграл аппаратную борьбу «настоящему Игорю Ивановичу», который аргументами о государственной безопасности убедил Путина свернуть продажу госактивов.

С тех пор Сечин возглавил «Роснефть» и поглотил частные компании ТНК-ВР и «Башнефть». Кудрин дал понять, что он осуждает укрупнение государственного гиганта, которому требуется все больше поблажек и субсидий, когда не нефтяная компания служит государству, а наоборот. Вброшенная опытным бюрократом идея сразу же была отбита советником президента Андреем Белоусовым, который поддерживает альтернативную программу реформ. Глава ВТБ Андрей Костин тоже усомнился, что в частных руках отрасль будет конкурентной – ему ничто не мешает в государственном статусе соревноваться с Германом Грефом и его «Сбербанком». На стороне Кудрина публично выступил, пожалуй, только Олег Дерипаска. «В прошлый годы создалось ощущение, что госкапитализм – это хорошая формула. Но мы видим, что ручное управление осуществляется практически во всех отраслях», – сказал олигарх.

По сути, он раскрыл многолетнюю цель российской власти – ручного управления, контроля над стратегическими компаниями и добивался Кремль последние 17 лет. В этом он продемонстрировал поразительную эффективность. И когда Кудрин, высчитывая темпы экономического роста, видит, что экономика за декаду совершенно не выросла, а потом заявляет о «потерянном десятилетии», то он, безусловно, прав, но также и ошибается – десять лет не потеряны с точки зрения тех, кто стремился к государственному контролю над экономикой. Поэтому слова Шохина о том, что долю государства в экономике надо снизить вдвое, следует воспринимать как благое пожелание. К тому же самому сводится и программа реформ Кудрина – правильная, но противоречащая глубинным мотивам власти. Однако подход к Путину искал не он один, и если с Кудриным президент встречался последние полгода два раза в месяц, то с правительством перед форумом Путин увлеченно просидел всю ночь.

Технологии «реформ»

«Президент полностью заболел», – объявил на форуме Игорь Шувалов. Как выяснилось, он увидел потенциал реформ в цифровой экономике и новых технологиях – соединении государственной политики и современных технологических достижений, например, технологии работы с большими данными блокчейн. Правительство предложило президенту в целях повышения безопасности государства использовать ее для идентификации личности российских граждан, привязки личных сведений к банковским операциям и госуслугам. Кроме того, предполагается отладить «цифровую прослеживаемость товаров», чтобы увеличить легальный сектор на более чем 90% от объемов торговли и отладить фискальную дисциплину. И, наконец, ввести электронную защиту титула собственника, которая позволит порвать с зависимостью от чиновников, регистрирующих право собственности.

По словам Шувалова, все вместе позволит пополнить казну и создать равные правила игры, а благодаря этому перейти к другому качеству жизни в перспективе 5-10 лет. Но, по существу, предложение технократов сводится, конечно же, не к институциональной перестройке, а к продолжению старой политики новыми средствами – переходу режима на следующий технологический уклад. И именно потому, что пакет идей отвечает требованиям безопасности и безопасен в политическом смысле, Путин ими и «заболел».

Поэтому нет никакого противоречия в том, что уходящее после президентских выборов в отставку правительство пишет стратегию на следующие шесть лет прямо сейчас – чтобы успеть за три или пять месяцев представить ее и обеспечить себе места в обновленном кабинете министров. Один из вопросов Петербургского форума как раз и сводился к тому, кто будет выполнять ту или иную стратегию. При этом спикеры напоминали – предыдущая программа правительства, над которой тоже, кстати говоря, работал Шувалов, известная «Стратегия-2020» была выполнена исполнительной властью всего лишь на 30%. Подсказку на этот вопрос дал и сам Шувалов и пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, который заявил, что «все продолжат работать, как работали, и, скорее всего, все будет хорошо». Принципиальных изменений высший эшелон бюрократии не ожидает.

В свою очередь, разговор о реформах, стратегиях и программах, каким бы увлекательным он ни был, в российском ландшафте упирается в подход властей – он не стратегический, а тактический. Поэтому эксперты и чиновники будут бесконечно спорить о сырьевой конъюнктуре и разрабатывать оптимистические сценарии – все равно верх возьмет инерционная тяга и сиюминутная необходимость. А нести ответственность за исполнение принятых документов никто не будет. Как заметил депутат Андрей Макаров, «министр экономического развития никогда в жизни не будет отвечать за состояние экономики… если, конечно, не пойдет ночью в "Роснефть"».

Тем не менее подобные разговоры в широком составе оказывают терапевтическое воздействие. После общения с экономической элитой и правительством Герман Греф согласился с Алексеем Кудриным – позади у России потерянное десятилетие, но следующие десять лет – «это десятилетие надежд».

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.