Победа Трампа. Почему «американская трагедия» для России – торжество

Страх Путина и предубежденность Клинтон

Вполне вероятно, у президента России Владимира Путина, внимательно следившего за выборами 45-го президента США, были заготовлены две поздравительные телеграммы: кандидату от Демократической партии Хиллари Клинтон и кандидату от Республиканской партии Дональду Трампу. Но только в одной из них хозяин Кремля мог выразить надежду на совместную работу по налаживанию российско-американских отношений.

На протяжении всего предвыборного периода общим местом было обвинение популиста Трампа в непонимании «большой политики», в частности – тонких моментов во взаимоотношениях США и России, которая то и дело с легкой подачи Клинтон упоминалась с высоких трибун в ходе выступлений и дебатов. Дошло до того, что кандидаты должны были определиться, как они относятся к России, ее лидеру и его агрессивным действиям.

При этом ответ на вопрос, что для Кремля представлялось более приемлемым: некомпетентность Трампа или предубежденность Клинтон, казался очевидным. Действительно, о Трампе Путин отзывался положительно, в то время как о госпоже Клинтон у него давно сложилось крайне негативное мнение. Тем более, российский президент последнее время не уставал повторять, что Москва хочет на равных вести диалог с США, а для этого необходима общая смена подхода, естественно, в одностороннем порядке. То есть «наступить собственной песне на горло» должен Вашингтон.

Впрочем, Клинтон могла бы в равной степени разделить с Путиным ответственность за то, что отношения с Россией у ее страны сегодня «ниже плинтуса». В первую очередь, это по ее недосмотру на символической кнопке, с нажатия которой в 2009 году должно было начаться плодотворное сотрудничество Вашингтона и Москвы, большие буквы гласили «перегрузка» вместо «перезагрузка». На пересмотре подхода к Москве настаивал президент Барак Обама, тогда как его подчиненная Клинтон об идее отзывалась прохладно. Часто бывшего главу Госдепа называют замечательным и искусным дипломатом, однако она, очевидно, через силу и преисполненная скептицизмом выполняла поручение начальника. И, несмотря на дипломатические усилия, реального сближения между странами так и не произошло.

Напротив, копившееся недоверие выплеснулось наружу в 2011 году, когда Россия пошла навстречу США и отказалась накладывать вето на резолюцию ООН по Ливии, что привело к проведению международной военной кампании и свержению западной коалицией режима Муаммара Каддафи. Занимавший тогда пост премьер-министра Путин увидел в происходящем серьезную угрозу – настойчивое желание США свергать неудобные режимы под видом гуманитарных интервенций и защиты гражданского населения. Он посчитал, что от пренебрежения идеей суверенитета на Ближнем Востоке один шаг до смены режима в Москве. Следовательно, он гипотетически может разделить участь Каддафи.

«Тонкий» дипломат Клинтон лишь усилила опасения российского лидера и умудрилась лично его задеть. В 2011 году, находясь с визитом в Литве, она позволила себе резкую критику выборов в Госдуму. Клинтон заявила о массовых фальсификациях российских чиновников и напомнила о праве избирателей на то, чтобы их голос был услышан. Разозлившийся Путин отреагировал предсказуемо: «США начали активную работу» по дестабилизации, сказал он, а оппозиция «услышала сигнал Госдепа» – поощрение неконституционных действий.

Внешнеполитическое ведомство США, по мнению Кремля, разжигало и подпитывало уличные протесты в Москве и других крупных городах России, что не на шутку испугало Путина. Власть дрогнула и этот испуг, неприятный и унизительный, Путин вряд ли когда-нибудь простит Клинтон. Как, должно быть, не простил он и опубликованные советы Клинтон президенту Обаме относительно того, как ему нужно вести себя с российским президентом: она рекомендовала унижать его, отклоняя приглашения на президентские саммиты и не льстить вниманием.

Силе Путина самоуверенная Клинтон собиралась противопоставить свой ум и твердый характер. Но противостояние обещало быть глухим и бесперспективным: Путин никогда не забудет дерзости госпожи госсекретаря, Клинтон же так и не смогла оправиться от разочарования тем фактом, что достигнутые за время ее службы в Госдепе успехи в отношениях с Россией свелись на нет стремлением Путина вернуться на президентский пост и развернуть на 180 градусов государственную политику – от модернизации и либерального правления Медведева к закручиванию гаек и авторитаризму.

В ответ на резкие выпады Клинтон против России Кремль показал мускулы и с энтузиазмом включился в гонку: взломав почту членов Демократической партии, устроив резонансные утечки, Москва раздула хакерский скандал и попыталась внушить, возможно, первой женщине-президенту США, что за ней следят в Кремле, читают ее переписку и буквально держат за горло. Из чувства мести Путин подрывал позиции Клинтон: «почувствуй себя на моем месте, почувствуй липкий страх поражения», как бы говорил он. Москва специально опускала уровень диалога с Вашингтоном до нижней точки, чтобы не было никаких ожиданий и первоначальные позиции выглядели бы крайне удручающе.

Поэтому только с одним кандидатом, в случае его победы, хозяин Кремля мог поделиться надеждами на улучшение отношений. И он неожиданно победил.

Несистемный Трамп и предводитель «коминтерна 2.0» Путин

С Трампом казалось все проще. Во-первых, он не раз выражал симпатию и восхищение российским президентом, что обманчиво по сути, но вселяет оптимизм. Во-вторых, он утверждал, что, в отличие от Обамы, который не звонит Путину по важным вопросам, он будет чаще поднимать трубку телефона – и в Москве ждут звонка, чтобы найти общий язык.

Известно, что Джордж Буш-младший, «римский император», заглядывал Путину в глаза и видел в них душу. Хиллари Клинтон, компетентный дипломат, как-то заявила, что считает российского президента пережитком советского прошлого, чекистом, у которого «по определению» нет души. В свою очередь, Дональд Трамп, бизнесмен-девелопер, ушел от разговора о душе, выразив готовность звонить Путину и добиваться взаимовыгодной сделки. Безусловно, для Кремля он намного более интересный партнер, чем Клинтон с идеологической преемственностью политики США по неудобным для России вопросам – от Крыма до Сирии. И если Трамп призывал договариваться, то Клинтон говорила о необходимости противостоять.

Важно и другое: за победой Клинтон Кремль был не готов увидеть что-либо иное, кроме оторванной от народа власти истеблишмента и крупного капитала. Главная интрига – кандидат от элиты против несистемного политика, заигрывающего с настроением «вы нас даже не представляете» существенной части избирателей – воспринималась в Кремле и как проверка демократических институтов Запада. Их можно было бы поставить под вопрос, если бы Трампа окончательно «завернули». Ведь СМИ, во многом зависимые от глобальных корпораций, день и ночь критиковали его, разбивая в пух и прах. Дошло до того, что «красношее быдло», обеспечившее, по мнению высоколобых интеллектуалов, победу кандидату от республиканцев, скрывало от социологов свое истинное предпочтение. Однако то, что считается несовершенством демократии на Западе – отсутствие у толпы мудрости и нередко продиктованный низменными чувствами выбор, в Кремле признают настоящей демократией.

И дело даже не в Клинтон (как не раз отмечалось – оба кандидата хуже), а в возникшем изъяне политической системы США: сегодня она, по всей видимости, не соответствует социальному запросу огромного числа людей, обладающих правом голоса. В представительной демократии, если политики не представляют обширные слои населения – особенно средний и низший класс, это обстоятельство становится большой угрозой стабильности (движение за права чернокожих граждан в 1960-е тому хороший пример).

На этот раз выяснилось, что классовая неприязнь и вражда в США гораздо сильнее, чем расовая или гендерная нетерпимость. Хотя современный пролетариат, конечно же, испытывает усталость от навязываемой политической корректности и ускоренного темпа либерализации, который задает опирающаяся на меньшинства Демократическая партия. Подчеркнуто неполиткорректный и обращающий свое внимание, прежде всего, на рабочий класс американцев, Трамп взошел на консервативном недовольстве в США и в целом происходящем на Западе консервативном развороте, который ранее обозначил Brexit – выход Великобритании из Евросоюза. Недаром он пророчески назвал себя «мистер Brexit».

Москва же давно делает ставку на маргинальные политические силы в западных странах, президент Путин открыто выражает недоверие элитам Запада и стоящему за ними крупному капиталу. На площадке дискуссионного клуба «Валдай» в этом году он и вовсе отличился антиглобалистскими и неомарксистскими высказываниями, раскритиковал наднациональную олигархию и американский империализм, выставив себя чуть ли не единственным голосом интересов международного класса униженных и оскорбленных. Складывающаяся идеология «коминтерна 2.0» в глазах Москвы нашла своего выразителя и на американских выборах – Трампа.

Но главным образом для Кремля Трамп – это надежда на выстраивание более продуктивных отношений с чистого листа, поскольку само по себе его грядущее президентство представляет собой этот самый чистый лист: мало что известно о его политической программе и внешнеполитических приоритетах. И пусть практического смысла в победе Трампа окажется немного, она – это торжество идеологии Кремля, которую он продвигает во внешней политике: в утрированном виде – восстание масс против западных элит, с которыми Москва не может договориться.

Тем не менее, несмотря на многочисленные подмигивания Трампа, России не стоит обольщаться, и, пожалуй, особо надеяться на возможность крупной сделки: в том-то и сила истеблишмента и капитала, что они создают систему сдержек и противовесов, ограничивая власть одного конкретного лица, даже если он президент США. Поэтому победа Трампа мало что поменяет в логике конфликта двух стран. Но Путину ничто не мешает надеяться, что телефон на его столе вскоре зазвонит и это будет Дональд.