Очередная пенсионная реформа властей. Почему о пенсии придется заботиться самим

В чем суть реформы

Ныне действующая пенсионная система выглядит так: работодатель отчисляет 22% от заработной платы работника в распределительную систему, 16% из этих денег идут в страховую (трудовую) часть пенсии, а оставшиеся 6% перечисляются в накопительную часть пенсии. Как объяснил зампред ЦБ Владимир Чистюхин, по новым правилам предполагается в страховую часть перечислять все 22% обязательных пенсионных взносов, накопительная часть обязательного пенсионного страхования при этом будет упразднена. При этом гражданам предложено формировать дополнительный пенсионный капитал путем добровольных перечислений. Для стимуляции этого процесса работникам, которые пожелают участвовать в системе добровольного пенсионного обеспечения, будет предложен ряд налоговых льгот и вычетов. Эксперты в большинстве своем довольно скептически относятся к новациям Минфина и ЦБ. Даже признавая необходимость реформирования пенсионной системы, специалисты говорят о том, что интереса у широких масс россиян предложенная программа не вызовет. По причине вполне очевидной: у большинства граждан РФ нет возможности что-либо инвестировать в свое будущее. Для людей состоятельных это предложение тоже совершенно неинтересно: о своем будущем они заботятся совершенно иными способами. Остается лишь узкая прослойка граждан с доходами 50­60 тыс руб., на которую могут рассчитывать разработчики программы. Хотя и тут имеется один существенный минус: доверие наших граждан к российской пенсионной системе сильно подорвано чередой реформ и непрерывными заморозками накопительных пенсий. Хотя отмечают эксперты есть один совершенно новый положительный момент в очередной пенсионной программе: добровольная часть сбережений будет признана личной собственностью граждан, может быть обналичена при определенных обстоятельствах и даже унаследована.

В центральной прессе высказывается мысль, что «новая система – признание провала усилий властей модернизировать систему соцобеспечения и переложить финансовую нагрузку заботы о пожилых с государства на население». Это утверждение могло бы быть правдой, если бы не одно обстоятельство: пенсии стали индексировать на величину, существенно меньше инфляции. Это означает, что государственные пенсии будут попросту «усыхать», пока совсем не утратят свою основную функцию – служить средством существования для пенсионеров даже на самом нищенском уровне. То есть, не объявляя этого в открытую, правительство методично упраздняет систему государственного пенсионного обеспечения, одновременно развивая систему НПФ.

Как все замечательно начиналось

Европейские пенсионные системы начали складываться на государственном уровне в конце 19 века. Были они разных типов и решали разные социальные задачи: борьба с бедностью в одних случаях, сохранение социального статуса работника после выхода на пенсию – в других. В последующие годы эти типы пенсионных систем постепенно сближались. Настоящий расцвет пенсионного обеспечения граждан Запада начался во второй половине 20-го века.

Специалисты объясняют этот факт стремлением стран Запада продемонстрировать преимущества своих экономик перед советской и сбить прокоммунистические настроения, которые становились популярными среди граждан некоторых европейских стран в послевоенные годы. После распада СССР необходимость в таких мерах отпала, и на Западе заговорили о трудностях пенсионного обеспечения граждан при растущей продолжительности жизни, о старении населения, о нехватке работников и тому подобное. Сегодня образчик эффективности западных пенсионных систем, их «краса и гордость» – пенсионеры ФРГ – подыскивают себе места в домах престарелых в странах Восточной Европы, там, где подешевле. Разумеется, эти люди не являются нищими, особенно выигрышно они смотрятся в сравнении с российскими пенсионерами, но динамика говорит о многом – богатые пенсионеры в отсутствие «коммунистической угрозы» никого больше на Западе не интересуют.

«Развесистая клюква»

Разумеется, проблемы со старением населения на Западе существуют. За последние десятилетия продолжительность жизни в европейских странах выросла на 12–15 лет. При этом рождаемость сокращается. Однако также известен другой факт: научно-технический прогресс не стоит на месте, статистика год от года сообщает о все возрастающей производительности труда в ведущих экономиках мира. Все чаще слышны разговоры о том, что сегодняшние технологии позволяют в развитых странах обеспечивать всем необходимым своих граждан за счет труда совсем небольшого числа работающих (по некоторым оценкам всего 15%). Основатель Microsoft Билл Гейтс ужасно обеспокоен наметившейся тенденцией. Он сообщает, что в виду нарастающей автоматизации и роботизации всего и вся, человечество ждет переизбыток рабочей силы, к концу столетия не смогут трудоустроиться до половины жителей планеты. Таковы реалии «постиндустриальной эпохи».

Каким образом «аналитикам» удается совместить две взаимоисключающих «страшилки» – недостаток рабочей силы, связанный со старением населения и избыток этой же рабсилы в связи с повальной роботизаций, остается загадкой.

Большая «лапша»

К реформированию солидарной пенсионной системы России, доставшейся в наследство от СССР, стали «подбираться» в 90-е. Разумеется, консультируясь со множеством западных специалистов. Первая «подвижка» состоялась в 2002 году при премьер-министре Касьянове, в ходе так называемых «зурабовских» реформ. Тогда вступил в действие закон о накопительной части пенсии. В 2005 году, при активном участии тогдашнего министра финансов Кудрина, состоялось сокращение ЕСН с 35% до 26%. Урезание пришлось на ту часть налога, которая направлялась в ПФ. И если до этого года Пенсионный фонд был профицитен, то с 2005 года в Фонде образовался дефицит, который год от года только нарастал. То есть, дефицитным Фонд стал не в связи с некими объективными обстоятельствами, а в результате волюнтаристского решения ряда чиновников. С этого момента у чиновников появилась возможность говорить о государственном ПФ, как о некоем балласте, непомерной ноше, которую бюджет вынужден тащить на себе. С тех пор Пенсионный фонд подвергался реформированию многократно. Особенно часто о необходимости реформ ПФ заговорили в последние годы, с началом кризиса, хотя подготовка к этим реформам началась задолго до Крыма, санкций и Сирии, к которым так любит апеллировать министр финансов Силуанов, объясняя текущие экономические трудности в стране. «Заходы» чиновниками Минфина и ЦБ совершаются с разных сторон. Пытаются поднять пенсионный возраст, но этот вариант «оптимизации» пока не проходит в силу его слишком явной античеловечной сущности: сегодня до 60 лет не доживают 37 % мужчин, а до 65 – почти половина. Даже президент вынужден был признать, что получается не очень красиво: «отработал, в деревянный макинтош – и поехал». После этого с пенсионным возрастом решили пока повременить. Сейчас чиновники «работают» в другом направлении – проталкивают идею о том, что граждане должны самостоятельно формировать свое пенсионное обеспечение.

Разговоры о неминуемом «конце света» в рамках существующей пенсионной системы ведут не только чиновники Минфина и ЦБ. В прессе появляются множественные экспертные рассуждения на эту тему руководителей НПФ, депутатов, «либерально-ориентированных» экономистов из ряда вузов типа ВШЭ, Плехановского университета или экономического факультета МГУ. Специалисты говорят о том, что «артподготовка» в этом направлении началась в 2012 году. Например, о необходимости пенсионной реформы говорили в Совфеде четыре года назад. Тогда председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко на заседании Комитета СФ по социальной политике сообщала, что рождаемость в стране падает, продолжительность жизни растет, пенсионеров становится все больше и больше, и к 2030 году их число будет уже 50 млн человек. И если не принять сегодня надлежащих мер, то пенсионная система со своей задачей вскоре не справится. В общем-то классические «страшилки», которые вошли в употребление на Западе в последние годы. Подача информации председателем Совфеда тоже осуществляется вполне «классическим» способом – немножко выборочных данных, которые общей картины не представляют и далеко идущие выводы на их основе. Например, продолжительность жизни в стране действительно подросла, но произошло это исключительно за счет снижения детской смертности. Что само по себе здорово, но к возрасту, до которого в среднем доживают пенсионеры, этот факт не имеет никакого отношения.

В 2015 году министр финансов Силуанов сообщил, что у нас в стране «120 работающих людей дают деньги, чтобы содержать 100 пенсионеров. В других странах это соотношение 150-160 работников на 100 пенсионеров», и поэтому нужно срочно повышать пенсионный возраст и сокращать индексацию пенсий. Поднятие пенсионного возраста наш президент «отбил», а вот с сокращением индексации уже не «сдюжил» – в этом году впервые за последние 14 лет пенсия была проиндексирована ниже инфляции.  

Данные, которые привел министр Силуанов, отображают действительность весьма «своеобразно». Число трудоспособного населения в нашей стране больше числа пенсионеров вдвое (именно это соотношение нужно брать в расчет), другое дело, что половина трудоспособных россиян либо получает зарплаты по серым схемам, либо является безработной (скрытая безработица в стране выражается двузначным числом) и отчисления в Пенсионный фонд в полной мере не делает. Но эти факты напрямую зависят от качества работы правительства и, в том числе, самого министра, так что перекладывать ответственность на пенсионеров в этой ситуации не совсем корректно.

Кстати, по умению экономить на пенсионерах, наше государство – чемпион среди стран-участниц Организации экономическо­го сотрудничества и развития (ОЭСР). Норматив по пенсионным отчислениям в нашей стране существенно выше, чем в других странах ОЭСР, коэффициент замещения (соотношение пенсия/зарплата ) ниже, чем в среднем по ОЭСР (34% против 40%). Пенсии при этом ниже по своей покупательной способности, чем в Турции или в Польше в разы. Сравнение с богатыми странами выглядит в этой «номинации» и вовсе прискорбно. При расчете пенсий используется такой параметр как срок «дожития», то есть то число лет, которое человек получает пенсию после выхода на заслуженный отдых. По оценкам экспертов, в России это срок равняется шести годам. Наши чиновники пользуются при расчетах продолжительностью «дожития» в 19 лет. Это позволяет существенно «оптимизировать» размер ежемесячной пенсии. В итоге наши мужчины, выйдя на пенсию, «успевают» получить немногим более полутора своих прежних зарплат (это в разы меньше, чем в странах ОЭСР). У женщин ситуация немногим лучше – они получают в виде пенсий около 6 годовых зарплат, находясь среди аутсайдеров по этому показателю среди стран Организации. Таким образом, каждый работающий россиянин с помощью своих пенсионных взносов формирует капитал, из которого растратить на пенсии успевает только треть. Оставшиеся две трети отходят в пользу государства и будущих поколений. Рассказы о том, что пенсионеры являются «неподъемной ношей, угрозой стабильности финансовой системы, иждивенцами, живущими не по средствам» и тому подобное – обыкновенная «лапша», суть которой в том, чтобы прикрыть простое человеческое желание чиновников – «отжать» сбережения у тех, кто защитить свои интересы не сможет – у пенсионеров.

Чего добиваются чиновники?

Цели чиновников просты и понятны – снять любую ответственность государства перед гражданами, оставив за государством лишь пару функций – оборонную и полицейскую. Директор Научно-исследовательского финансового института (НИФИ) при Минфине Владимир Назаров четко и понятно излагает задачи, которые перед ним ставит министерство. В опубликованной им статье Назаров пишет, что где-то к 2075 году «на Пенсионном фонде РФ можно повесить большой амбарный замок, и на этом все – больше никто ничего не получает, в системе нет ни плательщиков, ни людей, которым государство что-то должно, ни потребностей в ней». Кроме задач демонтажа государственных функций, пред нынешними чиновниками стоит еще одна цель – перенаправление пенсионных средств граждан в «нужное» русло. Ради этих целей и рекламируются настойчиво прелести негосударственных пенсионных фондов. Что, по сути, тоже является большим мифом. На западе в системе негосударственного пенсионного обеспечения участвуют около трети граждан. В пенсиях, которые получают пенсионеры развитых стран, доля от этих НПФ колеблется в пределах 10–20%. То есть является некоторой прибавкой, но не более того.

Российские НПФ на протяжении последних 10 лет показывают доходность в среднем около 8% годовых, что существенно ниже инфляции. Есть еще один миф, который настойчиво повторяют наши финансовые власти – пенсионные накопления граждан являются «длинными деньгами», и поэтому будут лучшим источником инвестиций, в которых так нуждается наша экономика. Все это прекрасно выглядит в «теории», а на практике большая часть средств НПФ вкладывается в гособлигации. То есть, государство фактически обеспечивает доходность этих фондов бюджетными средствами, попутно оплачивая содержание аппарата этих фондов и обеспечивая немалые доходы их владельцам. Собственно, в этом и весь смысл этой незамысловатой финансовой схемы. И тут есть за что побороться – за последнее десятилетие в систему НПФ государство перечислило более 2 трлн руб. накопительных взносов. Это немало, но ни в какое сравнение не идет с размером государственного Пенсионного фонда. Бюджет ПФ на этот год превысил 7 трлн руб. – лакомый кусок. А вся инвестиционная деятельность этих фондов так и остается только в «теории». То есть какая-то часть средств НПФ наверняка инвестируется во что-нибудь более полезное, чем банковские депозиты, но доля таких инвестиций крайне мала. Разговоры чиновников об острой нужде нашей экономики в инвестициях являются обыкновенной «дымовой завесой». Нужда в инвестициях, безусловно, есть – однако в реальных инвестициях, а не в разговорах о них. Отличной иллюстрацией к этому утверждению является следующий факт: в стране уже долгие годы работают такие банки как австрийский «Райффайзенбанк», французский «Сосьете Женераль» и другие международные гиганты. «Длинных» и практически бесплатных денег у этих организаций «более чем». Только вот инвестировать в нашу промышленность они не торопятся. Не для того они здесь обосновались. Кредитные ставки у них вполне соответствуют российским реалиям. Российский финансовый рынок представляет собой некий заповедник, в котором можно «заколачивать» сверхприбыль, ситуация эта вполне рукотворна, всячески поддерживается усилиями ЦБ и Минфина. Ожидать при таких обстоятельствах, что пенсионные накопления россиян, попав в НПФ, вдруг хлынут инвестиционным потоком в нашу промышленность, оснований нет.

Стремление поскорее избавиться от государственных услуг по пенсионному обеспечению граждан директор НИФИ Назаров объясняет требованиями «постиндустриального мира». Термин «постиндустриальная экономика» плотно вошел в лексикон наших чиновников, хотя обозначить его содержание никто из них так и не удосужился, равно как и обрисовать место России в этой «новой реальности». Тем не менее, при всей загадочности этого термина, суть его довольно проста. Развитые страны большой семерки выносят большую часть своих производств в густонаселенные районы ЮВА. Бизнес привлекает там наличие дешевой рабочей силы (когда она еще грянет, эта повальная роботизация), полное отсутствие каких либо социальных обязательств и столь же полная экономия даже на минимальных экологических требованиях. При этом управление финансами, научные, инженерные центры, патенты, бренды и общее руководство остается в «метрополиях». Какое-то время такая система функционировала, но после стала «сбоить» – капиталы, инженеры, наука и прочее «побежали» поближе к производству, оставляя в «метрополии» деградирующую экономику и нарастающие социальные проблемы. Сейчас ведущие экономики мира ставят своей задачей реиндустриализацию, а рассказы о «постиндустриальном мире» приберегают для аборигенов из стран третьего мира. В России, судя по всему, повышенным спросом пользуются не только «бэушные» автомобили и другая техника из развитых стран, но и «бэушная лапша».     

Кстати, из короткой справки в «Форбс» о профессиональной деятельности нынешнего директора НИФИ Назарова вполне определенно можно узнать, кто является идейным вдохновителем и направляющей рукой всех этих пенсионных реформ: «Повседневная деятельность – техническая поддержка Минфина России по проекту Всемирного банка, консультирование региональных властей, размышления о пенсионной реформе». Знакомые все лица.